Религиоведческое образование в контексте культуры информационного общества

УДК 101.1

Селиверстова Нина Андреевна – федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный технологический институт (технический университет)», кафедра философии, кандидат философских наук, доцент, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: nina-seliverst@yandex.ru

190013, Россия, Санкт-Петербург, Московский проспект, дом 26,

тел.: 8(812)494-95-35.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Российское высшее образование последние два десятилетия подвергается постоянному реформированию с целью приведения его в соответствие с основными тенденциями развития информационного общества. Результаты этого процесса сегодня оцениваются неоднозначно и являются предметом острых дискуссий на конференциях преподавателей высшей школы.

Результаты: Реформа высшего образования привела к отказу от принципа тождества образования и культуры, к переходу на принцип тождества образования и специальности. Это значительно снижает кругозор и личностный культурный потенциал студентов технических вузов. Без религиоведческого образования они становятся незащищенным от информационных атак со стороны организаций религиозно-экстремистской и псевдорелигиозной тоталитарной направленности.

Выводы: Технократический мир информационного общества необходимо в технических вузах дополнить миром гуманитарного, в том числе – религиоведческого знания, которое поможет студентам ориентироваться в социальном хаосе информационной цивилизации, пронизанной экономическими, политическими и религиозными конфликтами.

Ключевые слова: реформа высшей школы; религиоведческое образование; информационное общество; студенты; информационные атаки; религиозные организации; тоталитарные секты.

Religious Studies in the Cultural Context of Information Society

Seliverstova Nina Andreevna – St. Petersburg State Technological Institute (Technical University), Department of Philosophy, Ph. D. (Philosophy), Associate Professor, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: nina-seliverst@yandex.ru

26, Moskovsky prospect, Saint Petersburg, 190013, Russia,

tel .: 8 (812) 494-95-35.

Abstract

Background: Russian higher education has undergone constant reform over the last two decades to bring it into line with the main trends in the development of information society. The results of this process are assessed ambiguously and are the subject of heated discussions at conferences on higher school education.

Results: The reform of higher education has rejected the principle of the identity of education and culture, and has led to the transition to the principle of the identity of education and qualification. This greatly reduces the horizons and personal cultural potential of technical university students. Without religious studies, they become vulnerable to information attacks by organizations of religious extremist and pseudo-religious totalitarian orientation.

Conclusion: The technocratic world of information society in technical universities needs to be supplemented with the humanitarian, religious knowledge being included. This will help students navigate the social chaos of the information civilization permeated with economic, political and religious conflicts.

Keywords: higher school reform; religious education; information society; students; information attacks; religious organizations; totalitarian sects.

Сегодня человечество вступило в новую стацию своего развития, именуемую «информационной цивилизацией». Как следствие, происходят глубинные изменения всех сфер социума, в том числе – культуры.

Культура каждой эпохи в истории человечества стремится к сущностному самоосознанию и самоопределению. «Кто мы, откуда и куда идем?» – вечные, сакраментальные вопросы, на которые каждому новому поколению людей приходится отвечать заново. И это не случайно, ибо «выбирая», то есть «самоопределяя» свою культуру, человек тем самым выбирает и себя – свою сущность, свое назначение в этом мире, жизненные цели, ориентиры, идеалы. Непреходящий интерес к будущему и упорное стремление мыслителей предугадать возможные его параметры, выявить тенденции социокультурного развития детерминирован не простым любопытством заглянуть за пределы наличной реальности. За этим скрывается, прежде всего, попытка человека предугадать свою судьбу, но не личную, индивидуальную, а родовую судьбу человека: куда мы идем, чем станем, останется ли «человечное в человеке»?

Информационное общество – общество, где ведущую роль играет информация, знания. Следовательно, культура информационного общества – это, прежде всего, информационная культура, культура знаний. И поскольку содержанием новой социокультурной реальности становится процесс «возделывания» знаний, их производства и потребления, одним из важнейших факторов становления нового общества является процесс образования.

Радикальные трансформации в развитии социума – как в масштабе человечества, так и в рамках одной страны – всегда воспринимались системой образования как очередной «вызов», на который необходимо своевременно и адекватно отреагировать. Иначе система образования не сможет выполнить свою «культурогенную» функцию формирования человека.

Дабы соответствовать основным векторам развития культуры информационного общества, Россия активно включилась в процесс реформирования образования всех уровней.

Активное внедрение инноваций в образовательный процесс осуществлялось по нескольким векторам:

– техническому (Интернет, дистанционное обучение, мультимедийные технологии и т. п.);

– методическому (компетентностный подход, интерактивные формы обучения, создание «проективных портфолио» и пр.);

– организационному (переход на трёхуровневую систему: бакалавриат – магистратура – аспирантура, по аналогии с западными моделями образования в вузах; в школах – введение ЕГЭ);

– содержательному (отмена некоторых учебных дисциплин, «непрофильных» для вуза – например, психологии, религиоведения, культурологии – или «незначимых» для школы – например, астрономии).

Большинство этих инноваций были заимствованы из систем образования «западных» стран. Поскольку в них процесс компьютеризации и внедрения информационных технологий начался раньше, чем в нашей стране, они представлялись российским реформаторам «более цивилизованными», более соответствующими стандартам культуры информационного общества.

Анализируя проблемы, вызванные реформой образования, следует обратить внимание на два обстоятельства.

Во-первых, произошла трансформация не только в сфере «тактики образования» (использование информационных технологий и т. п.), но и в «стратегии образования», которая, отказавшись от принципа тождества образования и культуры, перешла на принцип тождества образования и специальности, что значительно снижает кругозор и личностный культурный потенциал потребителей образования.

В структуре образования, независимо от эпохи, всегда отчетливо проявлялись две тенденции: утилитарная и общекультурная. С древнейших времён образование – это подготовка грамотных специалистов для конкретной сферы деятельности и одновременно – приобщение студента к миру культуры, к системе ценностных ориентаций, формирующих его как полноценную личность.

Однако в современном практически ориентированном, меркантильном технократическом мире доминирует стремление учить и учиться только тому, что может принести материальную выгоду и практическую пользу. Причем сначала эта ориентация в сфере высшего образования возникла в ХХ веке на Западе (который рассматривался нашими отечественными реформаторами как пример для подражания). Но именно в тот период известный американский ученый и президент Чикагского университета Роберт Хатчинс в статье «Атомная бомба и образование» выступил с резкой критикой тенденции снижения значимости гуманитарных дисциплин при подготовке специалистов технического профиля, утверждая, что тем самым общество выращивает узко образованных, но малокультурных специалистов, способных разрушить породившую их цивилизацию. Аналогичные идеи в тот же период можно найти у Ортеги-и-Гассета. По меткому выражению испанского мыслителя, выпускники технических вузов, будучи хорошими профессионалами и перспективными молодыми учёными, остаются по уровню общей культуры всего лишь «образованными варварами» [2, с. 172]. В российском научном сообществе также высказывались опасения в связи с сокращением гуманитарной подготовки инженеров-технологов. Так, академик В. С. Стёпин предостерегал, что в результате «деформации гуманитарной компоненты» в ходе реформы высшего образования «может произойти вырождение элит, способных грамотно и эффективно управлять страной» [5, с. 373]. Почётный президент Международной федерации философских обществ и Международного института философии, иностранный член РАН Эвандро Агацци отмечает, что в настоящем «обществе знаний» будет востребована не только дигитализированная информация, быстро приносящая доход (как это происходит в настоящее время). «…Конечно, – продолжает он, – нам нужно сегодня двигаться к обществу, основанному на знаниях, но при условии, что мы включим в эту “основу” также и те виды знания, которыми, к сожалению, склонны пренебрегать как “бесполезными”. Они бесполезны в самом грубом и прагматическом смысле, но они драгоценны и неоценимы с более общей точки зрения лучшего общества для нас и наших потомков» [1, с. 18].

Тем не менее, тенденция «утилитарно-меркантильного» подхода к образованию победила, что во многом детерминировано именно спецификой современного информационного общества, техногенного по своей сути, с его культом научно-технического прогресса и информационных технологий.

Во-вторых, сегодня, подводя предварительные итоги развития информационной эпохи, исследователи всё чаще критикуют технократический детерминизм и оптимизм концепций информационного общества, обращая внимание на серьёзные противоречия в сфере культуры [3, с. 175], в том числе – и в сфере образования, где неограниченный доступ к любой информации через Интернет оборачивается зачастую «псевдообразованием» и деформациями личностного начала в потребителе информации.

В связи с этим академик В. С. Стёпин не случайно обозначил как приоритетную проблему сохранения человеческой личности в условиях научно-технического прогресса, поскольку «ускоренное развитие техногенной цивилизации делает весьма сложной проблему социализации и формирования личности. Постоянно меняющийся мир обрывает многие корни, традиции… Человек, усложняя свой мир, всё чаще вызывает к жизни такие силы, которые он уже не контролирует…Чем больше он преобразует мир, тем в большей мере он порождает непредвиденные социальные факторы, которые начинают формировать структуры, радикально меняющие человеческую жизнь и очевидно ухудшающие её» [6, с. 146].

Реформа высшего образования, существенно сократив учебные часы на некоторые гуманитарные дисциплины в технических вузах и вообще отменив другие, создала проблемы в социокультурной сфере информационного общества, сделав молодого человека беспомощным в море информации. Перед молодыми людьми, не имеющими религиоведческого образования, сегодня стоит нелёгкая задача определения собственной позиции в мировоззренческой разноголосице, которую обрушивают на них СМИ и Интернет.

В прошлом студент обычно выступал как пассивная сторона образовательного процесса; активность практически полностью была на стороне преподавателя, который в соответствии с программой дисциплины «дозировал» учебную информацию в процессе занятий, рекомендуя студенту необходимую для освоения литературу. «Опасные» для неокрепшего менталитета молодого человека издания в вузовских библиотеках отсутствовали, да и вся система многочисленных социогуманитарных дисциплин создавала своего рода «мировоззренческий барьер противоядия» от деструктивных идей и учений.

В этом аспекте современную доступность информации, ничем неограниченную активность студента в поисках ее источника нельзя однозначно оценивать только позитивно, как достижение информационной культуры. Одно дело, если речь идет о дисциплинах «точных» – физико-математического или технико-технологического профиля, содержание которых, использование специального научного языка, их математизация исключает двусмысленность трактовки. Самостоятельно овладеть этим комплексом информации студент, как правило, не в состоянии. Процесс освоения данных дисциплин в вузе проходит под руководством преподавателя, как на лекциях, так и на практических занятиях (в лабораториях). Погружение в Интернет с целью поиска дополнительной информации по «точным» наукам студенту ничем не угрожает, а СМИ подобного рода информацию просто не публикуют.

Иначе обстоит дело с гуманитарным знанием. Его концепции не поддаются эмпирической проверке, т. е. не верифицируются и не фальсифицируются, что допускает существование множества «гуманитарных истин», каждая из которых может вполне оправдываться собственной позицией человека, или может быть навязана опытным идейным манипулятором; содержание философских, религиозных, нравственных и др. доктрин может быть изложено в терминах обыденного языка, что делает их доступными для восприятия молодыми людьми, а при удачной аргументации, подкрепляющей содержание этих учений, обеспечивает их некритическое восприятие.

Между тем, необходимо помнить, что гуманитарное образование в технических вузах выступает как основной транслятор культуры личности и несёт ответственность, в соответствии с компетентностным подходом, за способность студентов:

– «…использовать основы философских знаний для формирования мировоззренческой позиции» (ОК-1);

– «…анализировать основные этапы и закономерности исторического развития общества для формирования гражданской позиции» (ОК-2);

– «…обосновывать научную картину мира на основе знаний о современном состоянии естественных, философских и социально-гуманитарных наук» (ОПК-3).

Если учесть, что в технических вузах большинство студентов из мировоззренческих дисциплин изучают только историю Отечества и философию, то становится совершенно очевидным тот факт, что сформировать предложенные министерством образования общекультурные и общепрофессиональные компетенции в рамках существующей сетки аудиторных часов они просто не смогут.

К примеру, философии по учебному плану в технических вузах отводится 144 часа; из них на лекции – 18 часов, на семинарские занятия – 36 часов. Итого на занятия с преподавателем – 54 часа. Остальные 90 часов – самостоятельная работа. Не трудно догадаться, что в условиях современного информационного общества самостоятельная работа по гуманитарным проблемам – это работа в Интернете, где студент сталкивается как с информацией, так и с «псевдоинформацией» («дезинформацией»), поскольку за размещение неправильных сведений в Интернете никто ответственности не несёт.

Академик В. С. Стёпин, размышляя о существующей ныне проблеме демаркации научного и «псевдонаучного» знания, сравнивает «псевдонауку» с вирусом, который, внедряясь в науку и маскируясь под неё, может нанести вред исследовательской работе. Однако у профессионального ученого, занимающегося научной деятельностью, постепенно вырабатывается интуитивное представление о том, что является научным, а что – нет. Интуиция в данном случае – результат усвоения знаний, методов, идеалов и норм научности в процессе профессиональной подготовки ученого (вуз, аспирантура, докторантура и т. п.). Идеалы научности, конечно, различны у естествоиспытателей и гуманитариев, но существуют и общие черты научного знания, соответствующие данной исторической эпохе, а также «глубинный уровень смыслов, определяющий общее, что есть в науке разных дисциплин и разных эпох» [6, c. 415].

Ненаучную информацию в сфере социально-гуманитарных проблем также можно сравнить с вирусом, который распространяется средствами массовой информации и который разрушителен именно для рациональной составляющей сознания, способной анализировать и критически оценивать полученные сведения. Но если у преподавателя, ученого существует «иммунитет» против «псевдонаучного шарлатанства», то малообразованные люди, как и недостаточно образованные в гуманитарной сфере студенты технических вузов, подобным иммунитетом не обладают.

«Псевдоинформацию», размещенную в широком доступе в Интернете, можно рассматривать как специфический феномен информационного общества. Помимо искажения реальных фактов, к ее недостаткам можно отнести политизацию и откровенную дегуманизацию информации, её агрессивность, навязчивость и манипулятивность, что, в частности, характерно для информации, распространяемой экстремистскими и террористическими организациями, прикрывающимися идеями и идеалами ислама.

Современность подтверждает пессимистический прогноз Р. Хатчинса об «образованных варварах». Проблема образования сегодня – не в отсутствии информации или её недостатке, а в её переизбытке. Погружение в море информации, представленной в Интернете, доступ к которой абсолютно ничем не ограничен, для неподготовленного студента не менее опасно, чем погружение в реальное море человека, не умеющего плавать. А отсутствие некоторых знаний гуманитарного профиля (в частности – религиоведческих) можно сравнить с феноменом «черной дыры» в сознании молодого человека, которая, как и её астрономический аналог, способна «втянуть» в себя абсолютно любую информацию: и религиозно-экстремистского толка, и псевдорелигиозной сектантской направленности.

«Информационная отрава» действует деструктивно на неподготовленного потребителя информации; она разрушает не биологическое, а социокультурное, мировоззренческое начало, трансформируя личность молодого человека, делая его лёгкой добычей для различного рода «ловцов душ».

В последние годы в России вновь активизировались тоталитарные религиозные и псевдорелигиозные организации самого разного плана. Пик их распространения пришелся на «лихие 90-е», когда наша страна после распада СССР находилась в состоянии глубокого политического, экономического, идеологического и духовного кризиса. Среди них особенно отличались «Белое братство», «Свидетели Иеговы», «Сайентологическая церковь», «Аум Синрикё», «Международное общество сознания Кришны». Успех этих религиозных движений объяснялся и тем обстоятельством, что они располагали довольно значительными денежными средствами для миссионерских целей и отработанной техникой внушения (в том числе – массовых внушений в состоянии коллективного гипноза), которая применялась во время проведения религиозных обрядов.

Миссионерская деятельность тоталитарных сект в тот период протекала в процессе непосредственного контакта с населением. Адепты «Белого братства», к примеру, выбирали на улице среди подростков лиц закомплексованных и неуверенных в себе, «обрабатывая» их столь успешно, что молодые люди отрекались от родителей и уходили из дома. «Свидетели Иеговы» активно агитировали не только на улицах, но и ходили по квартирам. Последователи кришнаитов танцевали в общественных местах, распевая «Харе, Кришна», а сторонники сайентологии открыто пропагандировали идеи Рона Хаббарта, продавая его главный теоретический труд «Дианетика – современная наука душевного здоровья» на книжных лотках около метро, в вагонах метрополитена и электричек.

Сегодня общественные наблюдатели вновь фиксируют повышенную активность тоталитарных религиозных организаций и сект. В Москве и Санкт-Петербурге под названием «Алеф» появилась почти забытая представителями старшего поколения и совершенно неизвестная современной молодёжи запрещенная в России секта «Аум Сенрикё» – экстремистская тоталитарная организация с террористическими наклонностями, устроившая в 1995 году в токийском метро террористический акт (распыление зарина).

Продолжают действовать, как выяснилось, почти ушедшие в «подполье» (секта в России официально запрещена), адепты «Сайентологической церкви», особенно опасной для образованных людей своей псевдоинтеллектуальностью и псевдонаучностью, маскирующей ее тоталитарную сектантскую сущность, раздавая карточки с телефонами и адресами для связи и сайтами в Интернете.

Нынешний «ренессанс» религиозной мистики – во многом закономерное порождение информационного общества, создавшего неограниченные возможности для информационной атаки. Интернет без ограничений позволяет внедрять в сознание людей (в основном – с низким уровнем гуманитарной подготовки, с ранимой или неокрепшей психикой) некую доминантную идею, которая как вирус постепенно трансформирует личность вплоть до отказа от реальной жизни в пользу новой системы ценностей. Студенты, особенно технических вузов, в этом аспекте также относятся к незащищенным от информационных атак слоям населения.

Настоятельная необходимость усиления общегуманитарной, в том числе религиоведческой, подготовки студентов технических вузов диктуется не только активизацией деятельности религиозных и псевдорелигиозных тоталитарных организаций. В современных вузах к традиционным проблемам воспитания добавляются задачи формирования толерантного сознания и мышления, умения и готовности к межкультурному диалогу с представителями иного этноса и религии [4].

Особенно остро проблема мировоззренческой и религиозной толерантности стоит в крупных столичных вузах, где контакты между студентами протекают на фоне контекста различных этнических культур, а, следовательно, и религий, обуславливающих специфические формы этнической ментальности. Современный крупный вуз – своего рода многонациональная и полирелигиозная страна в миниатюре, где на одной территории, объединенные общими целями и задачами, регулируемые единым сводом правил и законов, должны мирно сосуществовать представители различных культурных и религиозных традиций. Эффективность учебно-педагогического процесса в таком вузе во многом детерминирована наличием или отсутствием в нем духа межнациональной терпимости.

Поскольку в межэтнических столкновениях не последнюю роль играет религиозный фактор, в вузах возникает проблема преодоления у молодых людей сложившихся ранее негативных религиозных стереотипов, серьезно осложняющих межэтническое взаимодействие: каждая религия – не только вера в сверхъестественное, но и система идеалов и ценностей, критическое отношение к которым может восприниматься как оскорбительное.

В этой связи вновь хочется подчеркнуть особую значимость в современном техническом вузе такой дисциплины, как религиоведение. Знания, полученные студентами на занятиях (не в Интернете, ибо достоверности представленной там информации, как уже отмечалось, доверять нельзя) позволят студенческой молодежи:

– противостоять агитации религиозных и псевдорелигиозных тоталитарных организаций и сект, овладев навыками критического анализа тоталитарных идей;

– преодолевать категоричность и безапелляционность в оценке представителей иного этноса, их религиозных убеждений;

– выработать формы бесконфликтного общения с представителями иной этнической и религиозной ментальности как в стенах вуза, так и за его пределами;

– сформировать умение принимать адекватные поведенческие решения в конфликте, возникшем на религиозно-этнической почве;

– существенно расширить систему своих ценностных ориентаций в духе толерантного, уважительного отношения к иной культуре, как светской, так и религиозной, её традициям, идеалам, что особенно важно в такой многонациональной и полирелигиозной стране как Россия.

* * *

Ценность образования тем выше, чем больше его способность ввести человека в иные информационные миры, отличные от его узкой специальности. Технократический мир информационного общества необходимо в технических вузах дополнить миром гуманитарного знания, в котором религиоведческая информация играет далеко не последнюю роль в формировании полноценной личности, способной ориентироваться в социальном хаосе современной информационной цивилизации, пронизанном экономическими, политическими и религиозными конфликтами.

Список литературы

1. Агацци Э. Идея общества, основанного на знаниях // Вопросы философии. – 2012. – № 10. – С. 3–19.

2. Захаров И. В., Ляхович И. С. Миссия университета в европейской культуре. – М.: Фонд «Новое тысячелетие», 1994. – 239 с.

3. Костина А. В. Культура информационного общества: тенденции и противоречия развития // Вестник Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина. – 2009. – Вып. 24. – С. 72–98.

4. Селиверстова Н. А. Проблемы мировоззренческой толерантности студентов // Конфликтология. – 2016. – № 2. – С. 266–271.

5. Стёпин В. С. Цивилизация и культура. – СПб: СПбГУП, 2011. – 408 с.

6. Степин В. С. История и философия науки. – М.: Академический проект, 2014. – 424 с.

References

1. Agazzi E. The Idea of a Knowledge-Based Society [Ideya obschestva, osnovannogo na znaniyakh]. Voprosy filosofii (Questions of Philosophy), 2012, № 10, pp. 3–19.

2. Zakharov I. V., Lyakhovich I. S. The Mission of the University in European Culture. [Missiya universiteta v evropeyskoy kulture]. Moscow, Fond “Novoe tysyacheletie”, 1994, 239 p.

3. Kostina A. V. Culture of the Information Society: Tendencies and Contradictions of Development [Kultura informatsionnogo obschestva: tendentsii i protivorechiya razvitiya]. Vestnik ryazanskogo gosudarstvennogo universiteta imeni S. A. Esenina (Herald of Ryazan State University Named for S. Yesenin), 2009, Vol. 24, pp. 72–98.

4. Seliverstova N. A. Philosophical Problems of Tolerance of Students [Problemy mirovozzrencheskoy tolerantnosti studentov]. Konfliktologiya (Conflictology), 2016, № 2, pp. 266–271.

5. Stepin V. S. Civilization and Culture [Tsivilizatsiya i kultura]. Saint Petersburg, SPbGUP, 2011, 408 p.

6. Stepin V. S. History and Philosophy of Science [Istoriya i filosofiya nauki]. Moscow, Akademicheskiy proekt, 2014, 424 p.

Ссылка на статью:
Селиверстова Н. А. Религиоведческое образование в контексте культуры информационного общества // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2017. – № 1. – С. 97–106. URL: http://fikio.ru/?p=2412.