К проблеме адекватности современного образа науки

УДК 001.18+101.3

Булычев Игорь Ильич – федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Ивановский государственный политехнический университет», профессор кафедры философии и социально-гуманитарных дисциплин, доктор философских наук, профессор, Иваново, Россия.

E-mail: igor-algoritm@mail.ru

153037, Россия, Иваново, ул. 8 марта, 20,

тел.: 8 908 561 56 651.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Образ науки и стандарты научности изменялись от одной эпохи к другой, постоянно совершенствуясь и уточняясь. Ныне все настоятельнее становится потребность в очередной корректировке этих образов и стандартов. Эффективность школьного и вузовского обучения и воспитания напрямую зависит от существующей в обществе методологии и методики, глубины понимания специфики науки и особенностей ее формирующего воздействия на личность. Преподавание в школе или вузе непременно опирается на более или менее отрефлексированные стандарты научности.

Результаты: Ткань духовной (в т. ч. теоретической) деятельности включает в себя два базовых компонента: знание и оценку. Идеал научной строгости, ориентирующийся на однозначность и рациональность используемых в теории терминов, имеет известные пределы. Дело в том, что наука в принципе не может обойтись без образных, нестрогих и даже иррациональных компонентов. Ситуация со стандартами научности еще более усложняется при учете того, что социально-гуманитарные дисциплины (история, социология и т. д.) в принципе не могут обходиться без оценок и образов. Эта картина мира является научной, если она, как и естественнонаучная, базируется на соответствующих законах и отвечает эмпирическим, логическим или иным критериям истинности.

Область применения результатов: Предложенный подход позволяет скорректировать наши представления о современных стандартах научности и их применении в сфере образования.

Выводы: Наличие образно-оценочных факторов в научной картине мира ставит непростые задачи верификации ее на истинность и адекватность. Весьма наглядно это обнаруживается при подготовке, например, учебных пособий по отечественной истории. Социально-гуманитарная картина мира приобретает характер научной при ее соответствии всем совокупным фактам и тенденциям развития общественной практики.

Ключевые слова: наука; научная картина мира; знание; оценка; образ; стандарты научности.

On the Problem of the Modern Scientific Image Adequacy

Bulychev Igor Ilyich – Ivanovo State Polytechnic University, Professor of the Department of philosophy and socio-humanitarian disciplines, Doctor of Philosophy, Professor.

E-mail: igor-algoritm@mail.ru

20, 8 Marta st., Ivanovo, Russia, 153037,

tel: +7 908 561 56 651.

Abstract

Background: The images of science and scientific standards have been changing in the course of time, constantly improving and specifying. Nowadays it becomes evident that these images and standards should be corrected. The effectiveness of school and university education and training depends directly on the existing methodology and techniques, the profundity of science understanding and its influence on the personality. Teaching at school or university certainly relies more or less on reflected standards of science.

Results: Spiritual (theoretical) activity includes two basic components: knowledge and evaluation. Scientific accuracy, which is focused on unambiguousness and rationality used in the theory of terminology, has some limits. The fact is that science in principle cannot do without imaginative, non-strict, and even irrational components. The problem of scientific standards becomes even more complicated when taking into consideration that socio-humanitarian disciplines (history, sociology, etc.), in principle, cannot exist without ratings and images. This picture of the world is scientific if it is like science based on relevant laws and meets experiential, logical, or some other criteria of truth.

Research implications: The proposed approach allows us to adjust the understanding of modern scientific standards and their application in education.

Conclusion: The presence of figurative and evaluation factors in the scientific picture of the world, poses a difficult problem of verification of its validity and adequacy. This is revealed, for example, while writing textbooks on Russian history. The socio-humanitarian picture of the world becomes scientific in its compliance with all the facts and trends of social practice.

Keywords: science; scientific picture of the world; knowledge; evaluation; image; scientific standards.

Как известно, образ науки и стандарты научности изменялись от одной эпохи к другой, постоянно совершенствуясь и уточняясь. Ныне все настоятельнее становится потребность в очередной корректировке этих образов и стандартов. Очевидно, что эффективность школьного и вузовского обучения и воспитания напрямую зависит от существующей в обществе методологии и методики, глубины понимания специфики науки и особенностей ее формирующего воздействия на личность. Преподавание в школе или вузе непременно опирается на более или менее отрефлексированные стандарты научности. При недостаточной точности таких рефлексий преподавание грешит некоторой расплывчатостью и неопределенностью образов науки.

Данная ситуация в немалой степени обусловлена нерешенностью некоторых общих (философских, методологических) проблем. Критерии научности легче всего идентифицировать применительно к точным и естественным наукам. Здесь со всей очевидностью проявляется сущность науки как познавательной деятельности, основанной на знаниях. Между тем в последнее время появляются заслуживающие внимания публикации, которые заставляют усомниться в объективной истинности ряда теорий (теории относительности, квантовой механики и др.), которые считаются «фундаментальными» и на которых традиционно базируется научная и философская картины мира.

Весьма серьезной публикацией на эту тему является только что вышедшая из печати книга С. Н. Победоносцева [см.: 1]. В ней автор подвергает фактически радикальному пересмотру многие основополагающие положения современной научной и философской картин мира, начиная с возникновения Вселенной и формирования в ней основных форм движущейся материи, в т. ч. биологической и общественной. Масштабно показано несоответствие этих картин мира реальности в виду того, что не учитывается постоянная включенность процесса жизни на нашей планете в общий интеркосмический процесс и влияние (как позитивное, так и негативное) инопланетных цивилизаций. В результате вновь и вновь возникают вопросы о том, что такое познание и знание (их сущность и специфика); и можно ли в полной мере доверять сложившимся ныне нормам научного знания и соответствующим им образовательным стандартам?

Ткань духовной (в т. ч. теоретической) деятельности включает в себя два базовых компонента: знание и оценку. Своеобразной элементарной «клеточкой» науки выступает знание, простейшим и наиболее массовидным выражением которого является понятие. Последнее служит также основой для формирования суждений и умозаключений. Клеточке науки относительно противоположна клеточка искусства, а также аксиальных (социально-гуманитарных) форм знания. Наиболее концентрированной формой оценок выступает образ искусства.

Познание, как и его важнейший результат – научное знание, порой чересчур категорично представляют как совершенно безличное и безоценочное, фиксируемое в аксиологически нейтральных гносеологических суждениях. Этот тезис выглядит приемлемым, когда речь идет об эталоне научно-познавательной деятельности (математика, физика), но он совершенно неприменим к познавательной деятельности в целом. Так, описание исторических событий невозможно без оценочных суждений и категорий, в которых говорится о прогрессивности или непрогрессивности, гуманности или негуманности происшедшего.

Порой делаются попытки определить знание путем его противопоставления незнанию. Однако, скорее всего, данный подход не приведет нас к цели, ведь незнание представляет собой нечто такое, что находится вне и за пределами знания и познания. Иными словами, незнание не входит в ткань познавательной деятельности и, следовательно, находится за ее границами; там, где начинается незнание, заканчивается пространство человеческого познания.

В ряде справочных изданий, монографий, научных статей знание в том или ином аспекте отождествляют с научным познанием и истинным знанием, т. е. наиболее развитым и совершенным [см.: 2; 3]. Такая позиция близка к точке зрения «наивного реализма», считающего, что предметы и явления окружающего мира таковы, какими они нам представляются [см.: 4]. Между тем научное знание коренным образом отличается от вненаучного или ненаучного тем, что несет в себе не любое, а существенное знание об объекте и является строго определенным элементом теоретической системы. Нормативным выражением научного знания служат рефлексии, поддающиеся прямой эмпирической проверке. («Все живые организмы имеют клеточное строение. Клетки – это мельчайшие частицы живого растения». «Практически нет места на Земле, где бы не встречались бактерии. Они живут во льдах Антарктиды при температуре -83 °С и в горячих источниках, температура которых достигает +85 – +90 °C».) Между тем мифологические или религиозные рефлексии также должны быть причислены к знанию, хотя и не обязательно к верному, адекватному и проверенному общественно-исторической практикой. Иными словами, статус знания не может быть сведен к его объективному эквиваленту в форме научно доказанных истин. Субъективные представления людей (даже ошибочные) также не могут исключаться из общей совокупности человеческих знаний. В противном случае мы будем вынуждены все то, что находится за рамками строгой науки, отнести к формату незнания. Ныне в качестве особых форм знания стали рассматривать мистическое и оккультное знание, а также пара-знание и т. д. Возможно, эвристически значимым является понимание знания как духовного образования, обладающего сложной структурой и располагающегося в границах противоположности истина – заблуждение.

Знание (в любых формах) целесообразно рассмотреть в его противопоставлении оценке. В этом случае знание и оценка должны быть определены как элементарные клеточки соответственно познавательной и оценочной деятельности. Последняя существенно отличается от познавательной деятельности. Формы оценок, как и знаний, весьма многообразны. Они могут выступать как в понятийном, так и в непонятийном виде (живопись, музыкальные произведения и т. д.). Знание проявляется прежде всего в понятии, аналогично этому оценка нормативно конституируется в художественных образах. В справочных изданиях по эстетике и искусству справедливо отмечается, что художественное освоение мира носит образный характер, здесь возможны свои абстракции, но преобладает наглядность, непосредственность, общее передается через единичное. Каждый образ – это одновременно репрезентант действительности, выражающий общественные (а также групповые, профессиональные и др.) позиции художника, с которых он оценивает мир. Репрезентации в искусстве носят, в отличие от научно-аналитических рефлексий, синтезирующий («целостный») характер – синтезирующий как в отношении содержания образа, так и слитности в нем эмоций, мыслей, переживаний субъекта. Кроме того, абстракции в искусстве и эстетике подчинены, в конечном счете, оценочным компонентам. Художественная образность есть совокупность объективного и субъективного аксиального моментов.

Эстетический образ является, по своей сути, формой эмоциональной или рациональной оценки. Поэтому невозможно растворить или свести оценку к знанию, рассматривать оценку, особенно эмоционально-художественную, в качестве простой разновидности знания. В противном случае неизбежна неоправданная гносеологизация искусства и всей оценочной деятельности вообще, превращение ее в аналог познавательной деятельности. Как известно, подобная тенденция имеет вековые корни. Однако сегодня эта традиция становится все большим препятствием на пути адекватного понимания природы и сущности науки и искусства, равно как и оценочной деятельности в целом. Существующая традиция отождествления знаний и оценок, понятий и образов выражается в сведении последних к первым и в немалой степени обусловливается фактором относительности их противополагания. Понятия, как правило, не полностью лишены элементов образности, вследствие чего их точное определение является весьма затруднительным делом. В свою очередь, образы не лишены познавательного потенциала, что дает нам основание говорить о художественном знании и познании.

Полагаю, что наука и научная картина мира формируются, прежде всего, на базе понятий, тогда как образы имеют здесь вспомогательное значение. Напротив, искусство и художественная картина мира слагаются, в первую очередь, из образов (в том числе понятийных). Образ искусства отнюдь не представляет собой типично гносеологическое образование, более или менее адекватно отражающее объективную реальность. Он вполне может оказаться чрезвычайно сильным искажением этой самой объективной реальности.

Познание, особенно научное, имеет своей целью рационализацию знания, т. е. стремится к максимальному преодолению всего иррационально-хаотического, эмоционально-оценочного, субъективно-произвольного. Напротив, искусство стремится к преодолению объективизма и голого эмпиризма, рационального схематизма и дезаксиологизма. Абстракции в искусстве и эстетике подчинены, в конечном счете, оценочным компонентам: искусство постоянно создает все новые методы художественной иррациональности (футуризм, кубизм, поп-арт, сюрреализм и все прочее в том же роде). Каким образом субъект вырабатывает оценку там, где образы невербализованы, как, например, в живописи, танце, музыкальном произведении? Это мир ассоциаций. Человек, в конечном счете, с большей или меньшей степенью удачи переводит невербализованный язык ассоциаций в вербализованный (словесно-понятийный, нотный и пр.). При этом всегда остается тонкая духовная ткань, которую невозможно вербализовать.

В целом, образ, вероятно, бывает двух типов: аксиально-познавательным и оценочно-художественным. Первый присущ, главным образом, науке и философии; второй – собственно художественно-эстетической деятельности. Важной закономерностью оценочной деятельности является ориентация на упорядочение различных ее компонентов, в результате чего они приобретают целостный и завершенный характер. Именно действием этой закономерности объясняется возможность оценок трансформироваться при некоторых условиях в духовное образование, близкое по своей структуре к художественному образу. И, хотя понятия «оценочная» (понятийно-категориальная) и «художественная» (чувственно-образная) деятельность не тождественны, все же они во многом родственны. Хорошо известно, что в одних произведениях искусства оценка выражена предельно обнаженно, в других скрыта в глубинах художественного образа.

В различных видах художественной деятельности образно-оценочные ее составляющие представлены в специфических формах. В литературе и поэзии образы строятся на основе словесных вербальных конструкций; в музыкальном искусстве – на основе звуковых ассоциаций (на базе противопоставления мажора и минора). Искусство живописи предполагает контрастные краски яркого и темного спектра. Однако любые виды искусства объединяет наличие вербальных и невербальных, осознаваемых или неосознаваемых оценок, которые мы традиционно обозначаем терминами «прекрасное – безобразное», «возвышенное – низменное», «трагическое – комическое» и др. В духовной сфере вербальные виды художественной деятельности являются особо ценным артефактом для каждого народа или этноса. Это наследие проявляется в фольклоре, традициях и обычаях, произведениях литературы и искусства и т. д.

Вернемся, однако, к идеалам и стандартам научности. Идеал научной строгости, ориентирующийся на однозначность и рациональность используемых в теории терминов, имеет известные пределы. Дело в том, что наука в принципе не может обойтись без образных, нестрогих и даже иррациональных компонентов. Иными словами, существует постоянная гносеологическая потребность в их введении с целью обозначения новых фактов, гипотетических конструкций и отсутствия для этого в арсенале науки и научной картине мира необходимых терминов. Поэтому и появляются в самых строгих разделах науки «кротовые норы», «черные дыры» или «шизочастицы»! Таким образом, научное творчество помимо понятий и логических схем использует неформализуемые образы, нередко прямо апеллируя к собственно эстетическому сознанию и выдвигая в качестве научных критериев гармонию, симметрию и красоту. Тем самым подтверждается наличие в науке таких гносеологических элементов, которые далеки от идеалов предельной строгости и в которых наличествуют более или менее явно оценочно-эмоциональные интенции. Однако все эти и многие другие аналогичные факты не следует преувеличивать и отрицать общую гносеологическую разумность науки, ведь образно-оценочные компоненты, как правило, не играют здесь ключевой роли. По мере роста знания о природе изучаемого объекта эти компоненты постепенно обретают вполне рациональный и теоретически отрефлексированный характер.

Ситуация со стандартами научности еще более усложняется при учете того, что социально-гуманитарные дисциплины (история, социология и т. д.) в принципе не могут обходиться без оценок и образов. Что представляет по своей сути социально-гуманитарная картина мира? В первую очередь, научное (аналитическое) описание позитивных и негативных факторов человеческого существования. В ней производится не только познание, но и оценка положительных и отрицательных сторон производственной, экологической, демографической, космической и многих других видов деятельности человека, их влияния на нравственность и иные проявления природы человека. В обществоведческой картине мира дается оценка различным событиям прошлого и настоящего, разного рода политическим и общественным движениям, новым научным открытиям и многому другому.

Наличие в этой картине мира образно-оценочных факторов ставит непростые задачи верификации их на истинность и адекватность. Весьма наглядно это обнаруживается при подготовке, например, учебных пособий по отечественной истории. Несмотря на все усилия, пока не удается преодолеть трудности при создании школьного учебника, который в необходимой мере удовлетворил бы общественность и специалистов при освещении событий нашей истории, не говоря уже о мировой.

Что же делает социально-гуманитарную картину мира именно научной, а не вненаучной? Думается, ее соответствие или, напротив, несоответствие всем совокупным фактам и тенденциям развития общественной практики. Необходимо также напомнить, что оценки не сводятся к тезису и антитезису типа: хороший – плохой, добрый – злой и т. п. Оценка содержится в заключениях об эффективности или неэффективности (а также меньшей и большей эффективности), правильности или неправильности, обоснованности или необоснованности принятых мер и решений. Общество постоянно вырабатывает способы формализации оценочной деятельности, их количественного выражения. Эта тенденция во многом определяет научность (или ненаучность) той или иной гуманитарной картины реальности. Гуманитарная картина бытия является научной, если она, как и естественнонаучная, базируется на соответствующих законах и отвечает эмпирическим, логическим или иным критериям истинности.

Список литературы

1. Победоносцев С. Н. Информационное поле Вселенной раскрывает свои удивительные секреты: Кн.1 и 2. – Тамбов: Центр-пресс, 2014. – 163 с.; 70 с.

2. Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. 6-е изд. – М.: Политиздат, 1991. – 560 с.

3. Философский энциклопедический словарь / Под ред. Е. Ф. Губского и др. – М.: Инфра-М, 1998. – 576 с.

4. Философия. Энциклопедический словарь / Под ред. А. А. Ивина. – М.: Гардарики, 2004. – 1072 с.

5. Фурса С. В. О структуре оценок в словесно-вербальных видах художественной деятельности // Ученые записки факультета экономики и управления. – Иваново: ИГАСУ, 2012. – Выпуск 23. – С. 255 – 271.

References

1. Pobedonostsev S. N. Information Field of the Universe Reveals Its Amazing secrets. Book 1 and Book 2 [Informatsionnoe pole Vselennoy raskryvaet svoi udivitelnye sekrety. Kniga 1 I kniga 2]. Tambov, Tsentr-press, 2014, 163 р. and 70 p.

2. Frolov I. T. (Ed.) Philosophical Dictionary [Filosofskiy slovar] Moscow, Politizdat, 1991, 560 p.

3. Gubskiy E. F. (Ed.) Philosophical Encyclopedic Dictionary [Filosofskiy entsiklopedicheskiy slovar]. Moscow, Infra-M, 1998, 576 p.

4. Ivin A. A. (Ed.) Philosophy. Encyclopedic Dictionary [Filosofiya. Entsiklopedicheskiy slovar]. Moscow, Gardariki, 2004, 1072 p.

5. Fursa S. V. About the Estimate Structure in Verbal Kinds of Artistic Activity [O strukture otsenok v slovesno-verbalnykh vidakh khudozhestvennoy deyatelnosti]. Uchenye zapiski fakulteta ekonomiki i upravleniya (Scholarly Notes of the Faculty of Economics and Management), Ivanovo, IGASU, 2012, Vol. 23, pp. 255 – 271.

Ссылка на статью:
Булычев И. И. К проблеме адекватности современного образа науки // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2015. – № 1. – С. 37–44. URL: http://fikio.ru/?p=1431.