В. С. Дерябин – ученик и последователь И. П. Павлова. Психофизиологический подход к анализу личности Учителя

УДК 612.821; 303.822.3

Забродин Олег Николаевич – Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И. П. Павлова Министерства здравоохранения Российской Федерации», кафедра анестезиологии и реаниматологии, старший научный сотрудник, доктор медицинских наук, Россия, Санкт-Петербург.

E-mail: ozabrodin@yandex.ru

193232, Россия, Санкт-Петербург, ул. Льва Толстого, 6–8,

тел.: +7 950 030 48 92.

Авторское резюме

Предмет исследования: В статье обсуждается работа В. С. Дерябина в качестве соискателя в руководимых И. П. Павловым лабораториях Императорской Военно-медицинской академии и Императорского Института экспериментальной медицины в Санкт-Петербурге над темой диссертации: «Дальнейшие материалы к физиологии времени как условного возбудителя слюнных желез». Представлены отдельные положения диссертации, защищенной в 1917 г. Воспоминания об учителе были написаны В. С. Дерябиным в 1949 г. в связи со 100-летием со дня его рождения в нескольких вариантах, но не были тогда опубликованы. Далее представлен обобщенный вариант воспоминаний с комментариями. В воспоминаниях В. С. Дерябин осуществил анализ творческой личности И. П. Павлова с учетом его психофизиологических черт (психофизическая конституция, темперамент, тип высшей нервной деятельности – гармоничное сочетание процессов возбуждения и торможения в центральной нервной систем).

Результаты: В. С. Дерябин показывает глубинную связь между физиологическим особенностями организма И. П. Павлова, особенностями его психической деятельности и уникальной результативностью научно-исследовательской работы. Иван Петрович обладал пикническим сложением тела, хорошим здоровьем и сильной волей, очень любил «мышечную радость» от физического труда, он всю жизнь проявлял широкий интерес к предметам и событиям окружающего мира, создавал в своей семье удивительно жизнерадостное настроение. Отличался скромностью, но при этом сильным волевым характером. У него отсутствовала какая-либо стереотипность или предвзятость мысли. В течение всего рабочего дня И. П. Павлов активно общался с сотрудниками своей лаборатории, принимая участие в их текущих экспериментах, с чрезвычайной страстностью относился к любому делу.

Выводы: На примере анализа личности И. П. Павлова В. С. Дерябин разработал системный социопсихофизиологический подход к изучению «психограммы» выдающихся ученых – качеств, определяющих успех их научной деятельности.

Ключевые слова: воспоминания об учебе и работе у И. П. Павлова; психофизиологический анализ личности ученого.

V. S. Deryabin – I. P. Pavlov’s Disciple and Successor. Psychophysiological Approach to the Analysis of the Teacher’s Personality

Zabrodin Oleg Nikolaevich – Saint Petersburg state medical University named after academicianI. P. Pavlov Ministry of health of the Russian Federation, Anesthesiology and Resuscitation Department, senior research worker, doctor of medical sciences, Russia, Saint Petersburg.

E-mail: ozabrodin@yandex.ru

6–8, Lva Tolstogo str., Saint Petersburg, 193232, Russia,

tel: +7 950 030 48 92.

Abstract

Subject of research: The paper reflects the time when V. S. Deryabin worked on his dissertation ‘Some further data on physiology of time as conditional agent of salivary glands’. The research was carried out in the laboratories headed by I. P. Pavlov at the ImperialMilitaryMedicalAcademy and the Imperial Institute of Experimental Medicine in Saint Petersburg. Some statements of his dissertations submitted in 1917 are presented. V. S. Deryabin wrote the reminiscences about his teacher in 1949 in connection with the 100-th anniversary of Pavlov’s birth. They were written in several variants, but were not published then. A synthesis of these reminiscences with comments is given. In the memoirs V. S. Deryabin made the analysis of I. P. Pavlov’s creative personality, taking into account his psycho-physiological traits (psychophysical constitution, temperament and type of higher nervous activity – a harmonious combination of excitation and inhibition processes in the central nervous system).

Results: V. S. Deryabin showed a close interconnection of physiological characteristics of Pavlov’s organism and features of his mental activity with the unique effectiveness of his research work. I. P. Pavlov had an endomorphis somatotype, good health and strong will, he was fond of “muscular joy” at doing physical job, all his life he showed a keen interest in things and events of the surrounding world, he created in his family a surprisingly jovial mood. He was modest, but at the same time he was a man of character. He lacked any stereotyping or biased thoughts. During the working day I. P. Pavlov actively communicated with his co-workers in the laboratory, taking part in their experiments and in any investigations with extreme passion.

Conclusion: While analyzing I. P. Pavlov’s personality, V. S. Deryabin has developed a systematic socio-psychophysiological approach to the study of “psychogramme” of outstanding scientists – i. e. qualities that determine the success of their research activities.

Keywords: reminiscences about studying and work at I. P. Pavlov’s laboratory; psychophysiological analysis of the scientist’s personality.

В биографии В. С. Дерябина имеются моменты, сближающие её с биографией И. П. Павлова. В. С. Дерябин родился в далёком западно-сибирском селе Соровское Шадринского уезда Пермской губернии (ныне – в Курганской области) в семье священника, отличавшегося прогрессивными взглядами. В юности В. С. Дерябин, как в своё время И. П. Павлов, испытал на себе влияние революционных демократов Чернышевского, Добролюбова, Писарева, труды которых способствовали формированию у него материалистического мировоззрения.

В. С. Дерябин поступил на работу в физиологические лаборатории Императорской Военно-медицинской академии (ИВМА) и Императорского института экспериментальной медицины (ИИЭМ), которыми руководил И. П. Павлов, в качестве соискателя в декабре 1912 г. для выполнения исследований на соискание ученой степени доктора медицины. Предварительно – с сентября 1911 г. по февраль 1912 г. – он сдавал докторантские экзамены при Московском Университете. Как указывал А. Г. Иванов-Смоленский [24, с. 20], «Лишь один из учеников И. П. Павлова в этот период был психиатром, но и то оставившим психиатрию и избравшим своей новой специальностью физиологию (В. С. Дерябин)».

Сам Викторин Сергеевич писал о работе в павловских лабораториях так. «В конце 1912 года я, работавший в то время по психиатрии, обратился к Ивану Петровичу с просьбой провести под его руководством диссертационную работу и получил разрешение. В его лабораториях в то время “делали диссертации” не только физиологи, но и врачи самых разных специальностей. Иван Петрович однажды сказал, что прежде он считал диссертации излишней формальностью, но потом пришел к заключению, что проведение под опытным руководством систематического экспериментального исследования и обработка материала имеет для врача очень большое значение» [18, с. 142].

Поэтому И. П. Павлов охотно привлекал врачей для выполнения диссертационных тем по проблеме, целиком его занимавшей. Это себя полностью оправдывало – хотя далеко не все врачи в дальнейшем посвятили себя физиологии, но каждый в работе по своей специальности стал проводником идей нервизма и значения высшей нервной деятельности (ВНД) и ее нарушений в патологии.

И. П. Павлов очень требовательно относился к выполнению эксперимента начинающими сотрудниками, с допустившими в проведении опытов небрежность, невнимательность, без сожаления расставался. В. С. Дерябин – вдумчивый и педантичный в исследованиях – выдержал экзамен на право работать у И. П. Павлова. Об этом свидетельствует характеристика, данная ему И. П. Павловым 24 июня 1924 г. (личный архив О. Н. Забродина). «Сим свидетельствую, что знаю д-ра В. С. Дерябина по его работе по физиологии головного мозга в заведуемой мною физиологической лаборатории Института Экспериментальной Медицины. На основании этого знакомства должен рекомендовать его как в высшей степени добросовестного, наблюдательного и вдумчивого научного работника, каковые качества особенно выступили в трудной области исследования, которую представляет сейчас физиология больших полушарий, изучаемая по новому методу (условных рефлексов)».

Ко времени начала работы В. С. Дерябина в лабораториях И. П. Павлова уже проводилось изучение физиологии времени как условного возбудителя слюнных желез [33; 34]. Работа В. С. Дерябина явилась продолжением этих исследований и получила название «Дальнейшие материалы к физиологии времени как условного возбудителя слюнных желез». Над выполнением порученного исследования В. С. Дерябин работал в 1913–1914 гг. Опыты проводились на двух собаках, у которых Ю. П. Феокритова выработала условные рефлексы на время с помощью метронома. У третьей собаки доктором М. М. Стуковой подобные рефлексы были выработаны с помощью кожно-механического раздражителя – кололки.

В связи с тем, что между действиями экспериментатора, предваряющими акт еды, и деятельностью слюнной железы собаки могла установиться временная связь, эксперименты были переведены из ИВМА в ИИЭМ в условия изоляции животных в специальных камерах, в которых они были лишены посторонних внешних воздействий. Эксперименты в условиях изоляции привели к исчезновению условных рефлексов на время и дифференцирование времени. Такие рефлексы восстанавливались только после продолжительной выработки.

Важным выводом работы явилось то, что «при выработке суммарного (на время и условный раздражитель) рефлекса дифференцирование времени собаками ведется так же правильно от одного раздражения, как и от суммарного раздражения».

Полученные экспериментальные данные послужили материалом для докторской диссертации В. С. Дерябина «Дальнейшие материалы к физиологии времени как условного возбудителя слюнных желез» [3], которую В. С. Дерябин успешно защитил на заседании Ученого Совета ИВМА в марте 1917 г. Оппонентами (тогда их называли цензорами) по диссертации выступали профессора И. П. Павлов, Н. П. Кравков и доцент Л. А. Орбели.

В конце текста диссертации автор благодарил «глубокоуважаемого профессора Ивана Петровича Павлова за предоставленную тему и руководство работой и за школу строго-научного исследования сложно-нервной деятельности центральной нервной системы». Там же он выражал глубокую благодарность ассистентам лаборатории И. П. Павлова Н. П. Тихомирову, В. В. Савичу, Л. А. Орбели и Е. А. Ганике. Знаменательно, что вслед за тем он искренне поблагодарил «за руководство первыми шагами моего психиатрического образования Владимира Петровича Сербского».

В ту пору наряду с обычными для диссертаций выводами в самом конце ее помещались «Положения», в которых диссертант мог проявить себя и как специалист более широкого профиля, и как общественный деятель. Знаменательно в этом отношении положение из докторской диссертации Василия Константиновича Анрепа: «Околоточные надзиратели, дворники и швейцары Петербурга обеспечиваются лучше служащих врачей».

В своих «Положениях» В. С. Дерябин выступает как врач-психиатр, озабоченный призрением душевнобольных. Особенно характерно для личности В. С. Дерябина следующее положение: «Классификация душевных болезней не может отлиться в окончательную форму до тех пор, пока остается невыясненной патологическая сущность значительного числа психических заболеваний». Цитированное положение он почти дословно повторил в автобиографической записке [25], обосновывая свой возврат из психиатрии к физиологии в 1933 г. В этом проявилось единство личности ученого, верного издавна поставленной цели – познанию закономерностей психической жизни человека и ее нарушений. Далее следуют положения, характеризующие время 1-й Мировой войны и В. С. Дерябина – старшего врача пехотного полка, заботящегося о гигиене и профилактике в войсках возвратного и сыпного тифа [3].

Уже работая с начала 20-х гг. ХХ в. в Томске в качестве психиатра, В. С. Дерябин не оставлял попыток проверить свои идеи в экспериментах, как когда-то у И. П. Павлова, на собаках. Но, как вспоминала дочь Викторина Сергеевича Нина Викториновна Дерябина, ввиду отсутствия надлежащих лабораторных условий попытки эти закончились неудачей. В связи с этим В. С. Дерябин обратился с письмом к И. П. Павлову с просьбой поработать в его лабораториях. В архиве В. С. Дерябина сохранился ответ И. П. Павлова, впервые опубликованный в журнале «Российский медико-биологический вестник имени академика И. П. Павлова» за 2003 г. [20], который привожу здесь.

В письме сохранена старая орфография, которой оставался верен И. П. Павлов. Письмо написано на сдвоенном листе бумаги размером 9×11 см чёрными чернилами.

«1924 г., 24 марта

Многоуважаемый Викторин Сергеевич,

Конечно, я был бы рад Вас принять опять в лаборатории как отличного работника, но очень боюсь, что Ваша работа в силу чрезвычайной переполненности моей лаборатории будет очень затруднена. Теперь не то, что было раньше: работай хоть цельный день. Сейчас комнату занимают двое – трое, работать приходится по определённым часам. Да и с животными беда: нет достаточного помещения и не всегда хватает средств для их пропитания. Так и разсудите сами: есть Вам расчёт работать при таких условиях, или нет. Тема, о которой пишите в письме, не разрабатывалась дольше. Но надо сказать, что тот предмет далеко вперёд ушёл против Вашего периода во многих отношениях. Конечно, есть не малый интерес и просто только познакомиться со всем тем, что сейчас делается в лаборатории. Намечаются очень определённые и важные отношения нашей работы к нервным заболеваниям.

Итак, как хотите, но знайте, что дело с некоторым риском.

Преданный Вам

Ив. Павлов».

С учетом сказанного в письме, Викторин Сергеевич в ту пору не смог вернуться к физиологическому эксперименту. Возврат к работе в области физиологии произошел девять лет спустя, когда в декабре 1933 г. по рекомендации И. П. Павлова В. С. Дерябин поступил в руководимый Л. А. Орбели отдел специальной и эволюционной физиологии Всесоюзного института экспериментальной медицины.

В это время, учитывая давний интерес И. П. Павлова к проблеме корково-подкорковых взаимоотношений и собственный клинический опыт по изучению психических нарушений у больных в исходных состояниях эпидемического энцефалита, В. С. Дерябин выполняет экспериментальное исследование на собаках на тему: «Влияние повреждения thalami optici и гипоталамической области на высшую нервную деятельность», позднее опубликованное в виде статьи [7]. Проблеме корково-подкорковых взаимоотношений посвящены и последующие работы ученого с исследованием влияния алкалоида бульбокапнина на ВНД собак [4; 5].

Представления И. П. Павлова об активирующем влиянии подкорковых образований на кору головного мозга [31] В. С. Дерябин, вопреки господствующим в то время представлениям о доминирующей роли коры, развил в статье «Аффективность и закономерности высшей нервной деятельности» [8].

В 1949 г. в связи со столетием со дня рождения И. П. Павлова Всесоюзное общество физиологов поручило академику К. М. Быкову сбор материалов в книгу воспоминаний об И. П. Павлове, которые необходимо было представить не позднее 1 апреля 1949 г. Среди учеников И. П. Павлова, к которым обратился К. М. Быков, был и В. С. Дерябин. Заканчивая письмо, К. М. Быков писал: «Всякие сведения лично знавших, работавших у Ивана Петровича или соприкасавшихся с ним в жизни, были бы весьма ценны для сборника» (Письмо К. М. Быкова В. С. Дерябину от 26.02.1949). Предполагалось издать солидный сборник подробных воспоминаний об И. П. Павлове многих учеников Ивана Петровича, включая и работавших у него ограниченный срок.

Есть основания полагать, что выходу в свет сборника помешала последовавшая в 1950 г. Объединенная сессия Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР, посвященная физиологическому учению И. П. Павлова (т.н. «Павловская сессия»). На сессии были подвергнуты пристрастной и необъективной критике ведущие ученики И. П. Павлова: Л. А. Орбели, А. Д. Сперанский, П. К. Анохин и другие, а также И. С. Бериташвили и Л. С. Штерн. В этих условиях издание сборника воспоминаний учеников И. П. Павлова, ведущих из которых предполагалось подвергнуть суровой критике за «отклонение от линии» его учения, представлялось нежелательным.

28 сентября 1949 года, накануне 100-летия со дня рождения И. П. Павлова, Ю. А. Жданов, тогдашний зав. отделом науки ЦК ВКПб, сообщил И. В. Сталину о «серьёзном неблагополучии» в развитии павловского учения. Виновными он назвал Л. А. Орбели, И. С. Бериташвили и арестованную Л. С. Штерн. И. В. Сталин прокомментировал это сообщение следующим образом: «По-моему, наибольший вред нанес учению академика Павлова академик Орбели… Чем скорее будет разоблачен Орбели и чем основательней будет ликвидирована его монополия, тем лучше» [32].

О работе в павловских лабораториях Викторин Сергеевич оставил черновые наброски, которые он объединил в сокращенный текст 1,5 стр. машинописи, который был опубликован в 1980 г. в его книге «Психология личности и высшая нервная деятельность» [10; 14]. Сводный вариант воспоминаний о И. П. Павлове удалось опубликовать позднее [18].

В воспоминаниях об учителе В. С. Дерябин дает анализ творческой личности И. П. Павлова и вместе с тем обосновывает принципы анализа личности выдающихся ученых, которые могут быть применены в наше время при написании их биографий и исследовании научного творчества. Автор поставил перед собой важную задачу: определить, совокупность каких психических черт определяет эффективность работы человека науки. Подобными чертами в высокой степени обладал И. П. Павлов. Таким образом, речь шла об определении психограммы ученого. О важности знания психограммы работника В. С. Дерябин писал в статье «Психотехника в военном деле», 1926 г. [13], в которой подчеркивал важность психофизиологической характеристики военнослужащих при определении их пригодности к несению военной службы в различных родах войск (пехота, артиллерия, авиация). При этом он уделял большое внимание соотношению эмоциональной и мыслительной сферы испытуемых, подчеркивая как положительную, так и отрицательную роль эмоций, которые могут способствовать успеху в минуту военной опасности, а могут и затормозить принятие быстрых решений.

В «Воспоминаниях» В. С. Дерябин остается верен системному психофизиологическому подходу, включающему освещение роли наследственных факторов, темперамента, типа ВНД, соотношения процессов возбуждения и торможения и т. д. Таким образом, он поставил перед собой задачу, выходившую далеко за рамки изложения непосредственных впечатлений от повседневного общения с учителем. По-видимому, сам он хорошо понимал, что психофизиологический анализ личности И. П. Павлова окажется неприемлемым для составителей сборника с учетом тогдашних методологических установок, базирующихся на известном высказывании К. Маркса: «Личность есть продукт общественных отношений». Сам В. С. Дерябин разделял этот принцип, но не мог ограничиться им и исключить роль факторов наследственных, конституциональных. Есть основания полагать, что В. С. Дерябин хотел написать большую статью об Иване Петровиче, включающую вопросы не только психологии научного творчества, но и его психофизиологию. Однако он сознавал, что такая статья в его время опубликована не будет.

Уместно привести здесь расширенный вариант воспоминаний В. С. Дерябина об учителе c небольшими комментариями [18].

«Личные воспоминания об ученом должны дать то, что не дают его труды – дать представление о личности. Жизнь ученого – его труды. Труды работника в области естествознания – это наблюденные факты и их толкование, а это толкование есть приспособление мыслей к фактам. Мысли диктуются объективной данностью наблюдаемых явлений, за ними трудно угадать живую индивидуальность мыслителя. А между тем нам не только известно, но и важно знать личность исследователя.

В психотехнике важно знать не только психограмму, то есть качества, которые требует данная работа, но и те личности, но те психофизические конституции (курсив мой – О. З.), которые наиболее удачно справляются с данным видом труда (автор использует архаичный в наше время термин «психофизические конституции», вкладывая в него психофизиологическое содержание – О. З.).

И. П. (Иван Петрович – О. З.) по результатам своей 55-летней научной работы представляет в русской науке единственное, а, следовательно, исключительное явление… В чем же эта исключительность? Какими свойствами личности объясняется успех его работы? Что сделало его мировым ученым и чего, очевидно, недостает у других русских ученых? Какая разница в том, как работал И. П. и как работает масса… ученых? Что делает работу продуктивной и что обрекает ее на бесплодное топтание на месте? Ответ на этот вопрос должно дать изучение личности наиболее выдающихся ученых. Если изучается мозг ученых как субстрат умственной работы, то не меньший интерес имеет изучение психофизической личности (курсив мой – О. З.) великих ученых, ибо из такого изучения должен быть сделан ряд практических выводов, имеющих большое общественное значение. К сожалению, мы почти не имеем биографий выдающихся ученых, написанных с целью дать объективное изложение свойств и особенностей данного лица так, что они могли служить для установления психограммы научного работника.

Я два года работал у И. П., и мне кажется, что его личность, жизнь, способ работать представляют исключительный интерес. Знание его личности делает понятным успех его работы, указывает, как должно работать, и делает ясным дефекты обычной у нас работы.

У Ивана Петровича было пикническое сложение тела, хорошее здоровье, пламенный страстный характер с наклонностью к веселью и юмору, пламенная воля… Большинство этих качеств он наследовал от отца, у которого были также и крепкое здоровье, и сильная воля. Сила и здоровье создавали в семье Павловых удивительно жизнерадостное настроение…. В течение жизни у Ивана Петровича не остывал широкий интерес к окружающему. Все его радовало: и хорошая книга, и цветок, и бабочка, и игра в рюхи. Зато он сохранил умственную и телесную свежесть, несмотря на свои годы.

Самым счастливым моментом жизни Иван Петрович считал лето. В это время он много читал литературных новинок, исторических книг. В это же время он любил мышечную деятельность самого различного характера: работа в огороде или саду, занятия столярным или токарным делом, увлечения различными видами спорта, такими, как купание, велосипедная езда, физические упражнения в гимнастическом обществе и, конечно, игра в городки – любимое занятие еще с рязанской семинарии.

Он говаривал, что чувство удовлетворенности от удачной мышечной работы, которое иногда носило характер «мышечной радости», было значительно ярче удовольствия от решения каких угодно умственных задач…. Уже при игре в городки сказывался огромный азарт. Элемент активности, борьбы слишком глубоко был заложен в его натуре, и это сказывалось даже в мелочах и шутках. С детства у него наблюдалось сильное упорство в преследовании поставленной цели, какова бы она не была. В его увлечениях и играх сказывались существенные черты характера, которые и помогли ему в дальнейшем достигнуть блестящих результатов. Прежде всего, большой темперамент вызывал чрезвычайную страстность ко всякому делу, но эта страстность всегда сдерживалась и контролировалась. Ясно, что процессы сильного возбуждения достаточно хорошо регулировались собственным торможением…» [18].

Уделяя большое внимание в объяснении формирования личности И. П. Павлова психофизиологическим особенностям, В. С. Дерябин отдавал должное в этом процессе роли воспитания и среды: «Никакого высокомерия в общении, никаких искусственных мер к повышению себя в глазах других. Ему был чужд псевдонаучный, вычурный стиль речи и письма. В этом отношении оно имел много общих черт с И. М. Сеченовым. В этом сказались идеи революционных демократов. В юности, в период формирования личности и мировоззрения, на обоих оказали влияния почти одна и та же среда, одни и те же идеи». В этой связи В. С. Дерябин отмечает, что отличительной чертой И. П. Павлова была скромность. «Несмотря на бурный боевой характер, у Ивана Петровича не было и следа самовлюбленности людей, уверенных в своей непогрешимости. Вспоминается такой случай: Иван Петрович говорил с нами о физике Томсоне как о великом ученом. В оживленном разговоре один сотрудник невзначай назвал его (И. П. Павлова – О. З.) великим ученым. «Ну, уж, – великий ученый!» – воскликнул Иван Петрович, сделав отрицательное движение всем телом. Хотя, надо сказать, что он, конечно, сознавал все величие проделанной им работы» [18, с. 141].

В «Воспоминаниях» В. С. Дерябин последовательно показывает, как в формировании личности ученого принимают участие наследственные факторы-задатки и факторы социальные, создавая основу, на которой развертывается ее «психограмма». Можно заметить, что первая половина воспоминаний об И. П. Павлове содержит психофизиологическую характеристику личности ученого, характеристику его формальных черт, создающих обеспечение творческой деятельности. Диалектическое рассмотрение изучаемой проблемы со стороны формы и со стороны содержания было характерно для В. С. Дерябина. Так, в психофизиологическом очерке «О сознании» [10, 14] содержатся два подраздела: «О сознании с формальной стороны» и «О содержании сознания». В соответствии с таким подходом вторая часть воспоминаний посвящена раскрытию содержания «психограммы» И. П. Павлова – научного работника.

«В то время у него была такая система руководства. Ежедневно с 10 ч. утра до 6 ч. вечера (кроме часов лекций) он был в лаборатории и делал обход работающих. Заходил почти ежедневно к каждому, присутствовал на всех сколько-нибудь значительных опытах и помнил ход каждой работы так же хорошо, как непосредственный работник. Сидя около экспериментатора, Иван Петрович много и оживленно говорил как по данной теме, так и о других опытах, составляющих «злобу дня». Перед работником развертывался ход работы лаборатории. А Иван Петрович при этом повертывал обсуждаемый вопрос с разных сторон. Это был процесс «неотступного думания» вслух. В качестве рабочего предположения он высказывал иногда очень свободные суждения, но не торопился признавать верность своей мысли.

Для Ивана Петровича было характерно отсутствие стереотипности и предвзятости мысли. Всякая теория им без всякого колебания отвергалась, если не соответствовала фактам. Примат Иван Петрович отдавал факту, но и к факту относился критически. Полученные факты упорно проверялись. Работа повторялась неоднократно с различными вариациями факторов. Сотрудников нередко поражала его наблюдательность: он видел то, что ускользало от взгляда рядового работника. И. П. не признавал неудавшихся опытов. Неудачу опыта он считал результатом незнания фактов, обусловливающих явление. У него не было «отходов» научного производства. На неудачных опытах сосредоточивалось особое внимание, и «неудавшийся опыт» нередко становился началом открытия. То, что в окончательном виде выходило из его лаборатории, всегда было твердо и всесторонне изучено» [18, с. 142].

Примером тому могут служить исследования И. П. Павловым физиологии пищеварения у собак, с целью чего у них в различные отделы желудочно-кишечного тракта вживлялись фистулы для сбора пищеварительных соков. У оперированных собак возникали трофические нарушения: выпадение волосяного покрова, изъязвления кожи на лапах и слизистой полости рта и даже было отмечено у одной собаки развитие дистрофических изменений в миокарде. Эти «побочные явления» послужили для И. П. Павлова источником обобщенных представлений о рефлекторном характере трофических нарушений в органах и тканях. Об этом он указывал в статьях «Лабораторные наблюдения над патологическими рефлексами с брюшной полости» [29] и «О трофической иннервации» [30]. В последней статье он писал: «…описанные явления могли бы трактоваться как рефлексы с ненормально раздражаемых центростремительных нервов пищеварительного канала на особые задерживающие трофические нервы разных тканей» [30, с. 403].

Эти «лабораторные наблюдения» послужили в начале 50-х гг. ХХ в. стимулом к созданию экспериментальных моделей рефлекторных дистрофических повреждений слизистой оболочки желудка, печени, поджелудочной железы и миокарда, с целью фармакологического анализа механизмов их развития [17; 21; 22; 23; 26].

В конце «Воспоминаний» В. С. Дерябин писал: «Для великого экспериментатора гипотеза была ценна лишь постольку, поскольку она выдерживала испытания фактами. “Вы рассуждаете, и умно рассуждаете, но это доказывает только то, что Вы не сумасшедший. Правильность понимания фактов доказывается не рассуждениями, а другими фактами”, – сказал он одному сотруднику. “Сопоставлять факты, накоплять их, но не оставаться на поверхности фактов”, этому учил Иван Петрович. Путем “добывания” фактов он шел к решению великой проблемы. Со всей присущей ему страстностью он сделал науку главным содержанием своей жизни. Страстность создавала исключительную концентрацию на одной проблеме и порождала “неотступное думанье”. Иван Петрович отдавался сразу только одному делу. Занявшись высшей нервной деятельностью, он совершенно прекратил работы по пищеварению. В каждую область исследования, в которой начинал работать, он вносил великую страсть исследователя, ясный глубокий ум, ставил большие цели, вносил новый оригинальный метод исследования и создавал новую эпоху в исследуемой области. Сильный, “настоящий человек” в науке, он шел всегда прямым путем в жизни и науке. В итоге длинной творческой жизни И. П. Павлов стал princeps phisiologorum mundi (старейшиной физиологов мира) и гордостью русской науки. Его великая заслуга в истории человеческой мысли та, что он проложил дорогу “последней науке” – науке о материальных основах психической деятельности» [18, с.142].

Сам И. П. Павлов в «Письме к молодежи» [28] отметил главные качества ученого, определяющие успех научной деятельности и в полной мере присущие ему самому: страстность в искании истины, скромность, объективность в оценке результатов своих трудов и в особенности – последовательность в накоплении знаний и фактов, в проведении научных исследований, основанную на бесконечном терпении. Нетрудно заметить, что описанные качества имеют психофизиологическую основу, что особенно подчеркивал В. С. Дерябин при анализе личности И. П. Павлова.

В какой мере психофизиологические черты личности И. П. Павлова были характерны для самого В. С. Дерябина? Насколько для него самого применим психофизиологический метод анализа? В. С. Дерябин обладал многими психофизиологическими чертами, характерными для своего учителя: гиперстенической конституцией, хорошим физическим развитием, открытым веселым характером, ярко выраженным сангвиническим темпераментом, высокой работоспособностью и настойчивостью в достижении научных целей и т. д. Многое в методах проведения научных исследований В. С. Дерябин воспринял у самого И. П. Павлова, будучи его последовательным учеником: высокую наблюдательность, требовательность в проведении экспериментов, критичность в обсуждении полученных данных. Однако эти вторичные факторы лишь подчеркивают первичность влияния факторов психофизиологических.

На условиях, обеспечивающих успех в достижении поставленной цели, В. С. Дерябин особо останавливался в «Письме внуку» [11; 12]. В нем он приводит высказывания гениальных или выдающихся личностей, достигших в области науки или культуры необыкновенных результатов. При этом он подчеркивает, что гениальная одаренность еще не является обязательным фактором творческой продуктивности, если она не подкреплена психофизиологическими особенностями личности. Ими являются, по мнению В. С. Дерябина, высокая эмоциональность, длительная концентрация внимания на поставленной цели, бесконечное терпение в ее достижении, значительная работоспособность, связанная с хорошим физическим и психическим развитием, свойство выполнять черновую работу как средство к достижению конечной цели. К этому он добавляет необходимость наличия наряду с высоким профессионализмом широкого кругозора, способности ставить большие цели, эрудиции, нежелания размениваться на мелочи, поддаваться корыстолюбию, тщеславию. Все эти качества были присущи И. П. Павлову, их он воспитывал в своих учениках, они были характерны и для В. С. Дерябина.

Уделяя большое внимание проблемам научного творчества, В. С. Дерябин в «Письме» обратил внимание на то, что ученые с их зачастую сидячим, нефизиологическим образом жизни часто доживают до преклонного возраста. Причину такого физического и творческого долголетия ученый видел в динамогенном действии эмоций, связанных с творческой активностью и ее обеспечением симпатической нервной системой (СНС): «Возбуждение симпатической нервной системы… устраняет утомление в мышце, под влиянием его мобилизуются все запасные силы и функциональные способности повышаются в неожиданной степени» [15, с. 190]. Динамогенное влияние эмоций в настоящее время нашло свое объяснение в активирующем влиянии СНС и нейроэндокринной системы на энергетические процессы в скелетной и гладкой мускулатуре.

Будучи многолетним сотрудником Л. А. Орбели, В. С. Дерябин разделял его учение об адаптационно-трофической функции СНС. Согласно Л. А. Орбели, СНС оказывает адаптационно-трофические влияния на ЦНС, периферическую нервную систему, органы чувств, гладкую и скелетную мускулатуры, поддерживая их функции, а также способствуя их восстановлению после истощающих нагрузок [27]. О роли СНС в динамогенном действии эмоций В. С. Дерябин писал в статье «Эмоции как источник силы» [6], а также в разделе «О роли симпатической нервной системы при боли», к сожалению, не вошедшем в издания его монографии «Чувства Влечения Эмоции» [9; 15]. В этом разделе он представил обзор работ сотрудников Л. А. Орбели, посвященных изучению влияния СНС на функции головного мозга. В частности, он приводит результаты работы Э. А. Асратяна [2], в которой удаление верхних шейных симпатических ганглиев у собак сопровождалось значительным уменьшением величины выработанных условных рефлексов с преобладанием процессов торможения: собаки становились малоподвижными, увеличивалась продолжительность сна. Подобным уменьшением тонизирующих влияний СНС на кору головного мозга В. С. Дерябин объясняет отмеченное им угнетение ВНД у собак после повреждения у них таламуса и гипоталамической области с ее симпатическими центрами [7].

Представляется, что психофизиологические особенности И. П. Павлова, о которых писал В. С. Дерябин, одновременно являлись условиями его долголетия. К такому выводу привело сопоставление необходимых качеств научного работника, какими являлись страстность в исканиях истины, последовательность и терпение в достижении цели, самокритичность, т. е. гармоничное соотношение процессов возбуждения и торможения в центральной нервной системе, с адаптационно-трофическим влиянием на нее СНС. Следует полагать, что страстный темперамент И. П. Павлова находил свое энергетическое обеспечение благодаря высоким резервным возможностям симпатико-адреналовой системы.

В процессе старения организма животных и человека трофическая функция нервной системы, в частности, адаптационно-трофическая функция СНС, понижается. Это находит выражение в развитии трофических нарушений: выпадении волос, развитии изъязвлений кожи и подлежащих тканей, ослаблении функций важнейших систем организма и органов чувств. А. С. Догель [16] выдвинул теорию о том, что старение организма связано со старением СНС. В экспериментальных исследованиях [35] показано, что в процессе старения наступает ослабление энергетических процессов в нейроне, деструкция нервных, в том числе симпатических, окончаний. При этом в нейроне происходит снижение интенсивности нервной импульсации, интенсивности и качества аксонального тока «трофогенов», синтеза в нервных окончаниях медиаторов норадреналина и ацетилхолина. Согласно исследованиям указанных авторов, продлению жизни экспериментальных животных способствуют умеренное голодание, понижение температуры окружающей среды, а также дозированные физические нагрузки. Нетрудно заметить, что все указанные факторы способствуют активации адаптационно-трофической функции СНС.

Следует предположить, что в сангвиническом, характерном для И. П. Павлова, темпераменте генетически заложен высокий тонус СНС, который обусловлен интенсивным синтезом катехоламинов, связанным в первую очередь с активностью ключевого фермента синтеза катехоламинов тирозингидроксилазы, и наличием их значительных резервов в организме. Ярким примером такого гиперсимпатикотоника представляется Порфирий Иванов с его высокой устойчивостью к охлаждению. С воспитанием такой устойчивости, по-видимому, во многом связана развивавшаяся им система оздоровления.

Системный подход к анализу личности И. П. Павлова-ученого со специальным изучением роли его психофизиологических особенностей, осуществленный В. С. Дерябиным, представляется важным вкладом в исследование психологии творчества, имеющим несомненное практическое значение.

Список литературы

1. Аничков С. В., Заводская И. С., Морева Е. В., Веденеева З. И. Нейрогенные дистрофии и их фармакотерапия. – Л.: Медицина, 1969. – 238 с.

2. Асратян Э. А. Влияние экстирпации верхних шейных симпатических узлов на пищевые условные рефлексы собаки // Архив биологических наук. – 1930. – Т. 30. – Вып. 2. – С. 243–265.

3. Дерябин В. С. Дальнейшие материалы к физиологии времени как условного возбудителя слюнных желез: Диссертация на степень доктора медицины. – Петроград, 1916. – 159 с.

4. Дерябин В. С. Влияние бульбокапнина на пищевые условные рефлексы // Физиологический журнал СССР имени И. М. Сеченова. – 1936. – Т. 20, № 3. – 393–404.

5. Дерябин В. С. Влияние бульбокапнина на оборонительные (кислотные и двигательные) условные рефлексы // Физиологический журнал СССР имени И. М. Сеченова. – 1940. – Т. 29. – В. 5. – С. 401–412.

6. Дерябин В. С. Эмоции как источник силы // Наука и жизнь. – 1944. – № 10. – С. 21–25.

7. Дерябин В. С. Влияние повреждения thalami optici и гипоталамической области на высшую нервную деятельность // Физиологический журнал СССР имени И. М. Сеченова. – 1946. – Т. 32. № 5. – С. 533–548.

8. Дерябин В. С. Аффективность и закономерности высшей нервной деятельности // Журнал высшей нервной деятельности. – 1951. – Т. 1, В. 6. – С. 889–901.

9. Дерябин В. С. Чувства. Влечения. Эмоции. – Л: Наука, 1974. – 258 с.

10. Дерябин В. С. Психология личности и высшая нервная деятельность (психофизиологические очерки «О сознании», «О Я», «О счастье».). – Л.: Наука, 1980. – 200 с.

11. Дерябин В. С. Письмо внуку // Нева, 1994. – № 7. – С. 146–156.

12. Дерябин В. С. Письмо внуку // Folia Otorhinolaryngologiae et Pathologiae Respiratoriae. – 2005. – Vol. 11. – № 3–4. – С. 57–78.

13. Дерябин В. С. Задачи и возможности психотехники в военном деле // Психофармакология и биологическая наркология. – 2009. – Т. 9, В. 3–4. – С. 2598–2604.

14. Дерябин В. С. Психология личности и высшая нервная деятельность: Психофизиологические очерки / Изд. 2-е, доп. – М.: Изд. ЛКИ. – 2010. – 202 с.

15. Дерябин В. С. Чувства, влечения и эмоции: О психологии, психопатологии и физиологии эмоций / Изд. 3-е. – М.: Изд. ЛКИ. – 2013. – 224 с.

16. Догель А. С. Старость и смерть. – Петроград: Мысль, 1922. – 45 с.

17. Забродин О. Н. Проблема нервной трофики в трудах С. В. Аничкова и его школы // Физиологический журнал имени И. М. Сеченова. – 1993. – Т. 79, № 12. – С. 109–114.

18. Забродин О. Н. Воспоминания В. С. Дерябина об И. П. Павлове. Опыт психофизиологического анализа творческой личности учёного // Физиологический журнал имени И. М. Сеченова. – 1994. – Т. 80. – № 8. – С. 139–143.

19. Забродин О. Н. «Письмо к молодежи» И. П. Павлова и три условия долголетия // Российский медико-биологический вестник имени академика И. П. Павлова. – 2000. – № 1–2. – С. 207–212.

20. Забродин О. Н., Дерябин Л. Н. В. С. Дерябин – ученик и продолжатель дела И. П. Павлова // Российский медико-биологический вестник имени академика И. П. Павлова. – 2003. – № 1–2. – С. 200–207.

21. Заводская И. С. Экспериментальная дистрофия стенки желудка и ее фармакотерапия. Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора медицинских наук. – Л., 1958. – 21 с.

22. Заводская И. С., Морева Е. В., Новикова Н. А. Влияние нейротропных средств на нейрогенные поражения сердца. – М.: Медицина, 1977. – 192 с.

23. Заводская И. С., Морева Е. В. Фармакологический анализ стресса и его последствий. – Л.: Медицина, 1981. – 216 с.

24. Иванов-Смоленский А. Г. Пути взаимодействия экспериментальной и клинической патофизиологии головного мозга. – М.: Медицина, 1965. – 495 с.

25. Квасов Д. Г., Фёдорова-Грот А. К. Физиологическая школа И. П. Павлова. – Л.: Наука, 1967. – 300 с.

26. Корхов В. В. Нейрогенная дистрофия печени и ее фармакология. – Л.: Медицина. – 1974. – 216 с.

27. Орбели Л. А. О некоторых достижениях советской физиологии. Избранные труды. Т. 2. – М. – Л.: Изд. АН СССР, 1962. – С. 587–606.

28. Павлов И. П. Письмо к молодежи // Полное собрание сочинений. Т. 1. – М. – Л.: Изд. АН СССР, 1951. – С. 22–23.

29. Павлов И. П. Лабораторные наблюдения над патологическими рефлексами с брюшной полости // Полное собрание сочинений. Т. I. – М. – Л.: Изд. АН СССР, 1951. – С. 550–563.

30. Павлов И. П. О трофической иннервации // Полное собрание сочинений – Т. II. – М. – Л.: Изд. АН СССР, 1951. – С. 577–582.

31. Павлов И. П. Физиология и патология высшей нервной деятельности // Полное собрание сочинений. Т III. Кн. 2. – М. – Л.: Изд-во АН СССР, 1951. – С. 383–408.

32. Сталин И. В. Письмо Ю. А. Жданову 6 октября 1949 года // Полное собрание сочинений. Т. 18 / Составители тома: М. Н. Грачев, А. Е. Кирюнин, Р. И. Косолапов, Ю. А. Никифоров, С. Ю. Рыченков. – Тверь: Союз, 2006.

33. Стукова М. М. Дальнейшие материалы к физиологии времени как условного возбудителя слюнных желез. Диссертация на степень доктора медицины. – СПб., 1914. – 188 с.

34. Феокритова Ю. П. Время как условный возбудитель слюнных желез. Диссертация на степень доктора медицины. – СПб., 1912. – 174 с.

35. Фролькис В. В., Мурадян Х. К. Экспериментальные пути продления жизни. – Л.: Наука, 1988. – 248 с.

References

1. Anichkov S. V., Zavodskaya I. S., Moreva E. V., Vedeneeva Z. I. Neurogenic Dystrophy and Their Pharmacotherapyy [Neyrogennye distrofii i ikh farmakoterapiya]. Leningrad, Medicina, 1969, 238 p.

2. Asratyan E. A. The Influence of Resection of the Upper Cervical Sympathetic Nodes on Food Conditional Reflexes Dogs [Vliyanie ekstirpatsii verkhnikh sheynykh simpaticheskikh uzlov na pischevye uslovnye refleksy sobaki]. Аrkhiv biologicheskikh nauk (Archives of Biological Sciences), 1930, Vol. 30, Is. 2, pp. 243–265.

3. Deryabin V. S. Further Materials to Time Physiology as Conditional Activator of Salivary Glands [Dalneyshie materialy k fiziologii vremeni kak uslovnogo vozbuditelya slyunnych zhelez. Dissertatsiya doktorskaya]. Dissertation for Ph. D. Degree, Petrograd, 1916, 159 p.

4. Deryabin V. S. The Influence of Bulbocapnine on the Food Conditioned Reflexes [Vliyanie bulbokapnina na pischevye uslovnye refleksy]. Fiziologicheskiy zhurnal SSSR imeni I. M. Sechenova. (I. M. Sechenov Physiological Journal of the USSR), 1936, Vol. 20, №. 3, pp. 393–404.

5. Deryabin V. S. Influence of Bulbocapnine on the Defensive (Acid and Motor) Conditioned Reflexes [Vliyanie bulbokapnina na oboronitelnye (kislotnye i dvigatelnye) uslovnye refleksy]. Fiziologicheskiy zhurnal SSSR imeni I. M. Sechenova. (I. M. Sechenov Physiological Journal of the USSR), 1940, Vol. 29, № 5, pp 401–412.

6. Deryabin V. S. Emotions as Power Source [Emotsii kak istochnik sily]. Nauka i zhisn (Science and Life), 1944, № 10, pp. 21–25.

7. Deryabin V. S. Influence of Damage of Thalami Optici and Hypothalamic Area on Higher Nervous Activity [Vliyanie povrezhdeniya thalami optici i gipotalamicheskoy oblasti na vysshuyu nervnuyu deyatelnost]. Fiziologicheskiy zhurnal SSSR imeni I. M. Sechenova. (I. M. Sechenov Physiological Journal of the USSR), 1946, Vol. 32, № 5, pp. 533–548.

8. Deryabin V. S. Affektivitet and Regularities of Higher Nervous Activity [Affektivnost i zakonomernosti vysshey nervnoy deyatelnosti]. Zhurnal vysshey nervnoy deyatelnosti (Journal of Higher Nervous Activity), 1951, Vol. 1, № 6, pp. 889–901.

9. Deryabin V. S. Feelings, Inclinations and Emotions: About Psychology, Psychopathology and Physiology of Emotions [Chuvstva, vlecheniya, emotsii. O psichologii, psichopatologii i fiziologii emotsiy]. Leningrad, Nauka, 1974, 258 p.

10. Deryabin V. S. Psyhology of the Personality and Higher Nervous Activity (Psycho physiological Essays “About Consciousness”, “About Ego”, “About Happiness”) [Psichologiya lichnosti i vysshaya nervnaya deyatelnost (Psichofiziologicheskie ocherki “O soznanii”, “O Ya”, “O schastii”)]. Leningrad, Nauka, 1980, 199 p.

11. Deryabin V. S. A Letter to the Grandson [Pismo vnuku]. Neva (Neva), 1994, № 7, pp. 146–156.

12. Deryabin V. S. A Letter to the Grandson [Pismo vnuku]. Folia Otorhinolaryngologiae et Pathologiae Respiratoriae, 2005. Vol. 11, № 3–4. pp. 57–78.

13. Deryabin V. S. Problems and Opportunities of Psychotechnique in Military Affairs [Zadachi i vozmozhnosti psikhotekhniki v voennom dele]. Psikhofarmakologiya i biologicheskaya narkologiya (Psychopharmacology and Biological Narcology), 2009, Vol. 9, № 3–4, pp. 2598–2604.

14. Deryabin V. S. Personality Psychology and Higher Nervous Activity [Psichologiya lichnosti i vysshaya nervnaya deyatelnost]. Moscow, LKI, 2010, 202 p.

15. Deryabin V. S. Feelings, Inclinations, Emotions: About Psychology, Psychopathology and Physiology of Emotions [Chuvstva, vlecheniya, emotsii. O psikhologii, psikhopatologii i fiziologii emotsiy]. Moscow, LKI, 2013, 224 p.

16. Dogel A. S. Old Age and Death [Starost i smert]. Petrograd, Mysl, 1922, 45 p.

17. Zabrodin O. N. The Problem of Nervous Trophism in the Works of S. V. Anichkov and is School [Problema nervnoy trofiki v trudakh S. V. Аnichkova i ego shkoly]. Fiziologicheskiy zhurnal imeni I. M. Sechenova (I. M. Sechenov Physiological Journal), 1993, Vol. 79, № 12, pp. 109–114.

18. Zabrodin O. N. V. S. Deryabin’s Memories of I. P. Pavlov. Experience of the Psychophysiological Analysis of the Creative Personality of the Scientist [Vospominaniya V. S. Deryabina ob I. P. Pavlove. Opyt psihofiziologicheskogo analiza tvorcheskoy lichnosti uchonogo]. Fiziologicheskiy zhurnal imeni I. M. Sechenova (I. M. Sechenov Physiological Journal), 1994, Vol. 80, № 8, pp. 139–143.

19. Zabrodin O. N. “A Letter to the Young” by I. P. Pavlov and the Three Conditions Longevity [“Pismo k molodezhi” I. P. Pavlova i tri usloviya dolgoletiya]. Rossiyskiy mediko-biologicheskiy vestnik imeni akademika I. P. Pavlova (I. P. Pavlov Russian Medical Biological Herald), 2000, № 1–2, pp. 207–212.

20. Zabrodin O. N., Deryabin L. N. V. S. Deryabin – a Pupil and Successor of I. P. Pavlov [V. S. Deryabin – uchenik i prodolzhatel dela I. P. Pavlova]. Rossiyskiy mediko-biologicheskiy vestnik imeni akademika I. P. Pavlova (Pavlov Russian Medical Biological Herald), 2003, № 1–2, pp. 200–207.

21. Zavodskaya I. S. Experimental Dystrophy of the Stomach Wall and Its Pharmacotherapy. Abstract of the Thesis for the Ph. D. Degree (Medicine) [Eksperimentalnaya distrofiya stenki zheludka i ee farmakoterapiya. Avtoreferat dissertatsii na soiskanie uchenoy stepeni doktora meditsinskikh nauk]. Leningrad, 1958. 21 p.

22. Zavodskaya I. S., Moreva E. V., Novikova N. A. Influence of Neurotropic Drugs on Neurogenic Lesions of the Heart [Vliyanie neyrotropnykh sredstv na neyrogennye porazheniya serdtsa]. Moscow, Medicina, 1977, 192 p.

23. Zavodskaya I. S., Moreva E. V. Pharmacological Analysis of Stress and its Consequences [Farmakologicheskiy analiz stressa i ego posledstviy.]. Leningrad, Medicina, 1981, 216 p.

24. Ivanov-Smolenskiy A. G. The Ways of Interaction of Experimental and Clinical Pathophysiology of a Brain [Puti vzaimodeystviya eksperimentalnoy i klinicheskoy patofiziologii golovnogo mozga]. Moscow, Medicina, 1965. 495 p.

25. Kvasov D. G., Fedorova-Grot A. K. I. P. Pavlov’s PhysiologicalSchool [Fiziologicheskaya shkola I. P. Pavlova]. Leningrad. Nauka, 1967, 300 p.

26. Korkhov V. V. Neurogenic Dystrophy of the Liver and its Pharmacology [Neyrogennaya distrofiya pecheni i ee farmakologiya]. Leningrad, Medicina, 1974, 216 p.

27. Orbeli L. A. About Some Achievements of the Soviet Physiology [O nekotoryh dostizheniyah sovetskoy fiziologii]. Izbrannye trudy. Tom 2 (Selected works, Vol. 2). Moscow, Izdatelstvo AN SSSR, 1962, pp. 587–606.

28. Pavlov I. P. A Letter to the Young [Pismo k molodezhi]. Polnoe sobranie sochineniy, Tom 1 (Complete Works, Vol. 1). Moscow–Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1951, pp. 22–23.

29. Pavlov I. P. Laboratory Observation of Pathological Reflexes from the Abdominal Cavity [Laboratornye nablyudeniya nad patologicheskimi refleksami s bryushnoy polosti]. Polnoe sobranie sochineniy, Tom I (Complete Works, Vol. 1). Moscow–Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1951, pp. 550–556.

30. Pavlov I. P. About the Trophic Innervations. [O troficheskoy innervatsii]. Polnoe sobranie sochineniy, Tom 1 (Complete Works, Vol. 1). Moscow–Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1951, pp. 577–582.

31. Pavlov I. P. Physiology and Pathology of Higher Nervous Activity [Fiziologiya i patologiya vysshey nervnoy deyatelnosti]. Polnoe sobranie sochineniy, Tоm 3, Kniga 2 (Complete Works, Vol. 3, Book 2.). Moscow–Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1951, pp. 383–408.

32. Stalin I. V. A Letter to Y. A. Zhdanov, 6 October, 1949 [Pismo Yu. А. Zhdanovu 6 oktyabrya 1949 goda] Polnoe sobranie sochineniy, Tom 18 (Complete Works, Vol. 18). Tver, Soyus, 2006.

33. Stukova M. M. Further Data on Physiology of Time as Conditional Activator Salivary Glands. Thesis for the Ph. D. Degree (Medicine). [Dalneyshie materialy k fiziologii vremeni kak uslovnogo vozbuditelya slyunnykh zhelez. Dissertatsiya na stepen doktora meditsiny]. Saint Petersburg, 1914, 188 p.

34. Feokritova U. P. Time as Conditional Activator Salivary Glands. Thesis for the Ph. D. Degree (Medicine). [Vremya kak uslovnyy vozbuditel slyunnykh zhelez. Dissertatsiya na stepen doktora meditsiny]. Saint Petersburg, 1912, 174 p.

35. Frolkis V. V., Muradyan Kh. K. Experimental Ways to Extend Life [Eksperimentalnye puti prodleniya zhizni]. Leningrad, Nauka, 1988, 248 p.

Ссылка на статью:
Забродин О. Н. В. С. Дерябин – ученик и последователь И. П. Павлова. Психофизиологический подход к анализу личности Учителя // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2016. – № 2. – С. 38–55. URL: http://fikio.ru/?p=2119.