УДК: 130.3; 316.62; 316.77
Работа подготовлена при поддержке гранта Президента РФ МК-3018.2019.6 «Когнитивный код “soft power” как фактор распространения протестных политических настроений российской городской молодежи».
Франц Валерия Андреевна – Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина, доцент кафедры интегрированных маркетинговых коммуникаций и брендинга Школы государственного управления и предпринимательства, кандидат политических наук, доцент, Екатеринбург, Россия.
Email: val-franc@yandex.ru
SPIN: 8262-8784.
Авторское резюме
Состояние вопроса: Теоретические аспекты распространения протестных настроений и действий в среде городской молодежи к настоящему моменту рассмотрены достаточно глубоко и разносторонне как в российской, так и в зарубежной науке. Изучены основные факторы и причины возникновения социально-политических протестных настроений и действий и сформулированы соответствующие теории – коллективного действия, относительной депривации, мобилизации ресурсов и т. п. Предложены классификации видов и пространств реализации протестной активности. Активно проводятся также эмпирические исследования в данной области, в частности, касающиеся коммуникационного аспекта социально-политического протеста. Однако через призму концепции когнитивного кода распространение протестных настроений рассматривается впервые.
Результаты: В качестве инструментов эмпирического исследования нами были использованы опрос молодежи Екатеринбурга и экспертные интервью. Результаты исследований позволили выявить общее социальное самочувствие молодежи Екатеринбурга; степень распространения в ее среде протестных настроений, характер этих настроений и потенциал их трансформации в протестные действия; причины распространения протестных настроений и предпочтения екатеринбургской молодежи в отношении разных форм реализации протестной активности; предпочитаемые каналы потребления информации о социально-политической ситуации в России, а также каналы и формы выражения и распространения протестных настроений; существующие в массовом сознании молодежи когнитивные коды, связанные с протестом.
Область применения результатов: Теоретико-методологические выводы исследования могут быть использованы при формировании эмпирического инструментария для изучения молодежного социально-политического протеста. Эмпирические результаты могут помочь в понимании принципов формирования эффективной стратегии политической коммуникации с молодежью.
Выводы: В целом для молодежи Екатеринбурга характерен высокий уровень недовольства социально-экономической и политической ситуацией в стране. Однако такое недовольство имеет достаточно низкий потенциал трансформации в протестные действия. Протестная активность если и реализуется, то в основном тяготеет к умеренному и конвенциональному характеру. Наиболее популярным способом выражения и распространения протеста является интернет-активность (подписание петиций, потребление и чуть реже поддержка и распространение протестного контента), но такая деятельность имеет невысокий потенциал перехода в оффлайн-формат. Таким образом, протестные настроения распространяются главным образом в информационном пространстве или пространстве коммуникаций. По большей части это происходит в масс-медиа. Однако цифровые коммуникации не являются «ресурсом» реальных социально-политических трансформаций и зачастую, напротив, служат лишь инструментом «выпуска пара» с последующим снижением потребности в инициировании реальных изменений. Для значительной части молодежи Екатеринбурга характерен политический абсентеизм.
Ключевые слова: городская молодежь; социально-политический протест; протестные настроения; диджитал-коммуникации; когнитивный код.
Features of the Spread of Protest Sentiments among Russian Urban Youth in Information Society (by the Case of Yekaterinburg)
Franz Valeria Andreevna – Ural Federal University named after the first President of Russia B. N. Yeltsin, Associate Professor of the Department of Integrated Marketing Communications and Branding at the School of Public Administration and Entrepreneurship, PhD (Political Science), associate professor, Yekaterinburg, Russia.
Email: val-franc@yandex.ru
Abstract
Background: The theoretical aspects of the spread of protest sentiments and actions among urban youth have been considered quite deeply and comprehensively both in Russian and foreign science. The main factors and reasons for the emergence of socio-political protest moods and actions have been studied and the corresponding theories have been formulated, i. e. collective action, relative deprivation, resource mobilization, etc. Classifications of types and spaces of protest activity implementation are proposed. Empirical research in this area is also carried out, in particular, concerning the communication aspect of socio-political protest. For the first time, however, the spread of protest moods is considered in the context of the cognitive code concept.
Results: We used a survey of Yekaterinburg young people and expert interviews as tools for empirical research. The research results made it possible to reveal the general social well-being of Yekaterinburg young people; the degree of distribution of protest moods in their environment, moods nature and potential for their transformation to protest actions; reasons for the spread of protest sentiments and preferences of Yekaterinburg youth in relation to various forms of protest activity; preferred channels of information on the socio-political situation in Russia, as well as channels and forms of expression and dissemination of protest sentiments; the cognitive codes existing in the mass consciousness of young people associated with protest.
Implications: Theoretical and methodological findings can be used to make tools for empirical research in the field of youth socio-political protest. Empirical results can help in understanding the principles of forming an effective strategy for political communication with young people.
Conclusion: In general, young people in Yekaterinburg are characterized by a high level of dissatisfaction with the socio-economic and political situation in the country. Such discontent, however, has a low potential for transformation to protest actions. Even if protest activity is implemented, it tends to have a moderate and conventional character. The most popular way to make and disseminate protest is online activity (signing petitions, consuming, less often supporting and distributing protest content), although such activity has a low potential for transition to an offline format. Thus, protest sentiments spread mainly in the information or communication space. This is mainly happening in the media. Digital communications, however, are not “resources” for real socio-political transformations and often, by contrast, serve only as a tool for “blowing off steam” with a subsequent decrease in the need to initiate real changes. Political absenteeism is characteristic of a significant part of Yekaterinburg youth.
Keywords: urban youth; socio-political protest; protest moods; digital communications; cognitive code.
Последние несколько лет в мире, включая Россию, повсеместно наблюдается существенный рост протестной социально-политической активности. Значительную роль в подобных процессах играет молодежь, проживающая в крупных мегаполисах. Информационный характер современного общества и появление все новых технологий и инструментов цифровых коммуникаций накладывает отпечаток на распространение и интенсивность протестных настроений городской молодежи, а также характер и предпочитаемые формы ее протестных действий. В этом смысле коммуникационный аспект социально-политического протеста представляет существенный научный интерес – особенно в свете специфики социально-политических процессов в России, оказывающей влияние, в частности, на возможность перехода онлайн-протеста в оффлайн-формат с последующими трансформациями различных элементов социально-политической действительности.
Под политическим протестом мы понимаем разновидность политического участия, выражающегося в открытой демонстрации отрицательного отношения к политической системе в целом или ее отдельным элементам, нормам, ценностям, принимаемым решениям. При этом политический протест может принимать и пассивные формы, крайней среди которых является политический абсентеизм. В своем понимании данной категории мы опираемся на идеи Р. Мертона, Д. Дэвиса, Р. Инглхарта, У. Милбрайта.
Протестные настроения мы, в свою очередь, определяем как вид социальных настроений, характеризующихся неудовлетворенностью социальных групп или индивидуумов сложившейся социально-политической ситуацией, неоправдавшимися ожиданиями и, одновременно, готовностью носителей таких настроений предпринять конкретные действия с целью изменения ситуации.
Причинами протестного поведения могут быть кризис ценностей политической культуры, делегитимация политического режима, депривация индивидуума или целых социальных групп и др. Из возможных причин возникновения протеста вытекают основные подходы к его рассмотрению: концепции коллективного поведения, депривации, теория «мобилизации ресурсов», конфликтологический подход и т. п.
Теория коллективного поведения объясняет протест главным образом через показатели социальной напряженности (Т. Гарр, Н. Смелзер, Дж. Дженкинс и др.). Ее представители подчеркивают наличие взаимосвязи между экономическим неравенством и протестом. В частности, низкий доход (зачастую в совокупности с низким уровнем образования) ведет к возрастанию неудовлетворенности социально-политической ситуацией и протестного потенциала. Также значительную роль играет разрушение доверия во взаимоотношениях общественности и власти.
Социально-психологическое направление данного подхода представлено теорией относительной депривации (С. Стауффер, Р. Мертон, У. Рансисмен), которая в качестве механизма, запускающего протест, рассматривает увеличение разрыва между ожиданиями (относительно уровня жизни, карьерных перспектив и т. п.) индивидуумов и возможностями их реального удовлетворения.
Сторонники теорий «мобилизации ресурсов» (С. Тэрроу, С. И. Озлер, Д. С. Мейер) полагают, что протест возможен только при наличии политических, экономических и организационных возможностей для мобилизации существующего недовольства. Ключевой категорией данной теории является «структура политических возможностей», представляющая собой группу ресурсов, определяющих вероятность возникновения общественных, в том числе протестных, движений, специфику, формы и эффективность их деятельности. Одним из современных направлений концепции «мобилизации ресурсов» являются теории, делающие акцент на изучении роли новых медиа (социальные сети и интернет-СМИ) в распространении протестных настроений и активности. Существенным фактором в реализации протестных действий такие теории считают распространение и доступность протестного контента и информации о готовящихся протестных акциях в онлайн-пространстве.
Представители конфликтологического подхода (Р. Дарендорф, Л. Козер, К. Боулдинг) определяют социальный протест как форму конфликта, порождаемого столкновением социальных групп с взаимно противоречащими политическими и экономическими интересами.
Перечисленные причины и факторы возникновения протестных настроений и действий были заложены нами в основу эмпирического инструментария исследования (структуры и вопросов анкеты и экспертного интервью). Важной целью нашего исследования стало выявление наиболее значимых среди таких факторов и причин в контексте распространения протестных настроений в среде молодежи Екатеринбурга.
Помимо вышесказанного, мы рассматриваем такие аспекты социально-политического протеста, как пространство реализации (классификации и подходы Г. Г. Почепцова, А. В. Скиперских), а также формы реализации в соответствии с классификацией Л. Милбрайта.
Так, Г. Г. Почепцов выделяет три типа пространств, в которых может реализовываться политический протест: физическое, информационное и когнитивное [см.: 5]. А. В. Скиперских также высказывает мнение, что протест реализуется в рамках «пространственного континуума», который делится на три типа: город и его материальные объекты (здания, дороги, памятники и т. п.); человек (одежда и символы на ней, акты, совершаемые человеком и т. п.), коммуникации (СМИ, соц. сети, блогосфера) [см.: 6].
В рамках нашего исследования для нас важно, какую роль играют именно информационное пространство и онлайн-коммуникации в распространении протестных настроений в среде городской молодежи, а также какие каналы и формы такой коммуникации преобладают, являясь для молодежи наиболее значимыми и удобными.
Еще одной нашей значимой задачей было выяснить, какой характер протестного поведения наиболее распространен в среде городской молодежи Екатеринбурга, по каким причинам, как и до какой степени на факт преобладания того или иного характера протестных настроений и действий молодежи влияют цифровые технологии.
Что касается возможного характера протестного поведения, за основу нами была взята классификация видов протестного поведения У. Милбрайта. Так, Милбрайт классифицирует протестное поведение в соответствии с такими критериями, как уровень активности (низкая, средняя, высокая) и степень легальности (конвенциональная / неконвенциональная) [см.: 4]. Данную классификацию можно дополнить критериями численности участников (массовые, групповые, индивидуальные протесты) и применения насилия (насильственные / ненасильственные).
На пересечении вышеуказанных критериев находятся виды протестного поведения, включающие существенное число подкатегорий. Например, ненасильственные конвенциональные формы политического протеста с низким уровнем политической активности могут включать:
– массовые: протестный абсентеизм общества, участие в виртуальных группах в социальных сетях протестной направленности;
– индивидуальные: молчание, регулярное потребление контента оппозиционных СМИ, комментарии в блогах, социальных сетях, выражающие недовольство властью.
Неконвенциональные формы политического протеста среднего уровня активности ненасильственного характера могут включать:
– массовые: участие в несогласованных демонстрациях и митингах, забастовках, смартмобах, бойкотах;
– индивидуальные: объявление голодовки, участие в одиночной акции;
– анонимные: создание протестного контента в сети Интернет и т. п.
Социально-политический протест и протестные настроения мы рассматриваем с точки зрения концепции «когнитивного кода». Мы ставим себе задачу изучить, какие когнитивные коды (стереотипы, схемы, диспозиции и др.) преобладают в среде российской городской молодежи в контексте ее протестных настроений, а также какие факторы влияют на их формирование.
Термин «когнитивный код» был заимствован нами из теории «конструктивистского структурализма», и рассматривается в ее контексте (П. Бурдье, Э. Гидденс, Н. Луман и др). Согласно данному подходу, предметом социальных наук являются, в первую очередь, социальные практики, упорядоченные в пространстве и времени, а не гипотетическая социальная тотальность. Под практиками понимаются любые изменения, осуществляемые социальными акторами и порождающие многообразные “различения”, которые фиксируются как в материально-вещественной, так и в идеальной форме. В связи со сказанным мы делаем особый акцент на практиках, реализующихся в контексте распространения протестных настроений и протестной активности молодежи [см.: 3, с. 20].
При этом, по мнению сторонников «конструктивистского структурализма», за объективированными социальными практиками скрываются исторически изменчивые символические структуры, имеющие в себе механизм трансформации символического содержания на язык повседневности и наоборот. Ядром таких символических структур являются схемы, действующие на практике корпоративные диспозиции, принципы деления и т. п. С точки зрения конструктивистского структурализма, индивидуальная или групповая политическая позиция определяется, прежде всего, когнитивно-оценочными кодами (схемами классификаций), формирующими понимание смысла политических действий. Посредством таких схем акторы классифицируют сами себя и позволяют классифицировать. Они выступают своего рода инкорпорированными “моделями” или “программами” политических практик, интериоризированными значениями политических установок, ставших личностными свойствами в результате социализации и усвоения политического опыта [см.: 1, с. 194].
Таким образом, прежде всего, речь идет о классификационных информационных схемах, символических трансфигурациях фактических различий и – шире – о рангах, порядках, градациях как продуктах построения этих схем. При этом политическое пространство (понимаемое нами в контексте теории П. Бурдье) можно представить как систему различий, которые воспроизводятся в виде объективных и субъективных структур. Иными словами, политический порядок представляет собой в значительной степени ментальный порядок, существующий по большей части в виде социальных представлений, разделяемых социальными акторами. Соответственно, политическая идентичность социальных акторов формируется также, главным образом, когнитивно-оценочными кодами (схемами классификаций), существующими в ментальном, идеальном пространстве [см.: 3, с. 21].
Хотелось бы отдельно пояснить введенное П. Бурде понятие «диспозиция», имеющее существенное значение для нашего исследования. Диспозиция, с точки зрения исследователя, есть модель восприятия действительности, которая, будучи интериоризированной, структурирует поведение, формирует представление о занимаемой в социальном поле со всеми его структурами позиции. Диспозиции и иные подобные символические структуры формируют так называемый «габитус» как наиболее объемный и целостный продукт социализации, в том числе политической. Габитус представляет собой «совокупность черт, которые приобретает индивид, диспозиции, которыми он располагает, или иначе говоря, свойства, результирующие присвоение некоторых знаний, некоторого опыта» [2, с. 46]. То, что называют правилами социальной игры, в терминологии П. Бурдье называется габитусами или социальными стратегиями.
Подводя итог теоретическому обоснованию, можно утверждать, что важной задачей исследования и основной целью статьи является демонстрация влияния цифровых технологий на специфику (интенсивность, формы, каналы и т. д.) распространения протестных настроений в среде городской молодежи на примере Екатеринбурга.
В соответствии с данной целью были поставлены следующие задачи.
1) Определить социальное самочувствие молодежи Екатеринбурга в целом, выявить уровень удовлетворенности социально-экономическими и политическими условиями жизни в стране, а также условиями собственной жизни.
2) Определить восприятие молодежью Екатеринбурга своего места в актуальном социально-политическом поле, уровень ее доверия к власти.
3) Выявить уровень поддержки екатеринбургской молодежью разных форм существующих протестных действий и собственной готовности к таким действиям.
4) Выявить факторы и когнитивные структуры (диспозиции, схемы, стереотипы и др.), оказывающие значимое влияние на уровень протестных настроений молодежи Екатеринбурга.
5) Выявить наиболее эффективные и предпочтительные с точки зрения екатеринбургской молодежи формы и пространства выражения и распространения социально-политических протестных настроений и действий.
6) Определить роль цифровых технологий в распространении протестных настроений в среде городской молодежи.
7) Выявить наиболее распространенные и предпочтительные с точки зрения городской молодежи каналы цифровой коммуникации в контексте реализации протестной активности, а также наиболее распространенные и предпочтительные формы такой коммуникации.
Что касается эмпирических методов сбора информации, был проведен опрос екатеринбургской молодежи, а также серия экспертных интервью. Опрос осуществлялся на базе Уральского федерального университета в 2020-м году и был направлен, главным образом, на комплексную диагностику особенностей протестных настроений и установок молодежи города Екатеринбурга, выявление основных факторов, определяющих их специфику, определение основных каналов коммуникации в контексте распространения протестных настроений. В связи с действующим на момент проведения исследования карантинными мерами, опрос проводился без личного контакта с респондентами, путем интерактивного анкетирования на платформе Google Forms (однако при отборе респондентов тщательно контролировалось их соответствие квотным признакам). Всего в ходе исследования были опрошены 506 представителей молодежи города в возрасте от 14 до 29 лет, отобранные на основании квотной выборки по критериям района проживания, пола и возраста. Результаты опроса приведены в разделе «Результаты исследования», в том числе в таблицах 1–7.
Целью экспертных интервью также было выявление общей специфики политических протестных настроений екатеринбургской молодежи, включая степень распространения, интенсивность, характер, причины, основные формы и каналы распространения, роль цифровых технологий в данном процессе, наиболее предпочитаемые каналы цифровой коммуникации в контексте распространения протеста. Было взято 5 интервью у экспертов, двое из которых являются академическими исследователями, специализирующимися на проблеме молодежного протеста и ведущими соответствующие исследования в течение нескольких лет. Один – практикующий политолог, имеющий широкий опыт работы в электоральных кампаниях и изучения различных аудиторий, включая молодежные. Еще двое – практики, работающие с молодежными аудиториями в рамках деятельности оппозиционных политических партий. Показательно, что мнения теоретиков и практиков в целом и основном совпали.
Результаты исследования
Опрос начинался с блока, посвященного общему социальному самочувствию екатеринбургской молодежи и ее восприятию жизни в России. Исследование показало, что 71,1 % опрошенных скорее не нравится, как складываются дела в российском обществе. В качестве серьезных проблем государства опрошенные отметили низкий уровень жизни, безденежье (34,8 %, большинство), отсутствие нормальной работы (37,9 %, большинство), низкое качество здравоохранения (35,8 %, большинство), низкий уровень свободы в обществе (31,8 %, большинство). Наиболее острыми проблемами были названы коррупция, произвол власти (33,4 %, большинство) и сложности с приобретением жилья (36,6 %, большинство).
Десятка важнейших ценностей, которые должны лежать в основе идеального, с точки зрения опрошенных, общества, приведена в таблице 1 (источник – самостоятельно проведенное исследование).
Таблица 1 – Ответы на вопрос «Как Вы считаете, на каких из этих принципов должно строиться общество в идеале?» (результаты опроса «Социальное самочувствие и протестные настроения молодежи Екатеринбурга»)
| № | Принципы |
Число ответивших |
% ответивших |
| 1 | Права человека |
276 |
55,5 |
| 2 | Свобода |
252 |
50,7 |
| 3 | Справедливость |
244 |
49,1 |
| 4 | Мораль |
207 |
41,6 |
| 5 | Равенство |
185 |
37,2 |
| 6 | Доверие |
178 |
35,8 |
| 7 | Закон |
167 |
33,6 |
| 8 | Семья |
137 |
27,6 |
| 9 | Достаток |
123 |
24,7 |
| 10 | Уважение к природе |
104 |
20,9 |
При этом на вопрос «Лично Вы за последние несколько месяцев сталкивались с проявлениями несправедливости по отношению к себе?» положительный ответ дали более половины респондентов (57,3 %). Наиболее популярными ответами на вопрос о характере несправедливости оказались: «Принуждают меня делать то, чего я не хочу и не обязан делать» (42,2 %), «Мой труд мало ценят, платят меньше, чем я заслуживаю» (36,6 %), «Не дают мне того, что положено по закону» (36,2 %).
Десять ценностей, составляющих реальную основу российского общества, по мнению опрошенных, приведены в таблице 2 (источник – самостоятельно проведенное исследование).
Таблица 2 – Ответы на вопрос «Какие из этих принципов, по Вашему ощущению, сейчас господствуют в российском обществе?» (результаты опроса «Социальное самочувствие и протестные настроения молодежи Екатеринбурга»)
| № |
Принципы |
Число ответивших |
% ответивших |
| 1 | Собственность |
187 |
37,9 |
| 2 | Сила |
184 |
37,3 |
| 3 | Достаток |
176 |
35,7 |
| 4 | Закон |
172 |
34,9 |
| 5 | Мода / мейнстрим |
141 |
28,6 |
| 6 | Сильное государство |
122 |
24,7 |
| 7 | Успех |
121 |
24,5 |
| 8 | Удовольствие |
101 |
20,5 |
| 9 | Традиция |
97 |
19,7 |
| 10 | Труд |
70 |
14,2 |
На вопрос «Если говорить в целом, то насколько положение в российском обществе такого человека, как Вы, зависит от него самого?» большинство (50,4 %) отвечает, что сильно зависит.
При этом поддержка со стороны власти все-таки, по-видимому, ожидается и считается недостаточной. Так, на вопрос «Как Вы считаете, действующие российские власти делают достаточно для решения проблем, стоящих перед такими людьми, как Вы?» большинство (41,9 %) дало ответ «Определенные действия я вижу, но они чисто символические». Второй по популярности ответ – «делается много, но далеко не все возможное» (27,5 %), на третьем месте – «по-моему, власть вообще не стремится их решать» (16,8 %). Таким образом, можно говорить о среднем или ниже среднего уровне удовлетворенности деятельностью власти в целом. Что касается ответов на вопрос об одобрении деятельности конкретных представителей власти (Председатель Правительства РФ, Президент, Губернатор Свердловской области), наиболее распространенным оказался «что-то одобряю, что-то – нет». На втором месте по распространенности – вариант «скорее одобряю», причем он незначительно, но «обгоняет» вариант «скорее не одобряю». Исключение составляет мэр Екатеринбурга, которому большинство (36,2 %) выразило неодобрение.
Ответы молодых екатеринбуржцев на вопрос о том, что в наибольшей степени повлияло на их формирование представления о жизни в России, приведены в таблице 3 (источник – самостоятельно проведенное исследование).
Таблица 3 – Ответы на вопрос «Что больше всего повлияло на формирование вашего представления о жизни в России?» (результаты опроса «Социальное самочувствие и протестные настроения молодежи Екатеринбурга»)
| № |
Источники влияния |
Число ответивших |
% ответивших |
| 1 | Опыт жизни в России |
471 |
93,5 |
| 2 | Учеба и образование |
282 |
56,0 |
| 3 | Книги, которые я читал |
207 |
41,1 |
| 4 | Мнение родственников, друзей |
205 |
40,7 |
| 5 | Опыт путешествий и жизни за границей |
186 |
36,9 |
| 6 | Средства массовой инфоинформации |
168 |
33,3 |
| 7 | Кино и другие произведения искусства |
133 |
26,4 |
| 8 | Мнение известных политиков и активистов |
105 |
20,8 |
| 9 | Общение в социальных сетях |
86 |
17,1 |
| 10 | Мнение популярных артистов |
26 |
5,2 |
| 11 | Игра в компьютерные игры |
19 |
3,8 |
| 12 | Общение с иностранцами |
19 |
3,8 |
| 13 | Другое |
0 |
0,0 |
| Итого ответивших: |
504 |
100,0 |
Что касается собственно протестных настроений и, в особенности, позиции респондентов относительно эффективности протеста, показатели относительно скромные. Так, большинство опрошенных (32 %) полагают, что массовые выступления, выражающие протест действующим властям, в их городе крайне маловероятны (опрос проводился примерно через полгода после событий вокруг сквера на Октябрьской площади Екатеринбурга). На вопрос «Какова вероятность того, что Вы лично примете участие в таких акциях, если они состоятся?» ответ «точно не приму» также дает большинство (39,9 %). Наиболее значимыми и распространенными ответами на вопрос «Какие условия должны обязательно выполняться для того, чтобы у Вас возникла готовность выйти на митинг, забастовку, иную акцию протеста?» оказались: акция будет согласована властями (43,5 %); акция будет поддержана партией, за которую Вы голосуете (40,1 %); хорошо заплатят за участие (29,2 %); вы доверяете лидерам, которые призывают к акции (15,2 %); будет уверенность в собственной безопасности (12,6 %). Ответ же «Будет уверенность в том, что после акции что-то реально изменится» располагается на последнем месте (7,5 %). Примечательно, что на вопрос «Какие формы протестного поведения Вы бы назвали наиболее эффективными в современной России?» большая часть опрошенных (33,2 %) отвечает «Таких форм нет» (таблица 4, источник – самостоятельно проведенное исследование).
Таблица 4 – Ответы на вопрос «Какие формы протестного поведения Вы бы назвали наиболее эффективными в современной России?» (результаты опроса «Социальное самочувствие и протестные настроения молодежи Екатеринбурга»)
|
№ |
Формы протестного поведения |
Число ответивших |
% ответивших |
|
1 |
Таких форм нет |
168 |
33,2 |
|
2 |
Принять участие в акции протеста |
137 |
27,1 |
|
3 |
Игнорирование выборов, неучастие в политике в целом |
90 |
17,8 |
|
4 |
Написать пост в Интернете, социальной сети |
84 |
16,6 |
|
5 |
Создать петицию |
48 |
9,5 |
|
6 |
Вступить в протестную организацию/движение |
39 |
7,7 |
|
7 |
Выпустить видеоролик и разместить его в Интернете |
35 |
6,9 |
|
8 |
Написать обращение в органы власти или депутату |
25 |
4,9 |
|
9 |
Нарисовать граффити в публичном месте |
23 |
4,5 |
|
10 |
Выйти на одиночный пикет |
21 |
4,2 |
|
11 |
Другое |
13 |
2,6 |
| Итого: |
506 |
100,0 |
Готовность молодёжи к протестным действиям и реальной протестной активности продемонстрирована в таблице 5 (источник – самостоятельно проведенное исследование).
Таблица 5 – Ответы на вопрос «В чем из перечисленного Вы бы приняли личное участие, если бы хотели как-то привлечь внимание к какой-то острой проблеме в обществе?» (результаты опроса «Социальное самочувствие и протестные настроения молодежи Екатеринбурга»)
| № |
Форма активности |
Число ответивших |
% ответивших |
| 1 | Написать пост в Интернете, социальной сети |
220 |
43,5 |
| 2 | Игнорирование выборов, неучастие в политике в целом |
203 |
40,1 |
| 3 | Не стал бы ничего делать |
148 |
29,2 |
| 4 | Принять участие в акции протеста |
99 |
19,6 |
| 5 | Написать обращение в органы власти или депутату |
77 |
15,2 |
| 6 | Создать петицию |
64 |
12,6 |
| 7 | Выпустить видеоролик и разместить его в Интернете |
47 |
9,3 |
| 8 | Нарисовать граффити в публичном месте |
45 |
8,9 |
| 9 | Выйти на одиночный пикет |
39 |
7,7 |
| 10 | Вступить в протестную организацию/движение |
38 |
7,5 |
| 11 | Другое |
0 |
0,0 |
| Итого ответивших: |
506 |
100,0 |
Результаты опроса об участии в каких-либо протестных действиях приведены в таблице 6 (источник – самостоятельно проведенное исследование).
Таблица 6 – Ответы на вопрос «Какие из этих действий Вам доводилось совершать хотя бы раз за последние 12 месяцев?», Топ-10 (результаты опроса «Социальное самочувствие и протестные настроения молодежи Екатеринбурга»)
| № |
Форма активности |
Число ответивших |
% ответивших |
| 1 | Нет, ни в чем подобном участвовать не приходилось |
176 |
34,9 |
| 2 | Подписывать в Интернете обращения по политическим или социальным проблемам |
129 |
25,6 |
| 3 | Распространять интернет-мемы по политическим темам |
94 |
18,7 |
| 4 | Менять аватар в социальной сети в знак солидарности с какой-то акцией или событием |
86 |
17,1 |
| 5 | Сдавать деньги или вещи на благотворительные цели |
74 |
14,7 |
| 6 | Вступать в дискуссии на политические темы в Интернете |
56 |
11,1 |
| 7 | Писать в социальных сетях о своем недовольстве проблемами в городе / стране |
49 |
9,7 |
| 8 | Участвовать в политических дискуссиях, конференциях, публичных слушаниях (кроме научных конференций) |
48 |
9,5 |
| 9 | Писать письма должностным лицам или ходить к ним на прием |
46 |
9,1 |
| 10 | Участвовать во флешмобах и / или акциях солидарности в Интернете |
41 |
8,1 |
Как мы можем видеть, опираясь на данные таблицы 6, участие в согласованных и не согласованных протестных акциях, митингах даже не входит в десятку наиболее популярных ответов. Данные варианты находятся на 12 и 13 местах соответственно с результатами 7,1 % и 5,4 %. Варианты, связанные с конструктивным диалогом с властями, занимают 14 и 18 (последнюю) позиции соответственно.
Наконец, приоритеты относительно источников информации о жизни в России представлены в таблице 7 (источник – самостоятельно проведенное исследование).
Таблица 7 – Источники информации о жизни в Росси (результаты опроса «Социальное самочувствие и протестные настроения молодежи Екатеринбурга»)
| Источник информации |
% ответивших
|
| Российские СМИ |
58,1 |
| Зарубежные СМИ |
25,5 |
| Российские группы в соц. сетях |
75,1 |
| Зарубежные группы в соц. сетях |
45,8 |
| Российские видео-блоги |
41 |
| Зарубежные видео-блоги |
23,6 |
| Знакомые и родственники в России |
60,2 |
| Знакомые и родственники за рубежом |
14,2 |
| Российские преподаватели |
14 |
| Зарубежные преподаватели |
15,7 |
| Российские фильмы, книги, музыка |
15,1 |
| Зарубежные фильмы, книги, музыка |
14,2 |
Результаты интервью с экспертами во многом совпадают с приведенными результатами опроса молодежи и проясняют ряд вопросов, связанных с позицией респондентов. Так, большинство экспертов (4 из 5) сошлись во мнении, что молодежный протест сегодня имеет преимущественно умеренный характер и типичен для достаточно узкой части молодежи – молодых людей, проживающих в мегаполисах и имеющих средний или высокий уровень достатка или образования. Стоит отметить, что и в рамках опроса на вопрос материальном положении своей семьи большинство респондентов ответило «Удовлетворительное / кроме питания и квартплаты денег хватает на покупку недорогих вещей», «Хорошее / можем покупать дорогие вещи, но далеко не все по карману». Бедственное положение отметило меньшинство опрашиваемых.
Эксперт-исследователь: «Исследования показывают, что молодежь мегаполиса более активна, нежели молодежь каких-то маленьких административных городков… У жителя маленького города меньше возможностей, ниже, ну, скажем прямо, заработок, потому что просто возможностей меньше… И их основная задача – это именно вот найти дополнительный заработок, то есть чем-то заняться: иди огород покопай, картошку посади, им не до этого всего [не до протестов]. А наша молодежь – они все более рафинированные и думают о высоком, о прекрасном. Это тоже накладывается».
Эксперт-исследователь: Я бы сказал, что они имеют непредсказуемый немного характер. В России сейчас… протестовать против политики – это достаточно опасно и собственно мы видим, что кейсов политического протеста становится достаточно мало. В основном это локализуется где? В Москве… И, как правило, это имеет достаточно серьезные последствия для тех, кто в этом участвует.
Эксперт-исследователь: В большей степени, скорее, умеренный. Подписание и распространение различных петиций, обсуждение сложившегося положения в стране в кругу единомышленников в соцсетях, публикация постов критического характера. В меньшей степени участие в законных митингах и демонстрациях, пикетирование и т. д.
Эксперт-практик: К протестам склонна все-таки городская молодежь. Чем ближе к столице, тем выше уровень протестных настроений: мы это видели и на храмовых протестах, и на протестах в Мосгордуму. Но я не знаю ни одного случая о протестах в муниципальных образованиях недалеко от Екатеринбурга, хоть я и работаю в политике достаточно давно.
Относительно вопроса о том, легальные или нелегальные протесты в наибольшей степени свойственны для молодежи, мнения экспертов разделились, однако, большинство все-таки склоняется к мнению о преобладании легальных форм.
Эксперт-практик: В основном это легальные формы – обсуждение политических проблем с друзьями и знакомыми, участия в интернет-дискуссиях. Реже нелегальные формы – участие в несогласованных акциях протеста.
Эксперт-практик: На мой взгляд, на самом деле, в большей степени распространены именно легальные, потому что боится молодежь выходить на нелегальные. Потому что за это есть четкая ответственность, и все это прекрасно понимают, несмотря на все безрассудство молодежи и желание изменить мир к лучшему, все-таки срабатывают инстинкты самосохранения.
Эксперт-исследователь: Я считаю, нелегальные. Те же самые несанкционированные митинги. У нас нет в законе такого волеизъявления граждан, которое было бы легитимным. У нас есть референдум, общее собрание. Всё. Санкционированные есть, но на них ходят коммунисты и пенсионеры, а не молодежь.
Эксперт-исследователь: Наверное, наблюдается низкая форма активности. Молодежь ничем особо не интересуется, не вступает в партии, не имеет политические взгляды.
Эксперты сходятся во мнении, что как внутренние (связанные с особенностями личности, ее психологией), так и внешние (социально-экономические, политические) причины в равной степени подталкивают молодежь к протестным настроениям и активности. При этом большинство из них подчеркивают, что наиболее распространенными поводами для возникновения протестов являются, скорее, события из социальной и бытовой сферы, нежели из чисто политической.
Эксперт-исследователь: Во-первых, это причины мировоззрения и возраста. Молодой возраст располагает к революционному взгляду на мир. Второй момент – это завышенные ожидания. Он учится, получает работу, которая не соответствует его материальному статусу. Например, будучи школьником, он ездил два раза в год за рубеж отдыхать, а сейчас он видит совсем иной материальный мир. Естественно, это потери материальные.
Эксперт-исследователь: Я бы сказал, что все-таки отсутствие социальных лифтов, потому что сколь бы там несправедливо ни было устроено общество, оно ведь никогда не бывает полностью справедливым. Человеку становится безразлична эта несправедливость, если в его личной жизни все хорошо. Вот неработающие социальные лифты – это гораздо более серьезный стимул роста таких настроений. И, наверное, ключевой.
Эксперт-исследователь: В последние годы в России пошла волна протестной мобилизации, связанной с какими-то бытовыми проблемами. С тем, как провелось благоустройство города; с тем, что можно где-то что-то строить или нельзя. Это нельзя назвать политическим протестом, тем более нельзя назвать радикальным протестом, экстремистским каким-то.
Эксперт-практик: В большей степени на распространение протестных настроений среди молодежи влияют экономические факторы. Зарплата, на которую может претендовать молодежь, значительно ниже среднего уровня; крайне мала и стипендия. Фактически недоступным для молодежи является приобретение собственного жилья… Коррупция, политическая система, экономические трудности, низкий уровень жизни, слабая социальная политика, сложности с образованием, наличие и поиск работы и т. д.
По утверждению большей части опрошенных специалистов, молодежные протестные настроения в России распространяются, преимущественно, онлайн. Причем в оффлайн-формат они переходят достаточно редко.
Эксперт-практик: Формируются, конечно, в онлайне, потому что молодежь сейчас не видит каких-то технологий, каких-то средств, которые они бы могли использовать в оффлайне. Потому что каждый раз, когда они выходили на протест, в последние особенно несколько лет, они за это получали какие-то негативные последствия. То есть не было положительного какого-то сценария.
Эксперт-исследователь: Онлайн – это в значительной степени соцсети и видеоблоги, которые транслируют негативные повестки. Но опять же надо понимать, что они там эти повестки транслируют, они провоцируют рост протестных настроений среди молодежи, но они же сами становятся основной площадкой выплеска этих настроений.
Эксперт-исследователь: Я считаю, онлайн. Для них эта форма общения более понятная, такая форма передачи информации более близка, больше распространена, чем межличностное общение. Подобного рода общение снижает уровень социальной ответственности, поэтому там легче договориться на какой-то… «кипиш».
На вопрос, «Какие типы и формы распространения протестного контента имеют наибольший отклик среди молодежи?» эксперты дали следующие ответы:
Эксперт-исследователь: Небольшие видео, гифки, на YouTube какие-то каналы, возможно, мемы.
Эксперт-исследователь: Ключевое – это мемы, какие-нибудь простенькие картинки с негативной или с критической надписью, чаще всего с саркастической.
Эксперт-практик: Соцсети, СМИ, видеоблоги.
Эксперт-практик: Онлайн, как правило, используют соцсети – это различные элементарные видеоролики, это различные посты, это распространение мемов, картинок. Оффлайн-каналы сейчас используются в меньшей степени, потому что опять-таки исходя из того, что аудитория на это не ведется.
Дискуссия
Результаты исследования в целом подтверждают основные тезисы теории коллективного поведения и, в особенности, такого ее подвида, как теория относительной депривации. Как уже было сказано выше, представители теории коллективного поведения придают особое значение взаимосвязи между экономическим неравенством и протестом. Теория же относительной депривации в качестве механизма, запускающего протест, рассматривает увеличение разрыва между ожиданиями и возможностью их реализации.
Проведенный опрос показал, что екатеринбургская молодежь обеспокоена, в первую очередь, именно проблемами экономического характера и, главным образом, своим материальным положением (уровень материального достатка в целом и, в частности, оплаты труда, возможность приобретения жилья). Также молодые люди особенно подчеркивают значимость проблемы коррупции и недостатка справедливости в обществе, больше половины респондентов заявляют о непосредственном личном столкновении с несправедливостью в недавнем прошлом. Доля молодежи, недовольная ситуацией в стране в целом, составляет 71 %. Опрошенные эксперты, со своей стороны, подчеркивают несоответствие ожиданий молодежи и реальности.
Примечательно, что, выражая недовольство преимущественно социально-экономическими условиями жизни, большинство респондентов определили свой уровень жизни как средний и выше среднего. Это коррелирует с характерным для теории относительной депривации тезисом о том, что основным носителем протестных настроений в современных постиндустриальных обществах является средний класс. Спецификой материального положения опрошенных, на наш взгляд, определяется, однако, и их невысокий уровень готовности к протестным действиям (возможность протестов в их населенном пункте оценивает позитивно меньшая часть опрошенных, молодые люди, готовые к участию в оффлайн-протестах, также находятся в меньшинстве). Во-первых, относительно обеспеченные молодые люди все-таки не ощущают острой необходимости протестовать, во-вторых, им уже «есть что терять».
Такое положение дел, вероятно, может быть объяснено с точки зрения уже другой теории – а именно теории «мобилизации ресурсов», гласящей, что протест возможен только при возникновении экономических, политических и организационных возможностей для мобилизации существующего недовольства. В пользу этого говорят, в частности, утверждения экспертов, что молодежь пока не видит возможностей изменения ситуации и достижения значимых социально-политических перемен путем протестной деятельности.
Примечательно, что на вопрос «Какие формы протестного поведения Вы бы назвали наиболее эффективными в современной России?» (таблица 4) большая часть опрошенных отвечает «Таких форм нет» (33,2 %), а третьим по популярности ответом является «Игнорирование выборов, неучастие в политике в целом» (17,8 %). На втором месте, правда, располагается ответ «Принять участие в акции протеста» (27,1 %). Однако в целом можно говорить о высоком уровне в среде молодежи Екатеринбурга политического абсентеизма, являющегося следствием отсутствия возможностей и ресурсов реализации молодежью социально-политических трансформаций в режиме оппозиционной или протестной активности.
На втором и третьем местах в распределении ответов на вопрос «В чем из перечисленного Вы бы приняли личное участие, если бы хотели как-то привлечь внимание к какой-то острой проблеме в обществе?» (таблица 5) заняли варианты «Игнорирование выборов, неучастие в политике в целом» (40,1 %), «Не стал бы ничего делать» (29,2 %). Первое же место предсказуемо оказалось за вариантом «Написать пост в Интернете, социальной сети». В целом результаты таблиц 5 и 6 показывают, что активность, связанная с выражением и распространением протестных настроений, осуществляется главным образом в Интернете.
В целом в молодежной среде наиболее распространены умеренные протестные действия в онлайн-пространстве – подписание петиций, потребление и чуть реже поддержка и распространение протестного контента (таблица 6). Но здесь же и кроется проблема – такая активность, в том числе в силу ее функции «выпуска пара», редко переходит в оффлайн-формат или приводит к реальным изменениям. В этом смысле средства и каналы цифровой коммуникации нельзя рассматривать в контексте теории «мобилизации ресурсов», что связано со спецификой российских социально-политических реалий.
Среди источников информации о жизни в России, которыми пользуются молодые люди Екатеринбурга, также преобладают онлайн-форматы. Наиболее популярны с данной точки зрения социальные сети, на втором месте находятся средства массовой информации, на третьем – видеоблоги (таблица 7). В социальных сетях наиболее популярными форматами являются небольшие видео, юмористические картинки, мемы. Потребление информации из российских источников значительно преобладает над использованием зарубежных, что, вероятно, связано, в первую очередь, с владением иностранным языком. Однако и роль личных коммуникаций остается существенной. Так, 60 % опрошенных подчеркнули значимость информации, получаемой от знакомых и родственников в России.
Что касается сформированных в общественном мнении екатеринбургской молодежи когнитивных кодов, результаты исследований позволяют выявить следующие диспозиции:
– ощущение молодым человеком недостатка социальной справедливости в целом и непосредственно в отношении себя в частности;
– недоступность желаемых материальных благ (удовлетворительная заработная плата и уровень жизни в целом, возможности трудоустройства, приобретения жилья, охраны здоровья) в связи с несправедливым устройством общества (коррупция, злоупотребление силой, экономическим капиталом);
– недостаток свободы политического самовыражения;
– свободное политическое самовыражение связано с риском и опасностью для социально-экономического благополучия и даже жизни;
– недостаточное соблюдение прав человека.
Однако:
– положение молодого человека в обществе, главным образом, зависит от его личных усилий;
– власть делает немало для людей, но не все возможное;
– деятельность крупнейших государственных акторов в чем-то удовлетворительна, а в чем-то нет.
Выводы
Для молодежи Екатеринбурга характерен высокий уровень недовольства социально-экономической и политической ситуацией в стране. Однако такое недовольство имеет достаточно незначительный потенциал трансформации в протестные действия. Протестная активность если и реализуется, то в основном тяготеет к умеренному и конвенциональному характеру. Наиболее популярным способом выражения и распространения протеста является интернет-активность (подписание петиций, потребление и чуть реже поддержка и распространение протестного контента), но такая деятельность имеет невысокий потенциал трансформации в оффлайн-формат. Таким образом, можно говорить о том, что протестные настроения распространяются в основном в информационном пространстве или пространстве коммуникаций. По большей части это происходит в социальных медиа. Однако цифровые коммуникации не являются «ресурсом» реальных социально-политических трансформаций и зачастую, напротив, служат лишь инструментом «выпуска пара» с последующим снижением потребности в инициировании реальных изменений. Для существенной доли молодежи Екатеринбурга характерен политический абсентеизм.
Главные причины распространения протестных настроений в среде российской молодежи находятся в контексте теорий коллективного действия и относительной депривации – это, в первую очередь, недовольство материальными условиями жизни, уровнем социальной справедливости, в целом несоответствие ожиданий и реальности.
Список литературы
1. Бурдье П. Начала. Choses dites. – М.: Socio-Logos, 1994. – 288 с.
2. Бурдье П. Социология политики. – M.: Socio-Logos, 1993. – 336 с.
3. Завершинский К. Ф. Когнитивные основания политической культуры: опыт методологической рефлексии // ПОЛИС. Политические исследования. – 2002. – № 3. – С. 19–30.
4. Milbrath L. Political Participation: How and Why Do People Involved in Politics. – Chicago: Rand McNally & Company, 1965. – 223 p.
5. Почепцов Г. Г. Революция.com. Основы протестной инженерии. – М.: Европа, 2005. – 513 c.
6. Скиперских А. В. Поверхности протеста: особенности политического письма в современной России // Политическая лингвистика. – 2014. – № 1 (47). – С. 108–113.
References
1. Bourdieu P. Choses Dites [Nachala. Choses dites]. Moscow: Socio-Logos, 1994, 288 p.
2. Bourdieu P. Sociology of Politics [Sotsiologiya politiki]. Moscow: Socio-Logos, 1993, 336 p.
3. Zavershinsky K. F. Cognitive Foundations of Political Culture: an Essay of Methodological Reflection [Kognitivniye osnovaniya politicheskoy kultury: opyt metodologicheskoy refleksii]. Polis. Politicheskie issledivaniya (Polis. Political Studies), 2002, no. 3, pp. 19–30.
4. Milbrath L. Political Participation: How and Why Do People Involved in Politics. Chicago: Rand McNally & Company, 1965, 223 p.
5. Pocheptsov G. G. Revolution.com. Basics of the Protest Engineering [Revolyutsiya.com: Osnovi protestnoi inzhenerii]. Moscow: Evropa, 2005, 513 p.
6. Skiperskikh A. V. Surface of Protest: Political Letter in Modern Russia [Poverkhnosti protesta: osobennosti politicheskogo pisma v sovremennoi Rossii]. Politicheskaya lingvistika (Political Linguistics), 2014, no. 1 (47), pp. 108–113.
Ссылка на статью:
Франц В. А. Особенности распространения протестных настроений в среде российской городской молодежи в условиях информационного общества (на примере Екатеринбурга) // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2020. – № 3. – С. 61–80. URL: http://fikio.ru/?p=4155.
© В. А. Франц, 2020