Евразия постиндустриального общества

УДК 008 (103)

Лойко Александр Иванович – государственное образовательное учреждение высшего образования «Белорусский национальный технический университет», кафедра философских учений, профессор, доктор философских наук, Минск, Беларусь.

E-mail: alexander.loiko@tut.by

220100, Беларусь, г. Минск, пр. Независимости 50, ауд. 360,

тел.: 8-175-292-12-93.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Одними из первых проект Большой Евразии на основе единых морских коммуникаций реализовали греки, скифы, финикийцы, этруски, римляне. Основной акваторией торговых путей стало Средиземное, Эгейское, Черное, Азовское моря. Скифы контролировали огромные территории Северной Евразии от Байкала до черноморского побережья. На этом побережье осуществлялся их диалог с греческими городами, в рамках которого имела место активная торговая логистика. В эпоху информационного общества проблема создания Большой Евразии как межгосударственной системы взаимодействий остается одним из наиболее важных и сложных экономических и политических вопросов.

Результаты: В новейшую эпоху Большая Евразия как единое пространство трансконтинентальной экономики начало формироваться на уровне локальных региональных структур, сначала не формулировавших цели создания этого пространства. Поэтому у региональных объединений были разные концептуальные посылки. Одним из первых таких региональных объединений стал Советский Союз. Еще один центр локальной интеграции в пределах Большой Евразии возник в той части Европы, которая после Второй мировой войны сохранила рыночные основы хозяйственной деятельности и восстановила демократические политические режимы власти. Наиболее крупными проблемами в этом регионе стали вопрос о присоединении к Европейскому союзу Турции, экономические трудности Греции, выход Великобритании из Европейского союза. США проводят политику привлечения максимального числа государств в НАТО и Европейский союз с тем, чтобы создать в рамках Евразии критическую массу лояльных себе государств.

Выводы: Эпоха постиндустриального (информационного) общества в динамике внутренних процессов в пределах Большой Евразии ничего не изменила. Воспроизводится конфликтная геополитическая модель диалога с Россией посредством НАТО. Информационные технологии интегрированы в эту модель механизмами сетевых и торговых войн. Настойчиво формируется имидж России как инициатора конфликта с Западом.

Ключевые слова: модернизация; социальная динамика; идентичность; ценности; социальные сети.

Eurasian Post-Industrial Society

Loyko Alexander Ivanovich – Belarusian National Technical University, Department of Philosophical Studies, Professor, Doctor of Philosophy, Minsk, Belarus.

E-mail: alexander.loiko@tut.by

50, Independence Ave., ap. 360, Minsk, 220100, Belarus,

tel.: 8-175-292-12-93.

Abstract

Background: The Greeks, Scythians, Phoenicians, Etruscans and Romans were among the first to implement the project of Greater Eurasia based on unified sea communications. The main waters of the trade routes were the Mediterranean, Aegean, Black, and AzovSeas. Scythians controlled the vast territories of Northern Eurasia from LakeBaikal to the Black Sea coast. On that coast, they had a dialogue with Greek cities, within the framework of which active trade logistics took place. In the era of information society, the problem of creating Greater Eurasia as an interstate system of interaction remains one of the most important and complex economic and political issues.

Results: In the modern era, Greater Eurasia as a common space of the transcontinental economy began to form in local regional structures, which at first did not formulate the goals of creating that space. Therefore, regional associations had different conceptual grounds. The former Soviet Union was one of the first examples of such regional associations. Another center of local integration within Greater Eurasia appeared in that part of Europe, which retained the market-oriented economy and restored democratic political regimes after the Second World War. The biggest challenges in that region were Turkey joining the European Union, the economic difficulties of Greece, and British Brexit. The USA pursues a policy of attracting the maximum number of states to join NATO and the European Union in order to create a critical mass of loyal states within Eurasia.

Conclusion: The era of post-industrial (information) society in the dynamics of internal processes within Greater Eurasia has not changed anything. A conflict geopolitical model of dialogue with Russia by means of NATO is being reproduced. Information technologies are integrated into this model by mechanisms of network and trade wars. They create the image of Russia as the initiator of the conflict with the West.

Keywords: modernization; social dynamics; identity; values; social networks.

В статье рассматриваются особенности интеграционных процессов в современном постиндустриальном обществе, анализируется феномен Евразии. Исследование детерминировано сформировавшимся в интеллектуальном экспертном пространстве подходом к конструированию Большой Евразии. Эта стратегия мотивирована геополитической стратегией США в отношении Евразии. Она заключается в присоединении к НАТО и Европейскому Союзу максимально большего числа возникших после распада Югославии и СССР государств, а также Турции, с тем, чтобы создать в рамках Евразии критическую массу лояльных США государств. Это положение явно затруднило бы возможности Российской Федерации и КНР в реализации евразийских проектов партнерства без участия США.

Позицию США в отношении Евразии в рамках метафоры «шахматная доска» рассмотрел З. Бжезинский [см.: 1]. Тем самым он инициировал в девяностые годы ХХ столетия тематику Большой Евразии как единого трансконтинентального пространства. Российская Федерация и КНР в 1997 году в формате декларации «О новом миропорядке и многополярности» дали ответ на стратегию США в Евразии. Они показали, что будут совместно обеспечивать безопасность региона не в ущерб другим государствам Евразии. Эти два государства стали инициаторами формирования институциональной системы организаций в форме СНГ, Союзного государства, ЕАЭС, ШОС. Несмотря на позицию США, в евразийском регионе сохранялась идея единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. В реализации этой идеи важная роль отводилась взаимодействию с Европейским Союзом. Эта идея актуальна как для Российской Федерации, интегрированной с ЕС единой энергетической инфраструктурой, так и для КНР, экономика которой интегрирована в емкий внутренний рынок ЕС.

Именно экономический контекст позволил М. Эмерсону в 2013 году сформулировать тезис: «На пути к Большой Евразии: кто, почему, что и как?» [2]. В его анализе акцент сделан на внутренние факторы евразийской интеграции, начиная с анализа политики России и Турции в регионе, индо-европейской модели Евразии и заканчивая новой Евразией. В самой Евразии стали формироваться центры аналитической работы. Одним из первых стал клуб в Астане. Сказалась роль Н. Назарбаева в реализации методологии евразийской интеграции и его эволюция в направлении проекта Большой Евразии. В 2015 году был представлен доклад клуба Астаны «Геоэкономика Евразии». В 2016 году по содержанию доклада клуба Астаны «Евразия на перепутье» чувствовалась потребность в инициативе. И она была озвучена В. Путиным в докладе на Петербургском экономическом форуме в 2017 году под названием «Один пояс – один путь». Стало очевидным, что Россия и КНР практически согласовали стратегию Большого Евразийского партнерства. Детали были представлены в докладе ассоциации «Аналитика» «Большая Евразия – 2030».

Большая Евразия в категориях интересов Российской Федерации и КНР акцентирована на континентальной инфраструктуре Европы и Азии. Основная часть этой инфраструктуры приходится на территории РФ, КНР, прибалтийских государств, Беларуси. Важная роль отводится Северному морскому пути и развитию инфраструктуры портов РФ. При этом существует Большая Евразия морских и океанических перевозок по акваториям Индийского и Тихого океанов. Она располагает развитой инфраструктурой и логистикой перевозок, финансовыми центрами. Эту Большую Евразию представляют экономики Юго-Восточной Азии, Индии, Персидского залива. Она ориентирована на пропускные возможности Суэцкого канала, южную оконечность африканского континента, тихоокеанскую логистику. Политика США в тихоокеанском регионе в форме протекционизма создает мотивацию для конвергенции двух Больших Евразий с выходом на емкий внутренний рынок Европейского Союза. При этом интегрированные в экспортное пространство США национальные экономики Евразии будут искать способы сохранения этой возможности для себя. В данном контексте кроме проблем национальной и цивилизационной идентичности активно обсуждаются концепты экономической и региональной идентичности. В условиях информационного общества термин наполнился множеством значений [см.: 3].

Экономическая идентичность сфокусирована на аспектах национальной безопасности в условиях формирования глобальной экономической системы на основе трансграничного информационного пространства. Цифровая экономика формулирует вопросы, на которые требуется оперативный ответ. Региональная идентичность формирует пространство исторически близких партикулярных структур [см.: 4]. Эти процессы уже имеют долгую историю. Пример дает Евразия.

Большая Евразия как единое пространство трансконтинентальной экономики начало формироваться на уровне локальных региональных структур, сначала не формулировавших цели создания этого пространства. Поэтому у региональных объединений были разные концептуальные посылки. Одним из первых таких региональных объединений стал Советский Союз. Это федеративное объединение было создано большевиками в 1922 году в пределах бывшей Российской империи. Оно имело целью оказание всесторонней поддержки новым независимым государствам в области индустриализации, развития науки, обеспечения коллективной безопасности.

Проект оправдался в области экономического развития государств. Была реализована стратегия индустриализации, создания инфраструктуры науки и образования. Государства, входившие в состав СССР, смогли успешно противостоять коалиции фашистских государств Европы во главе с нацистской Германией. Экономическое развитие СССР было подорвано противостоянием с Западом в условиях холодной войны. После распада СССР Российская Федерация выработала многоуровневую модель сохранения региональной структуры бывшего СССР. Уровень более тесной экономической интеграции отражает институциональная структура Союзного государства.

Таможенный союз и евразийское экономическое пространство представляют кооперацию экономических интересов государств в области защиты национальных рынков и выработки совместной экономической политики по ключевым направлениям производственной, торговой, финансовой, энергетической, транзитной деятельности. Союз Независимых Государств сохраняет возможность диалога бывших советских республик, несмотря на получившие между ними развитие противоречия. Российская Федерация остается крупнейшим реэкспортёром энергетических ресурсов Казахстана и Туркменистана потребителям в Западной Европе, поскольку газо- и нефтетранспортная система проходит по ее территории. Выход из экономического пространства бывшего СССР создает риски для покидающей это пространство национальной экономики. Пример таких рисков продемонстрировала Украина, которая хотела бы пользоваться энергетической системой бывшего советского пространства в условиях продекларированной стратегии экономического разрыва с ним.

Еще один центр локальной интеграции в пределах Большой Евразии возник в той части Европы, которая после Второй мировой войны сохранила рыночные основы хозяйственной деятельности и восстановила демократические политические режимы власти. О проекте единой капиталистической Европы писал в начале ХХ столетия В. И. Ленин. Этот проект, по его мнению, мог затруднить борьбу пролетариата. В 1946 году У. Черчилль в университете Цюриха высказал идею о необходимости объединения Европы по аналогии с США. С мая 1949 года начал функционировать Совет Европы. Было положено начало долгому пути политической интеграции европейских государств.

Более быструю модель европейской интеграции предложили и начали осуществлять промышленные компании. В 1951 году под их давлением Бельгия, Италия, Люксембург, Нидерланды, ФРГ, Франция подписали договор о создании Европейского объединения угля и стали. В 1957 году уровень интеграции был углублен созданием Европейского экономического сообщества и Европейского сообщества по атомной энергии. С 1959 года начал работу Европейский парламент. В 1967 году Европейское объединение угля и стали, Европейское экономическое сообщество, Европейское сообщество по атомной энергии создали единую интеграционную структуру в виде Европейского сообщества.

Европейские государства не имели единой позиции в вопросах объединения. Великобритания инициировала создание Европейской ассоциации свободной торговли, в которую вошли страны Северной Европы. Но Великобритания быстро пришла к выводу о необходимости кооперации в структуры Европейского сообщества. Она была принята в сообщество в 1973 году. За Великобританией в сообщество последовали Ирландия, Дания, Норвегия. Принимали их через механизм референдума.

После вхождения Великобритании в Европейское сообщество определилось экономическое пространство единой Западной Европы. Его расширили Греция, Испания, Португалия. В 1992 году Европейское сообщество на основании Маастрихтского договора было трансформировано в Европейский союз. Государствами был заключен экономический и валютный союз, принята к действию стратегия общей внешней политики и политики безопасности, а также общей политики в области внутренних дел и юстиции. В 1997 году члены Европейского союза подписали в Амстердаме договор, который углубил интеграцию в вопросах внешней политики и безопасности, правопорядка, борьбы с терроризмом и организованной преступностью.

Продолжилось территориальное расширение Европейского союза за счет Австрии, Финляндии, Швеции. Затем союз расширился за счет десяти государств Восточной и Южной Европы. В 2003 году этот процесс получил одобрение, несмотря на быстрые темпы расширения Европейского союза без учета соответствия ряда стран Восточной Европы критериям членства. Параллельно с территориальным расширением организации национальные валюты уступали место единой европейской валюте. Этим занимается центральный европейский банк. Некоторые государства Восточной Европы, а также государства Северной Европы не перешли на единую региональную валюту, мотивируя это разными причинами. Большое количество национальных экономик в едином экономическом пространстве выявило проблему формирования регионального бюджета за счет небольшого числа доноров, финансовые ресурсы которых перераспределяются на социальную сферу, дотации фермерам менее развитых государств Южной и Восточной Европы.

Финансовые риски для евро создает растущий внутренний долг Греции, Италии. На примере Греции отрабатывается региональный механизм оздоровления национальной экономики за счет ужесточения расходов государства на социальные программы и государственный аппарат. В результате формируется образ привлекательного для частных инвесторов партнера в лице государства. Программа оздоровления сопряжена с рисками социального недовольства. Еще один фактор внутреннего давления на европейские региональные институты и национальные политические элиты создала фактически инициированная ими массовая миграция в старый континент населения африканских, арабских государств.

Турция давно делегирует рабочую силу в Европейский союз, в первую очередь в ФРГ. Но это делегирование не вызывало противодействия, поскольку параллельно велись переговоры о расширении Европейского союза за счет Турции. Мусульмане из Турции практически идентичны европейским мусульманам Балкан. Механизм заморских территорий также не воспринимался критично. За его счет значительно пополнилось население Бельгии, Франции, Нидерландов, Великобритании. Наиболее болезненно на стратегию привлечения мигрантов из регионов Африки и Ближнего Востока отреагировали страны Восточной Европы, у которых нет опыта заморских территорий. В числе таких стран оказалась и ФРГ, в состав которой была интегрирована бывшая ГДР. И именно восточные земли ФРГ стали эпицентром массовых выступлений против привлечения мигрантов из стран третьего мира.

Швейцарская конфедерация так и не стала членом Европейского союза, хотя это было бы весьма важно для него. Еще ряд государств – в частности, Исландия – придерживаются стратегии реализации экономических интересов без тесной общеевропейской политической интеграции. Политическая элита Великобритании также оказалась в сложном состоянии выбора между глубокой моделью интеграции Европейского союза и принципами свободной торговли. Это показал выход Великобритании из Европейского союза. Референдум подсказал ответ, но выйти из пространства Европейского союза оказалось непросто. Эта организация не хочет иметь свободную торговлю с государством, подрывающим ценности единой европейской семьи. Чтобы отвлечь внимание общественности от тяжело идущих переговоров о выходе страны из Европейского союза, Великобритания инициировала антироссийскую компанию. Но Европейский союз имеет свою позицию в отношении экономических интересов в Большой Евразии. Эта позиция формируется единым рынком энергоносителей с Российской Федерацией, емкостью энергетического сырьевого рынка Ирана и торгово-экономическими отношениями с КНР. Великобритания имеет в отношениях с КНР статус стратегического партнера через посредство Гонконга. Но такой механизм отношений недостаточен и для КНР, которая стремится к емкому внутреннему рынку Европейского союза в пятьсот миллионов человек.

Одними из первых проект Большой Евразии на основе единых морских коммуникаций реализовали греки, скифы, финикийцы, этруски, римляне. Основной акваторией торговых путей стало Средиземное, Эгейское, Черное, Азовское моря. Скифы контролировали огромные территории Северной Евразии от Байкала до черноморского побережья. На этом побережье осуществлялся их диалог с греческими городами, в рамках которого имела место активная торговая логистика. В региональную торговлю были интегрированы государства Закавказья и Малой Азии. Римляне сохраняли региональную логистику Евразии военно-политическим фактором защиты черноморских городов. Они сохранили диалог со скифами.

Великое переселение народов лишило скифов их роли в Евразии. Функция экономических отношений в рамках Большой Евразии перешла к Византийской империи. Ее институциональными возможностями активно пользовались генуэзские и венецианские купцы. Созданная ими логистика торговли прослеживается историками и археологами в Крыму и на Северном Кавказе. Она теряется в степной зоне Большой Евразии. Торговля была выгодной, о чем свидетельствуют крепости генуэзцев в Крыму. В Византийское (Евразийское) культурное и торговое пространство через посредство принятия христианства интегрировалась Древняя Русь.

Цивилизационное становление арабской культуры в форме ислама и халифата сопровождалось не только территориальной экспансией, но и созданием единой морской евразийской логистики торговых путей. Она имела продолжение в виде сухопутных караванных торговых путей в Северной Африке, Центральной Азии, Индии. В эту систему была интегрирована структура Шелкового пути. В результате в Европу поступали через посредство арабской торговли востребованные товары продовольственной и промышленной номенклатуры.

Начало эпохи географических открытий означало стремление европейцев взять под контроль торговлю товарами и природными ресурсами во всем евразийском регионе. Европейцам в лице Португалии, Испании, Великобритании, Голландии, Франции эту задачу удалось решить путем колонизации арабского региона и использования экономической слабости Османской империи.

На основе взаимодействия метрополий и колоний была сформирована логистика морских коммуникаций Большой Евразии. Особую роль в ней играли торговые отношения Великобритании и Британской Индии, что дало основание говорить о классической колониальной британско-индийской модели евразийской интеграции. Она была распространена на регион Юго-Восточной Азии. Вне этой модели оказались Иран, Афганистан. Осуществлялись активные поиски способов интеграции в эту модель Китая и Японии. Эти страны сохранили государственную независимость. Но вынуждены были отказаться от политики географического изоляционизма. Китай предоставил европейским государствам территориальные анклавы, в пределах которых европейский бизнес создал очаги западной экономики в виде финансовых центров. Российская империя ограничилась созданием военно-морской базы в Порт-Артуре и строительством китайской военной железной дороги по территории Маньчжурии.

Поиски наиболее коротких морских путей в пределах Большой Евразии детерминировали строительство Суэцкого канала. В результате была сформирована модель морских коммуникаций Большой Евразии. К этим коммуникациям Северная Евразия не имела практически никакого выхода. Огромные пространства континентальной Азии после того, как из-за политической нестабильности перестала функционировать логистика Шелкового пути, оказались в статусе внутренних местных рынков. Территории Сибири и Арктики были интегрированы в евразийскую торговлю российскими купцами, специализировавшимися на торговле пушниной и корабельной древесиной. Но роль этого фактора торговли уменьшилась после того, как европейцы занялись активным пушным промыслом и разработкой лесных ресурсов в Новом Свете. Азия сохраняла свои позиции в мировой торговле только потому, что здесь европейцы наладили четкую систему производства нужных европейскому рынку товаров и морскую логистику.

В Северной Евразии после захвата Константинополя турками-османами сформировалось конкурентное пространство, за которое боролись Российская империя и Османская империя. Европейские государства делали все возможное для того, чтобы ни одна из сторон не имела преимуществ. Об этом свидетельствуют события периода Крымской войны, а также русско-турецкие войны, Первая мировая война.

Эпоха постиндустриального (информационного) общества в динамике внутренних процессов в пределах Большой Евразии ничего не изменила. Воспроизводится конфликтная геополитическая модель диалога с Россией посредством НАТО. Информационные технологии интегрированы в эту модель механизмами сетевых и торговых войн. Настойчиво формируется имидж России как инициатора конфликта с Западом.

References

1. Brzezinski Z. The Geostrategic Triad: Living with China, Europe, and Russia. USA, Center for Strategic & International Studies, 2000, 88 p.

2. Emerson M. Towards a Greater Eurasia: Who, Why, What, and How? Global Journal of Emerging Market Economies, 2014, Vol. 6, № 1, January, pp. 35–68.

3. Howard J. A. Social Psychology of Identities. Annual Review of Sociology, 2000, № 26, pp. 367–393.

4. Loiko A. Social Psychology of Social Structure. Germany, Saarbrukken Lambert, 2016.

Ссылка на статью:
Лойко А. И. Евразия постиндустриального общества // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2018. – № 3. – С. 100–108. URL: http://fikio.ru/?p=3299.