Новый номер!

УДК: 504.03; 502.313

Васильева Вера Николаевна – Мурманский арктический государственный университет, кафедра философии, социальных наук и права социального обеспечения, доктор социологических наук, профессор, Мурманск, Россия.

Email: Vasilevavn99@mail.ru

Лобченко Людмила Николаевна – Мурманский арктический государственный университет, кафедра теории государства и права, кандидат исторических наук, доцент, Мурманск. Россия.

Email: l.lobchenko@mail.ru

Авторское резюме

Состояние вопроса: В современных условиях под воздействием нерационально организованной человеческой деятельности нарушилось естественное равновесие природных циклов, восстановить которое известными сейчас методами невозможно, что обусловливает необходимость использования дополнительных ресурсов для поиска новых технологий. Специалисты разного профиля, в том числе и обществоведы, уделяют внимание как разработке программ оптимизации природопользования, так и поиску новых теоретических подходов к вопросам взаимодействия общества и природы.

Теоретическим основанием рационального природопользования могут стать передовые идеи основоположников русского антропокосмизма, обосновывавших возможность увеличения меры разумности человека во взаимодействии с природой посредством объединения усилий человечества и обеспечения сплоченности общества на основе общезначимой для всех людей идеи.

Результаты: Идеи антропокосмистов относительно будущего человечества, будучи интериоризированными, могут стать платформой как для перестройки общественного сознания, так и для оптимизации природоохранных практик и процесса природопользования. Среди этих фундаментальных идей особое место занимает обоснование целостного восприятия мира человеком (В. И. Вернадский), не позволяющее бездумно относиться к природе и ее преобразованиям в процессе антропогенного вмешательства. Деятельность человека по преобразованию биосферы должна осуществляться с учетом законов эволюции и интересов ныне живущих и будущих поколений людей. Только в этом случае она будет фактором, способствующим переходу к стадии ноосферного развития.

Размышляя о будущем человечества, представители антропокосмизма акцентировали внимание на необходимости развития нравственного отношения к природе у каждого человека. Основным источником формирования нового нравственного отношения человечества к окружающей природной среде антропокосмисты считали сплоченность всех людей во имя интересов будущего.

Выводы: Формирование позитивно-активных природоохранных установок у всех членов социума становится возможным только на основе развития должного уровня экологической культуры у представителей всех социальных групп российского и мирового сообщества. Обеспечить необходимый уровень экологической культуры и экологической грамотности населения можно путем направленного экологического воспитания, теоретическим фундаментом которого могут стать идеи антропокосмистов, считавших, что перспективы развития общества и природы зависят от воплощения в жизнь всеобщей нравственности.

Ключевые слова: антропокосмизм; биосфера; ноосфера; ноосферология; проект «безусловной нравственности»; эволюционирование; экоориентированность.

Russian Anthropocosmism as Theoretical Foundation for Solving Socio-Ecological Problems

Vasilieva Vera Nikolaevna – Murmansk Arctic State University, Department of Philosophy, Social Sciences and Social Security Law, Doctor of Sociology, Professor, Murmansk, Russia.

Email: Vasilevavn99@mail.ru

Lobchenko Lyudmila Nikolaevna – Murmansk Arctic State University, Department of Theory of State and Law, PhD (History), Associate Professor, Murmansk, Russia.

Email: l.lobchenko@mail.ru

Abstract

Background: Nowadays, under the influence of irrationally organized human activity, the balance of natural cycles has been violated and cannot be restored by known methods. This necessitates the search and use of additional resources. Professionals in various fields, including social scientists, pay attention to both the development of environmental management optimization programs and the search for new theoretical approaches to the issues of interaction between society and nature.

Advanced ideas of the founders of Russian anthropocosmism can be the theoretical foundation of rational nature management. They raised the possibility of increasing the level of human rationality in interaction with nature by combining the efforts of humankind and ensuring social cohesion based on the idea which is universally valid for all people.

Results: The internalized ideas of anthropocosmists regarding the future of humankind can become a basis for restructuring public consciousness and optimizing environmental practices and the process of nature management. Among these fundamental ideas, the substantiation of a holistic perception of the world by humans (V. I. Vernadsky) occupies a particular place, which does not allow people to treat nature thoughtlessly, disregarding its transformations in the process of anthropogenic activity. Human activities to transform the biosphere should be implemented taking into account the laws of evolution and the interests of present and future generations. Only in this case will it be a factor contributing to the transition to the stage of noospheric development.

Reflecting on the future of humankind, representatives of anthropocosmism focused on the need to develop a moral attitude to nature in every person. Anthropocosmists considers all people’ unity in the interests of the future to be the main source of the formation of a new moral humankind attitude to the natural environment.

Conclusion: The formation of positively active environmental attitudes for all members of society becomes possible. The development of the proper level of environmental culture among representatives of all social groups of the Russian and world community is its basis. The necessary level of ecological culture and ecological literacy of the population can be reached through special environmental education, the theoretical foundation of which can be the ideas of anthropocosmists who believe that the prospects for the development of society and nature depend on the implementation of universal morality.

Keywords: anthropocosmism; biosphere; noosphere; noospherology; “unconditional morality” project; evolution; eco-orientation.

Для современного обществознания огромное значение имеет исследование теоретического наследия мыслителей прошлого, определивших подходы к изучению и решению многих проблем современности. Теоретическим фундаментом решения вопросов рационализации социоприродного взаимодействия, безусловно, являются работы русских антропокосмистов (Н. Ф. Фёдорова, К. Э. Циолковского, А. Л. Чижевского, В. И. Вернадского), обосновавших актуальность поддержания равновесия в окружающей природной среде и неразрывную взаимосвязь судьбы человечества и освоения космического пространства.

Специалисты в области социальной экологии, осмысливая роль русского антропокосмизма в становлении и развитии экологического мировоззрения человека, выделяют в русском космизме три основополагающих проблемы:

– космическая тема, которая, по мнению Ю. Н. Пахомова, является «философским базисом космизма» [7, с. 8–9];

– глобально-экологическая тема, рассматривающая различные аспекты и проблемы взаимодействия с окружающей средой и сохранение жизни на Земле;

– социально-этическая проблематика, отражающая связь биосферных процессов с динамикой человеческого сознания, органически соединяющая тему космоса с глобально-экологическими вопросами.

Следует отметить, что русские антропокосмисты были первыми в истории мировой науки учеными, которые поставили под сомнение рациональность идей антропоцентризма и стали продвигать идею целесообразности объединения людей, аргументируя это соображениями социоприродного благополучия.

Все антропокосмисты, размышляя о перспективах развития социоприродного взаимодействия, связывали их с необходимостью рационализации взаимоотношений человека и природы. Основой рассуждений Н. Ф. Фёдорова по этому вопросу является необычное для его времени убеждение в том, что природа, как и человек, обладает сознанием, раскрывающимся во взаимодействии с разумом человека.

Представители современной обществоведческой науки справедливо считают, что концепция Н. Ф. Фёдорова отличается наиболее глубоким и обширным философско-мировоззренческим содержанием, а, следовательно, обладает основополагающим методологическим значением для разработки идей оптимизации социоприродного взаимодействия.

Н. Ф. Фёдоров, как и все его последователи, связывает перспективы развития системы «общество – природа» с качественным преобразованием социоприродных взаимоотношений посредством постепенного привнесения в окружающую природу человеческого разума. В русле этой теоретически значимой идеи Фёдоров высказал необычайно прогрессивную для его времени мысль о развитии разума человека посредством осознания им своей неразрывной зависимости от природных сил и процессов. Н. Ф. Фёдоров утверждал, что природа, как и человек, наделена сознанием, наличие которого диктует необходимость рационального управления природными силами. Если человек не будет взвешенно подходить к вопросу организации своих взаимоотношений с природой, то это может, как сказали бы сегодня, стать предпосылкой нарастания социоприродных рисков. Фёдоров же, будучи человеком своей эпохи, говорит о том, что природа в условиях отсутствия рациональности во взаимоотношениях социоприродного взаимодействия может превратиться в силу, враждебную по отношению к человеку и обществу. Обоснование разумности природной среды и наличия в ней разумных составляющих является основанием рассуждений Фёдорова об увеличении уровня рациональности в процессе развития отношений между обществом и природой. Человек, исследуя закономерности природных процессов и наращивая ресурсы для управления ими и социумом, способствует этим дальнейшему осознанию природой самое себя в человеке. Таким образом, согласно идее Фёдорова, разумность преобразуемой обществом природы проявляется и активизируется путем увеличения уровня рационализации взаимодействия человека с нею.

Суть основной идеи Фёдорова о развитии взаимоотношений общества и природы состоит в том, что последняя, увеличивая степень осознания самой себя человеком, «достигает… такого состояния, достигнув которого, она уже ничего разрушать не будет…» [9, с. 480]. Общество, следовательно, является той разумной частью природы, которая, обладая сознанием, осознает и осмысливает себя и окружающую природу.

Фёдоров считает, что развитие разумности природы через увеличение уровня осознания социума является объективным процессом, не зависящим от нашего желания. Разумная составляющая природы стремится к такому состоянию, когда общество само управляет ее процессами, стремясь достичь оптимума во взаимоотношениях с ней. Таким образом, социальная регуляция природы является продолжением эволюции ее собственной разумности в человеке, следовательно, оказывается выражением свойственных природе законов и закономерностей.

Как уже говорилось выше, по Фёдорову, продуктивное управление природными процессами может быть достигнуто за счет объединения сил человечества, направленных на преодоление «гнета природы». Уменьшение зависимости от природных сил должно стать «общим делом» объединенного человечества, в реализации которого должен быть заинтересован каждый член социума. Только сплоченное общество, мобилизовав ресурсы людей, может преодолеть свойственный каждому человеку страх перед природными силами. Сплоченность общества может быть достигнута в процессе интериоризации каждым сознательным членом общества моральных норм и идей рационализации управления природными силами.

Процесс внедрения нравственных норм в практику природопользования, необходимость которого утверждал основоположник антропокосмизма, в настоящее время, по-видимому, находится на начальной стадии осознания передовой общественностью потребности в нравственном отношении к природе. По мнению В. С. Стёпина, «сегодня предпринимаются попытки расширить понимание категорического императива, применяя его не только к сфере нравственных отношений людей, но и в отношении человека к живой природе» [8, с. 20].

Н. Ф. Фёдоров предполагал, что освоенные нормы морали, становясь движущей силой человеческих побуждений, сохранят способность к регуляции человеческих действий и поступков при любых изменениях социальных обстоятельств, независимо от преобразуемых социальных условий, от проявлений сиюминутных интересов и потребительских установок отдельных индивидов. В связи с данным подходом Фёдоров назвал свою концепцию общественного развития проектом «безусловной нравственности».

Несмотря на то, что по сравнению с настоящим временем антропогенные нагрузки на природу во времена Фёдорова не были столь велики, основоположник антропокосмизма смог предсказать, чем может обернуться развитие индустриальной цивилизации, пронизанной идеалами потребительской психологии. Он писал, что развитие, связанное с целями удовлетворения не всегда разумных потребностей, основано на эксплуатации природы и людей. Фёдоров был убежден в том, что каторжный труд человека имеет и всегда будет иметь место при любом общественном порядке. Выход из этой неблагоприятной для человека ситуации Фёдоров связывал с повышением уровня регуляции природы обществом.

Таким образом, по мнению основоположника антропокоcмизма, условия жизни и труда человека определяются не только характером общественного строя, но и влиянием отношений общества с окружающей природной средой. Когда человек научится регулировать метеорологические процессы, использовать энергию Солнца, сможет заменить добычу полезных ископаемых извлечением «движущих сил непосредственно из атмосферных токов», то этим он сможет существенно уменьшить эксплуатирующие нагрузки каторжного труда. Управление природными процессами в перспективе призвано стать основанием возможности осуществления общего дела, ориентированного, по мнению Фёдорова, на более значимые цели. Конечной целью «общего дела», результативность которого зависит от уровня сплоченности человечества, является полная победа над «умерщвляющей силой» [9, с. 482], то есть возможность воскрешения прошлых поколений, реализация которой может быть достигнута на основе познания сил и законов природы. Сауткин А., рассматривая предложенную Фёдоровым концепцию воскрешения предков как «перспективу для трансгуманистических концепций» [11, с. 67], пишет, что идея преодоления смерти Фёдорова, сочетающая христианские представления с научным позитивистским подходом, привела «мыслителя к утверждению о возможности и даже необходимости достижения практического бессмертия человека… реального воскрешения… умерших ранее» [11, с. 71]. В преодолении смерти и страха перед нею Фёдоров видит перспективную задачу для человечества.

Итак, Фёдоров, предполагая, что человечество сможет преодолеть неизбежность смерти посредством воскрешения предков, утверждал, что это будет не только способствовать исчезновению страха перед природными силами, но и обусловливать реальность перспектив заселения космоса.

Зарубежный исследователь творчества Н. Ф. Фёдорова, Джордж М. Янг, связывая цели «общей задачи» Фёдорова с преобразованиями человечества и космоса, ссылаясь на Фёдорова, пишет, что «наши возможные потомки и воскрешенные личности могут отличаться от того, как мы выглядим сегодня», как современный человек отличается от «предчеловеческих предков». Рассуждая о последствиях возможных трансмутаций, Дж. М. Янг считает, что они станут «тотальной метаморфозой», вызванной медленными, «не внезапными, но радикальными изменениями, как и любые следствия предыдущего эволюционного развития». По мнению Янга, «…самое важное в трансмутации Фёдорова, так это то, что мы будем и трансмутаторами, и трансмутантами» [12, c. 80].

Если перспективы трансмутаций сегодня выглядят достаточно абстрактно, то перспективы освоения космоса постепенно становятся реальностью. Очередным шагом реализации идей Фёдорова, по-видимому, можно считать создание цифрового сообщества Асгардия, формирующегося по инициативе предпринимателя и филантропа И. Р. Ашурбейли [см.: 1]. Инициативу нашего соотечественника поддержала В. В. Терешкова, которая видит в Асгардии первое космическое государство, призванное, научив людей слушать и понимать друг друга, способствовать преодолению недоверия и непонимания в их взаимоотношениях, а также содействовать реализации намерений беречь свою планету и защищать ее в составе передового отряда человечества, участвующего в строительстве социума Будущего.

Создание Асгардии, по-видимому, можно также интерпретировать как зарождение новой морали будущего человечества, перспективы возникновения которой Фёдоров связывал с осознанием людьми отсутствия гармонии во взаимодействии с природой. Преодоление «гнета природы», по Фёдорову, станет импульсом для зарождения новых нравственных норм, на основе которых произойдут глубинные изменения в сознании человека. Его прогноз в отношении влияния нравственных норм на осознание необходимости изменения отношения к природе начинает постепенно сбываться, о чем писал В. С. Стёпин: «Идеи новой этики и новые ценностные установки, связанные с современными тенденциями научно-технологического развития, выступают предпосылками новых стратегий деятельности и нового понимания природы» [8, с. 21].

По предположению Фёдорова, потребность в нравственном отношении к природе начнет осознаваться людьми в том случае, если произойдет событие глобально-экологического масштаба, которое, затронув интересы каждого, станет стимулом к всеобщему единению. Без объединения всех людей проект воскрешения «отцов» «сынами», то есть живыми поколениями человечества, способными управлять природой, не сможет быть реализован.

Итак, согласно основополагающим идеям Фёдорова, природные процессы, отражаясь в сознании человека, развиваются в направлении увеличения меры рационального в социоприродном взаимодействии. Следовательно, разумная регуляция природной среды обусловлена ее собственным развитием и является проявлением имманентного ей стремления человечества к объединению и преодолению зависимости от природы.

Если Фёдоров связывал перспективы заселения космоса с деятельностью объединенного человечества, воскресившего своих предков, то другой видный представитель антропокосмизма, К. Э. Циолковский, связывал этот процесс с деятельностью высших существ, которые, будучи более совершенными по сравнению с людьми, имеют значительно больше свободы и возможностей для самореализации.

Рассматривая космос как беспредельную физическую среду, являющуюся вместилищем материи и энергии, Циолковский, которого по праву считают основоположником теории космонавтики, видел в нем сферу приложения творческих сил будущих поколений человечества, которые под влиянием высших существ реализуют «абсолютную волю Вселенной».

Абсолютная воля Вселенной, согласованная с волей высших существ, есть стремление к развитию, совершенству, распространению разумности на окружающее космическое пространство. По мнению Циолковского, в космосе изначально имеют место лишь добро и благо, стремление к которым является причиной развития всей космической системы, в том числе и планеты Земля. Поэтому смиренное уважение в отношении изначальной причины космоса является проявлением необходимого благоразумия и рассудительности. Обосновывая необходимость «смирения перед Причиной», ученый рассматривает ее в качестве источника трепетного отношения людей к «таинственным», не имеющим обоснованных объяснений, явлениям.

Циолковский, как и Н. Ф. Фёдоров, предполагал возможность существования других разумных миров, о которых современной науке еще не известно. Кроме того, Циолковский предполагал, что среди людей находятся невидимые для них существа, оказывающие влияние на их жизнедеятельность. Присутствие этих существ, как считал ученый, подтверждается необъяснимыми и таинственными феноменами, очевидцем которых был он сам. Допущение Циолковским существования иных миров позволяет предположить, что процессы жизнедеятельности на Земле зависят не только от проявлений индивидуальной и общественной воли людей, но и от постоянного воздействия невидимых существ и проявлений воли Вселенной.

Вслед за Фёдоровым Циолковский обосновывает положение, согласно которому социальное и нравственное объединение человечества является предпосылкой осознания зависимости человеческой жизнедеятельности от воздействий других разумных существ и абсолютной воли Вселенной. Начальным этапом этого объединительного процесса станет формирование объединенного правительства для управления развитием человечества, призванного объединить все население Земли [см.: 10, с. 6]. Следующим этапом расширения единства станет включение в сферу управления территорий заселенных планет, которыми также будет управлять избранный совет. Такое поэтапное объединение является, по Циолковскому, не только выражением Абсолютной воли, но и важным этапом преодоления страданий и зла в объединенном космическом пространстве, в условиях которого разумные существа станут жить и развиваться согласованно.

В отличие от концептуально-философских изысканий Н. Ф. Фёдорова и К. Э. Циолковского, учение А. Л. Чижевского характеризуется естественнонаучной направленностью, что позволяет считать его самого выдающимся представителем биофизики, основоположником гелиобиологии, одним из родоначальников космической биологии, разработчиком теории гелиотараксии.

Развивая теорию зависимости земной жизни от космических процессов, А. Л. Чижевский обосновал вывод, что на все проявления человеческой деятельности (интеллектуальной, эмоционально-психической, социальной и пр.) оказывают влияние процессы, протекающие в окружающем космическом пространстве. Он исходил из того, что излучения, идущие от Солнца, находящегося на небольшом расстоянии от Земли, оказывают наиболее существенное воздействие на развитие земных процессов и жизнедеятельность людей. Чижевский считал Солнце единственным источником энергии для всех форм земной жизни, включая естественную эволюцию живых организмов и производственную деятельность.

Поэтому Чижевский связывал цель научной деятельности с познанием закономерностей воздействия солнечной активности на поведение людей и течение социальных процессов. Он считал, что научные исследования, позволив выявить закономерности во всех проявлениях органического и неорганического мира, позволят свести их в общую универсальную теорию эволюции человечества.

В процессе разработки теории о зависимости земной жизни от космических процессов Чижевский систематизировал данные о проявлениях солнечной активности, о влиянии этих явлений на исторические события. Таким образом, в своей теории ученый применил законы природы для объяснения социальных фактов. Согласно Чижевскому, история общества является результатом постоянного взаимодействия между человеком и природой.

Согласно Чижевскому, электромагнитные колебания на Солнце являются фактором, влияющим на сплоченность людей и общественные умонастроения. Ученый пришел к выводу, что увеличение солнечной активности повышает социальную напряженность, стимулирует рост человеческой активности во всех ее проявлениях, что позволяет предположить существование неразрывных связей между историей человечества и космическими процессами. Данное положение стало основанием для разработки целостной концепции, раскрывающей специфику взаимодействия космических явлений и событий в земной жизни.

Следует отметить, что идея о зависимости человеческой истории от астрофизических факторов была сформулирована Чижевским еще при жизни Циолковского. В одной из его ранних работ («Астрономия, физиология и история»), изданной в 1921 году, выявлялась зависимость исторических событий от солнечных процессов. В более поздней работе Чижевского «Земное эхо солнечных бурь» (1973 год) обосновывалось воздействие физико-химических процессов на Солнце на земную жизнь (войны, революции, эпидемии, миграция народов и др.). Циолковский, познакомившись с трудами А. Л. Чижевского, увидел в идеях молодого ученого «создание новой сферы человеческого разума».

Предположение Чижевского о влиянии солнечной энергии на формирование личностных качеств позволило выявить значение солнечной энергии для реализации потенциальных способностей человека, развития его интеллекта, стимулирования социальной активности, и, следовательно, развития культуры.

Чижевский, обосновывая влияние солнечного излучения на переход потенциальной нервной энергии больших масс людей в кинетическую, утверждал, что энергия Солнца, достигнув Земли, стимулирует потребность людей в снятии напряжения и обеспечении релаксации на основе двигательной активности. При наличии значимой идеи и общих целей, способных объединить и сплотить людей, спонтанно возрастающая нервная возбудимость и импульсивная раздраженность масс провоцируют массовые социальные движения, способные изменить общий социокультурный фон. Если в обществе нет сплачивающих идей для объединения и организации больших социальных групп, то активное влияние солнечных потоков на людей, согласно Чижевскому, приводит к росту аномальности индивидуального и группового поведения (хулиганство, преступность, экзальтации, коллективная истерия).

Таким образом, по мнению А. Л. Чижевского, все виды социальной деятельности, включая мыслительные, поведенческие и массовые процессы, происходящие в обществе, обусловлены солнечной энергией, которая стимулирует реализацию потенциально заложенных в человеке духовных качеств и социальной активности, являющихся основанием социокультурной динамики.

Для подтверждения обусловленности социальной жизнедеятельности распределением электромагнитных сил по поверхности планеты Чижевский систематизировал информацию об исторических событиях, произошедших в жизни многих государств, за 2414 лет, а также данные о пятнах на Солнце с 1610 года. «Наложение» результатов этих двух крупномасштабных исследований позволило выяснить, что всплески социокультурной динамики совпадали во времени с колебаниями физико-химических процессов, протекавших на Солнце.

Рассматривая крупные исторические события, связанные с деятельностью народных масс, ученый сделал вывод о цикличности всемирно-исторического процесса и его совпадении с периодами солнечной активности. Причем исторический цикл в среднем равен по своей продолжительности солнечному, то есть 11 годам. Это позволило Чижевскому сделать вывод о совпадении периодов концентрации исторических массовых событий с периодами максимумов солнечной активности, рассматривать историческое развитие как равнодействующую социальных и космических сил, обосновать необходимость глубочайшего и всестороннего изучения закономерностей влияния космоса на земные процессы с целью их последующего разумного использования.

Все ранние антропокосмисты (Н. Ф. Фёдоров, К. Э. Циолковский, А. Л. Чижевский), соединяя перспективы развития человеческого общества с рационализацией социоприродного взаимодействия, связывали их с развитием нравственного отношения к природе и потребностью в увеличении объема знаний о природных процессах и месте человека в космосе.

Руководствуясь перспективными идеями основоположников антропокосмизма, условием их реализации В. И. Вернадский считал осознание человеком того, какой должна быть его жизнь, какими должны быть ее условия, на каких ценностях она должна базироваться и на каких принципах должны основываться совершаемые им действия по отношению к природному или социальному окружению.

В. И. Вернадский так же, как и А. Л. Чижевский, в своем мировоззрении стремился к органическому соединению естествознания и обществознания. Он, будучи основоположником геохимии, биогеохимии, радиогеологии и учения о биосфере и ноосфере, является ярчайшим представителем естественнонаучного направления в антропокосмизме. Он ввел в научный оборот понятие «живое вещество», которое является аналогом понятия «биосфера», используемого в науке еще с XVIII века. Вернадский определял биосферу как целостную оболочку Земли, заселенную жизнью и качественно преобразованную ею [см.: 3, с. 57, 63].

Осознавая постоянно возрастающие возможности человеческого разума, посредством которых человек способен осушать моря, передвигать горы, изменять русла рек и т. д., Вернадский ввел в научный оборот понятие «ноосфера» (сфера разума). Данное понятие стало фундаментальным для его работы «Научная мысль как планетное явление» и ряда других публикаций.

В. И. Вернадский, развивая концепцию ноосферы, утверждал, что составной частью всех запасов энергии на нашей планете является физическая и духовная сила людей, то есть человек является определенным источником энергии, входящей в энергетический потенциал всей планеты. По мнению основоположника учения о ноосфере, антропогенная деятельность современного человека по своему воздействию на природу сравнима с геофизическими силами Земли. Современный человек обладает объемом энергии, достаточным для создания условий перехода биосферы Земли в новую стадию ее эволюции – стадию ноосферы.

Ноосфера, будучи определенной ступенью в развитии окружающей природной среды, представляет собой преобразованную человеческой жизнедеятельностью биосферу. При этом «ноосфера… обладает некой более сложной, интегральной природой, не сводимой к физическим, химическим, биологическим и социальным процессам в чистом виде» [6, с. 9]. Переход биосферы на стадию ноосферного развития является закономерным и необратимым, так как обусловлен законами эволюционирования мыслящей оболочки Земли. Ноосферу Вернадский рассматривает как процесс, как постоянное расширение мыслящей оболочки Земли посредством совершенствования разума и увеличения масштабов разумной деятельности человека.

Переход биосферы на стадию ноосферы возможен при условии подключения к процессу эволюции силы человеческой мысли (в первую очередь научной) и активной осмысленной деятельности. Называя мысль геологической и энергетической силой, Вернадский имеет в виду те грандиозные изменения в окружающей среде, которые влечет за собой осознанная человеческая деятельность, опирающаяся на научные и технические достижения.

Стадия включения Земли в сферу «мыслящей оболочки» наступает лишь на определенном этапе развития мыслительной деятельности человека. Ноосфера, по мнению Вернадского, только начинает формироваться. С этой идеей Вернадского перекликается мнение Н. В. Мотрошиловой, которая полагает, что в настоящее время появились пока еще слабые ростки «…нового экологического сознания, требующего не только выработки, но и массового соблюдения принципов экологической цивилизованности в каждом шаге человеческой жизнедеятельности» [4, с. 28].

Вернадский, анализируя реальное состояние мыслящей оболочки Земли, тревожился, что перспективам ее развития угрожает использование научно-технических открытий в разрушительных целях. В статье «Война и прогресс науки» ученый с тревогой и настойчивостью писал о нравственной ответственности ученых за использование научных открытий. Стремление предотвратить возможность нежелательных последствий внедрения научных открытий, которые тревожили Вернадского, способствовало зарождению новых тенденций в развитии современной науки. В. С. Стёпин, анализируя эти тенденции, констатирует следующее: «Современная наука при изучении сложных, человекоразмерных систем соединяет поиск истины с расширением этических регулятивов научного поиска» [8, с. 21]. Данные тенденции развития научного знания воплощают прогноз Вернадского о том, что деятельность ученых, являющихся наиболее передовыми представителями человечества, отражает лучшие интеллектуальные и моральные качества, новые идеи и взгляды.

Таким образом, основоположник ноосферологии считал, что именно научная мысль является главным фактором перехода биосферы на стадию ноосферы. Биосфера, вовлеченная на этапе перехода в сферу рационально организованной человеческой деятельности, активно преображается под влиянием внедряемых научных открытий. При этом, как считает В. И. Вернадский, «программа» постепенного перехода к ноосферному развитию заложена в самой биосфере, следовательно, она сама способствует этой эволюции.

Переход планеты на стадию развития «разумной оболочки» Вернадский считал таким же неизбежным и естественным, как и появление жизни на Земле. Возникновение ноосферы является проявлением закономерного, непрерывного эволюционного развития. При этом человек, по мнению Вернадского, не венец творения, а лишь очередная ступень совершенствования живых организмов. Эволюция видов, в ходе которой постепенно изменяется их влияние на окружающую среду, происходит естественным образом, стимулируя эволюцию самой биосферы.

Такой же естественный характер носит и развитие разумной деятельности и, следовательно, науки. Вернадский считает, что научное знание не должно приводить к результатам, противоречащим процессу наращивания масштабов рациональности. Развитие науки, способствуя эволюционированию биосферы, отражает естественные геологические законы, в соответствии с которыми развитие биосферы Земли и разумной деятельности человечества стимулируют их взаимное преображение.

Наука и научная деятельность, направленные на изменение биосферы Земли, по убеждению Вернадского, являются «природным явлением». Он аргументирует это тем, что возникновение и развитие науки обусловлено развитием человеческой деятельности. Человек, будучи вовлеченным в сферу научной деятельности, направленной на оптимизацию социоприродного взаимодействия, согласует цели и результаты своей деятельности с природой, чем способствует восстановлению нарушенных связей с нею.

Как и все антропокосмисты, В. И. Вернадский, размышляя о будущем человечества, ратовал за целостное восприятие мира человеком, поскольку оно не позволяет бездумно относиться к природе и ее преобразованиям. Деятельность человека должна осуществляться с учетом как законов эволюции, так и интересов всех людей, как ныне живущих поколений, так и тех, кто придет вслед за ними. Организованная таким образом деятельность будет способствовать пролонгации ноосферной стадии развития, базирующейся на нравственном отношении к природной среде.

Основным источником формирования нового нравственного отношения человечества к природе Вернадский вслед за своими предшественниками считал сплоченность всех людей во имя интересов будущего. По его мнению, «нельзя безнаказанно идти против принципа единства всех людей как закона природы» [2, с. 148].

Вернадский считал, что жизнедеятельность общества должна быть согласована с законами природы, а это предполагает, во-первых, знание её законов и, во-вторых, правильное их применение в практике природопользования, учитывающего интересы всех людей.

Вернадский, размышляя о будущем биосферы, акцентирует внимание на необходимости развития нравственного отношения к деятельности у каждого человека. Таким образом, идеи Вернадского о значении нравственной составляющей в природопреобразующей деятельности человека перекликаются с «проектом безусловной нравственности» Н. Ф. Фёдорова, связывавшего развитие общества и природы с воплощением в жизнь всеобщей нравственности.

Анализ основополагающих идей русских антропокосмистов позволяет сделать следующие обобщения.
1) Наряду с миром, управляемым людьми, существует «мир космоса», пока непознанный человеком, но реагирующий на антропогенные воздействия и способный к саморазвитию.
2) Возникновение человеческого разума и общества является необходимой ступенью развития природы и проявления ее законов.
3) Осознание истинной системы связей между природой и обществом является условием предотвращения опасного для общества предела изменений природы человеком («проблема устойчивости жизни», по определению Вернадского).
4) Природопокоряющее мышление человека должно быть заменено космическим мышлением, включающим идею единства человека и Вселенной. Данная замена предполагает необходимость длительной подготовки, всеобщего обязательного воспитания, способствующего раскрытию способностей и характера каждого, «указывающие каждому и что он должен делать, и с кем он должен нести свой труд в деле обращения слепой силы природы в управляемую разумом» [9, с. 91–92].
5) Основой формирования нового отношения к среде обитания, стремления жить в гармонии с ней является сплоченность и объединение людей.

Таким образом, экоориентированность идей русского антропокосмизма позволяет рассматривать их как теоретический фундамент решения социально-экологических проблем.

Идеи антропокосмистов о необходимости объединения усилий человечества и нравственном отношении к преобразованиям природы, будучи задействованными в экологическом воспитании, могут стать надежным теоретическим фундаментом для перестройки мировоззрения человека и оптимизации как природоохранных практик, так и процесса природопользования в целом.

Среди основополагающих идей антропокосмизма особое место занимает обоснование целостного восприятия мира человеком (В. И. Вернадский), в соответствии с которым биосферопреобразующая деятельность человека, осуществляемая с учетом законов эволюции и интересов человечества, способствует переходу к стадии ноосферного развития.

Идеи антропокосмистов, связывавших перспективы социоприродного развития с воплощением всеобщей нравственности, будучи внедренными в мировоззренческие структуры общественного сознания, станут фундаментальным основанием позитивно-активных природоохранных установок членов социума.

Литература

1. Валентина Терешкова призвала россиян вступать в ряды Асгардии // Игорь Рауфович Ашурбейли – официальный сайт. – URL: https://www.ashurbeyli.ru/chronicle/article/valentina-tereshkova-prizvala-rossiyan-vstupat-v-r-17265 (дата обращения 01.03.2020).

2. Вернадский В. И. Биосфера и ноосфера. – М.: Наука, 1989. – 261 с.

3. Вернадский В. И. Химическое строение биосферы Земли и её окружения. – М.: Наука, 1965. – 375 с.

4. Мотрошилова Н. В. Варварство как оборотная сторона цивилизации // Вестник Российского философского общества. – 2005. – № 4 (36). – С. 10–24.

5. Новожилова Е. О. Социология глобальных экологических процессов // Социологические исследования. – 2008. – № 9. – С. 59–67.

6. Орлов С. В. Традиции К. Маркса и В. И. Вернадского в философской концепции развития эпохи информационного общества // Шестая международная научно-практическая конференция «Философия и культура информационного общества»: тезисы докл. – СПб.: ГУАП, 2018. – С. 9–10.

7. Пахомов Ю. Н. Формирование экочеловека: методологические принципы и программные установки. – СПб.: СПбГУ, 2002. – 124 с.

8. Стёпин В. С. Философия и поиск новых ценностей цивилизации // Вестник Российского философского общества. – 2005. – № 4 (36). – С. 10–24.

9. Фёдоров Н. Ф. Сочинения. – М.: Мысль, 1982. – 711 с.

10. Циолковский К. Э. Неизвестные разумные силы. – М.: Московский рабочий, 1991. – 46 с.

11. Sautkin A. Identity and Death in Nikolai Fedorov’s Philosophy of Resurrection // Analele Universităţii din Craiova. Seria Filosofie. – 2015. – № 1 (35). – Рp. 67–81.

12. Young G. M. The Russian Cosmists: The Esoteric Futurism of Nikolai Fedorov and His Followers. – Oxford: University Press, 2012. – 296 p.

References

1. Valentina Tereshkova Called On Russians to Join the Ranks of Asgardia [Valentina Tereshkova prizvala rossiyan vstupat v ryady Asgardii]. Available at: https://www.ashurbeyli.ru/chronicle/article/valentina-tereshkova-prizvala-rossiyan-vstupat-v-r-17265 (accessed 01 March 2020).

2. Vernadsky V. I. Biosphere and Noosphere [Biosfera i noosfera]. Moscow, Nauka, 1989, 261 p.

3. Vernadsky V. I. The Chemical Structure of the Biosphere of the Earth and its Environment [Khimicheskoe stroenie biosfery Zemli i ee okruzheniya]. Moscow, Nauka, 1965, 375 p.

4. Motroshilova N. V. Barbarism as the Flip Side of Civilization [Varvarstvo kak oborotnaya storona tsivilizatsii]. Vestnik Rossiyskogo filosofskogo obschestva (Bulletin of the Russian Philosophical Society), 2005, no. 4 (36), pp. 10–24.

5. Novozhilova E. O. Sociology of Global Environmental Processes [Sotsiologiya globalnykh ekologicheskikh protsessov]. Sotsiologicheskiye issledovaniya (Sociological Studies), 2008, no. 9, pp. 59–67.

6. Orlov S. V. Traditions of K. Marx and V. I. Vernadsky in the Concept of Dialectics in the Information Society Era [Traditsii K. Marksa i V. I. Vernadskogo v filosofskoy kontseptsii razvitiya epokhi informatsionnogo obschestva]. Shestaya mezhdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferentsiya “Filosofiya i kultura informatsionnogo obschestva”: tezisy dokladov (Sixth International Scientific and Practical Conference “Philosophy and Culture of the Information Society”, abstracts of the reports). Saint Petersburg, GUAP, 2018, pp. 9–10.

7. Pakhomov Yu. N. The Formation of an Eco-Man: Methodological Principles and Program Settings [Formirovaniye ekocheloveka: metodologicheskiye printsipy i programmnyye ustanovki]. Saint Petersburg, SPbGU, 2002, 124 p.

8. Stepin V. S. Philosophy and the Search for New Values of Civilization [Filosofiya i poisk novykh tsennostey tsivilizatsii]. Vestnik Rossiyskogo filosofskogo obschestva (Bulletin of the Russian Philosophical Society), 2005, no. 4 (36), pp. 10–24.

9. Fedorov N. F. Works [Sochineniya]. Moscow, Mysl, 1982, 711 p.

10. Tsiolkovsky K. E. The Unknown Intelligence [Neizvestnyye razumnyye sily]. Moscow, Moskovskiy rabochiy, 1991, 46 p.

11. Sautkin A. Identity and Death in Nikolai Fedorov’s Philosophy of Resurrection. Analele Universităţii din Craiova. Seria Filosofie, 2015, no. 1 (35), pp. 67–81.

12. Young G. M. The Russian Cosmists: The Esoteric Futurism of Nikolai Fedorov and His Followers. Oxford, University Press, 2012, 296 p.

© В. Н. Васильева, Н. Л. Лобченко, 2020.

Новый номер!
УДК 316.37; 316.324.8

Боровинская Дарья Николаевна – Сургутский государственный педагогический университет, кафедра социально-гуманитарного образования, доцент, кандидат философских наук, доцент, Сургут, Россия.

Email: sweetharddk@mail.ru

Авторское резюме

Состояние вопроса: Основными факторами социального и культурного прогресса стали, с одной стороны, технологические изменения, а с другой – в период глубоких изменений возросла роль самого человека, обладающего новым социальным характером, формируемым актуальными компетенциями. Экспансия информации как основного ресурса производства способствует непрерывному развитию данного процесса.

Результаты: В качестве базовых социальных изменений современного общества, являющихся внешними детерминантами развития креативности, выступают:

– изменения в духовной сфере – формирование новой научной парадигмы; фундаментальный социопсихологический сдвиг; распространение глобальных информационных потоков;

– изменения в экономической сфере – в характере и формах организации производительных сил и превалировании информационных ресурсов; глобализация экономики; изменения в системе человеческой деятельности, её объективных характеристиках и мотивации; изменения во внутренней структуре деятельности; развитие высоких технологий;

– изменения в социальной сфере – смена принципов социальной стратификации, развитие интегрального социокультурного строя.

Область применения результатов: Выделенные детерминанты развития креативности в условиях информационного общества позволяют определить конкретные векторы развития современной системы образования.

Выводы: Перемены в нормах и ценностях, обусловленные возрастающим индивидуализмом, – это то общее, что объединяет изменения, происходящие во всех сферах жизнедеятельности современного общества.

Процесс удовлетворения потребностей человека осуществляется как творчество, новация, активность, зачастую исходящие непосредственно от субъекта. Все более важным становится развитие разнообразных стилей мышления, обусловленных происходящими в мире базисными изменениями.

Ключевые слова: креативность; глобализация; социальные изменения; ценности; информационные технологии; креативная экономика; инновации.

Determinants of Creativity in the Information Society

Borovinskaya Daria Nikolaevna – Surgut State Pedagogical University, Department of Social and Humanitarian Education, Associate Professor, PhD (Philosophy), Associate Professor, Surgut, Russia.

Email: sweetharddk@mail.ru

Abstract

Background: The main factors of social and cultural progress were, on the one hand, technological changes, and on the other, during the period of profound changes, the role of the person himself, having a new social character formed by relevant competencies, increased. The expansion of information as the main resource of production contributes to the continuous development of this process.

Results: The basic social changes in modern society, which are external determinants of the development of creativity, are:

– changes in the spiritual sphere – the formation of a new scientific paradigm; fundamental sociopsychological shift; distribution of global information flows;

– changes in the economic sphere – in the nature and forms of organization of productive forces and the prevalence of information resources; globalization of the economy; changes in the system of human activity, its objective characteristics and motivation; changes in the internal structure of activities; development of high technology.

– changes in the social sphere – a change in the principles of social stratification, the development of an integrated socio-cultural system.

Implications: The identified determinants of the development of creativity in the information society allow us to determine the specific vectors of development of the modern education system.

Conclusion: Changes in norms and values, due to increasing individualism – this is something that unites the changes taking place in all spheres of life of modern society.

The process of satisfying human needs is carried out as creativity, innovation, activity, often coming directly from the subject. The development of diverse styles of thinking, caused by the basic changes taking place in the world, is becoming increasingly important.

Keywords: creativity; globalization; social change; values; information technology; creative economy; innovation.

Изменения во всех сферах жизнедеятельности человека всё в большей степени становятся неотъемлемой частью мира как общности. Так, нынешние социальные изменения стимулируют интеграцию деятельности и результатов, объединение людей, а также социально-экономические, культурные, политические, технологические виды интеграции, которые продолжают осуществляться по-прежнему высокими темпами.

Основными факторами социального и культурного прогресса, с одной стороны, стали технологические изменения, а с другой – в период глубоких изменений возросла роль самого человека, обладающего новым социальным характером, формируемым актуальными компетенциями. Экспансия информации как основного ресурса производства способствует непрерывному развитию данного процесса.

Принимая во внимание темпы социальных изменений, задаваемые технологическим прогрессом, отметим, что в условиях радикальных изменений в производственной сфере, быстрого переосмысления существовавших технологических и теоретических схем и концепций особое значение приобретает поддержание гармоничного соответствия между сущностью развертывающихся процессов и их внешними формами. Добиваться такого соответствия необходимо, прежде всего, потому, что изменения, инициирующие и провоцирующие постэкономическую революцию, могут быть отмечены и на индивидуальном, и на социопсихологическом уровне.

«В контексте растущей глобализации, становится вполне естественным вопрос об особенностях формирования существования человека в новом “инновационном” социальном пространстве. Мы являемся свидетелями нового формирования индивидуальности, в ее глобальном, постиндустриальном, информационном понимании. В то же время углубление конфликта самоидентичности в цивилизационных и глобальных масштабах продолжается. Быстрый рост технологического прогресса не совпадает с естественным человеческим развитием. Технические, культурные, политические и экономические инновации ускорили темп социального времени, делая стадии его роста в несколько раз короче, чем физический, биофизиологический и социальный темп развития человека» [10, c. 124].

Глубокие изменения, происходящие в развитии средств коммуникации, глобализация информационных потоков способствуют повышенному осознанию многими из нас собственной индивидуальности – тех черт, которые делают нас неповторимыми. Так изменяется наш собственный образ.

Ценностные изменения в современном обществе затрагивают все сферы жизни. И, говоря о приоритетах, которые определяет для себя современный человек, сложно не учесть и такой преобладающий вид потребления, как вещественный. З. Бауман в книге «Глобализация. Последствия для человека и общества» характеризует новый, присущий сегодняшнему Западу тип консьюмеризма: сегодня «имя потребительской игре – не столько жадность к приобретательству и владению, не приобретение богатства в его материальном осязаемом смысле, сколько страсть к новым, доселе не испытанным ощущениям. Потребители – это, в первую очередь, коллекционеры ощущений, наслаждений; они собирают вещи лишь во вторую очередь, как следствие. <…> Желание не желает удовлетворения. Напротив, желание желает желания» [2, с. 120].

Сегодня фундаментальные изменения в обществе, выделяемые многими учёными, с одной стороны, способствуют поступательному прогрессу общества и человека в нём, а с другой – привносят в общество элементы дегуманизации, что, увы, ведёт к его регрессу.

Так, одной из главных особенностей современного общества являются изменения в духовной сфере.

Научно-техническая революция последних десятилетий обеспечила невиданное ранее развитие цивилизации, и, тем самым, возможности самосовершенствования людей как личностей. Произошло формирование новой научной парадигмы, объединяющей взаимосвязанные теории в одной отрасли знания (частная парадигма) или мировоззрения в целом и научной картины мира (общенаучная парадигма), служащей основой принятия практических решений. Результатом данного процесса сегодня могут послужить «взрывы научного творчества, повторяющиеся через столетия, указывающие… на то, что через столетия повторяются периоды, когда скопляются в одном или немногих поколениях, в одной или многих странах богато одарённые личности, те, умы которых создают силу, меняющую биосферу» [4, c. 216].

Произошёл фундаментальный социопсихологический сдвиг, с каким человечество ранее не сталкивалось. Когда удовлетворены материальные потребности, когда понятна действительная роль знаний, внутренним побудительным мотивом человека становится его стремление стать совершеннее, чем в настоящий момент, расширить свой кругозор и возможности, больше знать и уметь, открыть то, что ранее не было известно, и так далее. На наш взгляд, данная тенденция способствует развитию именно духовных потребностей человека.

Распространение с ошеломляющей силой глобальных информационных потоков и развитие интегрального социокультурного строя также обуславливают изменения в духовной сфере.

Анализируя существующие изменения в обществах, ещё американский политолог С. Хантингтон утверждал, что именно культура и различные виды культурной идентификации будут приобретать всё большее значение по сравнению с другими направлениями идентичности [см.: 8].

В последнее время инициатива общественных преобразований наряду с культурой исходит от экономики, ориентированной на удовлетворение новых потребностей. Но это не означает, что две эти сферы жизнедеятельности следует рассматривать в отрыве друг от друга.

Выделяя культуру в качестве одной из ведущих сфер наряду с политикой и экономикой, Д. Белл утверждал, что «для общества, группы людей или отдельной личности культура представляет собой непрерывный процесс поддержания собственной неповторимой индивидуальности, основанной на гармоничном единстве, которое достигается благодаря стройной системе эстетических взглядов, нравственных оценок своей сущности и стилю жизни» [11, p. 25].

В своё время в работе «Теория и история» В. Ж. Келле и М. Я. Ковальзон указывали на взаимосвязь культуры с развитием человека, её влияние на формирование у него высших нравственных качеств. Безусловно, с одной стороны, человек сам творит культуру, «опредмечивая в продуктах материального и духовного производства, нормах и ценностях, механизмах регуляции человеческих отношений и т. д. результаты своего собственного развития, и усваивает её, распредмечивая, выявляя и делая доступным для себя заключённое в этих “предметах” специфически человеческое содержание» [7, c. 246], а с другой – предстаёт как творение культуры. «Культура, охарактеризованная в самом общем виде, есть развитие человека как родового, то есть сознательного, творческого, самодеятельного, существа» [7, c. 240], она, в свою очередь, способствует развитию в нём как высших, так и низших качеств потребления. В этом, собственно, и заключается их взаимосвязь с неоднозначными результатами.

Информационные технологии обладают тотальным всепроникающим характером. С одной стороны, это способствует более эффективной работе рынков путём упрощения и расширения доступа к информации, благодаря чему огромное количество знаний может храниться, пересылаться и становиться достоянием людей. Ускоряется инновационный процесс, позволяя проще и дешевле обрабатывать огромные объёмы информации и сокращая время, необходимое для разработки новой продукции. С другой стороны, «виртуализация общества с неизбежностью предполагает и трансформацию самого человека. Происходит интенсивное становление виртуальных личностей, которые используют сетевые “ники” вместо родовых имен и организуют глобальные сообщества, часто крипторелигиозного характера. Фактически это означает “новую мифологизацию” как неожиданный результат технологической революции, казавшийся апофеозом рационализма» [9, c. 26].

Внедрение информационных технологий увеличивает спрос на специальности, требующие определённой квалификации, необходимых компетенций, включающих умение креативно мыслить. Экономика напрямую зависима от определённых знаний [см.: 3].

Погоня за новыми нужными знаниями – неотъемлемая черта участников современного хозяйства. При этом, по мнению ряда отечественных специалистов, «разворачивающаяся сегодня в мире “экономика войны” маскируется не только под “экономику знаний”, “блокчейн-экономику”, “экономику искусственного интеллекта”, “техногенную экономику” и прочее. Собирательным понятием здесь становится категория “инновационная экономика” – абстракция, позволяющая западным “инноваторам” произвольно трактовать само понятие “нового” и “прогрессивного” и, соответственно, делить мир на “современное” и “устаревшее”» [10, c. 226].

Поскольку информационные ресурсы обладают весьма специфическим характером воспроизводимости и могут эффективно использоваться далеко не всеми субъектами производства, пропорции обмена благ в постэкономическом обществе в большой мере определяются таким параметром, как редкость – редкость продукта, редкость способностей к обработке информации, редкость знаний, редкость оптимального сочетания традиционных и новых факторов производства.

Развёртывание существующих тенденций не может не вызывать изменений в системе человеческой деятельности, её объективных характеристиках и мотивации. В отношении её организационных форм повсеместно отмечается радикальный сдвиг от корпораций индустриального типа к так называемым «адаптивным корпорациям», которые отказываются от приоритета максимизации прибыли, не только ориентируются на традиционные экономические ценности, а стимулируют поиски нового и формируют творческий стиль работы. В свою очередь, это служит толчком к самосовершенствованию человека, поскольку само общество существует и изменяется в результате самосовершенствования массового творчества людей, творящих новые отношения, новые производства, новые смыслы, новые решения. Любое достижение в этой области всегда вызывает недовольство своей недостаточностью и тем самым даёт стимул к его дальнейшему углублению.

Как отмечает В. Л. Иноземцев, изменяются цели деятельности. Творческий характер деятельности в современном обществе не зависит от развития производительных сил. Скорее наоборот, стремление всё больше удовлетворить высшие ценности, такие, как самоактуализация и самореализация, способствует увеличению производительных сил. Подобная реализация наблюдается и за счёт сокращения времени, отводимого на трудовую деятельность, и за счёт увеличения свободного времени [см.: 5].

В качестве ещё более принципиальных изменений некоторыми исследователями постиндустриального общества отмечаются изменения во внутренней структуре деятельности. Они проявляются прежде всего в том, что взаимодействие между людьми решительно вытесняет взаимодействие человека с преобразованной им природой, характерное для социумов индустриального типа. Индустриальным обществам свойственно наличие элементов отчуждения людей от средств производства и собственной деятельности, в силу чего человек не воспринимает себя активным носителем власти и богатства, а чувствует себя усовершенствованной «вещью», зависимой от внешней силы, определяющей смысл его жизни, причём становление и рост такого отчуждения непосредственно связаны с экспансией индустриальной системы и ею же порождены. В условиях постиндустриального строя возникают реальные возможности для преодоления этого феномена, первым шагом на пути к этому является «разрушение стен между тем, что мы продолжаем называть образованием, трудом и досугом» [12, p. 1].

Влияние технологий велико. Данный факт признавали многие экономисты – от А. Смита до К. Маркса и Й. Шумпетера. Однако эффективность технологии определяется критерием человеческой креативности, а наиболее фундаментальные изменения, происходящие в том числе и в социальных структурах и образе мышления, способствуют развитию креативного потока.

Изменения в социальной сфере, в первую очередь, обусловлены сменой принципов социальной стратификации. Общество начинает подразделяться на две большие группы, одна из которых может быть названа господствующей, а другая – отчуждённой, причём все современные тенденции свидетельствуют о том, что средние слои, служившие на протяжении всего последнего столетия залогом стабильности общества, могут в ближайшие десятилетия «расколоться» под воздействием происходящих процессов, а их представители пополнят высшие и низшие страты общества, обособленность и отчуждённость которых друг от друга будет лишь возрастать.

В этой связи не менее важной особенностью современности становится вопрос становления общества сетевых структур, отмеченный в работе М. Кастельса. «Исследование зарождающихся социальных структур позволяет сделать следующее заключение: в условиях информационной эры историческая тенденция приводит к тому, что доминирующие функции и процессы всё больше оказываются организованными по принципу сетей. Именно сети составляют новую социальную морфологию наших обществ, а распространение “сетевой” логики в значительной мере сказывается на ходе и результатах процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью. Да, сетевая форма социальной организации существовала и в иное время, и в иных местах, однако парадигма новой информационной технологии обеспечивает материальную основу для всестороннего проникновения такой формы в структуру общества» [6, c. 494].

Современная точка зрения по поводу формирования и развития сетевого общества отражена и в работе шведских писателей А. Барда и Я. Зодерквиста. «Существование Сети – это факт, с которым нельзя не считаться. Сеть изменяет практически всё в нашей жизни. И крушение Интернет-компаний показательно как раз в том смысле, что нынешние капиталисты просто не понимают основ новой экономики и социального устройства, появлению которых мы обязаны Сети. В результате, очевидно, представители нынешнего класса капиталистов не смогут удержаться на вершине власти, как только влияние новых факторов станет повсеместным. Новый правящий класс – NETократия – вышел на арену. В связи с тем, что капиталистический способ производства больше не будет являться доминирующим, необходимо ожидать появления и развития нового низшего класса. Вместо ранее существовавшего пролетариата нарождается новый “потребительский” класс – консьюмтариат… Это класс, который погружен в туман бесконечного количества информации, в котором невозможно разглядеть знание. Разумеется, знание доступно только нетократам: это их валюта, их топливо, их адреналин. Нетократы – новая правящая элита, они управляют консьюмтариатом» [1, c. 5]. Но, соглашаясь с существованием «многоликого человека» в тотальной сети, мы не можем разделить точку зрения авторов относительно того, что индивидуум, человек цельный, уходит прочь, прикованный к своему единообразию как к тяжёлому рюкзаку.

При использовании терминологии Шведской экономической школы акцент перенесён на формирование стратовой структуры сетевого информационного общества. Высший класс представлен нетократией, состоящей из кураторов сетей, мыслителей-этерналистов (от англ. eternal – «вечность»; термин призван подчеркнуть бесконечность процесса становления) и нексиалистов (от лат. nexus – «связь», «соединение»). С одной стороны, нетократия разделена конкурирующими за эксклюзивные знания и информацию сетями, которые возглавляют и контролируют кураторы, а с другой – объединена сетью единого кураториата, осуществляющего сетевое управление миром и полицейский контроль. Низший класс, существование которого нетократия отрицает столь же утопическим образом, как буржуазия отрицала существование в качестве низшего класса пролетариата, представлен консьюмтариатом (от англ. consumer proletariat – пролетариат потребителей). В состав этого же класса фактически попадают и капиталисты, занятые традиционным производством – распределением.

Новая преобладающая информационная технология, по мнению авторов, изменяет всё, в том числе и язык. Отчасти из-за того, что необходима новая терминология, и, что самое интересное и непонятное, так это то, что старые слова приобретают новые значения. С изменением языка изменяется и образ мышления. Новая технология даёт новые определения базовым понятиям, таким, как знание и истина. Перепрограммируются представления о том, что является важным и неважным, возможным и невозможным, и, самое главное, о том, что такое реальность. Реальность принимает новые выражения.

Актуальным становится и повсеместное появление аномалий. То есть явлений, которые нельзя предвидеть и трудно подогнать-подстроить под существующую парадигму. Они повсюду: в социуме, в культурной жизни и в экономике. Предпосылки, лежащие в основе политики, изменяются с поражающей скоростью.

При описании современного социума А. Бард и Я. Зодерквист изначально обращают внимание на будущность. Во-первых, на то, что новая социальная, культурная и экономическая парадигма приобретает реальные очертания. Движущей силой этого процесса является продолжающаяся революция в области информационного менеджмента, дигитализация и удивительное развитие электронных сетей. Немедленным следствием этого являются радикальные изменения в интеллектуальной среде обитания, что вынуждает нас серьёзно корректировать своё поведение. И, во-вторых, скандинавские авторы акцентируют внимание на том, что новая парадигма будет напоминать по своим свойствам скорее жидкость, чем твёрдую структуру. Ибо уже сегодня мы можем констатировать появление не просто новых социальных норм, но и то, что само представление о норме стало иным.

Опасность нового противостояния человека и общества заключается не только в постулате, что главным критерием отнесения человека к тому или иному социальному слою окажется его способность усваивать и обрабатывать информацию, создавать новое знание, что фактически означает предопределённость занятия человеком заданной социальной ниши, которая вряд ли может быть изменена в течение его жизни, но и в то, что в новых условиях образуется невиданная ранее диспропорция между целями людей и их реальными возможностями. Верхушка общества, главным образом ориентированная не на обретение дополнительных материальных благ, а на получение нового актуального знания, стремящаяся к внутренней удовлетворённости своей деятельностью, будет, тем не менее, уже распоряжаться основной частью общественного богатства; в то же время представители низших общественных групп, стремящиеся к обеспечению всё более высокого качества жизни через присвоение материальных благ, лишены реальной возможности достижения того благосостояния, к которому стремятся.

Существенные изменения в социальной стратификации при всей их неоднозначности обуславливают увеличение количества креативно мыслящих людей, причем не только мыслящих, но и действующих.

В современных условиях формируется существенно иная ситуация, когда развитие новой эпохи означает становление многомерного мира, характеризующегося прежде всего тем, что интересы человека начинают радикально выходить за пределы, задаваемые одним лишь стремлением удовлетворить свои материальные нужды. Есть тенденция формирования неэкономических ценностей: желание заниматься творческой деятельностью, получать образование или повышать его уровень, иметь гибкий рабочий график, участвовать в жизни организации, города, общества и т. д. Это, в свою очередь, подчёркивает идею неразрывности связи человека и общества, тем самым подталкивая нас в дальнейшем к выявлению определяющих качеств новой модели человека с учётом уже имеющихся изменений.

В свою очередь, отмечается подъём креативной экономики, которая соединяет сферы инноваций (техническая креативность), бизнеса (экономическая креативность) и культуры (художественная и культурная креативность) в единое целое, создавая всё более тесные взаимосвязи между ними.

Подобные цели в течение последних десятилетий стали доминирующими для большей части общества наиболее развитых стран, и последствия этого явления трудно переоценить. Данный переход чаще называется переходом от труда как только экономически мотивированной деятельности к креативности, целью и мотивом которой выступает самореализация личности. Он обеспечивает небывалую доселе степень субъективной свободы для тех, кто занят творческой хозяйственной деятельностью. Не будучи всецело подчинены материальным интересам, люди из этой новой социальной категории оказываются не подверженными эксплуатации в традиционном смысле этого слова. В то же время зависимость общества от таких людей и результатов их деятельности становится столь серьёзной, что именно им достаются все материальные преимущества современной цивилизации.

В данном исследовании креативность не противопоставляется труду, несмотря на то, что существуют определённые отличительные характеристики, которые выделяет в своей работе В. Л. Иноземцев. А именно – мотивация, которую сегодня определяет сам человек – как в результате происходящих трансформаций социальных структур, так и вследствие духовного его совершенствования. Например, развитию инновационных процессов способствовали предприниматели, основным мотивом деятельности которых является прибыль. Характер креативной деятельности, безусловно, неотчуждаем от производящего человека, но подобная деятельность не всегда есть случайность, обусловленная обстоятельствами. Ведь наряду с такими личностными и деловыми качествами, как стрессоустойчивость, склонность к обучаемости, ориентация на достижение результата, сегодня высоко ценится и умение креативно мыслить. И труд здесь выступает скорее как основа для формирования и развития креативной составляющей человека.

Экспансия креативных начал лежит в основе того впечатляющего технического и организационного прогресса, который наблюдается в последние десятилетия в развитых информационных обществах; оба процесса развёртываются параллельно и дополняют друг друга.

Переход именно к креативной деятельности, совершающийся, по сути, на личностном уровне, обеспечивает ныне более значимое воздействие на все стороны общественной жизни – значительнее, чем те изменения, которые находятся обычно в поле зрения экономистов и социологов. Становление креативности в качестве детерминанты хозяйственного прогресса представляется уже основной нематериальной составляющей постэкономической трансформации.

Развитие форм человеческой деятельности и прогресс материального производства предполагают и взаимодополняют друг друга. В условиях господства чисто экономических закономерностей, при абсолютном доминировании материальных интересов и целей технологический прогресс, подобный наблюдаемому сегодня, был бы невозможен. Справедливо и обратное: становлению творчества в масштабах и формах, определяющих его как общесоциальное явление, также не суждено было реализоваться, пока большая часть общества не достигла относительно высокого материального благосостояния и не появилась реальная возможность обретения и использования той информации и знания, которые предоставляются технологической революцией.

Можно согласиться с рядом исследователей, что «технологический прогресс и прогресс социопсихологический, изменения в материальной составляющей современного общества и в сознании тех, кто в наибольшей мере ответственен за соответствующие перемены, идут параллельно. Именно их сочетание и обусловливает непрерывность и динамику постэкономической трансформации».

Стремление ко всеобщей индивидуализации, происходящее в наше время, способствует возникновению противоречий между отдельным человеком и обществом, между классами и между отдельными индивидами. Происходит некоторая общественная дезинтеграция, потенциал которой не снижается от того, что она происходит в незаметных поверхностному наблюдению формах.

В связи с вышесказанным целесообразно сделать следующие выводы.

Во-первых, в качестве основных социальных изменений современного общества, являющихся внешними детерминантами развития креативности, выступают:

– изменения в духовной сфере – формирование новой научной парадигмы; фундаментальный социопсихологический сдвиг; распространение глобальных информационных потоков;

– изменения в экономической сфере – изменение характера и форм организации производительных сил и превалирование информационных ресурсов; глобализация экономики; изменения в системе человеческой деятельности, её объективных характеристиках и мотивации; изменения во внутренней структуре деятельности; развитие высоких технологий;

– изменения в социальной сфере – смена принципов социальной стратификации, развитие интегрального социокультурного строя.

И общее, что объединяет происходящие изменения во всех сферах жизнедеятельности, – это перемены в нормах и ценностях, обусловленные возрастающим индивидуализмом.

Процесс удовлетворения потребностей человека осуществляется как творчество, новация, активность, зачастую исходящие непосредственно от субъекта. Актуальным становится развитие стилей мышления, обусловленных происходящими базисными изменениями современного общества.

Во-вторых, все ранее отмеченные сдвиги, безусловно, обладают противоречивым влиянием на человека. А именно – с одной стороны, наблюдается утрата человеком контроля над социальными процессами; имеют место неспособность человека и общества контролировать перемены, что, в свою очередь, порождает ситуации неопределённости; обнаруживается неспособность человека к планированию и достижению долговременных целей; у современного человека возникает потребительский стандарт и развиваются аномалии, среди которых одно из ведущих мест занимает проблема одиночества. С другой стороны, происходящие изменения способствуют самореализации, самоактуализации этого активно действующего субъекта общественных отношений.

Становление современного общества приводит и к новому пониманию его сущности. Как отмечал Э. Фромм, дегуманизация во имя эффективности стала обычным делом. Безусловно, эффективность желательна в любом виде целенаправленной деятельности. Но её следует рассматривать в рамках более широкой системы; следует безусловно учесть и человеческий фактор в этой системе. В конечном счёте, эффективность как таковая не должна доминировать ни в каком виде деятельности.

В-третьих, современное хозяйство обнаруживает всё большую зависимость от креативного потенциала человека, который становится абсолютно необходим как для развития самого процесса производства, так и для адекватного усвоения его результатов. Предпосылкой экспансии подобной направленности является обеспечение условий, способствующих адекватному удовлетворению возникающего на неё спроса.

Внутренняя пассивность человека в сегодняшнем динамически изменяющемся мире заставляет его существовать, «плыть по течению». Активность становится для современного человека необходимостью, «глотком воздуха», дающим возможность удовлетворять не только свои физиологические потребности, включая и массовое вещественное потребление, но и духовные потребности в самореализации, самовыражении и самоутверждении.

Само общество и те изменения, которые происходят сегодня в мире, обусловливают динамику развития креативности, информативности и активности человека. Основным ресурсом становятся именно информация и знания, обмен которыми происходит преимущественно при помощи телекоммуникации и компьютеров, а также активность, которая сегодня как никогда влияет на динамику интеллектуальных процессов, таких, как скорость актуализации информации, беглость и отрывочность мышления, устойчивость и переключаемость внимания, прочность запоминания, умственная работоспособность.

При этом каждое из выделенных качеств современного человека обусловлено главными характеристиками постиндустриального общества: центральной ролью не только теоретического, но и эмпирического знания, созданием новой интеллектуальной технологии, ростом класса не просто носителей знания, но и умеющих эти знания использовать в зависимости от конкретной ситуации. В связи с этим креативность становится объективно востребованной характеристикой как отдельно взятого субъекта, так и всего общества в целом, поскольку именно креативность способствует прогрессивному развитию, сохранению и выживанию цивилизации в целом.

Список литературы

1. Бард А., Зодерквист Я. Netoкратия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. – СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004. – 252 с.

2. Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. – М.: Весь мир, 2004. – 185 с.

3. Боровинская Д. Н. Проблема креативности в образовательной перспективе: монография / науч. ред. В. А. Суровцев. – Томск: Издательский дом Томского государственного университета, 2019. – 220 с.

4. Вернадский В. И. Труды по всеобщей истории науки. – М.: Наука, 1988. – 336 с.

5. Иноземцев В. Л. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. – М.: Academia – Наука, 1999. – 724 с.

6. Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе: антология / под ред. В. Л. Иноземцева. – М.: Academia, 1999. – С. 492–505.

7. Келле В. Ж., Ковальзон М. Я. Теория и история: проблемы теории исторического процесса. – М.: Политиздат, 1981. – 290 c.

8. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.: АСТ, 2006. – 571 с.

9. Штепа В.В. Пирамида и сеть (модерн и постмодерн) // Модели человека в современной философии и психологии: сборник материалов Всероссийской конференции 18–19 мая 2005 года / отв. за вып. П. А. Носова. – Новосибирск: НГУ, 2006. – С. 24–37.

10. Цивилизация и модернизация: история и современность: коллективная монография // под ред. проф. В. Ю. Бельского, проф. Е. А. Когай. – М.: СГУ, 2019. – 365 с.

11. Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. – New York: Basic Books, 1976. – 328 p.

12. Norris F. 10 Years On, Lessons of a ‘One-Day Sale’ // International Herald Tribune. – 1997. – October 18–19. – № 35655. – P. 1.

References

1. Bard A., Söderqvist J. The Netocrats: Futurica Trilogy [Netokratiya. Novaya pravyaschaya elita i zhizn posle kapitalizma]. Saint Petersburg, Stokgolmskaya shkola ekonomiki v Sankt-Peterburge, 2004, 252 p.

2. Bauman Z. Globalization: The Human Consequences [Globalizatsiya. Posledstviya dlya cheloveka i obschestva]. Moscow, Ves mir, 2004, 185 p.

3. Borovinskaya D. N., Surovtsev V. A. (Ed.) The Problem of Creativity in the Educational Perspective [Problema kreativnosti v obrazovatelnoy perspektive]. Tomsk, Izdatelskiy dom Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2019, 220 p.

4. Vernadsky V. I. Works on the General History of Science [Trudy po vseobschey istorii nauki]. Moscow, Nauka, 1988, 336 p.

5. Inozemtsev V. L. Civilization Split: The Available Prerequisites and Likely Consequences of the Post-Economic Revolution [Raskolotaya tsivilizatsiya. Nalichestvuyuschie predposylki i vozmozhnye posledstviya postekonomicheskoy revolyutsii]. Moscow, Academia – Nauka, 1999, 724 p.

6. Castells M. The Rise of the Network Society [Stanovlenie obschestva setevykh struktur]. Novaya postindustrialnaya volna na Zapade: antologiya (New Post-Industrial Wave in the West: Anthology). Moscow, Academia, 1999, pp. 492–505.

7. Kelle V. Zh., Kovalzon M. Ya. Theory and History: Problems of the Theory of the Historical Process [Teoriya i istoriya: problemy teorii istoricheskogo protsessa]. Moscow, Politizdat, 1981, 290 p.

8. Huntington S. The Clash of Civilizations [Stolknovenie tsivilizatsiy]. Moscow, AST, 2006, 571 p.

9. Shtepa V. V. Pyramid and Network (Modern and Postmodern) [Piramida i set (modern i postmodern)]. Modeli cheloveka v sovremennoy filosofii i psikhologii: sbornik materialov vserossiyskou konferentsii 18–19 maya 2005 goda (Human Models in Modern Philosophy and Psychology: Collected Materials of All-Russian Conference, 18–19 May 2005). Novosibirsk, NGU, 2006, pp. 24–37.

10. Belsky V. Yu, Kogai E. A. (Eds.) Civilization and Modernization: History and Presence [Tsivilizatsiya i modernizatsiya: istoriya i sovremennost]. Moscow, SHU, 2019, 365 p.

11. Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. New York, Basic Books, 1976, 328 p.

12. Norris F. 10 Years On, Lessons Of a ‘One-Day Sale’. International Herald Tribune, 1997, October 18–19, no. 35655, p. 1.

© Д. Н. Боровинская, 2020.

Новый номер!
УДК 130.2

Кузнецова Евгения Владимировна – Институт философии Национальной Академии наук Беларуси; Центр исследований глобализации, интеграции и социокультурного сотрудничества, кандидат философских наук, доцент, Минск, Республика Беларусь.

Email: kuznetzova.evgeniya2012@yandex.ru

Авторское резюме

Состояние вопроса: В контексте глобального «наступления» массовой культуры возникает проблема сохранения национальной культуры. Отождествлять создание единой мировой культуры на основе межкультурной интеграции и глобализацию на основе стереотипизированных образцов масскульта будет ошибочно.

Результаты: Массовая культура современного общества имеет определенные отличия от предыдущего, индустриального этапа ее бытийствования. Зарубежные и отчественные ученые выделяют такие черты массовой культуры информационной цивилизации, как глобальность, «клиповость» или «мозаичность», виртуальность, иллюзорность, телесность. При этом форму и содержание массовой культуры определяют средства массовой информации. Глобальность и стремление к всеобщей унификации выступают угрозой для национальных культур и языков, в частности, для русской национальной культуры. Обращение к феномену русской культуры демонстрирует, что массовая культура может разрушить складывающийся столетиями под влиянием различных факторов духовный код национальной культуры.

Область применения результатов: Предложенная проблематика носит меджисциплинарный характер и может успешно осваиваться философами, культурологами, филологами, которые занимаются проблемой сохранения языков и культур в контексте глобализационно-интеграционных процессов.

Выводы: Современная массовая культура в ее глобальном варианте по сути есть система ценностей, образ жизни, манера и способ мышления американской культурной модели. Между тем на этапе информационной цивилизации важно сохранить все многообразие культур, и именно национальная культура в современных условиях господства массовой культуры или поп-культуры остается очагом «высокой культуры», поскольку за ней стоят своеобразие традиций, менталитета, богатство языка.

Ключевые слова: массовая культура; русская национальная культура; духовный код; виртуальность; «мозаичность»; телесность; менталитет; средства массовой информации; информационная цивилизация; элитарная культура.

Russian National Culture in the Context of World Mass Culture: the Problem of Conservation and Development

Kuznetsova Evgenia Vladimirovna – Institute of Philosophy of the NationalAcademy of Sciences of Belarus; Center for Research on Globalization, Integration and Sociocultural Cooperation, PhD (Philosophy), Associate Professor, Minsk, Republic of Belarus.

Email: kuznetzova.evgeniya2012@yandex.ru

Abstract

Background: In the context of the global “offensive” of mass culture, the problem of national culture conservation arises. It is a mistake to identify the creation of the universal world culture on the basis of intercultural integration and globalization on the basis of stereotyped samples of mass culture.

Results: There are certain differences between the mass culture of modern society and the previous, industrial stage of its existence. Foreign and domestic scientists distinguish such features of the mass culture of information civilization as globality, “clip-like” or “mosaicism”, virtuality, illusory, physicality. The form and content of mass culture is determined by the mass media. Globality and the desire for universal unification pose a threat to national cultures and languages, in particular, to Russian national culture. An appeal to the phenomenon of Russian culture demonstrates that mass culture can destroy the spiritual code of national culture, which has been developing for centuries under the influence of various factors.

Implications: The proposed problems are of a multidisciplinary nature and can be successfully mastered by philosophers, culturologists, philologists who deal with the problem of preserving languages and cultures in the context of globalization and integration processes.

Conclusion: Modern mass culture in its global version is essentially a system of values, a way of life, manner and way of thinking of the American cultural model. Meanwhile, at the stage of information civilization, it is important to preserve the diversity of cultures. It is national culture in the current conditions of the dominance of mass culture or pop culture that remains the focus of “high culture”, because it is based on the originality of traditions, mentality, and language resources.

Keywords: mass culture; Russian national culture; spiritual code; virtuality; “mosaicism”; physicality; mentality; mass media; information civilization; elite culture.

Главным содержанием человеческой деятельности всегда являлась культура как творение и созидание. Каждая отдельно взятая культура того или иного народа представляет собой сложную систему специфических наборов моделей поведения и деятельности, и выражающих их образных средств, фиксирующих индивидуальность национальной культуры. Со временем культурная система приобретает определенную устойчивость и ее смысловое ядро, обладая иммунитетом, сопротивляется воздействию других культур. Поэтому процесс интеграции носит сложный и неоднозначный характер. Сегодня процесс мировой культурной интеграции зачастую подменяется всеобщей американизацией. Происходит это по ряду причин, в частности, из-за продолжающегося господства США в области технологий и промышленного производства, из-за английского языка как инструмента международной коммуникации, из-за быстрого распространения синтетической интегральной культуры, родившейся в США – поп-культуры или массовой культуры.

Феномен массовой культуры, как и феномен массового производства, массового человека, зародился в эпоху нового времени и был осмыслен исследователями еще в XIX в. и нач. XX в. И. Гердер, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, Н. А. Бердяев – все они анализировали понятие массовой культуры. Массовый человек ограничен, стереотипен, ему для завершенности картины мира требуется набор стандартизированных ситуаций. В то же время ему необходим мир фантазий и иллюзий, где он спасается от сложностей окружающего мира. Этим миром и является массовая культура. Но массовая культура информационной цивилизации, безусловно, отличается от массовой культуры индустриальной эпохи. По справедливому убеждению многих авторов, своим нынешним обликом культура обязана, в первую очередь, средствам массовой информации (коммуникации).

Так, известный канадский исследователь в области СМИ М. Маклюэн убежден, что изобретение электрических и электронных средств массовой коммуникации совершило переворот в жизни человечества, сокрушив время и пространство и превратив мир в «глобальную деревню». Благодаря средствам массовой коммуникации, современный человек попадает в ситуацию «плюрализма миров и культур» [см.: 1]. Э. Тоффлер продолжает вслед за Маклюэном изучать культуру информационного общества во взаимосвязи с СМК. Современная культура с его точки зрения – это имиджевая культура, клип-культура [см.: 2]. Она формирует такую уникальную форму восприятия, как «зэппинг», когда путем безостановочного переключения каналов телевидения создается новый образ, состоящий из обрывков информации и осколков впечатлений. Еще один исследователь феномена массовой культуры в современном обществе – итальянский философ и семиотик У. Эко. По мнению Эко, современная культура создает виртуальное пространство, являющееся одновременно реальным и иллюзорным [см.: 3]. Это некая знаковая совокупность, дублирующая мир, однако подобный процесс копирования мира является необходимым элементом восприятия субъекта, так как вне знаковости мир «как бы» не существует. Любой символический мир, для Эко, – будь то мир фотографии или кино – кодированная реальность, дублирующая подлинную, позволяющая субъекту интепретировать и конструировать мир вокруг себя.

Известный французский философ и социолог А. Моль признает, как и многие другие исследователи, что характер современной культуры мозаичный, то есть это «целое, собранное из отдельных кусков». «Необходимо свыкнуться с мыслью, что мы живем в окружении мозаичной культуры, что именно эта культура определяет наши поступки» [4, с. 353]. Массовую культуру как культуру гиперреальности рассматривал и Ж. Бодрийяр [см.: 5, с. 76]. Единица неподлинного смысла, существующего в культуре, называется им «симулякр». Основная идея Бодрийяра заключается в том, что то, что мы пытаемся понять как проявление реальности, есть только образ реальности. Симулякр отрицает реальность, прячет, скрывает ее. В то же время реальность – единственное, что не существует. Реальность – то, чему можно найти только виртуальный эквивалент (симулякр). Бодрийяр уточняет, что реальность – не то, что можно воспроизвести, а то, что уже воспроизведено; то есть чем больше реального, существующего – тем меньше реальности. Еще одна тема в творчестве Ж. Бодрийяра – телесность. Он считает, что разгул сексуальности в современной массовой культуре – признак общей болезни; это общий разгул форм масскульта, период «одичания» людей. Но современная массовая культура имитирует, симулирует эротизм. Изменить качество культуры может только насильственное ограничение «оргий» и практика запретов различного рода.

Российский исследователь В. Подорога также обращается к проблеме современной массовой культуры, высказывая свои опасения относительно гибели «высокой» культуры [см.: 6, с. 319]. Подорога отмечает, что современная массовая культура или культура развлечений постепенно подчиняет себе страт высокой культуры, встраивает ее в те потребности, которые рождаются в масс-медийной индустрии образов. «Высокая культура» разрушается, перестает существовать как влиятельный страт, маргинализируется, оказывается в ведении узкого круга знатоков. Носители высокой культуры вынуждены подстраиваться под желания масс. Они стараются услужить вкусам толпы, чтобы выжить.

В. Подорога выдвигает гипотезу, заключающуюся в следующем: то, что мы называем массовой культурой – не культура, а среда, в которой одни культуры гибнут, другие трансформируются, третьи начинают быстро развиваться. И мировая культура станет в скором будущем глобальной массовой.

Таким образом, благодаря современным средствам массовой информации, а также ряду других технических средств массовая культура создает новую реальность – виртуальную, подменяя подлинную. И все, с чем мы имеем дело в современной массовой культуре – симулякры, по Ж. Бодрийяру. При этом данная культура представляет собой набор отдельных эпизодов, фрагментов, клипов. Но элитарная культура, исчезающая, по мнению многих исследователей, сейчас, может сохраниться в качестве культурного образца. Если же этого не случится и элитарная культура будет окончательно размыта под давлением массовой, то, к сожалению, содержание культуры будущего сохранится прежним и будет нести агрессию и удовлетворение телесных желаний и потребностей публики, то есть удовлетворение инстинктов Эроса и Танатоса, по З. Фрейду.

Говоря о необходимости сохранения элитарной культуры отметим, что сохранение элитарной культуры означает, во многом, сохранение этнонациональных культур. За каждой этнонациональной культурой стоят своеобразие менталитета, ценностные приоритеты, традиции, обычаи, в противоположность массовой культуре – иллюзорной, зависящей и основывающейся исключительно на научно-техническом прогрессе, зачастую абсурдной из-за желания угодить как можно более широкой аудитории. Возможность стирания различий национальных культур, исчезновения ряда языков в связи с выстраиванием некой технологической цепочки через средства массовой информации – одна из основных проблем информационной цивилизации. Есть ли возможность в этих условиях сохранить этнонациональную культуру как уникальное явление? И что эта культура будет собой представлять? Попробуем ответить на эти вопросы на примере русской культуры.

Русская культура, как известно, представляет собой сложный сплав этнокультурных, полилингвистических и поликонфессиональных составляющих.

Одним из факторов, определяющих формирование русской культуры, является природно-географический фактор (отнесем его к материальной составляющей становления культуры), включающий в себя местоположение страны, особенности климата и почвы, территориальные размеры. Климатически бескрайние равнины северной части Европы и Азии представляют собой зону резко континентального климата с длинной холодной зимой и коротким засушливым летом. Климат такого рода определил характер труда народа, проживающего в данном регионе, и наложил отпечаток на формирование темперамента. Аритмичный труд (интенсивная работа в течение короткого летнего отрезка времени) обусловил появление таких черт, как безрассудность, иррационализм, лень.

Необъятные равнины при столь суровом климате, большое количество лесов – все это требовало немало совместных усилий от тех, кто пытался освоить эту «неуютную» часть Земли. Отсюда общинный способ ведения хозяйства на Руси (экономический фактор, представляющий собой также материальную составляющую культуры). Русская община – это сложное и противоречивое явление, обусловившее сущность многих политических, экономических и социокультурных процессов, происходивших впоследствии. Общинный принцип организации жизни определил жесткую зависимость русского человека от коллектива, неумение принимать самостоятельные решения, понимание справедливости как равенства во всем, зависимость от чужой воли.

Геополитический фактор – местонахождение России между Европой и Азией – сыграл значительную роль в процессе культурной самоидентификации русского народа. Своеобразие культуры и менталитета народа как носителя этой культуры во многом обусловлено смешением черт азиатского и западноевропейского менталитетов.

Конфессиональные особенности (принятое православие и сохранившиеся элементы язычества) также предопределили ряд черт русской культуры. Православная вера стала своего рода духовной субстанцией, детерминировавшей развитие русской национальной культуры. В то же время элементы язычества превносят в русскую культуру некий «колорит» суеверия и фатализма.

Возникновение и формирование любой национальной культуры всегда сопряжено с рядом особенностей и противоречий общественного развития. Формирование национальной культуры как таковой возможно лишь на определенном этапе развития общества. В патриархальной российской глубинке народная культура передавалась из поколения в поколение на местном уровне исключительно силой традиции, привычки, устоявшимися обрядами и обычаями. Определяющим типом культурной коммуникации было непосредственное общение между поколениями живущих рядом людей. Элементы этнической культуры – обряды, обычаи, мифы, фольклор – поддерживались и сохранялись исключительно посредством естественных способностей человека: его памяти, устной речи, музыкального слуха, органической пластики, не требовавших специальных знаний и особых технических средств. Но культура, достаточная для существования этноса, перестает быть таковой, когда речь идет о существовании нации. В отличие от этнической, граница национальной культуры определяется не фактором происхождения кровнородственных отношений, а задается силой самой культуры, ее способностью распространяться за пределы племенных, этнических образований. Условием существования национальной культуры является принципиально иной вид коммуникации, возникновение которого напрямую связано с возникновением письменности и развитием языка. Именно посредством письменности общие для всей нации символы и идеи получают возможность широкого распространения. Письменная культура противопоставляется стихии живого разговорного языка с его местными диалектами и семантическими различиями. Так, через контакт с Византией русская культура преодолела локальную ограниченность и приобрела универсальное измерение, соприкоснувшись с библейскими и эллинистическими источниками, общими для большинства европейских культур. Так же как и письменность, новым толчком для развития русской культуры стало изобретение книгопечатания. Поэтому именно язык выступает связующим звеном всех элементов этнонациональной культуры и, как правило, отражает все те процессы, через которые прошла та или иная национальная культура. Как указывает Н. С. Трубецкой, современный русский язык выступает прямым преемником общеславянской традиции [см.: 7]. Отсюда в русском языке большое количество чешских и польских слов, являющихся, в свою очередь, кальками немецких слов или образованиями от немецких корней. Здесь можно назвать чисто польские слова: кий, огулом, вензель; польские образования от немецких корней: рынок (Ring), крахмал (Kraftmehl), фартук (Vartuck). В качестве источников лексикона русского языка выступают, причем в большом количестве, заимствования из финно-угорского и тюркского языков. Число тюркизмов в современном русском языке при самом приблизительном подсчете достигает нескольких тысяч. Среди них: карандаш, балаган, арбуз, каблук, товарищ, ящик, тюрьма [см.: 8].

В конечном счете, в результате соединения всех вышеперечисленных факторов «русское» стало обозначать совершенно особый способ понимания мира, «культурный код», формирующий все российское культурное пространство.

Угроза массовой культуры как носителя образцов западной пропаганды для существования русской культуры выражается на сегодняшний день в большом количестве англоязычных заимствований, «калек» в средствах массовой информации как основном источнике такого рода заимствований. Пропаганда западного образа жизни в российских средствах массовой информации может привести к непоправимым изменениям в русском духовном коде. Как следствие этого – возможное разрушение этнокультурной идентичности не только русского народа, но и всех россиян. И если это произойдет, то мы будем иметь дело уже с совершенно иной культурой, иным народом и иным языком.

Масскульт – планетарный феномен, обусловленный ростом высоких технологий и созданием единого информационного пространства. Но все же было бы ошибкой отождествлять создание единой мировой культуры на основе межкультурной интеграции и глобализацию на основе стереотипизированных образцов масскульта. Не только понимание и уважение других этнокультурных традиций и ценностей, но и осознание своих собственных может и должно явиться условием дальнейшего развития межкультурных коммуникаций и диалога культур.

Список литературы

1. Маклюэн М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего. – М.: Академический проект, 2005. – 432 с.

2. Тоффлер Э. Третья волна. – М.: АСТ, 2002. – 795 с.

3. Усманова У. Умберто Эко: Парадоксы интерпретации. – Минск: Пропилеи, 2000. – 200 с.

4. Моль А. Социодинамика культуры. – М.: КомКнига, 2005. – 407 с.

5. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. – М.: Рольф, 2000. – 387 с.

6. Подорога В. Культура и реальность. Заметки на полях // Массовая культура: современные западные исследования. – М.: Прагматика культуры, 2005. – С. 308–337.

7. Трубецкой Н. С. Лекции по древнерусской литературе. История. Культура. Язык. – М. Прогресс, 1995. – 797 с.

8. Шипова Е. Н. Словарь тюркизмов в русском языке. – Алма-Ата: Наука, 1976. – 444 с.

References

1. McLuhan M. The Gutenberg Galaxy: The Making of Typographic Man [Galaktika Guttenberga: Stanovlenie cheloveka pechatayuschego]. Moskow, Akademicheskiy proekt, 2005, 432 p.

2. Toffler E. The Third Wave: The Classic Study of Tomorrow [Tretya volna]. Moscow, AST, 2002, 795 p.

3. Usmanova U. Umberto Eco: Paradoxes of Interpretation [Umberto Eko: Paradoksy interpretacii]. Minsk, Propiley, 2000, 200 p.

4. Moles A. Sociodynamic of a Culture [Sotsiodinamika kultury]. Moskow, KomKniga, 2005, 407 p.

5. Baudrillard J. Symbolic Exchange and Death [Simvolicheskiy obmen i smert]. Moskow, Rolf, 2000, 387 p.

6. Podoroga V. Culture and Reality. Marginal Notes [Kultura i realnost. Zametki na polyah]. Massovaya kultura: sovremennye zapadnye issledovaniya (Mass Culture: Modern Western Studies). Moskow, Pragmatika kultury, 2005, p. 308–337.

7. Trubetzkoy N. S. Lectures on Ancient Russian Literature. History. Culture. Language. [Lektsii po drevnerusskoy literature. Istoriya. Kultura. Yazyk]. Moskow, Progress, 1995, 797 p.

8. Shipova E. N. Dictionary of Turkism in Russian [Slovar tyurksizmov v russkom yazyke]. Alma-Ata, Nauka, 1976, 444 p.

© Е. В. Кузнецова, 2020.

Новый номер!

УДК 140.8

Яковлева Лилиана Сергеевна – Сибирский федеральный университет, кафедра философии Гуманитарного института, аспирант, Красноярск, Россия.

Email: l.yakovleva128@gmail.com

ORCID: 0000-0002-1151-3544.

Авторское резюме

Состояние вопроса: В современном информационном обществе мобильный телефон является более персонализированным устройством, нежели телевизор или веб-сайт, он становится продолжением личности человека. Телефон дает ощущение постоянной связи с другими людьми. Многочисленная публикация собственных фотографий посредством социальных сетей похожа на подачу сигнала в виртуальное пространство: «Я существую!».

Результаты: Благодаря компьютерной эволюции изменяются способы создания визуальной презентации, что приобретает характер зависимости, так как люди в попытках сделать уникальные снимки доходят до крайностей, не замечая нанесения вреда собственному здоровью. Актуальность проблемы обусловлена возрастающей ролью феномена селфи в формировании нарциссизма личности в информационном пространстве. Предметом исследования в статье является форма проявления феномена селфи в виртуальном пространстве – нарциссизм, целью – выявление влияния феномена селфи на развитие нарциссизма личности.

Выводы: Развитие трансформации нарциссизма личности только набирает обороты, так как формы коммуникации в Интернете стремительно совершенствуются, а человек находит новые способы самопрезентации. Селфизм следует считать серьезным социальным и психологическим нарушением. Он является социокультурной девиацией, ставшей нормой для современного информационного общества.

Ключевые слова: информационное общество; личность; самоидентификация; самопрезентация; самопознание; социальные сети; нарциссизм; феномен селфи; селфизм.

The Phenomenon of Selfie as a Form of Transformation of Personality Narcissism in Information Society

Yakovleva Liliana Sergeevna – Siberian Federal University, Department of philosophy of Humanitarian Institute, postgraduate student, Krasnoyarsk, Russia.

Email: l.yakovleva128@gmail.com

Abstract

Background: In modern information society, a mobile phone is a more personalized device than a TV or a website; it becomes an extension of a human personality. The phone gives a feeling of constant communication with other people. Numerous publication of your own photos through social networks is like sending a signal to a virtual space: «I exist!».

Results: Due to computer evolution, the ways of creating a visual presentation are changing, which causes some dependence, as people trying to take unique pictures go to extremes without noticing that they can seriously damage their health. The urgency of the problem is due to the increasing role of the selfie phenomenon in the formation of personality narcissism in information space. The subject of the research is the form of manifestation of the selfie phenomenon in virtual space, i. e. narcissism; the goal is to identify the influence of the selfie phenomenon on the development of personality narcissism.

Conclusion: The transformation development of personality narcissism is only gaining momentum, as forms of communication on the Internet are rapidly improving, and people find new ways of self-presentation. Selfism should be considered a serious social and psychological defect. It is a sociocultural deviation that has become a norm for modern information society.

Keywords: information society; personality; self-identification; self-presentation; self-knowledge; social networking; narcissism; selfie phenomenon; selfism.

Развитие IT технологий, производство все более совершенной техники, глобализация культуры, создание социальных сетей является чертами информационного общества. Информационно-коммуникационные инновации создают новую социальную реальность, отличающуюся от предыдущих форм общественного устройства по своим онтологическим характеристикам. Сегодня мы можем наблюдать, что селфи-фотографии стали крайне популярными в довольно короткий промежуток времени. Селфи (selfie) – новое слово, которое трактуется словарем Мэрриам-Вебстер как «фотография самого себя, сделанная с помощью цифровой камеры в основном для распространения в социальных сетях» [см.: 9]. Таким образом, возникновение селфи обусловлено возникновением фронтальных цифровых камер и социальных сетей, таких как Твиттер, Фейсбук, Инстаграм, Вконтакте и др. Самое первое селфи в мире – фото американца Роберта Корнелиуса, появилось оно в 1839 году. Роберт сфотографировал себя с помощью дагерротипа (прототипа первого фотоаппарата) [см.: 12]. Идея получила известность, но не имела популярности. Только с возникновением и развитием социальных сетей (2005–2011 гг.) – виртуального пространства для коммуникации селфи обретает мгновенную популярность. В России термин «селфи» чаще всего используют в контексте «самощелк» или «фотографический автопортрет». Особенностью данного автопортрета является то, что чаще всего он выполняется с расстояния вытянутой руки или через зеркало и является способом самопрезентации в виртуальном пространстве на таких площадках, как Facebook, VK и Instagram.

Названия ряда иностранных изданий все чаще обращаются к феномену селфи, обрисовывая его как яркую форму проявления нарциссизма, а также одиночества человека («у автора нет друга, который мог бы сделать его портрет»). Так J. Wortham отмечает, что selfie – это борьба человека за то, чтобы предъявить себя окружающему миру, при этом важно именно отразить себя «здесь и сейчас», донести до зрителя определенный момент своей жизни и свое отношение к нему, поскольку «фотография зачастую лучше любого текста» [см.: 13]. Феномен селфи стал предметом междисциплинарного изучения философии, антропологии, социологии, психологии и психиатрии.

Нарциссизм и проблема самоидентичности

Нарциссическая личность – это личность, которая полностью поглощена собой. Человечество всегда было одержимо собой, а благодаря популярности селфи мы это увидели и осознали. Пытаемся ли мы через селфи определить собственную идентичность? Стали ли мы нарциссами? Есть ли разница между тем, как мы выглядим в Интернете и в реальности? Вызывает ли у нас сожаление публикация наших фото в социальных сетях? и всегда ли нам приятно, когда нас отмечают на фотографиях? Пытаемся ли мы найти ответ на вопрос «Кто Я?» и задаем ли этот вопрос себе? Получить ответы на эти вопросы представляется возможным при философско-социальном исследовании.

Мифологическая традиция представляла Нарцисса как человека, чрезмерно обожающего самого себя и отрицающего всякую потребность в близких отношениях с окружающими [см.: 10]. Обратимся к трактовке эпизода с Нарциссом и его отражением, предложенной Марсилио Фичино: «Юный Нарцисс, человек безмятежной и наивной души, не знавший своего собственного лица, стремится узнать свою внешность и постичь свою сущность. Но он жаждет приникнуть к своему отражению в воде и обнять его, а значит, он обожает красоту тела, эфемерную, как бегущая вода. А это и есть отражение самой души. Но тем самым он отвергает свой облик. Он никогда не достигнет собственной тени» [цит. по: 7, с. 214]. У Фичино нарциссизм маркирован негативно. Из этого мифа реконструируются черты нарциссической личности: чередование ощущений собственной грандиозности и ущербности, имидж заменяет истинную сущность человека.

Проблема исследования нарциссизма личности носит междисциплинарный характер, она занимает умы философов, социологов, психологов, политологов и педагогов. Ведущий психоаналитик современности Отто Кернберг считает, что «в норме нарциссизм – это состояние благополучия и удовлетворения от жизни, естественная функция личности, жизнь в целостности с самим собой, умение гордиться собой и выражать свои лучшие качества. При нормальном нарциссизме наше “я” окружено репрезентациями людей, которые нас любят, и мы получаем удовольствие от любовных отношений со значимым другим, радость от реализации в профессии, дружбе, семейных отношениях. При нарциссическом расстройстве репрезентации значимых других отсутствуют. Есть только грандиозное, но тотально одинокое “я”» [см.: 6]. При этом нарцисс не чувствует своей ценности до тех пор, пока его ценность не подтвердят окружающие. Нарциссические личности видят мир через призму достижений, иерархий и статусов. Оценка ими другого человека зависит от того, какое положение он занимает в обществе, насколько он богат, каков уровень его полномочий. Вся их жизнь направлена на стремление окружить себя внешними атрибутами социального успеха. Таким образом, нарциссические личности склонны к поддержанию собственной грандиозности. Женская половина человечества арендует букеты из 101 розы, мужская – самолеты или вертолеты для того, чтобы сделать снимок, транслирующий успешность и значимость. «Нередко встречается сочетание нарциссической и мазохистской патологии, когда человек реализует свое превосходство, чувствуя себя самым большим страдальцем в мире. Он считает себя самым несчастным, сочетая хронические жалобы с практиками саморазрушения» [см.: 6]. В Интернете можно встретить многочисленные аккаунты, пользователи которых занимаются трансформацией своего тела и транслируют свои достижения в инстаграме. Основная мотивация подобных селфи – желание быть замеченным окружающими, стремление получить одобрение, социальное поглаживание через лайки. Нарциссы – это люди с абсолютно измененной системой координат, они могут утверждать, что им «не важно мнение окружающих» и при этом говорить о том, что когда они приходят в общественное место, то на них обращают внимание, что позволяет им чувствовать себя знаменитыми. Когда человек дает этот посыл, он априори хочет быть видимым. Инстаграм-пользователи, занятые собственной трансформацией, как правило, утверждают, что их увлечение не связано с желанием обогащения, что ими движет стремление быть не такими, как все. Здесь проявляется значимый аспект нарциссизма – яркая демонстративность. Нарцисс убеждён в собственной уникальности, особом положении, превосходстве над остальными людьми. Он восхищается собой, своей внешностью, своими талантами и достижениями и ждет такого отношения от окружающих. Если вы не поставите ему или ей лайк, то нарцисс всего лишь подумает, что это от зависти.

Сегодняшний мир хочет более гротескных вариантов и, соответственно, человек продает ровно то, что покупают все вокруг. Замечено, что люди с низким достатком часто делают снимки в брендовой одежде, которая не является оригинальной, рядом с дорогими машинами специально, транслируя: они могут позволить себе оплатить это. Как отмечал Эрих Фромм: «Человек превратился в товар и рассматривает свою жизнь как капитал, который следует выгодно вложить. Если он в этом преуспел, то жизнь его имеет смысл, а если нет – он неудачник. Его ценность определяется спросом, а не человеческими достоинствами: добротой, умом, артистическими способностями» [8, с. 90]. Показательным примером могут стать девушки, транслирующие образ современной Барби в виртуальное пространство. Стоит отметить, что такие аккаунты, чаще всего встречающиеся в социальной сети инстаграм, пользуются популярностью среди молодежной аудитории и насчитывают от 800 тысяч подписчиков. Девушки постят десятки фотографий в день, находясь в бесконечном поиске своего идеального фотографического «Я».

Еще сложнее обстоит ситуация, когда встречаются два нарцисса и создают пару. Нарциссические личности, находясь в союзе, занимаются не выстраиванием отношений между собой, а лишь трансляцией во внешний мир образа счастливой и благополучной пары. Все их усилия направлены на создание в глазах общественности нереалистичного образа отношений, полных идиллии. Главный романтический эгоист современной Франции – герой неоднозначного романа «Любовь живет три года» Фредерика Бегбедера – говорит: «Как же я допустил, чтобы показуха до такой степени подмяла мою жизнь?» и приходит к выводам: «Ты точно влюблен, когда начинаешь выдавливать зубную пасту на другую, не свою щетку. <…> Любовь живет долго, только если каждый из любящих знает ей цену. Мы оказались не готовы к счастью, потому что были не приучены к несчастью. Нас ведь растили в поклонении одному богу – благополучию. Надо знать, кто ты есть и кого ты любишь. Надо завершиться самому, чтобы прожить незавершенную историю» [1, с. 179]. Книга Ф. Бегбедера – диагноз новому времени: абсолютно точный, безжалостный, без реверансов и смягчения. Это произведение о цинике, который не верит в то, что когда-нибудь сможет полюбить кого-то сильнее, чем себя. Фредерик Бегбедер превращает свой роман «Любовь живет три года» в самое настоящее исследование. Мы можем назвать это взглядом наоборот, эгоистичный цинизм, который высмеивает цинизм нового времени – опошление и любви, и брака, и страсти, и возведение в абсолют определенных стереотипов, навязанных временем. В полном объеме картина главного бича современного общества – эго, максимализм, «наш собственный пуп, который важнее, чем другой человек» [1, с. 179].

Пары, транслирующие свою личную жизнь миру, считают необходимым поделиться своими успехами в личной жизни через призму сто и одного селфи. Нарциссическую личность не волнует, что кроме двух лиц на фото ничего нет, в подписи к снимку они могут рассказывать о потрясающем путешествии в Рим, признаваться в любви и ставить романтические хештеги #mylove, #люблютебябольшежизни и #моязая. Вместо «заи» для обращения могут использоваться другие представители животного мира. Выставление своих чувств напоказ эта категория считает неотъемлемой частью жизни; часто не получая одобрение общества в виде лайков, партнеры начинают сомневаться в своем выборе и, как правило, такие союзы не являются долговечными. Под влиянием развития информационных технологий возникает иллюзия связи с людьми, которая на самом деле приводит современное общество к порогу тотального одиночества. Мы можем также наблюдать, что институт брака переживает кризис, а статистика распада браков ежегодно имеет тенденцию к увеличению. Мы думаем, что это связано с тем, что нарциссические потребности и установки не согласуются с качественными, взаимно удовлетворяющими отношениями.

Селфи: к вопросу самоинфляции

Портрету нарциссической личности присуще следующее:

– хроническая хандра (депрессивно-подобное настроение);

– тотальное недовольство собой, обществом, жизнью;

– неконтролируемый гнев: от раздражения до ненависти;

– фантазии о собственной уникальности;

– затяжные конфликты с окружающими людьми, сниженная способность к эмпатии и любви;

– страх провала или страх оказаться никем;

– бездеятельность на фоне грандиозных идей [см.: 3].

В начале 20-х годов прошлого века многие исследователи стали предсказывать развитие культуры в нарциссическом направлении. Так, известный психолог Карни Хорни обратила внимание на то, что большинство современных людей страдают от самоинфляции. Культура приобретает нарциссический характер вследствие самоинфляции – ожидания любви за те качества, которыми в реальности человек не обладает [см.: 3]. Самоинфляция – это стремление человека быть тем, кем на самом деле он не является, стремление к тем критериям, которые не нужны человеку, но соответствуют ценностям, принятым в том или ином социуме. Нарциссические ценности культивируются в современном информационном пространстве. В настоящем исследовании мы выдвигаем гипотезу, что селфи является формой проявления нарциссической личности. На сегодняшний день общественно-социальные установки транслируют ценности потребления и нарциссизма. «Стала нормой вещно-эксгибиционистская форма поведения, когда посредством приобретенных брендовых вещей позиционируется статус их обладателя» [цит. по: 4, с. 14]. Стремление «быть не хуже других» является нарциссической мотивацией. Мы можем видеть, что нарциссическая культура развивается стремительными темпами.

Термин «нарциссизм» известен еще со времен древнегреческих текстов. Овидий определял нарциссизм следующим образом: «Нарциссизм – любовь к самому себе и собственному телу». Ввел данное понятие в научный обиход Зигмунд Фрейд, который трактовал нарциссизм как «состояние, когда либидо, оторвавшись от внешнего мира, обращается на собственное Я». В 70-е годы Хайнц Кохут предложил более широкую формулировку данного термина: «Нарциссизм – отдельная линия нормального развития индивида, ядро Самости» [цит. по: 11, с. 155]. Кохут предложил видение нарциссизма как отдельной линии развития каждого человека, которая может иметь различные векторы изменения, но при этом она является ядром личности: «Данный аспект самости, естественно, существует в неразрывной связи с онтологическим, т. е. проблемой самопознания индивида, его представлений о себе» [цит. по: 5, с. 50].

Мы рассматриваем нарциссизм как совокупность проявлений повышенного интереса к собственной персоне, от нормальных до избыточных и патологических ее форм. В нашем исследовании мы дифференцируем состояния нарциссизма. В нормальной форме он присущ каждому человеку, патологическую форму он приобретает, как правило, в том случае, когда в его основе лежит агрессия, стыд, различные зависимости, а также психологические травмы родом из детства (предпосылки создаются в возрасте до 10 лет). Например, у некоторых девочек с нарциссической травмой детская увлеченность игрой Барби во взрослом возрасте перерастает в стремление найти новую идентичность, превратиться в Барби. Современное общество стремится к деструктивным формам проявления индивидуальности, где, прежде всего, страдают личные взаимоотношения. Философия постмодернизма оказывает определенное воздействие на общество, которое усиливает нарциссическую направленность культуры. Вследствие появления виртуальной сети человечество выглядит грандиозно, как создатель Интернета, но в то же время каждый человек по отдельности представляется ничтожно малым. Классический нарцисс – это человек, который смотрит в свое отражение и тонет, а постмодернистский нарцисс – это человек, который смотрит на свое селфи, провалившись в виртуальное пространство. Интернет вызывает цифровую зависимость, давая ощущение отсутствия границ и времени.

Как известно, определение яда гласит: всякое вещество является ядом и всякое вещество не есть яд – в зависимости от дозы. Это утверждение также мы можем применить к феномену селфи. В настоящее время мы столкнулись с болезнью XXI века – селфизмом, которая является следствием информационного, цифрового яда. Мы можем говорить о цифровой зависимости. Человек, обладающий нарциссической личностной динамикой, обращается к психологу или психотерапевту при возникающих сложностях психологического характера. Есть мнение, что нарциссизм невозможно вылечить. Нарциссы часто сетуют на одиночество и невозможность построить отношения с конкретным человеком или обществом в целом. Ученые отмечают, что неудача в личных отношениях может стать причиной возникновения нарциссизма. Отчужденность людей друг от друга особенно характерна для мегаполисов. И мы можем видеть, как эта тенденция набирает обороты – например, произошла революция в торговле при появлении в магазинах касс самообслуживания. Как отмечают исследователи, профессия продавца через несколько лет может полностью исчезнуть, поскольку будет заменена цифровыми сервисами, ведь уже сейчас существует тенденция замещения элементов монотонного труда алгоритмами.

На данный момент не все термины феномена селфи смогли утвердиться в обществе. Например, «брегги» («курортный спам») – селфи, сделанные исключительно для того, чтобы похвастаться. На английском языке слово to brag означает «хвалиться». Отличие бегги в том, что его сразу же выставляют в соцсети. Ключевое послание таких публикаций – жизнь удалась. На фото важен не только главный герой, но и детали. Фоном может служить венецианский канал, горные вершины Куршевеля, фешенебельный отель. Главное послание подобных фотографий: «А где я был? А я вот сейчас не просто себя фотографирую. А позавидуйте мне! Вот я сейчас здесь». Как отмечает О. Кернберг: «Нарцисс начинает болезненно осознавать интенсивность своей зависти, истоки реакций в прошлом и постепенно отвергает свою зависть, которая разрушает отношения любви и здоровой зависимости. Впервые он начинает испытывать вину. И постепенно происходит самый яркий и вознаграждающий момент деконструкции патологического нарциссизма – восстановление способности любить» [см.: 6].

В современном мире обращение к вопросу нарциссизма весьма актуально, так как нарциссизм в контексте прочтения как любви к себе, не в патологической форме, присущ всем людям без исключения. Вопрос заключается в том, с какой интенсивностью любовь к себе проявляется. Исследователи отмечают, что процесс создания селфи имеет гораздо более глубокие мотивы, чем желание или нежелание кого-то заинтересовать. Еще философ Жан Бодрийяр писал, что быть подключенным к образу себя на экране, к своей витальности куда важнее, чем ей обладать. Я на экране – следовательно, я существую [см.: 2, с. 110]. Состояние подключенности к собственным селфи есть доказательство жизни в мире победившего визуального образа. И доказывать это приходится регулярно.

Мы приходим к выводу, что селфи давно уже стало не просто развлечением, а отражением жизненных устремлений общества, маркером социальной заметности, формой проявления нарциссизма личности. Мы видим, что и с точки зрения английского языка слово «селфи» несет на себе оттенок самовлюбленности, так как оно очень похоже на «selfish» (пер.: «эгоистичный»). Однако автор не утверждает преобладания селфи в виртуальной самопрезентации, а только описывает вероятную ситуацию, которая может возникнуть, если селфи будет преобладать. Многие медиаперсоны и лидеры мнений транслируют на всеобщее обозрение свои нарциссические склонности, и людям не терпится подражать их исключительности. Их возмутительное поведение не оставляет никого равнодушными и кажется людям обаятельным и привлекательным, и потому люди позволяют себе ими «восторгаться».

Таким образом, наше исследование ставит вопрос не о свершившемся событии, а об альтернативе тому, к чему приведет нынешнее увлечение селфи. Селфи – феномен фотографического автопортрета, конструкт виртуальной самопрезентации личности, требующий дальнейшего углубленного анализа.

Список литературы

1. Бегбедер Ф. Любовь живет три года. – М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2012. – 192 с.

2. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. – М.: Республика, Культурная революция, 2006. – 269 с.

3. Змановская Е. В. Нормальный и патологический нарциссизм // Психотерапия в России – YouTube. – URL: https://www.youtube.com/watch?v=AzbEOuXwzhE (дата обращения 16.09.2019).

4. Ильин А. Н. Кредит и кредитомания в условиях общества потребления // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2019. – № 2 (24). – С. 12–28. – URL: http://fikio.ru/?p=3554 (дата обращения 16.09.2019).

5. Кудашов В. И. Диалогичность сознания и ее самодетерминирующая роль. – Красноярск: КВШ МВД РФ, 1996. – 112 с.

6. Люльчак Е. Отто Кернберг о трагедии нарциссизма // Life Healing Space. – URL: http://lifehealingspace.com/otto-kernberg-o-tragedii-nartsissizma/ (дата обращения 16.09.2019).

7. Фичино М. Комментарий на «Пир» Платона // Эстетика Ренессанса. В 2 т. Т. 1 / Сост. и науч. ред. В. П. Шестаков. – М.: Искусство, 1981. – С. 210–234.

8. Фромм Э. Догмат о Христе – М.: Олимп, АСТ, 1998. – 416 с.

9. Selfie // Dictionary by Merriam-Webster. – URL: http://www.merriam-webster.com/dictionary/selfie (дата обращения 16.09.2019).

10. Schwartz-Salant N. Narcissism and Character Transformation: The Psychology of Narcissistic Character Disorders. – Toronto: Inner City Books, 1982. – 190 p.

11. Kohut H. The Analysis of the Self: A Systematic Approach to the Psychoanalytic Treatment of Narcissistic Personality Disorders. – Chicago: University of Chicago Press, 2013. – 384 p.

12. Tompson К. Smarter Than You Think: How Technology Is Changing Our Minds for the Better. – London: Penguin Press, 2013. – 352 p.

13. Wortham J. My Selfie, Myself // The New York Times. – URL: http://www.nytimes.com/2013/10/20/sunday-review/my-selfie-myself.html?pagewanted=all&_r=0 (дата обращения 16.09.2019).

References

1. Beigbeder F. Love Lasts Three Years [Liubov zhivet tri goda]. Moscow, Inostranka, Azbuka-Attikus, 2012, 192 p.

2. Baudrillard J. The Consumer Society: Myths and Structures [Obschestvo potrebleniya. Ego mify i struktury]. Moscow, Respublika, Kulturnaya revolyuciya, 2006, 269 p.

3. Zmanovskaya E. V. Normal and Pathological Narcissism [Normalnyy i patologicheskiy nartsissizm]. Available at: https://www.youtube.com/watch?v=AzbEOuXwzhE (accessed 16 September 2019).

4. Ilyin A. N. Credit and Credit Mania in the Consumer Society [Kredit i kreditomaniya v usloviyakh obschestva potrebleniya]. Filosofiya i gumanitarnye nauki v informatsionnom obschestve (Philosophy and Humanities in Information Society), 2019, no. 2 (24), рp. 12–28. Available at: http://fikio.ru/?p=3554 (accessed 16 September 2019).

5. Kudashov V. I. Dialogicality of Consciousness and Its Role in Self-Determining [Dialogichnost soznaniya i ee samodeterminiruyuschaya rol]. Krasnoyarsk, KVSh MVD RF, 1996, 112 p.

6. Lyulchak E. Otto Kernberg on the Tragedy of Narcissism [Otto Kernberg o tragedii nartsissizma]. Available at: http://lifehealingspace.com/otto-kernberg-o-tragedii-nartsissizma/ (accessed 16 September 2019).

7. Ficino M. Comment on Plato’s Feast [Kommentariy na “Pir” Platona]. Estetika Renessansa. V 2 t. T. 1 (Aesthetics of the Renaissance. In 2 vol. Vol. 1). Moscow, Iskusstvo, 1981, рр. 210–234.

8. Fromm E. The Dogma of Christ [Dogmat o Khriste]. Moscow, Olimp, AST, 1998, 416 p.

9. Selfie. Definition of Selfie by Merriam-Webster. Available at: http://www.merriam-webster.com/dictionary/selfie (accessed 16 September 2019).

10. Schwartz-Salant N. Narcissism and Character Transformation: The Psychology of Narcissistic Character Disorders. Toronto, Inner City Books, 1982, 190 p.

11. Kohut H. The Analysis of the Self: A Systematic Approach to the Psychoanalytic Treatment of Narcissistic Personality Disorders. Chicago, University of Chicago Press, 2013, 384 p.

12. Tompson К. Smarter Than You Think: How Technology Is Changing Our Minds for the Better. London, Penguin Press, 2013, 352 p.

13. Wortham J. My Selfie, Myself. Available at: http://www.nytimes.com/2013/10/20/sunday-review/my-selfie-myself.html?pagewanted=all&_r=0 (accessed 16 September 2019).

© Л. С. Яковлева, 2020.