Информационная война как процесс и деятельность

УДК 355.01

Бурова Мария Леонидовна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра истории и философии, доцент, кандидат философских наук, доцент, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: marburova@yandex.ru

196135, Россия, Санкт-Петербург, ул. Гастелло, д.15,

тел: +7 (812) 708-42-13.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Информационная война представляет собой особый вид войны, соответствующий новым условиям существования общества. Это позволяет рассматривать ее в соответствии с историко-философской традицией исследования войн как социальный процесс и деятельность. Можно интерпретировать информационную войну как процесс, осуществляющийся в динамической системе, на стыке виртуальной и социальной реальности, и как искусную деятельность в виде технологии и игры.

Результаты: В широком смысле информационную войну можно рассматривать как процесс создания, передачи, распространения и навязывания информационного продукта, способного повлиять на сознание, предпочтения, поведение человека как прямого объекта воздействия. К её количественной стороне относятся физические характеристики и направленность, локальность, прерывность, случайность. Как технологический процесс информационная война имеет свои циклы и фазы. С качественной стороны информационная война представляет собой незавершенный текст с символами, сюжетами и ассоциативными связями, что позволяет определять ее как процесс коммуникации, связанный с пониманием и интерпретацией. Информационная война как специфическая технология представляет собой совокупность способов и методов преобразования как самой информации, так и сознания, поведения человека, основанных на техническом и психологическом знании. Она представляет собой многоуровневую систему, включающую знания, цели, методы и практические действия, то есть выступает как искусная деятельность. Отдельные технологии могут быть сопоставимы с конкретными методиками воздействий на целевую аудиторию. В качестве игры информационная война строит свою иллюзорную реальность, обладает свойствами повторяемости, вариативности, сопричастности. Выступая в разнообразных феноменах общества и культуры как многоплановая деятельность субъектов различного уровня, она не может быть прекращена или завершена.

Область применения результатов: Философское исследование информационных войн.

Выводы: Информационная война предстает как противоречивое единство процесса и деятельности, где внешней стороной оказывается динамичность, непрерывность в пространственных и временных формах, а внутренней, содержательной стороной является человеческая деятельность в ее различных феноменах. Информационная война становится атрибутом информационного общества, динамичным взаимодействием его участников, где победа или проигрыш носят лишь временный, но не окончательный характер.

Ключевые слова: информационная война; количественная и качественная стороны процесса; коммуникационный процесс; текст; технология; игра.

Information Warfare as a Process and Activity

Burova Maria Leonidovna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of History and Philosophy, associate professor, Ph. D. (philosophy), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: marburova@yandex.ru

15, Gastello st., Saint Petersburg, 196135, Russia,

tel: +7 (812) 708-42-13.

Abstract

Background: Information warfare is a special kind of war, corresponding to the new conditions of society existence. This allows us to consider it in accordance with the historical and philosophical tradition of the war study as a social process and activity. It is possible to interpret information warfare as a process occurring in a dynamic system, at the interface of virtual and social reality, and as a skillful activity in the form of technology and a game.

Results: In a broad sense, information warfare can be regarded as a process of creating, transmitting, disseminating and imposing an information product that can affect the consciousness, preferences, and behavior of a person as a direct object of that influence. Physical characteristics and orientation, locality, discontinuity, randomness belong to its quantitative aspect. As a technological process, information warfare has its own cycles and phases. From the qualitative point of view, information warfare is an unfinished text with symbols, plots and associative relations, which allows us to define it as a communication process associated with understanding and interpretation. Information warfare as a specific technology is a combination of ways and methods of transforming both information itself and consciousness, human behavior based on technical and psychological knowledge. It is a multi-level system which includes knowledge, goals, methods and practices, that is, acts as a skillful activity. Separate technologies can be comparable with specific methods of impact on the target audience. As a game, information warfare builds its illusory reality, has the properties of repeatability, variability, involvement. Being represented in various phenomena of society and culture as multifaceted activity of subjects of various levels, it cannot be terminated or completed.

Research applications: Philosophical study of information warfare.

Conclusion: Information warfare is manifested as contradictory unity of process and activity, where the external aspect is dynamism, continuity in spatial and temporal forms, whereas the internal, content aspect is human activity in its various phenomena. Information warfare is becoming an attribute of information society, dynamic interaction of its participants, where victory or loss is only temporary, but not final.

Keywords: information warfare; quantitative and qualitative aspects of the process; communication process; text; technology; game.

Сложность философского исследования информационной войны связана с тем, что она существует как данность, в которой мы уже находимся, и которая постоянно свершается. Это некая уже привычная составляющая нашего бытия, непрестанно уходящая в прошлое. Поэтому недостаточно рассматривать информационную войну только в качестве термина, который вполне справедливо представляется нечетким в формально-логическом смысле, с неограниченным рядом предикатов [6, с. 11], концепта, несущего в себе образную составляющую [2, с. 33], а также обращаться к привычным политическим оценкам. Поскольку информационная война является особым видом войны, соответствующим новым условиям существования общества, она может быть представлена в соответствии с историко-философской традицией исследования войн как социальный процесс и как деятельность.

Рассмотрение войны (борьбы) как всеобщего процесса, источника всего нового и закономерности всего сущего, как движущей космической силы восходит к досократикам (Гераклиту и Эмпедоклу). В Новое время понимание войны как процесса можно отметить у Гегеля, связывающего ее с развертыванием абсолютного духа, а также у Клаузевица (война – продолжение политики иными средствами). Последнюю позицию разделяет марксизм, рассматривающий войны как специфические явления на пути исторического развития общества, выражавшие природу классово-антагонистического строя [7, с. 211]. Предложенный социальной философией марксизма конкретно-исторический подход позволил создать типологию войн, а методология исследования причинности социальных явлений через взаимодействие объективного и субъективного факторов является продуктивной и в наше время. Война как социальный процесс имеет объективный характер, а если это уже завершившийся процесс, то к нему применимо исследование через его условия, источники и движущие силы, характер, пространственно-временные характеристики и другие свойства. Но и сами понятия источника и движущих сил, составляя объективную и субъективную стороны процесса, несут в себе изменение и становление. Война предстает и как событие, и как со-бытие, как изменение социального бытия, а не как свершившийся неизменный факт. Именно поэтому мы переосмысливаем войны как часть не только нашего исторического прошлого, но и настоящего, способного влиять на будущее.

Отношение к войне как к деятельности также восходит к античности. У Платона война есть искусная деятельность, к которой нужно готовиться [9, с. 136; 185] и направленная на справедливость [8, с. 227–228]. Для Аристотеля вся человеческая жизнь распадается на занятия и досуг, деятельность (занятия) направлена как на необходимое и полезное, так и на прекрасное. Война существует ради мира [2, 1333а30]. Военные упражнения граждан нужны для того, чтобы граждане не попали в рабство, достигали гегемонии для пользы подвластных и господствовали над теми, кто достоин быть рабом [2, 1334а]. Таким образом, война рассматривается как целенаправленная, искусная и полезная человеческая деятельность. Характеристику войны как особого рода искусства, хитрой и даже обманной деятельности можно отметить у Сунь-Цзы. Положение Гоббса о «войне всех против всех» особенно подходит для характеристики информационной войны, учитывая характерную для нее полисубъектность и неопределенность.

Для рассмотрения информационной войны как процесса необходимо использовать категории системы, условия, источника, движущей силы. Представляется возможным рассматривать информационную войну как процесс, осуществляющийся в динамической системе, на стыке виртуальной и социальной реальности. При ведении информационной войны, как и любой войны, ставятся конечные политические, экономические, идеологические цели, отвечающие объективным интересам различных социальных субъектов. Осуществляясь в информационном пространстве посредством изменения и интерпретации информационных данных, она влияет на массовое и индивидуальное сознание. Изменения в сознании и поведении становятся решающим средством, движущей силой для достижения целей.

Информационная война стала частью нашей повседневной жизни в последние десятилетия. Но будет вполне оправданным отнести начало этого процесса к появлению письменных источников как носителей информации, что явилось важнейшим условием для создания образов врагов, мифологизации отдельных исторических событий, народов и лиц. С появлением же массовых средств информации, используемых как средства пропаганды, можно говорить об ускорении, активизации информационных и дезинформационных действий, расширении их масштаба. В широком смысле информационную войну можно рассматривать как процесс создания, передачи, распространения и навязывания информационного продукта, способного повлиять на сознание, предпочтения и даже поведение человека как прямого объекта воздействия. Не менее важной составляющей является хранение, кодирование секретной информации, если ее утечка является важным средством давления на противоположную сторону, ослабления ее позиций в информационной войне. Но и простое хранение даже старых данных о событиях, действиях или намерениях людей позволяет при необходимости выдать их в качестве новых или иначе интерпретировать [см.: 5, с. 17].

Это истолкование информационной войны позволяет выделить определенные измеряемые физические характеристики (время, скорость, интенсивность, пространство, объем информации). К количественной стороне информационной войны как процесса можно отнести также её направленность. Даже поверхностное исследование деятельности средств массовой информации позволяет дифференцировать различные направленные потоки, рассчитанные на целевую аудиторию (молодежь, этнические, религиозные группы). Часть же транслируемой информации может носить широкий, ненаправленный или даже разнонаправленный характер (если учитывать горизонтальные и вертикальные параметры). Так, Интернет представляет собой большей частью горизонтальную сеть, в которой возможны и иерархические уровни. СМИ, напротив, предлагает нисходящие к аудитории потоки информации, которую зритель-слушатель может воспринимать, осмысливать, переживать или не соглашаться.

Информационная война изначально имела локальный и прерываемый характер, что было связано с ее служебным, пропагандистским значением по отношению к предполагаемым или реальным военным действиям. В современных условиях этот процесс стал непрерывным и регулярным, содержащим как латентные, так и активные эпизоды, что выглядит на внешнем уровне как изменение динамики. Поводом для начала активных атак или их прекращения может послужить любое действие, событие, высказывание, имеющее политический, идеологический или экономический характер и затрагивающее действительные или мнимые интересы участвующих сторон. Можно считать, что информационной войне свойственен элемент случайности и, в некоторой степени, непредсказуемости.

С другой стороны, информационная война является технологическим процессом, который идет по разработанному плану, имеет фазы и этапы, представляет собой некоторый цикл. Технологический процесс обычно управляем – полностью или частично, автоматически или в «ручном режиме». Поскольку в ходе информационной войны осуществляется манипулирование сознанием или поведением человека, то разработка и исследование механизма и технологии информационного воздействия, связанного с использованием собственно технических средств и психологических методов, ведется в последние годы очень активно. Но сами технологии как способы ведения войны должны быть отнесены к деятельности.

Качественная сторона информационной войны связана с содержанием и смыслом передаваемой информации, что предполагает рассмотрение человека не только как информационного объекта, но и как понимающего и оценивающего субъекта, мышление которого имеет минимальную свободу оценки и способности к рациональной критике, но должно быть восприимчивым к навязываемым устойчивым стереотипам.

По утверждению И. Ю. Алексеевой и Е. Н. Шклярик, человек как информационный объект характеризуется нелинейностью, незамкнутостью, а сами границы информационного субъекта и объекта не определены. Информационная война является глобальным и не всегда управляемым коммуникационным процессом. Особенно это характерно для интернет-пространства, где постоянно меняются пространственно-временные, содержательные и целевые границы коммуникации [1, с. 72]. В таком смысле информационная война – уже не просто процесс передачи данных. Она представляет собой развертывающийся незавершенный текст, где можно выделить определенные устойчивые символы, идеологические коннотации и особый хронотоп.

Как замечает Л. К. Салиева, «совокупность отобранных сообщений в любом выпуске любого СМИ представляет собой коллажный текст. Такой составленный из синхронных событий текст создает единый смысловой образ мира. Образ мира формируется в результате того, что каждый орган массовой информации отбирает и модифицирует (в форме и в нефактологическом содержании) сообщения о событиях по-своему» [10, с. 11]. Привычными, даже стандартными являются сейчас такие образы-символы как «слеза ребенка», «территория (страна) зла», «хакер» (вор-разбойник, крадущий не только собственность, но и информацию). Но конкретная географическая привязка территории зла постоянно меняется, образ одного и того же страдающего ребенка многократно повторяется на разных каналах, хакера можно персонифицировать или представить в виде нечеткого множества. Новые образы-символы (как, например, «русский мир») несут положительную или отрицательную коннотацию, что связано не только с характером источника, но и с установкой воспринимающего субъекта. Также создаются новые ассоциативные связи – например, спорт и допинг.

Л. К. Салиева отмечает способность одного и того же текста (в частности, массовой информации) выступать в качестве разного типа высказываний для разных аудиторий. Для профессионалов и журналистов массовая информация – нарратив, в котором они разделяют содержание и его трактовку – то, о чем повествуется – и цель, ради которой информация передается-повествуется. Для обывателя, не знающего приемов создания массовой информации, ее содержание мифологично, образ здесь совпадает с реальностью, он и есть реальность [10, с. 7]. Сюжет, заложенный в информации, может не совпадать с действительным событием или полностью отличаться от него, но в этом и задача информационной войны – дезинформировать, выдать за истину ложь, при этом охватив максимально возможную аудиторию как в своем государстве, так и в государствах-союзниках или соперниках. При этом использование компьютерных технологий позволяет многократно передавать и умножать информацию, создавая многослойные коммуникационные связи. Взаимодействие и общение людей происходит с целью обмена и мыслями, и эмоциями, при недостатке одного всегда будет избыток другого, при этом истинность или ложность повода-события вторична. Поэтому информационная война как коммуникационный процесс бесконечна, не может завершиться победой любой из взаимодействующих сторон, если только не прекратить внешними мерами возможность всякого общения. Но и в широком смысле, как процесс создания и передачи информации, информационная война непрерывна во времени.

Что же представляет собой информационная война как деятельность? Предполагается возможным рассматривать ее как технологию и как игру. Любой подход позволяет рассматривать информационную войну достаточно конкретно – с позиции субъекта деятельности, ее средств и результатов.

В качестве технологии в целом информационная война представляет собой способы и методы преобразования информации, а также сознания и поведения человека, в том числе ценностного сознания [3], основанные на техническом и психологическом знании. Успешность любой технологии зависит от единства объективных и субъективных факторов. Объективная сторона информационной войны как технологии связана с наличием техники (в данном случае речь идет о развитии систем связи, компьютеров и наличии Интернета). Субъективная сторона связана с наличием у населения определенной технической культуры, компьютерной грамотности, навыков виртуального общения, что делает молодежь, с ее увлечением гаджетами и недостаточной критичностью, особенно уязвимой к информационному воздействию. К субъективным факторам следует отнести мотивы, интересы, настроения, которые являются одновременно условием результативности информационной войны и ее объектом. Информационная война как технология шире, чем совокупность отдельных технологий информационных войн. Она представляет собой многоуровневую систему, состоящую из знаний, целей, методов, практических действий и отдельных операций, то есть выступает как искусная деятельность. Это тот широкий фронт, которому сложно противостоять. Отдельные технологии могут быть сопоставимы с конкретными методиками воздействий на целевую аудиторию.

Технологии ведения информационных войн направлены, прежде всего, на массовое сознание и имеют, главным образом, психологический характер. Так, Е. Г. Зорина выделяет меметическое воздействие (посредством демотиваторов, комиксов), политический нейминг (двусмысленное наименование партий, движений, лиц), таргетинг (вбрасывание определенных новостей на первый план в новостных лентах социальных сетей), создание киберсимулякров (виртуальных личностей с их «мнением») и вирусный маркетинг [4, с. 79–80]. Как видим, они неравнозначны. Мем привлекает ироничностью, нейминг – контекстуальностью, что дает возможность объединения людей посредством понимания смыслов. С роботами и вирусными роликами можно справиться, используя компьютерные программы.

А. Кугушева отмечает технологию воздействия на поведение людей с целью выработки автоматических реакций и стереотипов, так называемый супернадж [6, с. 20], что отсылает нас к бихевиористской методологии. Но создание заведомо стандартных ситуаций, где не нужно мыслить, а можно реагировать практически рефлекторно, в постоянно меняющейся сложной социальной реальности представляется трудно выполнимой задачей.

Данные технологии выступают как средства, используемые различными политическими и социальными субъектами в процессе их взаимодействия ради продолжения самой информационной войны, а не ее окончания. Информационная война как цель в себе не зависит от успешности сменяющихся технологий.

Представление информационной войны как игры позволяет особо отметить спонтанность и неожиданность ее элементов, театральность, определенный азарт ее участников. Ход и результат игры, даже если соблюдается сценарий, не всегда легко прогнозировать. Конечно, информационная война может принести практическую пользу, игра же обычно рассматривается как свободная от утилитарного значения. Но информационная война, как игра, строит свою иллюзорную реальность, причем враждующие стороны прекрасно понимают различие между миром реальных и выдуманных событий, сомнительным представляется добросовестное заблуждение или наивная вера в свои утверждения. Вполне вероятно, что хитрая уловка, обманное действие или суждение доставляют удовольствие тому, кто их использует. И в этом информационная война схожа с игрой.

В. П. Крутоус и А. В. Явецкий, сравнивая позиции Г.-Г. Гадамера и Ю. М. Лотмана по поводу двойственности игры, отмечают участие в ней разума, отвечающего за соблюдение правил, ритмичность, самоупорядочивание, структурность. В результате создается новая реальность через преображение. Сущность игровой деятельности предполагает сосуществование условного и обыденного отношений к действительности, создаваемой в игре. Осознание «как будто» не меняет отношения к ситуации как реальной, причем допускается множество истолкований и значений элементов. Игра выступает как аналог действительности, познавательная модель, где элементы могут выходить за свои пределы [5, с. 158–159]. Представляет интерес сделанный авторами анализ игры как структуры. Повторяемость, то есть возможность еще раз воспроизвести структуру игры и переиграть неудавшийся ход, может быть применена к информационной войне, где однотипные сюжеты годятся для многократного использования несмотря на абсурдность содержания, и где сама целостность сюжета предполагает конкретный набор частей-элементов в их определенной последовательности. Информационная война выступает как ритуал и как проверка – испытание соперника. Вариативность как совершение движений или восприятие игры с некоторой долей свободы допускает в информационной войне не просто качественное разнообразие интерпретаций, а также разный уровень их интенсивности (от жестких обвинений до намеков, от открытой вражды до имитации нейтральности). Сопричастность превращает зрителя в участника, в «достраивателя» смыслов, а игру – в явление собственной истины. Информационная война как зрелище не может существовать без зрителя, воспринимающего навязываемые ценности и оценки и убеждающегося в результате манипуляций и уловок в реальности сообщаемого события-явления. Так, компьютерная игра, созданная на якобы исторический сюжет, запоминается лучше, чем факты, изложенные в солидном научном труде. А псевдодокументальный агитационный фильм о внешней угрозе заставляет обывателя задуматься об укрытии и обороне.

Выделенные свойства игры указывают на то, что она как деятельность субъектов различного уровня, выступая в многообразных феноменах общества и культуры, не может быть прекращена или завершена, в том числе победой или поражением одного из участников, хотя отдельные участники могут добавляться или исключаться из этого действа. Информационная война как один из феноменов современного общества, как своеобразная форма проявления активности человека, как реальность, может изменяться, но не может перестать быть.

Итак, процесс реализуется в деятельности, а деятельность оказывается процессом. Информационная война предстает как их противоречивое единство, где внешней стороной оказывается процессуальность, непрерывность в пространственных и временных формах, а внутренней, содержательной стороной является человеческая деятельность в ее различных феноменах. Информационная война становится атрибутом информационного общества, динамичным взаимодействием его участников, где победа или проигрыш носят лишь временный, но не окончательный характер.

Список литературы

1. Алексеева И. Ю., Шклярик Е. Н. Что такое компьютерная этика? // Вопросы философии. – 2007. – № 9. – С. 60–72.

2. Аристотель. Политика // Сочинения: в 4-х т. Т. 4. – М.: Мысль. 1983. – 830 с.

3. Бурова М. Л. Информационные войны: аксиологический аспект // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2014. – № 4(6). – С. 31–39.

4. Зорина Е. Г. Технологии подрыва легитимности государственной власти, используемые в интернет-пространстве // Информационные войны. – 2016. – № 1. – С. 78–80.

5. Крутоус В. П., Явецкий А. В. Введение к статье Г.-Г. Гадамера «Игра искусства» // Вопросы философии. – 2006. – № 8. – С. 155–163.

6. Кугушева А. От информационных войн к поведенческим // Информационные войны. – 2016. – № 1(37). – С. 11–22.

7. Материалистическая диалектика. Т 4. – М.: Мысль, 1984. – 320 с.

8. Платон. Алкивиад 1 / Собрание сочинений в 4-х т. Т. 1. – М.: Мысль, 1990. – 860 с.

9. Платон. Государство / Собрание сочинений в 4-х т. Т. 3. – М.: Мысль, 1994. – 654 с.

10. Салиева Л. К. Нарративный анализ. История и современность. Сферы приложения – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://istina.msu.ru/media/publications/article/076/cf6/2967914/_doc_1.pdf (дата обращения: 15.03.2017).

References

1. Alekseeva I. Yu., Sklarek E. N. What is Computer Ethics? [Chto takoe kompyuternaya etika?]. Voprosy filosofii (Questions of Philosophy), 2007, № 9, pp. 60–72.

2. Aristotle. Politics [Politika]. Sochineniya: v 4 t. T. 4 (Works: In 4 vol. Vol. 4). Moscow, Mysl, 1983, 830 p.

3. Burova M. L. Information Warfare: The Axiological Aspect [Informacionnye voyny: aksiologicheskiy aspekt]. Filosofiya i gumanitarnye nauki v informacionnom obschestve (Philosophy and Humanities in the Information Society), 2014, № 4(6), pp. 31–39.

4. Zorina E. G. The Online Technologies of Undermine Legitimacy of the Government. [Tekhnologii podryva legitimnosti gosudarstvennoy vlasti, ispolzuemye v internet-prostranstve] Informatsionnye voyny (Information Warfares), 2016, № 1 (37), pp. 78–80.

5. Kratos V. P., Jawecki A. V. Introduction to H.-G. Gadamer’s Article “The Art Game”. [Vvedenie k stаte G.-G. Gadamera “Igra iskusstva”]. Voprosy filosofii (Questions of Philosophy), 2006, № 8, pp. 155–163.

6. Kugusheva A. From the Information Wars to Behavioral. [Ot informacionnyh voyn k povedencheskim]. Informatsionnye voyny (Information Warfares), 2016, № 1 (37), pp. 11–22.

7. The Materialist Dialectic. Vol. 4 [Materialisticheskaya dialektika. T. 4]. Moscow, Mysl, 1984, 320 p.

8. Plato. 1 Alcibiades [Alkiviad 1]. Sobranie sochineniy v 4 t. T. 1 (Collected Works: in 4 vol. Vol. 1). Moscow, Mysl, 1990, 860 p.

9. Plato. Government [Gosudarstvo]. Sobranie sochineniy v 4 t. T. 3 (Collected works: in 4 vol. Vol. 3). Moscow, Mysl, 1994, 654 p.

10. Salieva L. K. Narrative Analysis. History and the Present. Areas of Application. [Narrativnyy analiz. Istoriya i sovremennost. Sfery prilozheniya]. Available at: https://istina.msu.ru/media/publications/article/076/cf6/2967914/_doc_1.pdf (accessed 15 March 2017).

Ссылка на статью:
Бурова М. Л. Информационная война как процесс и деятельность // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2017. – № 1. – С. 25–34. URL: http://fikio.ru/?p=2397.