УДК 327
Сирота Наум Михайлович – Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения, профессор кафедры истории и философии, доктор политических наук, профессор, Санкт-Петербург, Россия.
Email: sirotanm@mail.ru
SРIN: 7312-5333
Мохоров Геннадий Анатольевич – Военная академия связи имени Маршала Советского Союза С. М. Буденного, профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин, доктор исторических наук, профессор, Санкт-Петербург, Россия.
Email: g.mohorov@gmail.com
SPIN: 6726-9623
Хомелева Рамона Александровна – Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения, профессор кафедры истории и философии, доктор философских наук, профессор, Санкт- Петербург, Россия.
Email: homeleva@yandex.ru
SPIN: 6693-0424
Авторское резюме
Состояние вопроса: В теории международных отношений малоисследована проблема внешнеполитических рисков и угроз России в контексте глобальной турбулентности, вызываемой становлением полицентричности и цивилизационного многообразия, интенсификацией взаимодействий акторов.
Результаты: Перед Россией стоят задачи гигантской сложности, имеющие экзистенциальный характер – преодолеть негативную социальную динамику, обрести себя в качестве великой державы, оказывающей возрастающее влияние на глобальные процессы. Предстоит адекватно адаптироваться к формирующемуся полицентрическому и одновременно иерархическому миру, в котором резко усилится конкуренция стран и регионов, будут динамично меняться поля совпадающих интересов, противоречий и конфликтов.
Область применения результатов: Предложенный подход отражает авторскую позицию по вопросу о наиболее продуктивных направлениях внешнеполитической деятельности России, позволяющих преодолеть или ослабить действие рискообразующих факторов, усилить влияние на международные процессы. Для обеспечения национальной безопасности необходимо иметь четкое представление о перспективах мирового развития, вызовах и угрозах ближайших десятилетий.
Выводы: 1. Главные вызовы и риски для России носят прежде всего внутренний характер. Нерешенность таких проблем, как экономическая стагнация, технологическое отставание от ведущих государств, бедность значительной части населения предопределяет дефицит привлекательности страны для мирового сообщества и ограничивает потенциал внешнеполитического влияния в качестве центра силы.
2. В обстановке нарастающей глобальной турбулентности минимизации международно-политических рисков для России могла бы успешно содействовать стратегия, которая состояла бы, во-первых в максимальной прагматизации внешней политики, прежде всего на американском и китайском направлениях; во-вторых, в сохранении самостоятельности как от США, так и от Китая; в-третьих, в налаживании сбалансированных отношений с Индией и Японией, а также государствами Юго-Восточной Азии; в-четвертых, в выполнении роли цивилизационного моста между ведущими мирополитическими акторами – США, Объединенной Европой и Китаем.
Ключевые слова: турбулентность; «новая нормальность» миросистемы; общество риска; воспроизводство кризиса; вызовы национальной безопасности.
Russia in the Global World: International Political Risks and Threats
Sirota Naum Mikhailovich – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Professor of the Department of History and Philosophy, Doctor of Political Sciences, Professor, Saint Petersburg, Russia.
Email: sirotanm@mail.ru
Mokhorov Gennady Anatolyevich – Military Academy of Communications named after Marshal of the Soviet Union S. M. Budyonny, Professor of the Department of Humanities and Socio-Economic Disciplines, Doctor of Letters, Professor, Saint Petersburg, Russia.
Email: g.mohorov@gmail.com
Khomeleva Ramona Aleksandrovna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Professor of the Department of History and Philosophy, Doctor of Philosophy, Professor, Saint Petersburg, Russia.
Email: homeleva@yandex.ru
Abstract
Background: In the theory of international relations, the problem of foreign policy risks and threats to Russia has been studied poorly in the context of global turbulence caused by the emergence of polycentricity and civilizational diversity, the intensification of interactions between actors.
Results:Russia faces challenges of gigantic complexity that possess an existential nature: to overcome negative social dynamics and find itself as a great power, exerting an increasing influence on global processes. It is necessary to be adapted in adequate way to the emerging polycentric and at the same time hierarchical world, in which the competition between countries and regions will sharply increase, the spheres of coinciding interests, contradictions and conflicts changing dynamically.
Implications: The proposed approach reflects the authors’ position on the most productive spheres of Russia’s foreign policy, overcoming or weakening the effect of risk-forming factors, making an impact on international processes. To ensure national security, it is necessary to have a clear idea of the prospects for world development, challenges and threats in the near future.
Conclusion: 1. The main challenges and risks for Russia are primarily of an internal nature. Unresolved problems such as economic stagnation, technological lag behind the leading states and poverty of the significant part of the population predetermine the lack of attractiveness of the country for the world community and limit the potential of foreign policy influence as a center of power.
2. Due to the growing global turbulence, the following strategy could further the minimization of international political risks for Russia. This strategy consists in, first, emphasizing foreign policy pragmatism, primarily in the American and Chinese directions; second, maintaining independence from both the United States and China; third, establishing balanced relations with India, Japan and the states of South-East Asia; fourth, playing the role of a civilizational bridge between the leading political actors – the United States, United Europe and China.
Keywords: turbulence; the “new normality” of the world system; risk society; reproduction of the crisis; challenges to national security.
В последние десятилетия объектом исследовательского анализа является проблематика «общества риска» и его базовые характеристики – нестабильность, непредсказуемость и неопределенность. Применительно к странам Запада, переходящего к стадии нового модерна, эта проблематика плодотворно разрабатывается прежде всего У. Беком, который ввёл термин «общество риска» [см.: 1], Э. Гидденсом, З. Бауманом, И. Валлерстайном. Развивая свои взгляды на усложняющуюся природу рисков, У. Бек впоследствии предложил новаторскую теорию «мирового общества риска», обосновывающую необходимость консолидации мирового сообщества для выявления и профилактики глобальных рисков, планетарной ответственности государств в решении главной задачи человечества – обеспечения безопасности граждан [см.: 2].
В статье акцентируется внимание на анализе особенностей международно-политических (внешнеполитических) рисков России начала 20-х гг. XXI века в контексте усиления глобальной турбулентности. При освещении исследуемой проблематики мы исходим из трактовки российского общества риска как сформировавшегося на основе углубления кризиса специфического способа организации социальных связей, взаимодействия и взаимоотношений людей в условиях неопределенности, когда воспроизводство жизненных средств (условий жизни), физических и духовных сил человека приобретает не социально направленный, а преимущественно случайный, вероятностный характер, вытесняясь производством самого риска [см.: 3, с. 300–302].
Важнейшей особенностью становления новой нормальности глобальной миросистемы является нарастание турбулентности, вызываемой комплексом взаимосвязанных причин – обостряющимся геополитическим соперничеством США и Китая, кризисом в российско-американских отношениях, разнонаправленностью действий множества акторов, учащающимися социальными и международными конфликтами, ситуациями хаоса и неопределенности, мировоззренческими противостояниями, распространением настроений растерянности и тревоги, усугубленных угрозой здоровью и жизни людей вследствие пандемии коронавируса. Мир становится все менее предсказуемым и более поляризуемым по линии противоборства демократии с авторитаризмом. Нынешнее состояние международной среды чревато рисками разрушительных столкновений и требует новых подходов для преодоления напряженности.
Слово «турбулентность» происходит от лат. turbulentus, означающего «бурный хаотичный, неупорядоченный». Его использование указывает на преобладание нелинейных процессов, непредсказуемость событий, нарушения порядка и резкую смену трендов. Слово отражает не только названные объективные деструктивные реалии, но и субъективные (массовый характер настроений безысходности, потери ориентиров, отсутствие видимых путей преодоления бедствий).
Наступление эры глобальной турбулентности прогнозировалось известным американским учёным Дж. Розенау в канун распада СССР. В книге «Турбулентность в мировой политике: теория изменения и преемственность» он предпринял попытку обоснования тезиса, согласно которому в силу действия совокупности разных факторов, порождающих кардинальные сдвиги, миропорядок оказывается в состоянии высокой напряженности. Особенность современной мировой политики, согласно Дж. Розенау, состоит в ее переходности, когда сложившиеся правила игры еще не перестали действовать, а новые еще не начали функционировать в полной мере. Результатом этого процесса является вхождение мировой политики в зону турбулентности [см.: 4].
В настоящее время трудно предвидеть, в каком направлении будут развиваться события – становления и укрепления нового миропорядка, основывающегося на демократических началах и исключающего любую гегемонию, или функционирования неустойчивого мироустройства, порождающего всеобъемлющее чувство неуверенности в перспективах мирового развития. От целенаправленных усилий народов и государств по формированию стабильной международной среды, предотвращению глобального беспорядка во многом зависит будущность человечества.
В контексте усиления глобальной турбуленции и стремительного нарастания конфликтного потенциала российское общество и государство вступили в период нестабильности, кризисов и потрясений, порождающих многочисленные вызовы и угрозы. Последствия их развертывания могут иметь катастрофический характер для страны, включая и возможность разрушения государственности. Ситуацию усугубляет внешняя напряженная обстановка, создаваемая социально-экономическим и политическим давлением со стороны ведущих государств мира.
В международном плане действует комплекс дестабилизирующих факторов, порождающих риски и угрозы безопасности страны. Рассмотрим их по существу.
1. Не завершен процесс самоопределения России, понимаемый как выбор эффективной модели внутреннего устройства и нахождение оптимального места в мире. От определения ранга и статуса страны в глобальной расстановке сил зависит решение многих вопросов её развития – обеспечения безопасности, доступа к рынкам и ресурсам, импорта необходимых технологий. Поиск национальной идентичности в новых условиях затрудняется атомизацией общества, дисперсностью взглядов граждан и чрезвычайной сложностью самой задачи, не имеющей очевидных и простых решений. Стране с постимперской и постсоветской ипостасью, констатирует отечественный ученый В. П. Лукин, «весьма непросто четко сформулировать и направить “городу и миру” внятное и убедительное послание о своей сущности и оптимальных путях ее реализации в окружающем мире» [5, с. 42].
Предстоит сформировать модель интенсивного развития на основе синтеза лучших из российских ценностей (сильное государство, социальная справедливость, межнациональная толерантность, христианский гуманизм и др.), и выработать новый, приемлемый для России синтез с ценностями универсальными, общечеловеческими. Опасность, грозящая положению России в мире, заключается в консервации функционирующей корпоративно-олигархической модели социально-экономического устройства, мобилизуя для этого рычаги власти и существующие возможности.
Для обеспечения России достойного места в динамично меняющемся мире предстоит создать несравненно более мощный, чем имеющийся, экономический и научно-технический потенциал. Это сделает её привлекательной для сильных партнёров и позволит выйти из вакуума изоляции, обозначаемого термином «стратегическое одиночество».
Актуальность определения Россией своей идентичности, во многом деформированной в ХХ веке, возрастает в связи с формированием альянсов для конкуренции в новом технологическом цикле – техноэкономических блоков, обладающих такими обязательными атрибутами, как собственная модель развития, контролируемый значительный сегмент мирового рынка, валютная зона, а также набор ресурсов, технологий и научных компетенций. Наличие этих атрибутов способно обеспечить блокам независимость от других, по крайней мере, в таких областях, как оборона и суверенная инфраструктура. В настоящее время просматривается перспектива складывания таких техноэкономических блоков вокруг США, Китая и Европейского Союза.
2. Занимая географическое положение сердцевины Евразии и подвергаясь одновременному воздействию трёх цивилизаций – евроатлантической, китайской и исламской, Россия никогда не была всецело интегрирована в европейские социально-экономические процессы, всегда оставалась периферийной частью Европы, что создавало благодатную почву для мифов о её уникальности и особой миссии в мире. Концепция «несовместимости» России и Европы неизменно актуализировалась на переломных этапах истории страны, когда вставал вопрос о выборе пути развития. Естественно, что дискуссия о месте и роли России в мире обострилась в постсоветский период.
В продолжающейся полемике по вопросу о траекториях мирополитического развития России в международной среде – следовать ли в русле Запада, интегрироваться с Востоком или структурировать вокруг себя уникальную цивилизацию, развивающуюся по собственной логике, мы считаем оптимальным следующий подход: геополитически Россия – страна евразийская, а в этнокультурном, конфессиональном и, главное, ценностном плане – неотъемлемая, хотя и особая часть европейской цивилизации, её восточное продолжение. На европейском континенте проживает более 80 % её населения и сосредоточена основная часть ее экономического потенциала. Поэтому национальные интересы России заключаются в выстраивании ее общественной жизни в соответствии с инвариантными чертами европейских обществ. На наш взгляд, именно такое видение российской идентичности позволит стране наиболее адекватно адаптироваться к глобальным трендам и ощутимо влиять на них.
Популярные в определенных российских кругах ссылки на успешность китайской модели и целесообразность её адаптации к России не должны вводить в заблуждение. Китай, как в свое время Южная Корея и ряд других азиатских стран, неизбежно достигнет стадии, когда дальнейшее развитие потребует демократических реформ. Уже сейчас китайские власти озабочены «вестернизацией» среднего класса страны и опасностью «гонконгского вируса».
Привлекательность китайской модели носит ограниченный характер, а имидж Китая является неоднозначным или негативным за исключением некоторых азиатских или африканских стран. На фоне недавней экономической стагнации, спровоцированной пандемией коронавируса, слухи по поводу роли Китая в её распространении вызвали критическое отношение к КНР со стороны значительной части мирового сообщества. В настоящее время Китай ведет поиск новой, интенсивной модели роста, ориентированной прежде всего на внутренний потребительский спрос и построение среднезажиточного общества.
Переориентация России на Восток ставит ряд важных вопросов общего характера – о продолжительности экономического подъёма Азии при одновременном ослаблении Запада и его последствиях, о способности привилегированных партнёров (Китай, Индия, Вьетнам) производить высокотехнологичную продукцию, критически необходимую России для перехода к инновационному типу развития.
Дискурс о месте России в мировой иерархии не должен заслонять собой такие остроактуальные проблемы, как сохранение целостности страны и её территории, развитие экономики и научно-технической сферы, повышение благосостояния народа, создание современной инфраструктуры. Уровень жизни населения будет зависеть не от достижения особого статуса страны в международных отношениях, а от обеспечения прав человека и гуманитарной безопасности, решения вековечных проблем бедности части населения, неразвитости здравоохранения, нехватки жилья.
3. За два десятилетия, прошедшие с начала рентной «энергосбытовой» эйфории, ресурсы, полученные страной от экспорта сырья, в значительной степени были истрачены для паразитирования части общества на нефтегазовых доходах, а не использованы для создания современной инфраструктуры и повышения конкурентоспособности страны.
Россия интегрирована в мировую экономику в качестве сырьевого придатка и в высокой степени зависит от импорта товаров первой необходимости – продовольствия, бытовой техники, медикаментов и т. д. Ее доля в ВВП мира в 2020 г. составляла 1,7 % в то время как США – 24,8 %, Китая – 17,4 %, Еврозоны – 17,2 %. По номиналу ВВП у России 11-е место в мире [см.: 6].
Инвестиционная привлекательность страны невелика как в силу коррупционно-бюрократических факторов, условий природной среды (неустойчивый климат, зона «рискованного земледелия»), так и состояния человеческого капитала, дефицита квалифицированной рабочей силы. Зарубежный и отечественный капитал избегают долговременного инвестирования в экономику России и предпочитают более прибыльные вложения вне страны.
4. Противостояние России с Западом по ряду параметров обладает признаками холодной войны с увеличивающейся вероятностью конфронтационного сценария. Повышение мировой значимости Китая создает для России опасность оказаться в неприемлемой для себя роли «ведомого» партнера, утратить позиции в региональных сферах своего влияния, особенно в Средней Азии. В глобальной стратегии КНР, ориентированной прежде всего на доступ к сырьевым ресурсам, России отводится роль прежде всего поставщика сырья.
При обострении противоречий Китая с соседями по региону или отношений с Соединенными Штатами Россия может оказаться втянутой в конфликт, создающий угрозу её безопасности. Смещение вектора внешней политики в сторону Китая противоречит российским культурным ориентирам и способно усложнить формирование национально-государственной идентичности.
5. У страны есть ненадежные ситуативные попутчики, но нет союзнических связей, основывающихся на общности идеологических и политических позиций. Оказался исчерпанным кредит международного доверия России как молодому государству, ставшему на магистральный путь цивилизационного развития. Российская внутренняя и внешняя политика сохраняет явственный отпечаток характерной для прошлого авторитарно-имперской традиции, настораживающей потенциальных партнеров по союзам и коалициям.
Функционирующий под эгидой России Евразийский экономический союз (ЕАЭС) в настоящее время является малоэффективным интеграционным образованием, лишённым видимых перспектив для решения поставленных перед ним задач. Возглавляемая Россией Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), включающая шесть республик бывшего СССР, существует более двух десятилетий, и так и не стала интегрированной военной организацией. Более того, все номинальные союзники России официально провозглашают многовекторность и постоянно балансируют между глобальными и региональными центрами силы современного мира. Реалии постсоветского пространства и действительные потребности российской внешней и военной политики одновременно позволяют и требуют создания гибкой системы партнёрств, обеспечивающей защиту и продвижение национальных интересов. Интеграционная структура БРИКС, куда наряду с Бразилией, Индией, Китаем и Южно-Африканской республикой входит и Россия, является скорее противостоящим Западу «клубом по интересам», чем союзом, добивающимся общих целей. Объединить «Незапад» вокруг себя Россия навряд ли сможет – нет ни идей, ни ресурсов.
Неопределенность и нестабильность окружения России затрудняет выстраивание с кем-либо отношений на длительную перспективу. Сложившаяся ситуация затрудняет, если вообще делает возможным, выполнение любых договоренностей – юридических и неформальных.
Таким образом, после развала мировой системы социализма (даже при наличии Союза Независимых Государств и единственного союзника – режима в Белоруссии) Россия так и не обрела собственного места в структуре мира, состоящего из разных цивилизационных и социально-политических образований, имеющих свои нормы существования и системы ценностей. Она уступает другим великим державам по экономическому, научно-техническому и военному потенциалу, масштабам и надежности партнерских отношений за рубежом. Ее геополитическое положение весьма уязвимо, а границы ненадежно защищены.
6. К началу третьего десятилетия XXI века Россия оказалась перед дилеммой: продолжать дорогостоящие и мало результативные попытки обеспечить статус сверхдержавы, или сконцентрировать усилия на внутренних преобразованиях для обретения страной статуса одного из ключевых акторов на международной арене. Облик России как развитой страны со стабильным общественным устройством и эффективной экономикой способствовал бы не только повышению её престижа, укреплению позиций в мире, но и интеграции в сообщество ведущих центров силы, откуда могут быть получены капитал, высокие технологии и современная организация производства. Без «осовременивания» российского общества невозможно создать предпосылки для успешного участия в международном разделении труда.
Опросы, проводимые в ходе исследования общественного мнения, со всей определенностью фиксируют стремление большинства россиян усилить позиции России в мире и вернуть её в число мировых лидеров путем решения внутренних проблем, прежде всего создания конкурентной экономики и обеспечения благосостояния граждан, а не проведения силовой внешней политики. При этом опрашиваемые проявляют реализм в оценке нынешних возможностей России и высказываются за их соотнесение с теми целями, которые она себе ставит. Относя Россию к числу мировых лидеров, большинство респондентов осознает несопоставимость её потенциала с тем, каким обладала сверхдержава СССР [см.: 7; 8].
7. Для извлечения Россией максимума выгод из непосредственного соседства с динамичными экономиками Азии необходима «двойная интеграция» – востока страны в общероссийское пространство и самой страны в целом – через её восточные регионы – в АТР. Должно учитываться, что главная угроза безопасности страны сейчас определяется тем обстоятельством, что её экономически наиболее депрессивная часть физически соприкасается с самой динамичной частью мира. Чтобы избежать превращения в придаток китайской экономики и экономического полувассала Китая России необходимо сконцентрировать усилия на развитии своих дальневосточных территорий.
В условиях нарастающей геополитической напряженности внешняя политика РФ, согласно документу «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации», утвержденному Указом Президента от 2 июля 2021 г. (№ 400), «…должна способствовать повышению устойчивости системы международных отношений, опирающейся на международное право, принципы всеобщей, равной и неделимой безопасности, углублению многостороннего взаимодействия без разделительных линий и блоковых подходов в целях совместного решения глобальных и региональных проблем при центральной координирующей роли Организации Объединенных Наций (ООН) и ее Совета Безопасности» [9].
Преодолению конфронтационности и формированию нового качества в отношениях между ядерными державами могла бы способствовать реализация неоднократно высказывавшейся идеи проведения трехстороннего форума по проблемам мироустройства и миропорядка. В качестве важной меры для достижения этой цели отечественными экспертами С. А. Карагановым и Д. В. Сусловым предлагается запуск в треугольнике Россия–США–Китай комплекса концептуально-стратегических диалогов по фундаментальным вопросам стратегической стабильности, не ориентированных на достижение быстрых договорённостей. Это качество, по мнению экспертов, должно заключаться прежде всего в однозначном и недвусмысленном принятии всеми тремя странами принципа недопустимости войны друг с другом – не только ядерной, а любого военного столкновения, и важности его скорейшего прекращения и деэскалации, если подобный конфликт все же произойдёт. В дальнейшем к участию в этих диалогах целесообразно привлечение и других ядерных стран – Индии, Пакистана, Франции, Великобритании, Израиля, а в перспективе и Северной Кореи [см.: 10, с. 49, 52].
По мере завершения острой фазы соперничества между Россией и Западом актуализируется проблема восстановления доверия и создания условий для конструктивного сотрудничества. Для обеспечения России достойного места и роли на новом этапе мирового развития предстоит в максимальной степени задействовать фактор умной силы не только для продвижения собственной повестки дня, но и для превращения в активного участника выработки правил будущего миропорядка.
В условиях начавшегося процесса формирования альянсов для конкуренции в новом технологическом цикле России с её несопоставимым с другими великими державами технико-экономическим потенциалом, видимо, следует стремиться к расширению доступа к пользовательским данным других стран и прежде всего к стратегическому партнёрству с ЕС в деле создания «единой цифровой Евразии от Атлантики до Владивостока». Цифровая повестка дня может способствовать перезагрузке отношений России и ЕС, постановке их в новый контекст развития континента.
Вместе с тем при накопившихся между РФ и Евросоюзом противоречиях возобновление полномасштабного сотрудничества уже в обозримом будущем едва ли осуществимо. Однако там, где их интересы независимо от мотивации совпадают, возможно избирательное взаимодействие по конкретным вопросам, не затрагивающее экзистенциальных проблем отношений.
В рамках этого сценария возможно и необходимо налаживание многостороннего взаимодействия с государствами АТР, включая их участие в развитии территорий и отраслей экономики. Однако в долгосрочном плане сотрудничество с Китаем и другими странами АТР не должно стать альтернативой интеграции с Европой.
В более длительной перспективе России придётся выбирать между неким особым «евразийским путём» развития, или на основе важных объективных интересов стать на путь реального сближения с Евросоюзом, включения в процессы евроинтеграции во всех сферах жизни. Китай не в состоянии быть альтернативой Западу в качестве источника инвестиций и передовых технологий, необходимых для модернизации и диверсификации российской экономики.
При несомненной, с нашей точки зрения, императивности для России европейской ориентации в меняющемся мире заслуживает внимания вопрос о вероятном облике Европы (или европейского населения) через несколько десятилетий, особенно в связи с опасностью для общественной стабильности, вызываемой мультинациональной и мультиконфессиональной природой европейского общества, миграционными процессами и возможной реакцией на них националистических, расистских сил коренного населения. Проблемами для будущности Евросоюза является сокращение его доли и роли в мировой экономике, усиление центробежных тенденций, которое едва ли перерастет в распад интеграционного объединения, но способно существенно ослабить его.
Негативные тенденции в функционировании Евросоюза не умаляют имеющиеся успехи, достигнутые благодаря региональной интеграции. В ЕС существуют динамичные инклюзивные общества, высокоразвитые экономики и системы социальной защиты, обеспечивающие высокое качество жизни. Страны ЕС обрели многолетний опыт делегирования суверенитета и управления взаимозависимостью с целью успешного использования глобализации и минимизации создаваемых ею рисков. В среднесрочной перспективе наиболее вероятным путем выхода Евросоюза из кризисных процессов может явиться его трансформация на основе стратегии гибкой интеграции, скорее всего в варианте развития системы «ядра и периферии».
Вышеизложенное, на наш взгляд, дает основания для обобщения.
Дисфункциональность российского социума препятствует его адаптации к новым глобальным реалиям, нейтрализации существующих и возникающих вызовов. Она является тормозом для утверждения самодостаточности общества, понимаемой как свойство сложной социальной системы, проявляющееся в способности контролировать не только внутренние процессы, но и свои взаимоотношения с другими системами [см.: 11].
Список литературы
1. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. – М.: Прогресс-Традиция, 2000. – 384 с.
2. Beck U. World at Risk. – Cambridge: Polity Press, 2009. – 269 p.
3. Зубок Ю. А. Общество риска // Социологический словарь / отв. ред. Г. В. Осипов, Л. Н. Москвичев. – М.: Норма, 2008. – С. 300–302.
4. Rosenau J. N. Turbulence in World Politics: A Theory of Change and Continuity. – Princeton: PrincetonUniversity Press, 1990. – 480 p.
5. Лукин В. П. Внешнеполитический курс постсоветской России в поисках идентичности // Международная жизнь. – 2017. – № 1. – С. 42–62.
6. Миркин Я. Россия в глобальной политике. Финансовой // Россия в глобальной политике. – 2021. – Т. 19. – № 6. – С. 245–254. – URL: https://globalaffairs.ru/articles/rossia-v-fin-politike/ (дата обращения 24.09.2021). DOI: 10.31278/1810-6439-2021-19-6-245-254
7. Горшков М. К., Петухов В. В. Внешнеполитические ориентации россиян в контексте вызовов современной глобальной политики // Политическая наука перед вызовами глобального и регионального развития: научное издание / под ред. О. В. Гаман-Голутвиной. – M.: Аспект Пресс, 2016. – С. 606–634.
8. Евгеньева Т. В., Смулькина Н. В., Цымбал И. А. Место России в восприятии рядовых граждан: идентификационное измерение // Полис. – 2020. – № 4. – С. 181–191. DOI: 10.17976/jpps/2020.04.13
9. Указ Президента Российской Федерации от 02.07.2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации». – URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (дата обращения 24.09.2021).
10. Караганов С. А., Суслов Д. В. Новое понимание и пути укрепления стратегической стабильности. – М. Изд-во ВШЭ, 2019. – 55 с.
11. Парсонс Т. О социальных системах / под ред. В. Ф. Чесноковой и С. А. Белановского. – М.: Академический проект, 2002. – 832 с.
References
1. Beck U. Risk Society. Towards a New Modernity [Obschestvo riska. Na puti k drugomu modernu]. Moscow: Progress-Traditsiya, 2000, 384 p.
2. Beck U.World at Risk. Cambridge: Polity Press, 2009, 269 p.
3. Zubok Yu. A.; Osipov G. V., Moskvichev L. N. (Eds.) Risk Society [Obschestvo riska]. Sotsiologicheskiy slovar (Sociological Dictionary). Moscow: Norma, 2008, pp. 300–302.
4. Rosenau J. N. Turbulence in World Politics: A Theory of Change and Continuity. Princeton: PrincetonUniversity Press, 1990, 480 p.
5. Lukin V. P. The Foreign Policy Course of Post-Soviet Russia in Search of Identity [Vneshnepoliticheskiy kurs postsovetskoy Rossii v poiskakh identichnosti]. Mezhdunarodnaya zhizn (International Life), 2017, no. 1, pp. 42–62.
6. Mirkin Y. Russia in Global Affairs. Financial [Rossiya v globalnoy politike. Finansovoy]. Rossiya v globalnoy politike (Russia in Global Affairs), 2021, vol. 19, no. 6, pp. 245–254. Available at: https://globalaffairs.ru/articles/rossia-v-fin-politike/ (accessed 12 September 2021).
7. Gorshkov M. A., Petukhov V. V. Foreign Policy Orientations of Russians in the Context of Challenges of Modern Global Politics [Vneshnepoliticheskie orientatsii rossiyan v kontekste vyzovov sovremennoy globalnoy politiki]. Politicheskaya nauka pered vyzovami globalnogo i regionalnogo razvitiya (Political Science Facing the Challenges of Global and Regional Development). Moscow: Aspekt Press, 2016, pp. 606–634.
8. Evgeneva T. V., Smulkina N. V., Tsymbal I. A. Russia’s Place in the Perception of Ordinary Citizens: An Identification Dimension [Mesto Rossii v vospriyatii ryadovykh grazhdan: identifikacionnoe izmerenie]. Polis (Polis), 2020, no. 4, pp. 181–191. DOI: 10.17976/jpps/2020.04.13
9. Decree of the President of the Russian Federation no. 400 dated July 2, 2021 “The National Security Strategy of the Russian Federation”. [Ukaz Prezidenta Rossiyskoy Federatsii ot 02.07.2021 g. no. 400 “O Strategii natsionalnoy bezopasnosti Rossiyskoy Federatsii”]. Available at: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (accessed 12 September 2021).
10. Karaganov S. A., Suslov D. V. New Understanding and Ways to Strengthen Strategic Stability [Novoe ponimanie i puti ukrepleniya strategicheskoy stabilnosti]. Moscow: Izdatelstvo VShE, 2019, 55 p.
11. Parsons T. The Social System [O sotsialnykh sistemakh]. Moscow: Academicheskiy Proect, 2002, 832 p.
Ссылка на статью:
Сирота Н. М., Мохоров Г. А., Хомелева Р. А. Россия в глобальном мире: международно-политические риски и угрозы // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2021. – № 4. – С. 63–74. URL: http://fikio.ru/?p=4871.
© Сирота Н. М., Мохоров Г. А., Хомелева Р. А., 2021