Богочеловек Ф. М. Достоевского и сверхчеловек Ф. Ницше

УДК: 130.3

Мефёд Марк Владиславович – федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Оренбургский государственный университет», кафедра философии, культурологии и социологии, бакалавр, Оренбург, Россия.

Email: fleainmyhead@gmail.com

460018, Россия, Оренбург, просп. Победы, д. 13,

тел.: +7 (3532) 77-67-70.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Содержательный разбор понятия сверхчеловека Ф. Ницше проводился и раньше. Ему были посвящены множество статей и в тот период, когда впервые вышли работы автора на западе, и когда российские философы в начале прошлого века открыли для себя этого автора. Понятие богочеловека Ф. М. Достоевского тоже было предметом исследования для многих, преимущественно русских религиозных философов.

Результаты: В процессе работы было выяснено: в концепции богочеловека утверждается, что смысл развития человеческой природы – в Боге, в приобщении к нему, в существовании человека с опорой на Бога и божественные заповеди. Во всем этом выражается, по мысли Ф. М. Достоевского, человеческая свобода. Сверхчеловек же, наоборот, – это человек, который отказался от Бога как гаранта нравственной жизни, но при этом не впал в животную дикость, а преодолел ее и начал самоопределяться, конструктивно преобразовывать себя и окружающую действительность. Основой для концептуального различия этих понятий служила почва, на которой они произрастали. У Достоевского это сам Бог, у Ницше – воля к власти. Можно выделить положительные черты, которые присущи сверхчеловеку: признание посюстороннего мира как единственного реально существующего и важного, свобода от догм христианства, которые сдерживали творческую свободу человека.

Область применения результатов: Актуальность нашего исследования обусловлена однозначно положительной презентацией религии, распространением мнения о ней как о чем-то необходимом и неизбежном. Эта точка зрения, на наш взгляд, во многом навязывается обществу. Представляется, что полученные результаты могут быть использованы в качестве аргументации противоположной позиции по данному вопросу.

Выводы: Главным выводом из проделанной работы можно подытожить в утверждении: «Носителям разных, идейно противоположных взглядов нужно стараться понимать, что их мировоззрение не должно быть доминирующим. Они должны относиться терпимее к другим видениям этого мира». Второй, более частный вывод – своеобразная взаимосвязь, комплементарность концепций человека у Ф. М. Достоевского и Ф. Ницше. Первый разрабатывает подчеркнуто религиозную, второй – подчеркнуто светскую и антирелигиозную концепцию человека, пытаясь противоположными путями найти решения одних и тех же проблем человеческой личности в условиях европейской цивилизации XIX века.

Ключевые слова: богочеловек; человекобог; сверхчеловек; воля к власти; свобода.

Dostoevsky’s Concept of “The God-Man” and Nietzsche’s Concept of “The Overman”

Mefed Mark Vladislavovich – Orenburg State University, Department of Philosophy, Theory of Culture and Sociology, Bachelor of Arts, Orenburg, Russia.

Email: fleainmyhead@gmail.com

Prospekt Pobedy, 13, Orenburg, 460018, Russia,

tel.: +7 (3532) 77-67-70.

Abstract

Background: A substantive analysis of Nietzsche’s concept of “the overman” was carried out before. Many articles were devoted to it when the author’s works first appeared in the west and when Russian philosophers discovered this author for themselves at the beginning of the 20th century. Dostoevsky’s concept of “the god-man” was also the subject of study for many philosophers, mostly Russian religious ones.

Results: In the course of the study, it was found out that Dostoevsky’s concept of “the god-man” ascertains the fact that the meaning of the development of human nature is in God, in communion with God, in man’s existence based on God and the divine commandments. In these ideas, according to F. M. Dostoevsky, human freedom is expressed. By contrast, the overman is a man who renounced God as the guarantor of moral life, but at the same time did not fall into animal wildness, but overcame this condition and began to self-determine, effectively transforming himself and the surrounding reality. The source of the conceptual difference of these ideas was the basis of their development. According to Dostoevsky, it is God, and according to Nietzsche, it is “the will to power”. We have also identified the positive features that characterizes the overman: acceptance of this world as the only real and important one and freedom from the dogmas of Christianity, which restrain the creative freedom of man.

Research implications: The relevance of our research is due to the definitely positive presentation of religion, the spread of opinion about it as something necessary and inevitable. This point of view, in our opinion, is partly imposed on society. It seems that the results obtained can be used as reasoning opposite position on this issue.

Conclusion: The following statement can be considered the main conclusion of the work done: “Bearers of different, ideologically opposing views have to understand that their conception of the world should not be dominant. They need to be more tolerant of other’s visions of this world”. The second, more special conclusion is a peculiar interconnection, the complementarity of F. M. Dostoevsky and F. Nietzsche’s concepts. The first philosopher develops an emphatically religious, the second one – an emphatically secular and anti-religious concept of man. They try in opposite ways to find solutions to the problems of personality in the 19th century European civilization.

Keywords: god-man; man-god; overman; will to power; freedom.

Актуальность настоящей статьи обусловлена нынешней политической риторикой российского государства. Оно пытается абсолютно всем навязать свою установку, касающуюся религии в целом и религиозного сознания в частности, являясь при этом институтом светским. Церковь же тем самым начинает играть заметную роль в политической жизни страны или, по крайней мере, пытается это сделать. Л. С. Васильев говорит о том, что православная церковь сейчас хочет вернуть себе утраченный политический и экономический вес [см.: 3, с. 102].

Мы же на примере двух противоположных концептов ярких и своеобразных мыслителей XIX века хотим показать то, каким человеческое существо представляется человеку верующему, а также то, что этот человек может существовать и без религии.

Самым ярким произведением Ф. М. Достоевского, вершиной его творчества, как мы считаем, является роман «Братья Карамазовы», написанный им на закате жизни. Здесь в форме развернутой метафоры во время диалога дух братьев Ивана Карамазова и Алёши Карамазова выстраивается соотношение между понятиями богочеловека и человекобога. Иван рассказывает своему брату легенду о Великом Инквизиторе, через которую и происходит осмысление писателем этих двух концептов [см.: 4].

По поводу данной легенды Н. А. Бердяев говорит: «“Легенда о Великом Инквизиторе” – вершина творчества Достоевского, увенчание его идейной диалектики. В ней нужно искать положительное религиозное миросозерцание Достоевского. В ней сходятся все нити, и разрешается основная тема, тема о свободе человеческого духа» [1]. Кроме того, здесь сталкиваются понятия с противоположными идейными зарядами: «свобода и принуждение, вера в Смысл жизни и неверие в Смысл, божественная любовь и безбожное сострадание к людям, Христос и антихрист» [1].

Человека все время кто-то тянет на свою сторону – это или Великий Инквизитор, или Иисус Христос. Христианство представляется Достоевскому религией, в которой формируется образ богочеловека. Великий же Инквизитор отрицает богочеловека, который является местом соединения божественного и человеческого начала в свободе. Человек не выдерживает тяжелой ноши, великого испытания этой духовной свободы. Он требует удовлетворения желаний мирских, жаждет, чтобы зарезанный встал и обнялся с убившим его здесь и сейчас [см.: 4]. Добрая христианская свобода тяготит его, поэтому он и отрекается от нее.

Отказываясь от христианской свободы, человек открещивается как от трех искушений Христа, так и от тех положений, которые из них логически следуют.

Во-первых, Иисус «не захотел лишить человека свободы и отверг предложение» [4, c. 275] об обращении камней в хлеба. Он посчитал, что это уже не свобода, раз подчинение куплено материальной вещью. Да и не одним хлебом жив человек. Великий Инквизитор в ответ на это говорит, что «свобода и хлеб земной вдоволь вместе не мыслимы» [4, c. 275], поэтому рано или поздно человек, устав от тяжелой ноши свободы, попросит Антихриста поработить его, но при этом прокормить.

Во-вторых, искушение гордыней ничему не учит людей. Когда страшный дух сказал: «если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнёшься о камень ногою Твоею» (Мф. 4:6), то Христос не стал бросаться вниз, ибо потерял бы всю веру в Господа. А если бы сошел вниз, то поработил человека чудом, а этого он не хотел. Великий Инквизитор переманивает на свою сторону человека, основывая подвиг Иисуса на «чуде, тайне и авторитете», снимая с людей тем самым «страшный дар» [4, c. 279].

Третье же искушение заключается в искушении веры. Великий Инквизитор предлагает взять меч кесаря и, таким образом, «восполнить все, чего ищет человек на земле, то есть: пред кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться наконец всем в бесспорный общий и согласный муравейник» [4, c. 280]. Но и здесь Христос непоколебим, ибо служит одному Ему (Лк. 4:8).

И вот, отойдя от заветов Христа и встав на сторону Великого Инквизитора, человек превращается из богочеловека в человекобога, который желает только хлеба земного, хочет лишь разнообразных чудес и теряет свободу и веру, переставая думать о Боге.

Таким образом, человек, стремящийся к человекобожеству, отражается в глазах Достоевского как падшее животное. Так как, оказавшись во власти Великого Инквизитора, человек начинает на основе своего собственного своеволия противостоять Господу, ибо его душу греет идея о том, что он сам себе бог. Однако эта борьба оборачивается лишь порабощением: человек становится рабом антихриста.

Встав на сторону Антихриста, человек лишается божественной свободы, поэтому начинает руководствоваться своей собственной. Он превращается в самостоятельную тварь, которая живет, удовлетворяя сиюминутные и постоянно меняющиеся потребности. Великий Инквизитор, позволяя людям грешить («мы разрешим им грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас как дети за то, что мы им позволим грешить» [4, c. 281]), делает их независимыми от нравственных норм. Эта независимость оборачивается для человекобога проблемой выбора между добром и злом. Так как человек отрекся от бытия, то есть от Бога, он потерял надежную точку опоры и теперь не знает, где хорошее, а где плохое.

Выходит, что человекобог – это индивидуалист. В. С. Соловьев пишет по этому поводу: «Я для себя – бог; все для меня имеет значение лишь как мое средство; я не признаю в другом лице границы своего эгоизма: единственная граница для меня есть граница моего могущества» [14, с. 97]. Исходя из этого, выбор между нравственным долгом и личным счастьем разрешается в пользу последнего. А раз человекобог нацелен только на себя, стремясь максимально расширить свои права и свободы, то это несет с собой распад общества, по выражению М. Уэльбека [см.: 15], на «элементарные частицы»; на общество, в котором каждый сам за себя. Правда, критика Уэльбека направлена на экономический либерализм, однако в данном случае содержательно происходит примерно то же самое, что и тогда, когда человек у Достоевского отрекается от Бога.

Еще одним примером демонстрации неправильного жизненного направления является роман «Бесы». Здесь Кириллов идет по пути человекобога. Атмосфера Апокалипсиса концентрированно выражена в этом персонаже.

В «Бесах», по мысли Бердяева, «ставится последняя проблема человеческой судьбы» [1]. «Бyдeт нoвый чeлoвeк, cчacтливый и гopдый, –гoвopит Kиpиллoв, кaк бы в бpeдy, – кoмy бyдeт вce paвнo: жить или нe жить, тoт бyдeт нoвый чeлoвeк. Kто пoбeдит бoль и cтpax, тoт caм бoг бyдeт. A тот Бoг нe бyдeт» [5, с. 289]. «Kтo cмeeт yбить ceбя, тoт Бoг. Teпepь вcякий мoжeт cдeлaть, чтo Бoгa нe бyдeт и ничeгo нe бyдeт» [5, с. 290]. Kиpиллoв вepит нe в жизнь на небесах, a в земную вeчнyю жизнь. Для него «мир зaкoнчит» тoт, кoмy имя бyдeт «чeлoвeкoбoг». «Бoгoчeлoвeк?» – пepecпpaшивaeт Cтaвpoгин. «Чeлoвeкoбoг, – oтвeчaeт Kиpиллoв, – в этoм разница» [6, с. 31]. Кириллов реализует этим поступком свою волю, то есть самоубийством он отдается в руки не божественной свободе, а своеволию.

Таким образом, в своем творчестве Достоевский продемонстрировал, что идея человекобога является только бунтом против божественной природы, присущей человеку.

Но у Достоевского есть альтернатива этому пути – путь богочеловечества, который противополагаем человекобожию. Он имеет в себе смысл развития человеческой природы в Боге, в приобщении к нему.

Сопоставляя между собой эти два понятия в своих произведениях, мыслитель пытается определить меру онтологической самостоятельности человека. В конечном итоге он приходит к утверждению, что человек обретает свою реальную, истинную природу или бытие только посредством Божьих благ. Как пишет А. Л. Панищев, «только будучи мыслимым Богом через собственное помышление о Нём, через собственную веру в Него и через самоидентификацию своей самости с ним, человек обретает реальное вневременное онтологическое содержание» [13].

Приобщение человека к Богу возможно с помощью познания Христа. Христос, будучи единосущ вечному Отцу, является неким проводником и тропинкой, соединяющей вещественный мир с потусторонним, так как в нем содержатся обе природы: и человеческая, и божественная.

Богочеловек, таким образом, воссоединяется вне времени с Богом, к образу которого обращается непосредственно через Христа и ниспосланную им свободу.

Эта свобода, по мнению писателя, есть свобода человеческого духа, свобода совести. Христианство обращается к великому и всеобъемлющему понятию богочеловека и ждет от него исполнения заветов Христа. Богочеловек реализовывает все наставления Учителя и принимает всецело даруемую свободу.

А раз богочеловек следует заповедям, то счастье оказывается основанным на вере во всеобщее воскресение и преображение. Поэтому-то для него «личное счастье есть исполнение нравственного долга любви к ближнему, служения духу, а не плоти» [8].

В системе взглядов Достоевского богочеловек – это тот, кто верит в Бога, и тот, кто верит в самого человека, а также принимает полностью ту свободу, которой наделяет его Господь, и несет с огромной радостью и трепетом в сердце эту непосильную ношу.

Идея человекобога широко распространилась в западной философии Нового времени, так как в ней, говоря словами Ф. М. Достоевского, «умертвили бога». Человекобожеская цивилизация, по мнению великого русского писателя, придерживается установки индивидуальной ответственности: «каждый отвечает только за себя и за свою персонифицированную вину», как пишет Задворнов [8]. Идея же богочеловека несет с собой смысл того, что человек действует и живет через святость, принцип которой выражен в словах Дмитрия Карамазова: «Все за всех виноваты» [4, с. 633].

Мировоззренческие основания человекобога закладывались в европейском философском сознании, богочеловека – в русском. Если говорить о сверхчеловеке Ф. Ницше, то, как нам представляется, этот концепт является тем самым человекобогом, правда, моментами содержательно измененным.

Главной отличительной чертой концептов богочеловека и сверхчеловека является почва, на которой они произрастают. Разберемся же в том, что собой представляет эта почва.

Достоевский – это человек, строго придерживающийся христианских взглядов. Его мировоззрение религиозно по своей сути. Следовательно, и онтология его будет исходить из положений религии, являться религиозной.

В онтологии писателя подлинным бытием является Бог, как и в религиозных взглядах любого другого верующего. Категория бытия имеет психологическое значение, под которым подразумевается нравственный порядок. А это значит, что раз бытие есть Бог, то он и олицетворяет собой нравственный порядок, идеал. И раз так, то богочеловек Достоевского опирается на этот идеал, на божественное бытие. Богочеловек живет в нем, самоопределяется через него, действует в соответствии с его законами и вообще все свое существование строит, опираясь и отталкиваясь от Бога.

У Ницше же сверхчеловек опирается на другую категорию, которая лежит в основе взглядов мыслителя; он воплощает в жизнь самого себя, отталкиваясь от воли к власти как от жизненного принципа, как от иррационального, имманентного и естественного начала всего того, что есть в мире.

Воля к власти для него равна воле к жизни или, если быть еще точнее, утверждению своей жизни. По этому поводу философ говорит: «Когда власть над природой добыта, то этой властью можно воспользоваться, чтобы трудиться над дальнейшим развитием самого себя: воля к власти как самоповышение и усиление» [12, с. 185].

Жизнь для мыслителя есть становление, которое присуще всему сущему. И познать ее можно только как становление. Становление жизни для него – это постоянная напряженная борьба, в которой нужно каждый раз выстаивать. Чтобы существовать, необходимо каждый раз прилагать к этому усилия. Ибо все, что стремится к жизни, хочет жить, должно обладать стремлением и усилием для того, чтобы каждый раз совершать этот акт борьбы. Вот эту жажду человеческого становления, самосовершенствования, самореализации и самоактуализации человеческого существования мыслитель и схватывает в понятии воля к власти; жажду, когда человек призван сам управлять своими желаниями, тогда он должен хотеть властвовать над этой жизнью, принимать решения, исходя из собственных побуждений.

Таким образом, отличие содержания рассматриваемых понятий состоит в разных онтологических основаниях, задаваемых в соответствии со взглядами их создателей. У Достоевского основа и начало всего – это Бог; у Ницше же – воля к власти.

С точки зрения Достоевского, сверхчеловек Ницше, являющийся, как мы выше упомянули, усовершенствованным образом человекобога, предстает ничтожной тварью. Это имеет место потому, что сверхчеловек отказывается от Бога, то есть в системе русского писателя он тем самым отвергает свою подлинную природу. Однако для сверхчеловека это не проблема, ибо одной из его задач является переоценка всех ценностей, которая невозможна при наличии Бога, являющегося их гарантом, ведь «Бог – наименование сферы идеи, идеалов» [18]. «Бог умер! Бог не воскреснет!» – говорит Ницше, добавляя, что «вера в христианского бога стала чем-то не заслуживающим доверия» [10].

Ницше атакует христианскую мораль и хочет представить человеческой подлинности новые требования. То, чем раньше являлась свобода, становится в его понимании «творчеством». На место долга он ставит животную «природу», место христианской милости божьей и избавления от греха занимает «невинность становления» человека. И напоследок, как пишет К. Ясперс, на место того, что общезначимо для людей, он ставит историческую индивидуальность [см.: 19].

С. П. Знаменский считает, что по своей сути учение Ницше о сверхчеловеке представляет собой критику «ненормальностей современного уклада нравственной жизни» [9, с. 929], а также попытку указать «нормальный строй практической жизни и свойства истинной нравственности» [9, с. 929]. Ненормальный уклад нравственной жизни и основывался на христианской морали, от которой Ницше решает избавиться, о чем мы написали выше.

Однако эта революция, переоценка старых ценностей открывает новую опасность. Смерть Бога, победа над ним приносит еще более сильного врага – Ничто. Тотальный европейский нигилизм – «мировой яд» [7], по меткому замечанию Дугина, от которого тоже нужно избавиться и который нужно преодолеть. Собственно, сверхчеловек и делает это – или, по крайней мере, пытается сделать. На пустом месте после избавления от всех врагов он стремится установить новые ценности и законы, открывая тем самым новый путь, новую истину.

Казалось бы, что теперь, без Бога, человек станет полностью невоздержанным и распущенным, будто животное. Но в противовес этому мнению М. Хайдеггер пишет, что «сущность сверхчеловека – это не охранная грамота для буйствующего произвола. Это основанный в самом же бытии закон длинной цепи величайших самопреодолений, в течение которых человек постепенно созревает для такого сущего, которое как сущее всецело принадлежит бытию – бытию, что выявляет свою сущность воления как воля к власти» [18]. Продолжая мысль Хайдеггера, Знаменский указывает, что «идеалом практической деятельности, опирающейся на неиспорченные, природные инстинкты человека, является осуществление этого основного стремления человеческой природы», то есть воли к власти, которая проявляется во все своей полноте и совершенстве [9, с. 941].

Ницше пишет, что для улучшения природы человека нужно следовать «голосу здорового тела» [11, с. 22], то есть воли к власти – и это не означает возврат человека к животному состоянию. Это, наоборот, преодоление человеком животного в себе. Вместо того, чтобы утратить инстинкты и желания, сверхчеловек контролирует их, творя посредством этого сам себя. Он борется за человеческое в себе, в отличие от человека старого типа. Именно поэтому сверхчеловек есть нигилистично-историческая «сущность человечества, которое по-новому мыслит себя самого, то есть в данном случае как человечество, желающее именно себя», подчеркивает Хайдеггер [18, с. 257].

Таким образом, сверхчеловек предстает перед нами как «формальный нравственный образ» [16, с. 640], как нравственный идеал, по мнению С. Л. Франка. Он призывает людей к тому, чтобы преодолеть хотя бы частично самих себя. У Ницше он служит «тем безумием, которое должно быть привито людям», чтобы внушить всему обществу и каждому в отдельности жажду морального и интеллектуального самосовершенствования, приближающего человечество к этому образу.

Таким образом, по Ницше, человек ничего не сможет создать великого без сильных, подобных животным, страстей, без воли к власти. Только когда действия индивида основаны на нравственных импульсах, тогда они могут стать движущими моральными элементами.

Альтернативный подход Ницше заключается как раз в том, что если в системе Достоевского человек может потерять и в конечном итоге теряет все, отказавшись от Бога, то сверхчеловек только-только начинает с этой ступени свой путь наверх, к совершенству.

Сверхчеловек не впадает в отчаяние после смерти создателя. Он, говоря всему «да», теперь сам хочет действовать в своей жизни без опоры на постулаты религии.

Положительными аспектами этого преодоления являются следующие положения.

Во-первых, отказ от религии направляет взгляд сверхчеловека с потустороннего мира на посюсторонний. Он начинает заботиться не о своем неизвестном будущем, а о том, что происходит здесь и сейчас. Вместо отрицания этого мира он, наоборот, пытается им завладеть. Вместо презрения к своему телу и восхваления духа он превозносит тело, о чем мы говорили выше во втором разделе, и утверждает свои духовные потенции с помощью воли к власти.

И, во-вторых, свобода от оков христианства, которые сдерживали человека несколько тысячелетий, дарует свободу для раскрытия всех творческих потенций человека без рамок и ограничений.

* * *

На примере концептов Ф. М. Достоевского и Ф. Ницше было показано, что люди с соответствующими типами мировоззрения могут не понимать друг друга. Однако им следует быть более терпимыми по отношению друг к другу, принимая тот факт, что мы живем в мире, где господствует плюрализм. Государству тоже следует это понять и принять во внимание тот факт, что в нем живут люди с разными мировоззренческими установками.

Список литературы

1. Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского // Библиотека Русской религиозно-философской и художественной литературы «Вехи». – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.vehi.net/berdyaev/dostoevsky/08.html (дата обращения: 20.03.2019).

2. Библия: книги Священного Писания Ветхого и Нового завета. – М.: Российское Библейское общество, 1994. – 1378 с.

3. Васильев Л. С. История религий: в 2 т. // Т. 2: История религий. – М.: КДУ, 2016. – 432 с.

4. Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. – 832 с.

5. Достоевский Ф. М. Собрание сочинений: в 12 т. // Т. 7: Село Степанчиково и его обитатели; Бесы; часть I. – М.: Мир книги, Литература, 2008. – 384 с.

6. Достоевский Ф. М. Собрание сочинений: в 12 т. // Т. 8: Бесы; части II и III. – М.: Мир книги, Литература, 2008. – 416 с.

7. Дугин А. Г. Фридрих Ницше – путь к Сверхчеловеку // Фридрих Ницше – 6000 футов над уровнем человека. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.nietzsche.ru/biograf/analiz/dugin/ (дата обращения: 20.03.2019).

8. Задворнов А. Н. Человекобог и богочеловек: союз или противостояние // Вестник ЛГУ им. А. С. Пушкина. – 2014. – Т. 2. – № 4. – С. 110–117.

9. Знаменский С. П. «Сверхчеловек» Ницше // Ницше: Pro et contra: Антология; под ред. Ю. В. Синеокой. – СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2001. – С. 924–965.

10. Ницше Ф. Веселая наука // Фридрих Ницше – 6000 футов над уровнем человека. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.nietzsche.ru/works/main-works/svasian/ (дата обращения: 20.03.2019).

11. Ницше Ф. Собрание сочинений: в 5 т. // Т. 3: Так говорил Заратустра; По ту сторону добра и зла. – СПб.: ООО «Издательство «Пальмира»; М.: ООО «Книга по Требованию», 2017. – 480 с.

12. Ницше Ф. Собрание сочинений: в 5 т. // Т. 4: Воля к власти. – СПб.: ООО «Издательство «Пальмира»; М.: ООО «Книга по Требованию», 2018. – 382 с.

13. Панищев А. Л. Русский Ренессанс: человек между Богом и бесом. – М.: Академия естествознания, 2007. – 232 с.

14. Соловьев В. С. Сочинения: в 2 т. // Т. 2. – М.: Мысль, 1990. – 762 с.

15. Уэльбек М. Элементарные частицы. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2014. – 384 с.

16. Франк С. Л. Фр. Ницше и этика «любви к дальнему» // Ницше: Pro et contra: Антология; под ред. Ю.В. Синеокой. – СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2001. – С. 598–648.

17. Хайдеггер М. Ницше: в 2 т. // Т. 2. – СПб.: Издательство «Владимир Даль», 2007. – 455 с.

18. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мёртв» // Фридрих Ницше – 6000 футов над уровнем человека. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.nietzsche.ru/look/xxa/heider/ (дата обращения: 20.03.2019).

19. Ясперс К. Ницше. Введение в понимание его философствования. – СПб.: Издательство «Владимир Даль», 2003. – 629 с.

References

1. Berdyaev N. A. World View of Dostoevsky [Mirosozertsanie Dostoevskogo]. Available at: http://www.vehi.net/berdyaev/dostoevsky/08.html (accessed 20 March 2019).

2. The Bible. Books of the Scripture of the Old and New Testaments [Bibliya. Knigi svyaschennogo pisaniya Vetkhogo i Novogo zaveta]. Moscow, Rossiyskoe Bibleyskoe Obschestvo, 1994, 1378 p.

3. Vasilyev L. S. History of Religions [Istoriya religiy]. Istoriya religiy, Tom 2 (History of Religions. Vol. 2). Moscow, KDU, 2016, 432 p.

4. Dostoevsky F. M. The Brothers Karamazov [Bratya Karamazovy]. Saint Petersburg, Azbuka, Azbuka-Attikus, 2016, 832 p.

5. Dostoevsky F. M. Demons [Besy]. Sochineniya. Tom 7 (Works. Vol. 7). Moscow, Mir knigi, Literatura, 2008, 384 p.

6. Dostoevsky F. M. Demons [Besy]. Sochineniya. Tom 8 (Works. Vol. 8). Moscow, Mir knigi, Literatura, 2008, 416 p.

7. Dugin A. G. Friedrich Nietzsche – The Way to Overman [Fridrikh Nitsshe – put k Sverkhcheloveku]. Available at: http://www.nietzsche.ru/biograf/analiz/dugin/ (accessed 20 March 2019).

8. Zadvornov A. N. Man-God and God-Man: Union or Standoff [Chelovekobog i bogochelovek: soyuz ili protivostoyanie]. Vestnik LGU imeni A. S. Pushkina (Bulletin of PushkinLeningradStateUniversity), 2014, Vol. 2, № 4, pp. 110–117.

9. Znamenskiy S. P. Nietzsche’s Idea of “The Overman” [“Sverkhchelovek” Nitsshe]. Nitsshe: Pro et contra: Antologiya (Nietzsche: Pro et Contra: Anthology). Saint Petersburg, Izdatelstvo Russkogo Khristianskogo gumanitarnogo instituta, 2001, pp. 924–965.

10. Nietzsche F. The Gay Science [Veselaya nauka]. Available at: http://www.nietzsche.ru/works/main-works/svasian/ (accessed 20 March 2019).

11. Nietzsche F. Thus Spoke Zarathustra; Beyond Good and Evil [Tak govoril Zaratustra; Po tu storonu dobra i zla]. Sochineniya. Tom 3 (Works. Vol. 3). Saint Petersburg, Izdatelstvo Palmira; Moscow, Kniga po Trebovaniyu, 2017, 480 p.

12. Nietzsche F. The Will to Power [Volya k vlasti]. Sochineniya. Tom 4 (Works. Vol. 4). Saint Petersburg, Izdatelstvo Palmira; Moscow, Kniga po Trebovaniyu, 2018, 382 p.

13. Panischev A. L. Russian Renaissance: A Man between God and a Demon [Russkiy Renessans: chelovek mezhdu Bogom i besom]. Moscow, Akademiya estestvoznaniya, 2007, 232 p.

14. Solovyov V. S. Works [Sochineniya]. Sochineniya. Tom 2 (Works. Vol. 2). Moscow, Mysl, 1990, 762 p.

15. Houellebecq M. The Elementary Particles [Elementarnye chastitsy]. Saint Petersburg, Azbuka, Azbuka-Attikus, 2014, 384 p.

16. Frank S. L. Nietzsche and the Ethics of “Love for the Person Who Are Far Away” [Nitsshe i etika “lyubvi k dalnemu”]. Nitsshe: Pro et contra: Antologiya (Nietzsche: Pro et Contra: Anthology). Saint Petersburg, Izdatelstvo Russkogo Khristianskogo gumanitarnogo instituta, 2001, pp. 598–648.

17. Heidegger M. Nietzsche [Nitsshe]. Sochineniya. Tom 2 (Works. Vol. 2). Saint Petersburg, Izdatelstvo “Vladimir Dal”, 2007, 455 p.

18. Heidegger M. Nietzsche’s Words “God Is Dead” [Slova Nitsshe “Bog mertv”]. Available at: http://www.nietzsche.ru/look/xxa/heider/ (accessed 20 March 2019).

19. Jaspers K. Nietzsche: An Introduction to the Understanding of His Philosophical Activity [Nitsshe. Vvedenie v ponimanie ego filosofstvovaniya]. Saint Petersburg, Vladimir Dal, 2003, 629 p.

Ссылка на статью:
Мефёд М. В. Богочеловек Ф. М. Достоевского и сверхчеловек Ф. Ницше // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2019. – № 2. – С. 101–111. URL: http://fikio.ru/?p=3586.