Monthly Archives: февраля 2025

УДК 004.9; 115

 

Григорьева Дарья Алексеевна – Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения, кафедра бизнес-информатики и менеджмента, магистрант, Санкт-Петербург, Россия.

Email: daria_grig4221@mail.ru

SPIN: 2096-3620

Researcher ID: MCX-5334-2025

ORCID: 0009-0000-2135-8616

Авторское резюме

Состояние вопроса: Вопросы восприятия времени и его взаимосвязи с информационными процессами становятся всё более актуальными в условиях ускоряющейся цифровизации общества. В статье рассмотрены философское осмысление времени и этические проблемы, связанные с внедрением различных алгоритмов машинного обучения и искусственного интеллекта для удержания пользовательского внимания, а также специализированных программ, предназначенных для управления временем. Особое внимание уделено проблеме влияния современных решений в области информационных технологий на восприятие времени и формирование когнитивных привычек в историческом контексте.

Результаты: Проведённый анализ выявил зависимость трансформации восприятия времени под влиянием технологических и культурных изменений на разных этапах развития общества. В нынешних реалиях наблюдается утрата глубины восприятия информации в пользу скорости ее обработки, многозадачности и адаптивности. Формирование нового типа мышления подкрепляется повсеместным внедрением информационных технологий и стандартизацией управления временем.

Область применения результатов: Результаты могут быть применены в междисциплинарных исследованиях, связанных с цифровыми технологиями, когнитивными науками и вопросами, посвящёнными изучению взаимосвязи времени, информации и технологий.

Методы исследования: В работе применен комплексный подход, включающий философские и общенаучные методы, поскольку исследование носит междисциплинарный характер. Был использован диалектический метод в сочетании с историко-философским анализом, системным и синергетическим подходами.

Выводы: Современные информационные технологии радикально трансформируют восприятие времени, создавая эффект его ускорения, фрагментации и утраты линейности, что приводит к формированию нового типа мышления и социальных взаимодействий.

 

Ключевые слова: ускорение времени; клиповое мышление; искусственный интеллект; системы учета рабочего времени.

 

The Impact of Modern Information Technologies on People’s Consciousness and Time Perception

 

Daria Alekseevna Grigorieva – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of Business Informatics and Management, Master’s student, Saint Petersburg, Russia.

Email: daria_grig4221@mail.ru

Abstract

Background: The issues of time perception and its relationship with information processes become more relevant in the context of accelerating digitalization of society. The article examines the philosophical interpretation of time and ethical issues associated with the implementation of various machine learning and artificial intelligence algorithms aimed at keeping user attention, as well as specialized programs designed for time management. Particular attention is paid to the impact of modern information technology solutions on the perception of time and the formation of cognitive habits in a historical context.

Results: The analysis revealed the dependence of the transformation of time perception under the influence of technological and cultural changes at different stages of social development. In current realities, there is a loss of depth of information perception in favor of the speed of its processing, multitasking and adaptability. The formation of a new type of thinking is supported by the widespread introduction of information technology and the standardization of time management.

Implications: The results can be applied in interdisciplinary studies related to digital technologies, cognitive sciences and issues devoted to the study of the relationship between time, information and technology.

Research methods: The work uses an integrated approach, including philosophical and general scientific methods, since the study is interdisciplinary. The dialectical method combined with historical and philosophical analysis, systemic and synergetic approaches was used.

Conclusion: Modern information technologies radically transform the perception of time, creating the effect of its acceleration, fragmentation and loss of linearity, which leads to the formation of a new type of thinking and social interactions.

 

Keywords: time acceleration; clip thinking; artificial intelligence; time tracking systems.

 

В истории человечества понимание времени претерпело значительные изменения, отражающие культурное и технологическое развитие общества. Этот процесс преобразования времени как важного аспекта повседневной жизни можно проследить на протяжении различных исторических эпох. Каждая из них вносила свои коррективы в то, как люди воспринимали время, его скорость и значение, а также в то, как оно влияло на ритм человеческой жизни.

 

Античная жизнь была замедленной и созерцательной, что согласуется с представлением Аристотеля, для которого время – это продолжение движения, а без движения время не имело смысла. Аристотель называл время движущимся подобием вечности. Также он говорил, что время есть не что иное, как число движения по отношению к предыдущему и последующему [1].

 

Для Аристотеля время не существует само по себе, оно тесно связано с движением и изменением. Он видит время как своего рода измерение изменений, которые происходят в мире, и без движения (то есть без изменений) время не может быть воспринято. В качестве изменений можно принимать движение небесных тел, сезонные циклы, физические перемещения людей или предметов. В этом смысле античные люди жили в мире, где движение, а значит и время, было медленным и постепенным. Человеческая жизнь была привязана к природным ритмам: восход солнца, смена времен года, фазы Луны. Сельское хозяйство, традиционные ремёсла, торговля – все эти процессы были неспешными и сильно зависели от естественных циклов природы. И поэтому само время воспринималось циклично.

 

В Средневековье восприятие времени стало линейным, а мировоззрение – религиозным, направленным на конечную цель – спасение души. Способы измерения времени, такие как горение свечи или чтение молитвы, были чрезвычайно нечеткими. В таком контексте темп жизни был медленным, и каждый человек был вовлечен в события, происходящие в небольшом радиусе его существования. Ритм жизни был непрерывным, но не ускоренным, что сравнимо с постепенным течением реки. Основными событиями были религиозные службы и сезонные изменения. Поэтому люди жили в соответствии с ритмом природы и религиозных обрядов, и это делало темп жизни довольно медленным.

 

Изобретение механических часов в XIV веке поспособствовало началу перелома в восприятии времени. Часы стали символом дисциплины и структуры. Люди научились контролировать свое время, дробить его на равные интервалы, что привело к постепенному ускорению темпа жизни. Но только к началу XX века изготовление и распространение наручных часов приобрело массовый характер. О том, как механические часы изменили жизнь общества, писал Льюис Мамфорд, рассматривая их в качестве ключевого изобретения, определившего ритм индустриального общества [2].

 

Индустриальная революция привнесла новый, еще более ускоренный темп, когда рабочие часы стали четко фиксироваться, и жизнь подчинялась строгим временным регламентам.

 

Сегодня, в информационную эпоху, восприятие времени снова изменилось, и с развитием цифровых технологий оно стало ускоряться. Поток информации, который человек получает через Интернет и социальные сети, больше не оставляет места для медленного осмысления. Постоянный доступ к информации и её немедленная доступность формируют ощущение, что времени всегда не хватает, хотя в действительности его объём не изменился. Восприятие времени стало более фрагментарным и стандартизированным через цифровые системы.

 

Еще в XX веке Льюис Мамфорд предсказал негативные последствия ускорения жизни и увеличения информационной нагрузки на людей, опираясь на повсеместное внедрение на тот момент инновационных технологических достижений. Он писал, что машины облегчают труд, но ускоряют темп жизни и требуют большего времени на работу с ними. Телефон, автомобиль, радио и другие изобретения приводят к тому, что «далекое придвинулось вплотную», но ритм жизни становится прерывистым, сложнее становится сосредоточиться на чем-то одном. Льюис Мамфорд подчеркивал, что все приумножая технические новшества люди не успевают развивать свою способность воспринимать их и разумно использовать. Подчинение механическому ритму лишает людей естественной спонтанности и радости жизни, превращая их в заложников времени. При этом само время становится товаром, который оценивается и планируется так же, как другие ресурсы [3].

 

Другие современные философы, такие как Мануэль Кастельс, Поль Вирилио, чьи работы пришлись на стык XX и XXI веков, и Хартмут Роза, продолжающий свои исследования в XXI веке, развили эти тезисы, много рассуждая о восприятии времени и его ускорении.

 

Мануэль Кастельс в своих трудах подробно проанализировал переход от индустриального общества к информационному, который начался в 1970-х годах. Он определил в качестве ключевой черты новой эпохи «сетевое общество» – новую структуру взаимодействий, которая пронизывает все уровни общественной жизни, где технологии и сети обеспечивают обмен информацией и способствуют глобальной интеграции. Мануэль Кастельс утверждает, что ИТ (особенно компьютерные сети, интернет и цифровая связь) радикально изменили экономику, политику и культуру. Эти технологии не только изменили способы взаимодействия и управления, но и стали основой «информационального общества», где информация и знание стали главными ресурсами. В этом обществе информация распространяется и обрабатывается быстрее, чем когда-либо ранее, а физические границы становятся менее значимыми, основное внимание смещается на управление информационными потоками [4].

 

Поль Вирилио говорил о сокращении времени и ускорении реальности и подчеркивал, что современное общество существует в условиях, где скорость становится основной ценностью. Эта скорость не просто измеряется в физических единицах, но проникает во все сферы жизни, меняя человеческое восприятие и взаимодействие с миром. Философ утверждал, что скорость определяет не только действия, но и существование, порождая отчуждение и создавая иллюзию контроля над временем и пространством. С увеличением скорости жизни наблюдается явление отчуждения. Быстрые изменения технологий и информационного потока могут привести к чувству отключенности от физического мира и друг друга. Люди становятся зависимыми от мгновенных результатов и постоянной доступности информации, что приводит к снижению способности к глубокому осмыслению.

 

Особое внимание Поль Вирилио уделял понятию «серая экология», с которым связывал загрязнение мира, созданного людьми. Он ввел концепцию загрязнения времени, где бесконечный поток информации и постоянная спешка лишают его осмысленности. Это «загрязнение» связано с тем, что информация становится неотъемлемой частью нашей жизни, но при этом утрачивает качество и значимость. В результате важные события и новости могут быть быстро забыты на фоне бесконечного потока новых данных.

 

По мнению Поля Вирилио, в условиях постоянного информационного потока восприятие времени теряет свою линейность. Оно становится фрагментированным и дискретным. Люди начинают воспринимать время как нечто, что можно «заполнить» информацией, не придавая значения качеству самих событий. Время больше не воспринимается как ресурс, который стоит использовать осмысленно, а становится товаром, который можно разменивать и перемещать. Загрязнение времени также связано с утратой значимости отдельных моментов жизни. Из-за того, что современные люди постоянно отвлекаются на сообщения, уведомления и новости, они могут не заметить важные события в своей жизни. Быстрая жизнь приводит к тому, что люди перестают ценить настоящие моменты и находиться в них, что вызывает чувство неудовлетворенности [5; 6].

 

Хартмут Роза в своей книге «Социальное ускорение: новая теория современности» указывает на резкое ускорение всех сфер жизни: по его данным, скорость передвижения людей увеличилась в 100 раз с древних времен до наших дней, скорость передачи информации за XX век возросла в десятки миллионов раз, а объемы передаваемых данных возросли в 10 миллиардов раз. Он утверждает, что в мире, где все движется быстрее – от технологий до социальных процессов – человек все больше испытывает стресс и ощущает нехватку времени [7].

 

В современном мире человек находится в постоянном потоке данных: новости, социальные сети, уведомления и рабочие задачи, которые формируют непрерывный информационный шум. Эта перенасыщенность создаёт эффект ускоренного времени, когда человек не успевает глубоко осмыслить информацию, которую он получает. Смена событий, новостей и медиа происходит с такой скоростью, что внимание постоянно переключается с одного объекта на другой. В результате возникает феномен клипового мышления – быстрого восприятия фрагментов информации, что лишает человека возможности сосредоточиться на чём-то одном. Иначе говоря, это тип мышления, при котором восприятие информации происходит в виде фрагментов, коротких, не связанных между собой, которые быстро сменяют друг друга [8].

 

Такой стиль мышления развился на фоне роста объемов информации, доступной пользователям через различные цифровые каналы – от социальных сетей до новостных агрегаторов. И алгоритмы, которые заложены в их основу, играют ключевую роль в поддержании клипового мышления.

 

Социальные сети и видеохостинги используют алгоритмы, которые отслеживают поведение пользователя: его предпочтения, длительность взаимодействия с постами или видео, а также частоту активностей. Алгоритмы ИИ анализируют эти данные и предлагают пользователю контент, который поддерживает его внимание на коротких временных отрезках. Это способствует формированию клипового мышления и делает восприятие информации фрагментированным и поверхностным. Пользователь переходит от одного объекта внимания к другому с большой скоростью, что формирует ощущение ускоренного времени. Информационные потоки становятся непрерывными, а паузы между ними исчезают, создавая иллюзию бесконечного времени.

 

TikTok, например, предлагает короткие видеоролики, которые автоматически запускаются один за другим. Пользователь может провести часы в приложении, не замечая, как проходит время, поскольку каждый новый ролик моментально адаптируется к его интересам благодаря ИИ. Аналогичным образом работают различные социальные сети, предоставляющие персонализированные ленты новостей и рекомендаций [9].

 

Многочисленные новостные сайты и агрегаторы также предлагают фрагментированные заголовки и краткие резюме, которые редко требуют глубокое погружение в материал. Это подталкивает к поверхностному восприятию событий и снижению интереса к детальному анализу.

 

Сервис видеохостинга YouTube использует гибридный подход, сочетая коллаборативную фильтрацию с персональными рекомендациями. Коллаборативная фильтрация – это метод, при котором алгоритмы анализируют поведение пользователей (история просмотров, лайки, подписки) и используют эти данные для предсказания предпочтений. Этот метод основан на машинном обучении и анализе больших данных, что позволяет находить паттерны в поведении пользователей и делать точные прогнозы. Алгоритмы сравнивают активность одних пользователей с другими, похожими на первых. Например, если два человека смотрят похожие видео, система предложит одному из них те видео, которые смотрел другой. Также алгоритмы анализируют взаимосвязь между видео. Если пользователи, посмотревшие одно видео, часто смотрят другое, платформа начинает рекомендовать их вместе [10].

 

Также YouTube использует ИИ для персонализации рекомендаций, подстраиваясь под предпочтения каждого пользователя. Учитываются история просмотров, поисковые запросы, демографические данные и тип устройства. Алгоритмы также учитывают время суток, местоположение и тренды. Например, если пользователь смотрит образовательные видео утром и развлекательные вечером, рекомендации будут меняться в зависимости от времени дня. Помимо того, что пользователь посмотрел, система анализирует, сколько времени он провел за просмотром, ставил ли лайки или комментировал видео. Это помогает уточнить рекомендации на основе вовлеченности пользователя [11].

 

Но не только сфера СМИ и развлечений подталкивает современного человека к формированию фрагментированного сознания. Многие платформы предлагают обучение в виде коротких онлайн-курсов и модулей, рассчитанных на мгновенное поглощение информации, что также поддерживает клиповое восприятие и снижает способность к долгосрочному фокусированию. А современные рабочие процессы часто предполагают выполнение нескольких задач одновременно.

 

Фрагментированное восприятие информации характерно для большинства современных людей и проявляется в самых рутинных делах, например, при изучении какой-либо темы посредством электронных источников информации. С появлением Интернета люди всё чаще используют гипертекстовую структуру, предлагающую переходы от одного фрагмента текста к другому с помощью ссылок. Это формирует новое поведение: вместо того, чтобы углубляться в один текст, человек переходит по разным источникам, быстро извлекая наиболее релевантную для него информацию.

 

Примером этого является чтение в Интернете, когда пользователь может начать с одной статьи, перейти по ссылке на другую, потом просмотреть видеоролик, прочитать комментарии, а затем вернуться к исходной статье или любой другой. Вместо того чтобы погружаться в один текст, человек поверхностно изучает множество источников, извлекая «клипы» информации. Этот процесс ускоряет получение знаний, но также снижает глубину погружения. Раньше, когда для изучения вопроса приходилось идти в библиотеку, искать нужную книгу и читать ее целиком, процесс познания был медленным и структурированным. Сегодня же многозадачность и возможность получать информацию из разных источников делает обучение поверхностным и отрывистым.

 

В то же время клиповое мышление, несмотря на справедливую критику, имеет свои положительные аспекты. Оно способствует быстрой обработке и усвоению данных, что позволяет человеку эффективно ориентироваться в огромных потоках информации, а кроме того, развивает способность к абстрагированию от информационного шума. Что также развивает гибкость мышления и способность к многозадачности, позволяя легко переключаться между различными делами. Более того, оно помогает быстро схватывать основную суть новых идей и концепций, ускоряя процесс обучения. Такие изменения позволяют современным людям легче адаптироваться к изменяющимся условиям и быстрее принимать решения, хотя они и могут терять способность к длительному сосредоточению. Такой способ мышления возник как естественная реакция на стремительные изменения в мире, во многом вызванные развитием ИТ, и лишь является способом адаптации к новым условиям существования.

 

Сегодня человек взаимодействует со временем через алгоритмы, тайм-трекеры и системы аналитики. С развитием технологий рабочее время стало дробиться на еще более мелкие промежутки, фиксируемые в данных. Это приводит к тому, что работник может чувствовать постоянное давление временных рамок, непрерывный мониторинг и оценку его производительности не только по часовым показателям, но и по более тонким метрикам, основанным на анализе данных при помощи ИИ.

 

В современном мире эффективность труда стала ключевым приоритетом для большинства работодателей. В условиях стремительно развивающейся экономики и конкуренции компании уделяют всё больше внимания тому, как сотрудники распоряжаются своим рабочим временем. Возникает необходимость в тщательном контроле, чтобы повысить производительность и минимизировать потери времени. Современным людям уже привычны системы контроля и управления доступом (СКУД), с помощью которых можно отслеживать время прихода и ухода сотрудников. Но этих данных уже недостаточно для полноценного анализа деятельности сотрудника на рабочем месте. Поэтому СКУД часто интегрируют с системами учёта рабочего времени (СУРВ), предоставляя работодателям комплексную информацию о том, как организован рабочий процесс, что ещё больше усиливает контроль за временными рамками трудовой деятельности.

 

СУРВ – это специализированные инструменты для мониторинга и анализа времени, затраченного сотрудниками на выполнение задач. Они стали особенно актуальны после пандемии COVID-19, когда массовый переход на удаленную работу потребовал усиленного контроля за производительностью и временем, проведённым за работой. Такие системы фиксируют начало и конец рабочего дня, длительность работы в отдельных программах и приложениях, время выполнения задач и перерывы, что позволяет работодателям видеть динамику работы сотрудников.

 

После пандемии эти решения стали активно внедряться не только на удаленных рабочих местах, но и в офисах, особенно в компаниях с высоким уровнем секретности, например, на предприятиях по разработке программного обеспечения в области информационной безопасности (ИБ). Важность применения СУРВ объясняется необходимостью защитить конфиденциальные данные, обеспечить дисциплину сотрудников и предотвратить утечки информации.

 

СУРВ, внедряемые в современные компании, предоставляют гораздо больше данных, чем просто время прихода и ухода с работы. С их помощью можно проследить за тем, какие приложения использует сотрудник, сколько времени он проводит в разных задачах, и даже какие когнитивные нагрузки выполняются в процессе труда. Во время удаленной работы ответственное лицо может подключиться к сеансу работы сотрудника и наблюдать за его действиями на рабочем месте или позже просмотреть запись экрана. Эти данные позволяют строить отчеты для оценки продуктивности и эффективности работы сотрудника. Продвинутые зарубежные системы уже активно внедряют ИИ для создания аналитических моделей на основе собираемых данных и формирования более полной оценки и сводке рекомендаций для повышения продуктивности [12].

 

Такая практика порождает новые способы взаимодействия со временем: оно больше не измеряется только «часами на рабочем месте», а оценивается по эффективности его расходования сотрудниками на выполнение различных задач.

 

Применение ИИ для оценки качества работы сотрудников поднимает важные этические вопросы. Во-первых, возникает проблема приватности. Системы, отслеживающие активность сотрудников, могут нарушать границы личного пространства и следить за действиями даже вне рабочего времени, например, если система устанавливается на личное устройство для удаленной работы. Вопрос о том, как долго, в каких объемах и для каких целей эти данные хранятся и используются, становится всё более важным с точки зрения защиты прав работников.

 

Во-вторых, существует проблема справедливости оценки. ИИ может быть предвзят, опираясь на алгоритмы, которые недостаточно учитывают контекст и нюансы человеческой деятельности. Например, такие системы могут недооценивать неформальное общение на рабочем месте, которое способствует координации и улучшению общей продуктивности команды, или не учитывать эмоциональную и ментальную нагрузку сотрудников. Кроме того, излишняя ориентация на цифровые данные приводит к стандартизации подхода к работе. Сотрудники могут начать оптимизировать свои действия не для реального повышения качества работы, а для улучшения цифровых метрик. Это может снижать творческую составляющую работы и увеличивать психологический стресс.

 

Внедрение ИТ для отслеживания рабочих процессов, несомненно, способствует повышению эффективности труда, позволяя контролировать деятельность сотрудников и повышать уровень ИБ. Такие системы, как СУРВ, фиксируют различные аспекты труда с целью оптимизирования работы и защиты от утечек конфиденциальной информации. Тем не менее использование технологий контроля может вызывать тревогу и неприятие со стороны сотрудников. Многие могут воспринимать такие меры как чрезмерное вмешательство в личное пространство. Важно понимать, что эти технологии являются лишь инструментами для контроля и оптимизации рабочего времени.

 

Правильное и этичное применение ИТ позволит создать баланс между эффективностью и уважением к правам работников, обеспечивая прозрачность в использовании данных и понимание их целей. При разработке и внедрении подобных систем необходимо соблюдать этические нормы, чтобы минимизировать негативные последствия и гарантировать, что системы не будут нарушать права работников. Это включает в себя четкое регулирование объемов и целей сбора данных, а также учет контекста и нюансов человеческой деятельности для обеспечения справедливости и адекватности оценок.

 

Таким образом, можно заключить, что история восприятия времени в человеческом обществе прошла долгий путь от античных представлений о цикличности времени до современной модели, в которой время ассоциируется с ресурсом, который нужно экономить. С развитием технологий в информационную эпоху восприятие времени стало ускоренным, а доступ к бесконечным потокам информации радикально изменил способ мышления современного человека. Клиповое мышление является одной из закономерных адаптаций человека к новым цифровым форматам. В условиях современного мира, где технологии и общественные процессы развиваются с невероятной скоростью, люди всё чаще испытывают трудности с управлением своим временем и теряют над ним контроль.

 

Современные ИТ-решения, основанные на алгоритмах ИИ, усиливают этот процесс, персонализируя контент и постоянно поддерживая внимание пользователя. Это замыкает цикл: чем быстрее меняется информация, тем сильнее человек ощущает ускорение времени. В таких условиях использование систем для контроля времени является необходимостью. Но важно учитывать этические аспекты при их разработке, поскольку возникают вопросы о приватности, свободе и качестве трудовой жизни.

 

В итоге использование ИТ и ИИ в повседневной жизни и работе не только облегчает выполнение задач, но и меняет глубинное восприятие времени. Важно осознанно подходить к взаимодействию с этими технологиями, чтобы смягчить их потенциальные негативные эффекты и сохранить способность к концентрации и осмысленному восприятию.

 

Список литературы

1. Аристотель. Физика. Сочинения: в 4 т. Т. 3. – М.: Мысль, 1981. – 613 с.

2. Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. – М.: Логос, 2001. – 408 с.

3. Мамфорд Л. Механический ритм жизни // Иностранная литература. – 1966. – № 1. – С. 239–240.

4. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – 608 с.

5. Вирилио П. Информационная бомба. Стратегия обмана. – М.: Гнозис, Прагматика культуры, 2002. – 192 с.

6. Романов К. В., Берк Д. Идейное наследие Поля Верильо // Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. – 2022. – T. 3. – № 1. URL: https://ecopoiesis.ru/aktualnoe/news_post/idejnoe-nasledie-polya-virilo (дата обращения: 30.09.2024).

7. Rosa H. Social Acceleration: A New Theory of Modernity. – New York: Columbia University Press, 2015. – 512 p.

8. Гиренок Ф. И. Клиповое сознание. – М.: Проспект, 2016. – 256 с.

9. Markus R., Marc P. How TikTok’s Algorithm Beats Facebook & Co. for Attention Under the Theory of Escapism: A Network Sample Analysis of Austrian, German and Swiss Users // Advances in Digital Marketing and eCommerce. – 2021. – Pp. 137–143. DOI:10.1007/978-3-030-76520-0_15

10. Hegde S. J., Madhunandana H. M. Sentiment Analysis with LSTM Recurrent Neural Network Approach for Movie Reviews Using Deep Learning // 2023 3rd International Conference on Innovative Mechanisms for Industry Applications (ICIMIA). – 2024. – Pp. 463–468. DOI: 10.1109/ICIMIA60377.2023.10426266

11. Mickel D. YouTube Algorithm Updates/Changes for 2024. URL: https://www.sr7.tech/youtube-algorithm-working-for-2024/ (дата обращения: 30.09.2024).

12. Технологии Доверия, Knomary. Искусственный интеллект в HR: кейсы российского рынка. URL: https://ai.gov.ru/knowledgebase/v-otraslyakh/2023_iskusstvennyy_intellekt_v_hr_keysy_rossiyskogo_rynka_tehnologii_doveriya_knomary/ (дата обращения: 30.09.2024).

 

References

1. Aristotle. Physics [Fizika]. Sochineniya: v 4 t. T. 3 (Works: in 4 vol. Vol. 3). Moscow: Mysl, 1981, 613 p.

2. Mumford L. The Myth of the Machine: Technics and Human Development [Mif mashiny. Tekhnika i razvitie chelovechestva]. Moscow: Logos, 2001, 408 p.

3. Mumford L. Mechanical Rhythm of Life [Mekhanicheskiy ritm zhizni]. Inostrannaya Literatura (Foreign Literature), 2022, vol. 1, pp. 239–240.

4. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture [Informatsionnaya epokha: ekonomika, obschestvo i kultura]. Moscow: GU VShE, 2000, 608 p.

5. Virilio P. The Information Bomb. The Strategy of Deception [Informatsionnaya bomba. Strategiya obmana]. Moscow: Gnozis, Pragmatika Kultury, 2002, 192 p.

6. Romanov K. V., Burk D. The Ideological Heritage of Paul Verilio [Ideynoe nasledie Polya Verilio]. Ekopoezis: ekogumanitarnye teoriya i praktika (Ecopoiesis: Eco-Human Theory and Practice), 2022, vol. 3, no. 1. Available at: https://ecopoiesis.ru/aktualnoe/news_post/idejnoe-nasledie-polya-virilo (accessed 30 September 2024).

7. Rosa H. Social Acceleration: A New Theory of Modernity. New York: Columbia University Press, 2015, 512 p.

8. Girenok F. I. Clip Consciousness [Klipovoe soznanie]. Moscow: Prospekt, 2016, 256 p.

9. Markus R., Marc P. How TikTok’s Algorithm Beats Facebook & Co. for Attention Under the Theory of Escapism: A Network Sample Analysis of Austrian, German and Swiss Users. Advances in Digital Marketing and eCommerce, 2021, pp. 137–143. DOI: 10.1007/978-3-030-76520-0_15

10. Hegde S. J., Madhunandana H. M. Sentiment Analysis with LSTM Recurrent Neural Network Approach for Movie Reviews Using Deep Learning. 2023 3rd International Conference on Innovative Mechanisms for Industry Applications (ICIMIA), 2024, pp. 463–468. DOI: 10.1109/ICIMIA60377.2023.10426266

11. Mickel D. YouTube Algorithm Updates/Changes for 2024. Available at: https://www.sr7.tech/youtube-algorithm-working-for-2024/ (accessed 30 September 2024).

12. Tekhnologii Doveriya, Knomary. Artificial Intelligence in HR: Cases from the Russian Market [Iskusstvennyy intellekt v HR: keysy rossiyskogo rynka]. Available at: https://ai.gov.ru/knowledgebase/v-otraslyakh/2023_iskusstvennyy_intellekt_v_hr_keysy_rossiyskogo_rynka_tehnologii_doveriya_knomary/ (accessed 30 September 2024).

 

Ссылка на статью:
Григорьева Д. А. Влияние современных информационных технологий на сознание людей и восприятие времени // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2024. – № 3. – С. 41–51. URL: http://fikio.ru/?p=5843.

 

© Григорьева Д. А., 2024

УДК 316

 

Федорова Анна Александровна – Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого, Высшая школа общественных наук, магистрант, Санкт-Петербург, Россия.

Email: fedorova15.aa@edu.spbstu.ru

ORCID: 0009-0002-3827-3509

Авторское резюме

Состояние вопроса: Особую узнаваемость в недавнее время приобрел термин «pick-me» (пикми). Чаще всего его используют по отношению к девушкам, которые стремятся выделиться из толпы других, чтобы затем обрести мужское внимание. Образ получил широкое распространение в социальных сетях, влияя на восприятие гендерных ролей и укрепление стереотипов в обществе. Феномен «пикми» интересен тем, что ранее не был исследован в научном поле.

Предмет исследования: Гендерные стереотипы в дискурсе феномена «пикми».

Объект исследования: феномен «пикми».

Метод исследования: сетевой анализ (треугольники взаимоотношений), который показывает, как пользователи Интернета относятся к феномену «пикми». Также был применен метод сплошной выборки и нетнографический анализ (использовано 100 постов и видеороликов) для отображения феномена «пикми».

Результаты: В данной работе были схематично отображены взаимодействия пользователей в контексте феномена «пикми» – построены треугольники взаимоотношений пользователей к образу «пикми» в социальных сетях по гендерному признаку. Исследование выявило двойственное отношение к «пикми»: позитивные и негативные интерпретации феномена, а также его связь с устоявшимися гендерными стереотипами. Термин используется для описания инфантильного или сексуализированного поведения, направленного на получение мужского внимания.

Область применения результатов: Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения гендерных стереотипов в цифровой среде, а также борьбы с мизогинией в социальных сетях.

Выводы: Феномен «пикми» в социальных медиа отражает сложное взаимодействие гендерных стереотипов и восприятия, способствуя как их воспроизведению, так и критическому обсуждению. Его восприятие варьируется от одобрения до негативной оценки, что подчеркивает важность более глубокого исследования темы для понимания её влияния на общество.

 

Ключевые слова: пикми; пикми герлс; гендерные стереотипы; социальный феномен.

 

Gender Stereotypes in the Discourse of the Social Phenomenon “Pick-me”

Fedorova Anna Aleksandrovna – Peter the Great Saint Petersburg Polytechnic University, Higher School of Social Sciences, Master’s student, Saint Petersburg, Russia.

Email: fedorova15.aa@edu.spbstu.ru

Abstract

Background: The term “pick-me” has recently become particularly recognizable. It is used most often in relation to girls who want to stand out in a crowd to gain male attention. The image has become widespread in social networks, influencing the perception of gender roles and strengthening stereotypes in society. The phenomenon of “pick-me” is interesting because it has not been previously studied in the scientific field.

The subject of the study: Gender stereotypes in the discourse of the phenomenon of “pick-me”.

The object of the study: The phenomenon of “pick-me”.

The research method: Network analysis (relationship triangles), which shows how Internet users relate to the phenomenon of “pick-me”. In addition, the method of continuous sampling and netnographic analysis (100 posts and videos were used) were applied to display the phenomenon of “pick-me”.

Results: This study schematically depicted user interactions in the context of the “pick-me” phenomenon. Triangles of user relationships to the “pick-me” image in social networks were constructed according to gender. The study revealed a dual attitude to “pick-me”, i. e. positive and negative interpretations of the phenomenon, as well as its connection with established gender stereotypes. The term is used to describe infantile or sexualized behavior aimed at attracting male attention.

Implications: The results of the study can be used for further research of gender stereotypes in the digital environment, as well as the fight against misogyny in social networks.

Conclusion: The phenomenon of “pick-me” in social media reflects a complex interaction of gender stereotypes and perceptions, contributing to both their reproduction and critical discussion. Its perception varies from approval to negative assessment, which emphasizes the importance of a more in-depth study of the topic to understand its impact on society.

 

Keywords: pick-me; pick-me girls; gender stereotypes; social phenomenon.

 

В современном мире гендерные стереотипы продолжают оказывать существенное влияние на личную жизнь, профессиональные перспективы, а также на восприятие людей в социальной и культурной сферах. Проблема стереотипизации поведения по гендерному признаку уже имеет широкую теоретическую обоснованность – многие авторы, так или иначе, рассматривали гендерные стереотипы в рамках общественных явлений. Однако данный вопрос становится наиболее широко обсуждаемым в эпоху цифрового контента, а именно в контексте социальных медиа.

 

Социальные сети в современной реальности играют ключевую роль в распространении и популяризации различных моделей поведения людей [1]. Особую узнаваемость в недавнее время приобрела культура «pick-me» (пикми). Чаще всего термин используют по отношению к девушкам, которые стремятся выделиться из толпы других, чтобы затем обрести мужское внимание. Мнения по поводу «пикми» разделились: одни пользователи считают, что тренд разжигает мизогинию среди женщин, другие используют слово в качестве оскорбления, иногда даже не осознавая, что оно обозначает. У некоторых пользователей данное поведение находит отклик, другие считают распространение культуры «пикми» неуместным.

 

Гендерные стереотипы прочно закрепляются в общественном представлении и являются мощным фактором управления поведением [2]. С самого детства человеку прививаются определенные модели поведения, связанные с его принадлежностью к мужскому/женскому полу. Характерное, одобряемое обществом поведение определяется традициями, нормами общества, воспитанием в семье и т. д. Гендерные стереотипы отражаются в определенных аспектах общественного взаимодействия, а именно [3].

 

1. Роли и обязанности в семье. Формируются определенные ожидания относительно роли мужчины и женщины в семье, которые затем перерастают в социально одобряемые обязанности. Все это также сопровождается критикой в отношении обоих полов. Например, мужчины не могут или не должны заниматься домашними обязанностями и заботой о детях. А женщины не смогут содержать семью финансово.

 

2. Профессиональные роли. Гендерные стереотипы напрямую связаны с профессиями. В обществе существует мнение, что женщины не должны работать в технических сферах. До сих пор в России существует список профессий, которые запрещены для женщин [4]. Также при выборе кандидатов на руководящую должность женщинам будет реже отдаваться предпочтение. Мужчины же, считается, не подходят для воспитания детей или будут странно восприняты в сфере бьюти-услуг. Гендерные стереотипы, таким образом, непосредственно влияют на карьерный рост и выбор профессии.

 

3. Физическое восприятие и внешние данные. Внешность зачастую становится объектом стереотипов. Физическое восприятие мужчин и женщин диктуется модой, а внешний вид подчиняется общепринятым стандартам красоты. Как мужчины, так и женщины подчиняются им, чтобы найти одобрение в обществе.

 

В начале 2024 года в российском рунете особую популярность стало набирать слово «pick-me» («пикми»), что переводится с английского языка как «выбери меня». Наиболее часто понятие «пикми» употребляют по отношению к женскому полу – «pick-me girls» («пикми герлс»). Термин «пикми герлс» обычно используется для описания девушек, которые стараются выделиться среди других женщин тем, что они часто подчеркивают свои «особенные» качества с целью привлечь мужское внимание [5, с. 165]. Феномен «пикми» имеет свою уникальную историю, и его развитие напрямую зависит от мужского одобрения. Но интересно здесь то, что «пикми» априори негативно относятся к другим девушкам, они как бы заявляют протест по отношению к существующим тенденциям и одобряемым интернет-образам, и это приводит к конфликтам вплоть до разжигания ненависти в онлайн-пространстве.

 

Для того чтобы понять, как образ «пикми» распространяется в медиапространстве в России, было проанализировано 100 постов, включающих в себя короткие видеоролики (reels) и посты с фотографией и подписью к ней. Также в качестве примеров анализировались комментарии под данными постами.

 

Общая тематика постов была следующей.

 

1) В большинстве случаев (29 %) слово пикми отсылало к новому сленгу 2024 года: «Разбираемся, что такое пикми, щавель и найк про», «Когда все вокруг говорят о пикми и найк про, а ты представительница старой школы», «Узнаю значение сленговых слов» и т. д. Данная категория постов представляет собой теоретические посты с кратким описанием значения слова «пикми» и опросы (например, прохожих на улице или вопросы от взрослого поколения подросткам). Основной акцент в такого рода видео был сделан на сленг, люди поднимали проблему разницы поколений («Спасибо, что перевели на старперский», «Каждое поколение придумывает свое»). Также пользователи отмечают проблему употребления слова «пикми», так как считают его оскорбительным («Еще один уничижительный термин для женщин?»).

 

2) Ролики юмористического характера составили 25 %: «2 в поделиться пикми», «Когда вместо пикми сказал вертихвостка», «Та самая пикми (затем показывают детское поведение)», «Когда мальчики подходят к нам. Пикми: (показывают сексуализированность)». Данные видео обязательно содержали оскорбительный контент и далее – обыгрывание «пикми» поведения и высмеивание их качеств – инфантильность и беззащитность (в особенности детское поведение: «Она есть агушу», «Она такая маленькая»), нарочитая сексуализация для одобрения мужчинами.

 

3) Также в сети большую часть составили фотографии девушек с подписью: «Пикми», «Я пикми», «Пикми или как там сейчас говорят» – 22 %. Такой контент представляет собой личные фотографии девушек, которые чаще всего показывают свою сексуальность: поправляют прическу, мило улыбаются, «строят глазки» и т. п. Можно сделать вывод о том, что они интерпретируют образ «пикми» как одобрение среди мужчин и пытаются им подражать. Некоторые девушки используют термин в качестве трендового слова и не имеют цель обратить на себя исключительно мужское внимание, так как их контент не сексуализирован.

 

4) Меньшую часть (14 %) составили различные танцы, туториалы по макияжу, grwm и т. п. Данный контент не имеет особой смысловой нагрузки, а сделан с целью «быть в тренде»: в этом случае слово «пикми» употребляют как трендовое для получения охватов и просмотров для своего контента.

 

5) И наименьшее количество роликов (10 %) было снято девушками о том, как они столкнулись с тем, что их называют «пикми». Именно эти видеоряды ставят проблему возникновения феномена «пикми» и его неразборчивого употребления для всех девушек подряд («Что бы ты ни делала, ты все равно пикми», «Меня назвали пикми, и это какой-то бред»). Данный контент представляет собой небольшой монолог девушек от первого лица и содержат размышления на тему того, какие эмоции они испытывают, когда их называют словом «пикми» (например: «Почему если у меня бейби-фейс, я пикми»?).

 

Далее следует понять, какую эмоциональную окраску несет контент про феномен «пикми».

 

1) Нейтральный окрас (43 %). «Пикми» в данный момент распространяется как молодёжный сленг, где слово может служить просто описательным ярлыком. Так, пользователи интернета могут не знать о контексте, в котором термин «пикми» воспринимается негативно или позитивно. Они используют его как модное слово, не вкладывая особого смысла. Например: «Просто сейчас очень много детей сидят в соцсетях и даже не знают значение этого слова и буквально пишут под каждым постом абсолютно любой девушки».

 

2) Негативный окрас (35 %). Он отражается в социальных сетях следующим образом.

 

2.1) Девушки, выступающие против «пикми», считают, что стремление к одобрению со стороны мужчин происходит за счёт унижения других женщин. Например: «Грустно, когда это разрастается в мизогинию и теряется способность гибко мыслить уже с концами».

 

2.2) Термин «пикми» используется в юмористических видео и комментариях с целью высмеивания, что усиливает негативную ассоциацию, делая образ «пикми» объектом насмешек и оскорблений. Например: «Когда вместо пикми сказал вертихвостка».

 

2.3) «Пикми» воспринимаются как те, кто поддерживает устаревшие гендерные роли (например, показывая беспомощность и инфантильность, а также зависимость от мнения мужчин). Например: «Да, в век солидарности и феминизма быть пикми – ну такоэ».

 

3) Позитивный окрас (22 %). Девушки, отождествляющие себя с образом «пикми», подчёркивают свою уникальность и нежелание следовать новым тенденциям феминизма. Например: «Я такая же, как на видео, почему вы злитесь?». А мужчины, поддерживающие образ «пикми», воспринимают такое поведение как приятное и соответствующее их ожиданиям. Например: «Красотка», «Моя любимая пикми».

 

На основе вышеперечисленного можно выделить следующие критерии поведения «пикми».

 

1) Сексуализированный образ. Слово «пикми» у пользователей ассоциируется с образом сексуальной, «доступной» девушки.

 

2) Удобное поведение, которым «пикми» восхваляет мужское эго. Такая девушка может быть беззащитной, инфантильной (то есть девушка ведет себя гиперболизировано по-детски), слабой: той, которой поможет мужчина. При этом она не напрягает: всегда на стороне мужчины и «не делает ему мозг» (Пример: девушка в ролике поднимает проблему того, что у нее нет мужа. Она говорит: «Я из полной семьи, у меня длинные натуральные волосы, я вкусно готовлю, не делаю мозг. Где мой муж?»).

 

3) Увлечения «мужскими» хобби. В шуточных видеорядах образ «пикми» также ассоциируется с увлеченной фанаткой всего того, что нравится мужчинам (Пример: девушка в ролике гипертрофировано говорит о том, что она фанатка игры «Brawl Stars». По наигранности можно понять, что видео носит саркастический характер). Это касается не столько увлечения футболом, видеоиграми и т. п., девушка «пикми» интересуется тем хобби, которое одобряемо мужчинами. Например, если парням из ее окружения нравится аниме, она будет смотреть его. Здесь важным становится смена увлечений «пикми» в зависимости от того, как они меняются у мужчин.

 

С помощью анализа 100 постов/видеорядов на тематику «пикми», можно также описать общую тенденцию развития феномена «пикми» в социальных сетях.

 

1) Двойственное восприятие феномена (негативно или позитивно). Об этом было сказано выше, но также отметим, что сам по себе термин трактуется пользователями по-разному, что ведет к конфликтам между ними: например, некоторые пользователи причисляют к поведению «пикми» любое инфантильное поведение девушки (Пример: автор в видео привел следующую трактовку феномена «пикми»: «Ем агушу, #нетакаякаквсе». Комментарии к ролику не поддерживали такую интерпретацию: «А теперь все, кто ест агушу, это пикми?).

 

2) Глобальная распространённость. Важно отметить, что изначально англоязычный тренд стал вирусным в России, а также в ряде других стран. Это дает феномену кросс-культурную коннотацию. Так, Яндекс Вордстат показывает возрастающую динамику поиска слова «пикми» в России: за 2024 год – 368 499 запросов (рисунок 1) [6].

 

Рисунок 1 – Поисковые запросы слова «пикми» за 2023 и 2024 годы

 

3) Образ становится символом гендерных стереотипов. Гендерная стереотипизация поведения присуща феномену «пикми». Больше всего интересно распространение слова девушками, которые называют себя так: либо им нравится быть «пикми», либо они используют формулировку в качестве трендового слова и не пытаются быть причастными к «пикми». Также пользователи относятся к слову «пикми» с оскорбительным подтекстом (высмеивая такое поведение шуточными роликами) или же делятся опытом, когда оскорбили их, ставя таким образом проблему использования слова «пикми» в социальных сетях.

 

Для того, чтобы отобразить все многообразие отношений к феномену «пикми», необходимо построить треугольники взаимоотношений (сетевой анализ) на основе кейсов, в которых описана коммуникация участников взаимодействия.

 

Рассмотрим короткие видеоролики, в которых отображается феномен «пикми» (в позитивном и негативном ключе) и проанализируем комментарии к ним, чтобы определить реакцию мужского и женского пола.

 

Позитивная окраска феномена «пикми» представлена в следующих кейсах.

 

Кейс 1. Девушка выложила свою фотографию с надписью «пикми» на футболке и подписала пост: «выбери меня, сделай это, ПИКМИ». Данным образом она хочет привлечь внимание аудитории. Образ «пикми» показан с позитивной интерпретацией.

 

В комментариях как мужчины, так и женщины писали исключительно комплиментарные высказывания: «Красотка», «Моя любимая пикми».

 

Все связи в треугольнике будут иметь позитивную окраску между участниками, и образ «пикми» позитивен (рисунок 2).

 

Рисунок 2 – Треугольник взаимоотношений на основе кейса 1

 

Кейс 2. Девушка выложила свою фотографию с надписью: «Пикми или найки про?». Данным образом она хочет привлечь внимание аудитории, образ «пикми» показан с позитивной интерпретацией.

 

Мужчины отозвались негативно по отношению к образу: «зачем делать такое лицо».

 

Можно предположить, что девушки также негативно отнесутся к образу, ведь он излишне привлекает внимание.

 

Связи в треугольнике будут иметь позитивную окраску между комментаторами и негативную между комментаторами и образом «пикми». Однако при этом сам образ «пикми» изначально был позитивен (рисунок 3).

 

Рисунок 3 – Треугольник взаимоотношений на основе кейса 2

 

Рассмотрим данный кейс в другом ключе. Можно предположить, что девушки оценят образ «пикми» в публикации девушки и встанут на ее защиту, укрепив таким образом женскую солидарность.

 

Связи в треугольнике изменятся: они будут иметь позитивную окраску между комментаторами женского пола и образом «пикми» и негативную окраску между комментаторами мужского пола и образом «пикми» и между комментаторами мужского и женского пола, при этом сам образ «пикми» изначально был позитивен (рисунок 4).

 

 

Рисунок 4 – Треугольник взаимоотношений на основе кейса 2 (другой вариант)

 

Таким образом, позитивный образ «пикми» представлен в социальных сетях как образ привлекательной девушки. Нет позитивного контента, в котором девушки заявляли бы, что быть «пикми» и вести себя таким образом круто. Примеров, где «пикми» показывали бы положительные стороны данного поведения также нет (рисунок 5). Стоит также отметить следующее: анализируя контент, в котором образ «пикми» представлен в позитивном ключе, не было выявлено негативных комментариев в отношении «пикми» от девушек. Это значит, что положительный образ «пикми» в социальных сетях девушки поддерживают, тогда как мужчины могут его оскорбить. Поэтому сложно назвать поведение «пикми» одобряемым в обществе, но образ «пикми» приветствуется и поощряется.

 

Рисунок 5 – Треугольники взаимоотношений с «пикми» (положительный образ)

 

Негативная окраска феномена «пикми» представлена в следующих кейсах.

 

Кейс 3. В видео представлены все стереотипы о «пикми» в шутливой форме: «У меня такие маленькие ручки», «На мне совсем нет макияжа», «Ты думаешь, я не смогу поиграть в баскетбол, потому что я такая маленькая, но мне он очень нравится». Девушка негативно представляет образ «пикми» и к тому же его гипертрофирует.

 

Мнения по поводу видео разделились.

 

Многие девушки поддерживали демонизацию образа: «Это просто видео, оно не должно меня злить», «Я почти закричала на телефон». Мужчины также были негативно настроены по отношению к «пикми»: «У моей девушки такая же подруга…», «Зачем девушки так ведут себя?». В этом случае получается треугольник, где все связи будут иметь позитивную окраску между участниками, но образ «пикми» негативен (рисунок 6).

 

 

Рисунок 6 – Треугольник взаимоотношений: «пикми» (-) – негативно настроенные женщины – негативно настроенные мужчины

 

Были и мужчины, которые поддерживали такой образ: «Классно, что у девушки маленькие ручки, и когда мои больше», «Где бы мне найти пикми?».

 

Девушки также ассоциировали себя с «пикми» и удивлялись тому факту, что такое поведение порицается: «Да, я такая же, почему вы злитесь?», «О боже, я тоже тусуюсь только с парнями, я маленькая, я занимаюсь спортом и у меня маленькая рука».

 

Связи в треугольнике будут следующими: отрицательные связи между комментаторами и образом «пикми». Между комментаторами мужчинами и девушками будет положительная связь (рисунок 7).

 

Рисунок 7 – Треугольник взаимоотношений: «пикми» (-) – позитивно настроенные девушки – позитивно настроенные мужчины

 

Девушки считают, что образ «пикми» в видео соответствует образам их знакомых в реальной жизни: «Мои друзья считают меня одним из мальчиков, потому что я веду себя, как они, но эти девочки всегда пытаются слиться с нами», «Это видео меня триггерит, эти девочки так раздражают меня в школе», «Мне не нравятся девушки, похожие на этих».

 

Мужчины считают образ привлекательным: «Мне нравится, что есть такие девушки», «Что плохого в пикми?».

 

Связи в треугольнике будут следующими: отрицательные связи между позитивно настроенными девушками и негативным образом «пикми», позитивно настроенными девушками и негативно настроенными мужчинами. Между образом «пикми» и негативно настроенными мужчинами положительная связь (рисунок 8).

 

Рисунок 8 – Треугольник взаимоотношений: «пикми» (-) – негативно настроенные девушки – позитивно настроенные мужчины

 

Девушки также отрицательно отнеслись к образу «пикми» из видео по причине навязывания стандартов: «А что теперь у каждой девушки должна быть помада в сумочке?», «Мои друзья считают меня одной из пикми, потому что я веду себя также».

 

Мужчины были негативно настроены из-за ассоциаций поведения пикми с реальными девушками в жизни: «У моего друга была такая девушка», «Это точно одна из моих знакомых хаха».

 

Связи в треугольнике будут следующими: отрицательные связи между позитивно настроенными девушками и негативным образом «пикми», позитивно настроенными девушками и негативно настроенными мужчинами. Между образом «пикми» и негативно настроенными мужчинами положительная связь (рисунок 9).

 

Рисунок 9 – Треугольник взаимоотношений: «пикми» (-) – позитивно настроенные девушки – негативно настроенные мужчины

 

Кейс 4. Девушка в видео делает заявление: «Мне всегда легче было с парнями», «Пацаны, я хотела быть с вами». Она осуждает свой прошлый образ «пикми».

 

В комментариях женщины принимают ее: «Круто, что ты говоришь об этом». Создается впечатление поддержки и взаимности в вопросе про «пикми» (считают, что данное поведение сейчас негативно сказывается на девушках: «Сейчас мне все равно на мнение парней»).

 

Мужчины, предположительно, присоединятся к такому мнению, потому что девушка говорит на видео искренне, оно снято от первого лица. Важно, что на фоне играет спокойная музыка, обстановка вокруг не вызывает негативных эмоций. Также девушка обращается к ним напрямую: «Пацаны».

 

Поэтому все связи в треугольнике будут иметь позитивную окраску между участниками, но образ «пикми» негативен (рисунок 10).

 

Рисунок 10 – Треугольник взаимоотношений на основе кейса 4

 

Кейс 5. Девушка нарисовала образ «пикми» и также включила в него стереотипы: «Пью свою любимую агушу, Сонечка, 26 годиков», «Олег, смотри какие у меня маленькие ручки», «Опять опоздала, только со мной могло такое случиться».

 

В данном случае девушки были агрессивно настроены по отношению к такой интерпретации образа и встали на защиту «пикми» поведения: «Я думала феминизм победил и мы все восстали против тупых стереотипов? Не?», «Мизогиния вошла в чат», «Шел 2024 год а людям все еще не все равно как кто себя ведет», «Ну отстаньте вы друг от друга, девчонки».

 

Мужчины же поддерживают автора и критикуют девушек в комментариях: «В точку с этими маленькими ручками», «Опять феминистки разбираются в своих терминах».

 

Связи в треугольнике будут иметь следующий вид: положительная связь у негативного образа «пикми» и мужчин, отрицательные связи у комментаторов и девушек по отношению к интерпретации «пикми» поведения автором (рисунок 11).

 

Рисунок 11 – Треугольник взаимоотношений на основе кейса 5

 

Взаимоотношения в контексте негативного образа «пикми» имеют следующий характер (рисунок 12).

 

Рисунок 12 – Треугольники взаимоотношений с «пикми» (отрицательный образ)

 

Таким образом, проанализировав феномен «пикми» в социальных сетях и выделив взаимоотношения участников коммуникации на основе гендера, можно сделать вывод о том, что образ «пикми» представлен в социальных сетях преимущественно с негативным смыслом. Как мужчины, так и женщины в большинстве случаев считают образ «пикми» неправильным, потому что он выходит за рамки привычного, стереотипного поведения девушки в обществе. Изначальное представление о «пикми герлс» как об интересных девушках, отличных от других, сменяется ненавистью к ним за инаковость взглядов и инфантильное поведение. Происходит навешивание ярлыков из-за незнания сленга, ведь пользователи применяют слово «пикми», не понимая, что оно обозначает. И при этом неосознанно воспроизводят стереотипы, касающиеся девушек. Демонизация образа «пикми» происходит из-за несогласия принять подобное поведение и отсутствия единой трактовки термина.

 

Список литературы

1. Внутских А., Комаров С. Lebenswelt, цифровая феноменология и модификации человеческого интеллекта // Технологии в инфосфере. – 2024. №5(2). – С. 67–79. DOI: 10.48417/technolang.2024.02.06

2. Горошко Е. И. Особенности гендерной стереотипизации в Интернете // Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского. Социология. Педагогика. Психология. – 2009. – № 1. – С. 49–60.

3. Шухова Н. А., Козлов В. В. Гендерная психология. – Саратов: Вузовское образование, 2014. – 177 c.

4. Приказ Минтруда России от 18.07.2019 N 512н (ред. от 13.05.2021) «Об утверждении перечня производств, работ и должностей с вредными и (или) опасными условиями труда, на которых ограничивается применение труда женщин» // КонсультантПлюс – законодательство РФ: кодексы, законы, указы, постановления Правительства Российской Федерации, нормативные акты. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_331608/ (дата обращения 01.12.2024).

5. Ерлыкова Е. А. Англицизмы в современном российском сленге // Достижения в науке и образовании 2024. Сборник статей II Международного научно-исследовательского конкурса. – Пенза: Наука и Просвещение. – 2024. – С. 164–166.

6. Пикми // Яндекс Вордстат. URL: https://wordstat.yandex.ru/?region=all&view=graph&words=пикми (дата обращения 01.12.2024).

 

References

1. Vnutskikh A., Komarov S. Lebenswelt, Digital Phenomenology and Modifications of Human Intelligence [Lebenswelt, tsifrovaya fenomenologiya i modifikatsii chelovecheskogo intellekta]. Tekhnologii v infosfere (Technology and Language), 2024, no. 5(2), pp. 67–79. DOI: 10.48417/technolang.2024.02.06

2. Goroshko E. I. Features of Gender Stereotyping on the Internet [Osobennosti gendernoy stereotipizatsii v internete]. Uchyonye zapiski Krymskogo federalnogo universiteta imeni V. I. Vernadskogo. Sotsiologiya. Pedagogika. Psikhologiya (Scientific Notes of V. I. Vernadsky Crimean Federal University. Sociology. Pedagogy. Psychology), 2009, no. 1, pp. 49–60.

3. Shukhova N. A., Kozlov V. V. Gender Psychology [Gendernaya psikhologiya]. Saratov: Vuzovskoe obrazovanie, 2014, 177 p.

4. Order of the Ministry of Labor of Russia No. 512n Dated 18.07.2019 (as amended on 13.05.2021). Approval of the List of Industries, Jobs, and Positions with Harmful and (or) Dangerous Working Conditions Where Women’s Labor Is Restricted [Prikaz Mintruda Rossii ot 18.07.2019 N 512n (red. ot 13.05.2021) “Ob utverzhdenii perechnya proizvodstv, rabot i dolzhnostey s vrednymi i (ili) opasnymi usloviyami truda, na kotorykh ogranichivaetsya primenenie truda zhenschin”]. Available at: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_331608/ (accessed 01 December 2024).

5. Erlykova E. A. Anglicisms in Modern Russian Slang [Anglitsizmy v sovremennom rossiyskom slenge]. Dostizheniya v nauke i obrazovanii 2024: Sbornik statey II Mezhdunarodnogo nauchno-issledovatelskogo konkursa (Achievements in Science and Education 2024: Proceedings of the II International Research Competition). Penza: Nauka i Prosveschenie, 2024, pp. 164–166.

6. Yandex Wordstat. Available at: https://wordstat.yandex.ru/?region=all&view=graph&words=пикми (accessed 01 December 2024).

 

Ссылка на статью:
Федорова А. А. Гендерные стереотипы в дискурсе социального феномена «pick-me» // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2024. – № 3. – С. 52–65. URL: http://fikio.ru/?p=5819.

 

© Федорова А. А., 2024