Политика и геополитика в информационном обществе

УДК 31.48.26

Тимощук Алексей Станиславович – федеральное казенное образовательное учреждение высшего образования Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации, кафедра гуманитарных и социально-экономических дисциплин, профессор, доктор философских наук, доцент, Владимир, Россия.

Email: human@vui.vladinfo.ru

600020, г. Владимир, ул. Б. Нижегородская, д. 67-е,

тел.: +7-4922-45-44-75.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Мы живем в мире нарастающей сложности. В результате применения новейших информационных технологий социокультурная динамика и способы разрешения конфликтов в постиндустриальном обществе значительно изменяются.

Результаты: Параметры нового общества определяются множеством факторов, среди которых можно выделить наиболее явные: 1) научная, информационная, экономическая, юридическая и криминальная глобализация, 2) растущая роль информации и деонтологизация товарно-денежных отношений, 3) увеличение уровня сложности и рискогенности общества, 4) становление техносферы как новой области отношений. Поколение Y (миллениалы) ждёт комфорта от жизни, им трудно адаптироваться к старым институтам труда. При этом и поколение Y, и всех миллиардеров – создателей IT технологий объединяет цифровой либерализм и уверенность в необходимости расширения Интернета без границ и анонимных коммуникаций, что очень на руку террористическим группам, торговцам наркотиками и иным преступникам.

Выводы: Терроризм и экстремизм представляют собой новый уровень глобальной и национальной угрозы. В этой связи третье поколение прав и свобод, включающее тайну переписки (коммуникации), вполне может быть пересмотрено в пользу безопасности.

Ключевые слова: информационные технологии; информационное общество; модернизация; геополитика; противодействие терроризму.

Politics and Geopolitics in Information Society

Timoschuk Alexey Stanislavovich – Vladimir Law Institute of the Federal Penitentiary Service of the Russian Federation, Department of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines, Professor, Doctor of Philosophy, Vladimir, Russia.

Email: human@vui.vladinfo.ru

67th, B. Nizhegorodskaya st., Vladimir, 600020, Russia,

tel.: + 7-4922-45-44-75.

Abstract

Background: We live in a world of increasing complexity. Due to the use of the latest information technologies, sociocultural dynamics and ways of resolving conflicts in post-industrial society have changed significantly.

Results: The parameters of this new society are determined by many factors. The most obvious ones are as follows: 1) scientific, informational, economic, legal and criminal globalization, 2) the growing role of information and deontologization of commodity-money relations, 3) an increase in the level of complexity and riskiness of society, 4) the formation of the techno-sphere as a new area of relations. Generation Y (millennials) wants to live in comfort, it is difficult for them to adapt to the old labor institutions. At the same time, generation Y and all billionaires of IT technologies are united by the idea of digital liberalism and confidence in the need to expand the Internet without borders and anonymous communications, which is very good for terrorist groups, drug dealers and other criminals.

Conclusion: Terrorism and extremism represent a new level of global and national threat. In this regard, the third generation of rights and freedoms, including the secret of correspondence (communication), may be revised in favor of security.

Keywords: information technologies; information society; modernization; geopolitics; actions against terrorism.

Начало XXI века было ознаменовано дерзкими террористическими актами против государства. После ответа правоохранительных органов террористы переключились на более доступные цели – школы, места отдыха, транспорт. Известно, что экстремизм и терроризм часто связаны с иной преступной деятельностью – преступлениями против государства, мошенничеством, торговлей оружием и др. В Северной Америке наркокартели финансируют террористов, поскольку обе стороны заинтересованы в нарушении иммиграционного законодательства. Из этого следует, что общее усиление контроля любой преступности благоприятно сказывается на снижении опасности терроризма и экстремизма. Поэтому стратегия противодействия терроризму включает в себя несколько направлений деятельности:

– просвещение,

– борьба с безработицей и справедливое распределении доходов,

– усиление правоохранительных органов.

Тюремное заключение часто предоставляет для экстремистов расширенные возможности по радикализации других осуждённых, поэтому особое внимание должно быть уделено контролю осуждённых за терроризм в тюрьме.

Террористы и экстремисты несут долгосрочную угрозу обществу. Они характеризуются как не контактные среди уголовной среды тюрем, образуют свои неформальные сообщества по национальному и религиозному признаку. «Как показывают опросы, полностью отрицают свою вину более 30 % и не сожалеют о содеянном около 70 % преступников-террористов. Отчасти это объясняется тем, что в отличие от “обычных” убийц, террористы совершают насилие в отношении не “своих”, а “чужих” или чуждых, которых они ненавидят как представителей иной культуры (нации, религии)» [1, с. 12].

Без единого понимания терроризма в одном государстве, регионе, во всём мире борьба с ним будет испытывать затруднения. У стран, которые затрагивает проблема терроризма, много расхождений по определению сущности экстремизма и терроризма, в этом заключается антиномия глобализации и тенденция к образованию национальных государств. Например, в Великобритании и США радикальные высказывания и призывы не осуждаются как экстремизм, а в России – да. Риторика терроризма используется в политическом конфликте на Украине. Россия не согласна с репрезентацией действий по урегулированию территориально-политических разногласий Украины с Луганской и Донецкой областями как антитеррористической операции.

Для эффективного глобального противодействия экстремизму и терроризму необходимо согласование различных юридических платформ. Казахстан, лидер по антитеррористическим инновациям в 2016 г., например, поступил следующим образом: за основу были взяты шанхайские соглашения о коллективной безопасности, затем принят Закон по противодействию экстремизму и терроризму, который включает обязательную регистрацию мигрантов, усиленный контроль за оборотом оружия, административную ответственность охранных структур и владельцев объектов, уязвимых в террористическом отношении. После этого был принят новый Уголовный кодекс и Гражданский кодекс. Все эти виды нормативно-правовых актов исходят из одного модельного закона с одним пониманием терроризма и экстремизма. Модельное законодательство является частью концепции комфортного законодательства или согласованного на всех уровнях, подготовленного заранее и принятого сразу вместо законодательства ad hoc. Несомненно, такая идея когерентного права, лишённого внутренних противоречий, прекрасна, но она разбивается о краеугольный камень антиномий, из которых соткана жизнь. Поэтому подобные планы «комфортного законодательства», «закона о правилах принятия всех законов» не реалистичны. Трезвое понимание неуправляемой динамики общественной жизни мы находим в англосаксонской системе права, вообще отказавшейся от кодификации норм и вменившей формулировку судебных решений в компетенцию эксперта.

В условиях кризиса больших нарративов закон берёт на себя функции метанаррации, создания единых ценностных требований. В традиционном обществе роль метанарративов выполняли священные писания, в царской России – нарратив «православие, самодержавие, народность», в советском обществе – учение о коммунизме. Сегодня от них остались лишь винтажные и ретро наррации «великой династии Романовых», «великого советского прошлого». В условиях эксфолиации этноконфессиональных и иных нарративов возрастает потребность в государственной политике создания единого ценностно-смыслового пространства через образование, право, медиасферу.

Интернет представляет сегодня быстрый способ распространения идей и ресурсов терроризма и экстремизма. Соответственно, наша деятельность по противодействию насилию против граждан ради достижения политических целей должна учитывать все новые медиа.

Интернет как информационный ресурс и коммуникационная сеть может быть использован для осуществления преступной деятельности несколькими путями:

– распространение своего учения,

– радикализация последователей,

– выкладывание роликов с актами насилия – т. е. фото и видео отчётов о деятельности,

– сбор средств,

– вербовка новых членов.

Следует признать, что вся эта деятельность связана вместе и может называться стратегией диссеминации плевел терроризма и экстремизма. Формы могут варьировать: от производства видеоигр «убей неверного» до создания музыкальных клипов соответствующей тематики. Не всегда глобальная сеть используется для пропаганды напрямую, сегодня её активно используют скрыто, для корпоративных целей закрытой организации: как способ коммуникации (Skype, Viber, WhatsApp, Telegram), как инструмент передачи материалов (системы обмена файлов), электронная почта, закрытые сайты и группы в социальных сетях, как способ передачи сообщений, способ поиска информации в отношении жертв терроризма и экстремизма, процесс анонимной оплаты преступных услуг через криптовалюты. В этом смысле консервативный подход специалиста по кибербезопасности Е. В. Касперского, выступающего с инициативой паспортизации доступа в Интернет и ограничения информационных прав, выглядит совсем не ретроградным. Обеспечение состояния защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз позволяет говорить о необходимости регулирования права на Интернет.

И если медиа директор Герман Клименко после запрета Telegram в России предсказывает ему судьбу падающей звезды и рекомендует перейти на ICQ (проект Mail.ru Group), считая его полноценным мессенджером для обычного пользователя, то в его словах больше здравого смысла, нежели в хайповом позёрстве: «Советник президента по Интернету Герман Клименко посоветовал пользователям Telegram переходить на узелковое письмо». Не нужно бороться с государственной системой, с ней нужно сотрудничать.

Для выявления такого содержания необходимо взаимодействие телекоммуникационных провайдеров и правоохранительных органов. Последовательна в этом смысле инициатива Роскомтехнадзора обязать мессенджеры работать в России по договору с операторами связи и идентифицировать своих пользователей. Очевидно, что в условиях угрозы экстремизма и терроризма необходимо выводить из черных и серых зон любой телекоммуникационный обмен. В условиях, когда терроризм – это, в принципе, глубоко законспирированная деятельность, когда некоторые главари даже не притрагиваются к современным средствам связи, положить конец анонимности в Интернете, сделать весь контент проверяемым – это то немногое, что государство может и обязано сделать.

OTT-сервисы (over the top – онлайн-сервисы, без лицензий работающие на сетях операторов связи), действительно, можно считать паразитами, уходящими от ответственности как за содержание сообщений, так и за отсутствие идентификации пользователей.

Особую сложность составляет выявление экстремистских дискурсов в социальных сетях, через которые идеи могут продвигаться в скрытой форме. В связи с этим требуется разработка новых областей знаний о социальных сетях: сетевое взаимодействие и глобальный порядок, сетевое общество и роль сети в революционной деятельности, управление сетевыми сообществами, методики и практики информационно-коммуникационных и сетевых технологий в области социального активизма и волонтёрства, агитация и пропаганда в социальной сети, Интернет и экстремистская деятельность, теоретические и практические аспекты информационного права; актуальные вопросы виртуальной криминалистики.

Экстремистские дискурсы попадают на благодатную почву радикально настроенной молодёжи. Именно они выступили движущей силой общественных трансформаций в Египте, Марокко, Украине.

Социальный портрет протестующей молодёжи в провинции получен мной на основе наблюдения за студентами: обычно это обучающийся в платной группе из неблагополучной семьи, где чаще всего мать выбивается из сил, чтобы дать какое-то образование ребёнку. Поскольку она всегда на работе, у неё не было времени заниматься ребёнком в школе, делать с ним каждый день уроки, готовить к ЕГЭ. Чтобы не сдавать ЕГЭ, школьник идёт в колледж, как правило, платно, потому что не может набрать баллов и поступить на бюджетное место. Ребёнок впитывает беспросветное состояние постоянной нужды, слышит жалобы окружения на «чудо-страну Россию». Их злит Олимпиада, космическая программа, поддержка Крыма. Они носят подделки брендов и гордятся этим. Мечтают поехать в гламурный Лас-Вегас. Возмущаются, что в нефтежильной России не дают наличными доллары гражданам, как в нефтесосной Саудовской Аравии. И есть ответ, почему! «Всё украли медвепуты! А Навальный, он всё вернёт! Он хороший человек. Он накажет всех врагов – банкиров, чиновников, продавцов». Конечно, это очень дёшево и непрофессионально.

Это молодёжь, которая выросла на мифе о том, что в жизни всё так, как в Интернете, они впитали дух потребительской свободы, но так и не состоялись в жизни. Их праздник жизни укомплектован продуктами эконом класса из супермаркета.

Возможно, сходный типаж выходил на акции в Марокко и Египте, Ливии и Украине. Молодёжный фактор для геронтократии – довольно грозная вещь, если учитывать, что в обществе потребления вещей много, они нужны молодым людям сразу, а возможностей нет, и не предвидится.

Для сравнения, в соседней бюджетной группе не услышишь таких заявлений – «я не люблю эту страну», «для меня ничего не сделала эта страна», «я ничего не должен этой стране». Т. е. если родители занимались детьми, вложили в их образование, дети имеют перспективы развития, ценят то, что получают от государства и не идут на митинги несогласных.

Говорят, миллениалы политически пробудились, начался youthquake. Протест молодёжи – это не политическая проблема. Навальный не сможет помочь этому поколению неоварваров с гаджетами, как те на это рассчитывают, выходя на протестные акции. Скорее он есть кандидат от этого поколения Y (next, эхо-бумеры, миллениалы). Это люди скорости, быстрых изменений вкусов и доступности благ жизни. Они исполнены технологического оптимизма, им чужд упорный труд и аскеза. Поэтому их иногда называют поколение Питера Пэна: в условиях геронтократии им удобно в родительском доме, без брака и серьёзных обязательств.

Одна из особенностей современного социума – позднее взросление молодого поколения. Медицинский журнал Lancet предложил увеличить отроческий возраст в постиндустриальных странах до 24 лет и здесь важны, прежде всего, социальные причины. Самостоятельная жизнь, финансовая независимость, средний возраст вступления в брак – всё это происходит значительно позднее, нежели в 1973 г, как следует из показателей [см.: 4].

С этой точки зрения, доступность высшего образования – это необходимость постиндустриального общества, т. к. общество не может предложить приемлемые для молодых и амбициозных виды занятости.

Молодёжи нужна перспективная занятость. Когда-то аграрная цивилизация давала землю в качестве поприща или крестовые походы в качестве ристалища. Затем индустриальная цивилизация собирала народ на заводы. Постиндустриальная экономика генерировала услуги. Сегодня переизбыток и товаров, и услуг. И, одновременно, дефицит рабочих мест для молодёжи. Куда податься? В виртуальную матрицу или наёмником на войну? Дать доступные места в вузах, чтобы сохранить хотя бы какую-то часть молодёжи от безделья и социально опасных практик – это одна из обязанностей государства.

Людская масса слишком велика, чтобы каждому подогнать социальный лифт. Если в феодальном обществе они были бы вписаны в свою страту и не питали бы несбыточных надежд, в либеральной демократии безответственно внушается ложная идея: «ты можешь».

Поколение Y ждёт комфорта от жизни, им трудно адаптироваться к старым институтам труда. Если их родители были верны телевидению и радио, миллениалы – главные потребители и двигатели Ютуба, социальных сетей и чатов. Они также являются мотором движения сетевого самовыражения через игры, мемы, Интернет, флешмобы.

Однако телекоммуникационные технологии – это лишь одна из частей сложного эмерджентного мира, результат длительной эволюции аграрного, индустриального и сейчас постиндустриального мира. Интернет – это надстройка, интерфейсная суперсистема над таким базисом, как сельскохозяйственное и промышленное производство. Без надстройки общество выживет, а без базиса – нет. Более того, чтобы в сети было всё надёжно, моментально и уютно, над этим трудились и продолжают упорно работать миллионы людей.

С. Джобс, Б. Гейтс, М. Цукерберг, С. Брин, П. Дуров – это не только инноваторы, верующие в божество IT, они ещё большие социальные активисты-технократы. Их объединяет убеждённость в том, что социальный прогресс – это прогресс техники и технологий, широкоформатное восприятие медиа как мессии, который может улучшить мир.

Б. Гейтс, например, не только создал благотворительный фонд с 24 миллиардным долларовым капиталом, он лично заведует им, вместе с женой распределяет гранты, выбирает проекты, лично входит во все тонкости глобальных проблем перенаселения, распространения болезней, бедности. При этом он подходит к каждой мировой проблеме как социальный инженер, цифровые данные для него важнее идеологии.

М. Цукерберг анонсирует, что Интернет спасает жизнь! Он даёт образование, работу, медицинскую помощь, оказывает финансовые услуги. Марк верит, что широкополосный небесный доступ к Интернету в бедных странах Азии и Африки может помочь неграмотным крестьянам заключать сделки напрямую через его социальную сеть и вытаскивать их из нищеты. Свой вклад в улучшение мира он видит в том, чтобы помочь людям объединиться, развивать свой творческий потенциал через веб-технологии персонализированного обучения (рекомендательные алгоритмы, адаптация ресурсов под пользователя).

Филантропия мультимиллиардера Сергея Брина простирается на широкий спектр общественных вопросов: энергетика, продовольственная безопасность, окружающая среда, устойчивое развитие, старение. Он инвестирует в выращивание синтетического мяса, чтобы не убивать коров и не загрязнять атмосферу метаном от навоза, ведь сейчас порядка 30 % полезных земель используются как пастбища и лишь 4 % – для зерновых культур.

Создатель сети «Вконтакте» и мессенджера «Telegram» Павел Дуров формулирует свою философию инновационизма следующим образом: простые законы, выборные судьи, экономическая автономия регионов, дестандартизация образования, дерегуляция общественных отношений, отмена НДС и снижение налогов. Эти небрежные, вольные рекомендации для политиков Интернет-магнат выкладывает попутно, наслаждаясь налоговым раем оффшоров.

При этом всех миллиардеров IT технологий объединяет цифровой либерализм и уверенность в необходимости расширения Интернета без границ и анонимных коммуникаций, что очень на руку террористическим группам, торговцам наркотиков и иным преступникам.

Интернет – это не только спасение для постиндустриального человечества, но и паутина великих иллюзий. Для того, чтобы успешно пользоваться этим инструментом, человек должен быть социально успешен и свободен. У молодёжи, которая узнаёт о жизни по коротким оппозиционным роликам, рождается когнитивный диссонанс, почему в России не так, как в Швейцарии. Правительства во многих странах осознают необходимость остановить сетевую анархию, безответственность и анонимность. Наряду со свободой подключения должна быть и свобода отключения. Через сетевые медиа поддерживается слишком большое количество беззаконий: терроризм, экстремизм, педофилия, сбыт наркотиков, нацизм [см.: 2].

Интернет способствует не только прогрессу, но и дегуманизации общества. По уровню развитости чипов и процессоров наши смартфоны могут рассчитывать траекторию ракет в космосе, но по качеству обрабатываемой информации они порой зависают на весьма обыденном уровне развлечений и покупок.

Нести чушь с серьёзным лицом – это выдающееся искусство и техника. Интернет удовлетворяет потребности и в этом. Там можно найти глубокомысленные размышления о том, как пускать газы при любимом человеке и как это делать, если человек оказался не любимым.

Билл Тансер, исследователь Интернет-трафика, изложил глобальные тренды в Сети в своей книге «Что делают миллионы пользователей в Интернете и почему это имеет значение» [см.: 5]. Одно из его наблюдений: социальные сети и виртуальные технологии воплощают подсознательные патологии в вуайеризме и экгибиционизме; социальное порно вытесняет физиологическое. Действительно, популярность сцен суицида в Перископе, некрофилии онлайн в ВК, групп колумбайнов и пр. позволяет говорить о компенсаторной функции Интернета для перверсий Homo sapiens. Тёмная сторона Сети – это порнография, насилие над детьми, брутальные сцены, криминальные группы.

Нельзя становится варварами с гаджетами – варварами, которые познакомились с историей России и современным политико-государственным устройством по роликам харизматичных сетевых риторов. Харизма – характерологическая вещь, как и юмор. Яценюк, Навальный, Кличко – весьма своеобразные харизматики для весьма специфической публики. Они находят друг друга – ведущий и ведомый, для достижения своих целей. При этом ведомые практически всегда остаются в проигрыше. Ролики блоггеров – это псевдообразовательные суррогаты. Моё послание для молодёжи стабильно такое: не доверяйте никому, ищите истину сами.

Терроризм и экстремизм представляют собой новый уровень глобальной и национальной угрозы. В этой связи третье поколение прав и свобод, включающее тайну переписки (коммуникации), вполне может быть пересмотрено в пользу безопасности.

Дамоклов меч терроризма и экстремизма позволяет переосмыслить в целом подход к правам и свободам. Первое поколение – гражданские и политические возможности человека, были сформулированы в ходе буржуазно-демократических революций и борьбы за независимость США. Если в то время стоял вопрос о том, чтобы оградить гражданина от произвола монарха, сегодня перед государством стоят задачи расширения функций социального благосостояния и безопасности. Чтобы сегодня обеспечить гражданское (личное) право на жизнь человека, необходимо, в числе прочего, ограничить тайну коммуникации для контроля террористов и экстремистов.

Рискогенный характер технологической цивилизации подталкивает государство ограничивать ради целей безопасности от терроризма и экстремизма некоторые политические права (свободу мысли и слова, свободу информации, право на создание общественных объединений, право на проведение публичных мероприятий). В противном случае имеет место эксплуатация этих политических прав и свобод радикальными группами, эквилибрирующими на линии дозволенного и запрещённого, как это происходит в Европе.

Второе поколение прав, сформированные в результате II и III НТР, относятся к категории социальных и экономических (свобода передвижения, право на жилище, право на труд, право на приемлемый уровень жизни, право на предпринимательство, право на частную собственность, право на образование, медицинское обслуживание и многие другие социальные гарантии: пособия по случаю полной, частичной или временной утраты трудоспособности, право на пенсию, пособие по безработице и т. д.). Эти общественные блага имеют двойственное значение в борьбе с терроризмом. С одной стороны, законопослушные граждане естественно достойны пользоваться этими социально-экономическими достижениями. Вызывает негодование, что пособники терроризма, выступающие зачастую с лозунгами уничтожения ненавистных государств, при этом успешно пользуются государственными пособиями, бесплатной медицинской помощью и образованием.

Следует изучать опыт противодействия терроризму и экстремизму с использованием ограничений экономических прав:

– изъятие экономической инфраструктуры террористов и экстремистов (домов, складов, техники),

– санкции в отношении банков, финансовых организаций, предприятий, оказывающих пособничество в нелегальных и полулегальных операциях террористов и экстремистов,

– ограничение на свободу выезда за границу лицам, в отношении которых ведётся профилактический учёт по терроризму и экстремизму.

Третье поколение прав связано с международными процессами XX века, требованиями коллективной безопасности. Это солидарные права всех жителей земли – право на мир, право на сохранение природы, право на безопасность. Коллективное право на безопасность требует ограничения ряда индивидуальных прав прошлых поколений в связи с резким ухудшением защищённости городов и жизненно важных технологических объектов. Общая эволюция государства и права, общественных отношений демонстрирует последовательную негоциацию института прав и свобод, историческую связь становления социального государства с его функциями безопасности и благосостояния и институтом гражданского общества. Сегодня фактически мы должны сформулировать четвёртое поколение прав и свобод или, можно сказать даже более корректно, четвёртую сборку прав и свобод, которые включают все гуманитарные достижения предыдущих поколений, рассматриваемых в свете глобальных угроз терроризма и экстремизма. Разработка современного понимания прав и свобод проходит в контексте приоритетной темы международного контроля организованной преступности, терроризма, экстремизма, эксплуатации детей. Правовой ответ угрозам XXI века даётся с учётом дальнейшего выживания человечества как биологического вида.

Сложность в идентификации и преследовании экстремистов, террористов и их пособников представляют не только техническая оснащённость, использование всех достижений НТР для преступных целей, но и эксплуатация первого поколения прав и свобод человека, которые создавались в других условиях для европейских стран. В условиях глобализации тема прав и свобод граждан используется в смешанной риторике, завуалировано, для прикрытия преступных целей.

Так, правоохранительные органы Великобритании долгое время не могли найти средства посадить за решётку проповедника А. Чоудари (Anjem Choudary), который последние 20 лет стоял с мегафоном в людных местах Лондона и выступал с идеями радикальной исламизации. Хотя его не пускали в мечети, в своей уличной проповеди, роликах в Ютубе, выступлениях на форумах он делал скандальные заявления: «Исламский флаг будет развеваться над Лондонстаном», «Мусульмане в Англии должны проповедовать идеи их веры, всё остальное – враждебно им». Только в июле 2016 г. его смогли осудить за открытый призыв поддерживать ИГИЛ. Вместе с Мухаммедом Рахманом он был осуждён на пять лет и шесть месяцев. Возможно, Чоудари сознательно много лет балансировал на грани законной деятельности, а сейчас перешёл эту линию для того, чтобы стать тюремным мучеником и обрести ещё большую силу. Специалисты, взаимодействующие с активистами джихада, указывают, что это люди с определённым виктимным психотипом. По некоторым оценкам, его экстремистская риторика убедила более чем сто человек встать на путь радикализма. Среди них были смертники Омар Шариф, Бруст Зиамани, Майкл Адеболаджо. При этом антитеррористический отдел Скотланд-ярда провёл колоссальную работу, проанализировав материал за 20 лет объёмом более 12 террабайт [см.: 3].

Чоудари родился в Англии, получил юридическое образование, его жена и четверо детей пользуются социальными благами общества развитого капитализма, в то время как глава семейства, обращённый в радикальный ислам Омар Бакри Мухаммедом, полевым командиром из Ливана, открыто выступает в поддержку терактов 11 сентября 2001 г. в Нью Йорке и 1 июля 2005 г. в Лондоне. Чоудари провёл несколько школ по исламу в Великобритании, где, возможно, проводилась подготовка к боевым действиям. Организовав в 2008 г. радикальную группу «Islam4UK» (Ислам для Великобритании), Чоудари поставил цель убедить граждан страны в превосходстве шариата. Средства, которые были выбраны для этого, вызвали отвращение английского правительства, в частности, планы по проведению исламского шествия с пустыми гробами рядом с ветеранами боевых действий в горячих точках.

Исламский центр аль-Мухаджирун, созданный Чоудари, преследовал мусульман, продающих алкоголь в своих заведениях, угрожал им расправой по законам шариата, отрицая британскую юрисдикцию для мусульман.

Подобные методы используют германские салафиты Свен Лау (Абу Адам) и Пьер Фогель, которые обращают европейцев в ислам, вербуют в Сирию, действуя на грани немецких законов. Им удаётся привлечь к себе внимание, потому что в капиталистическом рыночном обществе от человека всегда требуют лучших результатов и лучшее достаётся немногим, а желание обладать социальными благами есть у всех. Салафитские организации дают молодёжи чувство принадлежности группе, альтернативу бюргерскому быту; они стабилизируют их жизненные установки, дают ценности. Ранее так же действовали нацисты и левые радикалы. Садовники и фермеры редко становятся героями, разве что во Вселенной Толкина. Салафитское подполье хорошо адаптируется к европейскому рынку, оно чувствует спрос на чёткие и простые идеи для организации молодёжи. Плюс они дают сверхценности – жить в Халифате, получить рай. Буквальное толкование Корана востребовано простыми людьми, которые не хотят углубляться в теологию. Раньше простые пропозиции высказывали нацисты, сегодня – салафиты, которые предлагают лёгкий способ преодолеть клаустрофобию капитализма.

Фанатики-салафиты сеют раздор в обществе, рекрутируют террористов. Их последователи убеждены, что, взрывая мирных граждан в метро, они призывают божественное правление, ибо выступают против правительства, ведущего войну в Ираке и Сирии, оказывающего поддержку США и Израилю. Мюриды принимают клятву верности радикально понимаемому исламу, не считая себя гражданами той страны, от которой получают социальную защиту и блага.

Следует признать эффективной политику уничтожения фанатиков-боевиков. В этом случае закон должен разрешать преднамеренное убийства в том случае, если субъект является «непосредственной угрозой». В. В. Путин сформулировал этот способ: «мочить в сортире». Конечно, могут иметь место несчастные случаи, но они единичны. Так, радикальный проповедник Anwar al-Awlaki и его 16-летний сын были убиты в Южном Йемена с помощью БПЛА. При этом сын был убит по ошибке. Анвар аль-Авлаки, один из идеологов террористической сети «Аль-Каида», проходил обучение в лагере моджахедов в Афганистане, был наставником двум угонщикам самолётов в США, автор «44 способа поддерживать джихад». Он получил западное образование, долгое время пользовался гостеприимством США, был имамом мечетей в Денвере и Сан-Диего. В своём блоге на английском языке он проповедовал ненависть к немусульманам (кафарам) и сострадание к убитым террористам, считая их мучениками. Он рекрутировал несколько террористов – Umar Farouk Abdulmutallab, Nidal Malik Hasan, Faisal Shahzad, которые слушали сначала его лекции в мечети, а затем смотрели видеовыступления в Интернете.

Не умаляя общественной опасности терроризма, следует указать на два аспекта проблемы. Во-первых, следует признать, что мы во многом выступаем заложниками медиа политики. Если брать насильственные преступления, то, по статистике, почти половина убийств вершатся, главным образом, нашими близкими в наших семьях. Подавляющее большинство насильственных преступлений совершается в сферах быта и досуга, мы входим в мировые лидеры и по количеству самоубийств, много нас погибает на дорогах, и миллионы не рождаются из-за абортов. На этом фоне в абсолютных цифрах терроризм не является проблемой № 1 для общества, однако из-за специфики современной информационной среды, ее «медийности», преступления террористической направленности вызывают шок у социума и государство реагирует на них больше всего.

Медиатизация зла имеет двоякий эффект. Она не только предупреждает общество об опасности, она ещё учит способам совершения преступлений, собирает поклонниц маньяков и насильников.

Если провести количественный рифрейминг, терроризм – это, прежде всего, пиар-проблема. О самых масштабных ликвидациях людей мы не говорим в силу их массовости и анонимности: эпидемия испанки в начале XX века погубила 20–40 млн. человек, ДТП за историю автомобильного транспорта унесли жизни более миллиарда. Число погибших от алкоголя, наркотиков и подобных самоуничтожающих привычек даже трудно оценить.

Второй аспект терроризма связан с использованием его в политической борьбе. Деньги – это материальная основа войны. Террористические организации привлекают колоссальные деньги. От нас скрыты их источники финансирования, мы не знаем истинного лица их кукловодов. Пока политики не договорятся, что такое терроризм и кого считать экстремистом, религиоведы могут только разводить руками.

В заключение в качестве памятки приведём признаки представителя радикального ислама. Внешние признаки сегодня не обязательно являются маркером, поскольку длинную бороду можно сбрить, количество намазов увеличить, ноги не расставлять широко и не поднимать вверх указательный палец правой руки, чтобы не привлекать внимания оперативных служб. Знакомство с вероучением последователя ислама остаётся наиболее проверенным способом идентификации экстремистских составляющих. Следует выделить следующие аспекты радикализации мусульманского вероучения.

Во-первых, это вера в предопределенность. Вступление в радикальную группу, участие в вооруженной борьбе или нажатие на кнопку пояса смертника – это поступки, предопределенные Аллахом, которых просто нельзя избежать. С верующего человека фактически снимаются все моральные ограничения, поскольку он становится уверенным, что это не его личный выбор, за который придется отвечать в Судный день, а воля самого Аллаха.

Второе – представление воли определённых идеологов как воли Аллаха (такдир).

Третье – вера в прощение всех грехов в случае совершения акта джихада (теракта, участие в войне с неверными и т. п.). Для этого используется следующий хадис: «Один человек спросил: “О, посланник Аллаха! Взыщется ли с нас за то, что мы совершали во времена невежества?” (Пророк) сказал: “С того, кто в Исламе совершал благое, не спросят за то, что он делал во времена невежества, а с того, кто в Исламе совершал скверное, спросят и за первое, и за последнее”».

Четвёртое – яростная критика «джахилии», или неисламского образа жизни. Сюда же можно отнести тенденцию упростить исходный ислам; представить в проповеди сложную исламскую прагматику (фард – предписанные действия; ваджиб – важные; мустахаб – дополнительные; сунна – желательные; мубах – нейтральные; макрух – нежелательные; муфсид – нарушающие; харам – запрещённые) в виде бинарной оппозиции «харам и халяль».

И, наконец, пятое – убеждённость в социальной взаимопомощи братьев-мусульман (ихванульмуслимун).

Таким образом, в силу особой общественной угрозы терроризм и экстремизм должны рассматриваться по особому порядку рассмотрения дел, как нуждающиеся в быстром реагировании спецслужб. Системный ответ на проблемы общественной безопасности в электронных сетях должен включать в себя следующий минимальный набор мер:

– развитие новой отрасли – Интернет права, где накапливались бы специальные юридические знания по идентификации, квалификации, методам расследования преступлений с применением электронных сетей;

– оперативный обмен информацией специалистов о способах злоупотребления глобальными электронными ресурсами;

– разработка стратегии противодействия кибертерроризму и экстремизму, учитывающей технические, юридические и пиар аспекты.

Список литературы

1. Галахов С. С. Некоторые проблемы противодействия преступлениям террористического характера и общие сведения о состоянии, динамике и структуре лиц, отбывающих наказание за их совершение // Пенитенциарная система и общество: опыт взаимодействия: сборник материалов IV Международной научно-практической конференции, 4–6 апреля 2017 г. / сост. Тарасов В. А. – Пермь: ФКОУ ВО Пермский институт ФСИН России, 2017. – С. 7–13.

2. Морозов Е. М. Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети. – М.: АСТ, Corpus, 2014. – 526 с.

3. Anjem Choudary Jailed for Five and a Half Years for Urging Support of Isis // The Guardian. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.theguardian.com/uk-news/2016/sep/06/anjem-choudary-jailed-for-five-years-and-six-months-for-urging-support-of-isis (дата обращения 10.12.2018).

4. Silver K. Adolescence Now Lasts from 10 to 24 // BBC News. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.bbc.com/news/health-42732442 (дата обращения 10.12.2018).

5. Tancer B. Click: What Millions of People Are Doing Online and Why It Matters. – New York: Hyperion Books, 2008. – 221 p.

References

1. Galakhov S. S. Some Problems of Countering Crimes of a Terrorist Nature and General Information about the State, Dynamics and Structure of Persons Serving Sentences for Their Commission [Nekotorye problemy protivodeystviya prestupleniyam terroristicheskogo kharaktera i obschie svedeniya o sostoyanii, dinamike i strukture lits, otbyvayuschikh nakazanie za ikh sovershenie]. Penitentsiarnaya sistema i obschestvo: opyt vzaimodeystviya: sbornik materialov IV Mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii, 4–6 aprelya 2017 g. (Penitentiary System and Society: Experience of Interaction: Collected Materials of the IV International Scientific and Practical Conference, April 4–6, 2017). Perm, FKOU VO Permskiy institut FSIN Rossii, 2017, pp. 7–13.

2. Morozov E. M. Internet as Illusion. The Reverse Side of the Net [Internet kak illyuziya. Obratnaya storona seti]. Moscow, AST, Corpus, 2014, 526 p.

3. Anjem Choudary Jailed for Five and a Half Years for Urging Support of Isis. Available at: https://www.theguardian.com/uk-news/2016/sep/06/anjem-choudary-jailed-for-five-years-and-six-months-for-urging-support-of-isis (accessed 10 December 2018).

4. Silver K. Adolescence Now Lasts from 10 to 24. Available at: http://www.bbc.com/news/health-42732442 (accessed 10 December 2018).

5. Tancer B. Click: What Millions of People Are Doing Online and Why It Matters. New York, Hyperion Books, 2008, 221 p.

Ссылка на статью:
Тимощук А. С. Политика и геополитика в информационном обществе // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2019. – № 1. – С. 54–67. URL: http://fikio.ru/?p=3486.