Детерминанты развития креативности в условиях информационного общества

УДК 316.37; 316.324.8

Боровинская Дарья Николаевна – Сургутский государственный педагогический университет, кафедра социально-гуманитарного образования, доцент, кандидат философских наук, доцент, Сургут, Россия.

Email: sweetharddk@mail.ru

Авторское резюме

Состояние вопроса: Основными факторами социального и культурного прогресса стали, с одной стороны, технологические изменения, а с другой – в период глубоких изменений возросла роль самого человека, обладающего новым социальным характером, формируемым актуальными компетенциями. Экспансия информации как основного ресурса производства способствует непрерывному развитию данного процесса.

Результаты: В качестве базовых социальных изменений современного общества, являющихся внешними детерминантами развития креативности, выступают:

– изменения в духовной сфере – формирование новой научной парадигмы; фундаментальный социопсихологический сдвиг; распространение глобальных информационных потоков;

– изменения в экономической сфере – в характере и формах организации производительных сил и превалировании информационных ресурсов; глобализация экономики; изменения в системе человеческой деятельности, её объективных характеристиках и мотивации; изменения во внутренней структуре деятельности; развитие высоких технологий;

– изменения в социальной сфере – смена принципов социальной стратификации, развитие интегрального социокультурного строя.

Область применения результатов: Выделенные детерминанты развития креативности в условиях информационного общества позволяют определить конкретные векторы развития современной системы образования.

Выводы: Перемены в нормах и ценностях, обусловленные возрастающим индивидуализмом, – это то общее, что объединяет изменения, происходящие во всех сферах жизнедеятельности современного общества.

Процесс удовлетворения потребностей человека осуществляется как творчество, новация, активность, зачастую исходящие непосредственно от субъекта. Все более важным становится развитие разнообразных стилей мышления, обусловленных происходящими в мире базисными изменениями.

Ключевые слова: креативность; глобализация; социальные изменения; ценности; информационные технологии; креативная экономика; инновации.

Determinants of Creativity in the Information Society

Borovinskaya Daria Nikolaevna – Surgut State Pedagogical University, Department of Social and Humanitarian Education, Associate Professor, PhD (Philosophy), Associate Professor, Surgut, Russia.

Email: sweetharddk@mail.ru

Abstract

Background: The main factors of social and cultural progress were, on the one hand, technological changes, and on the other, during the period of profound changes, the role of the person himself, having a new social character formed by relevant competencies, increased. The expansion of information as the main resource of production contributes to the continuous development of this process.

Results: The basic social changes in modern society, which are external determinants of the development of creativity, are:

– changes in the spiritual sphere – the formation of a new scientific paradigm; fundamental sociopsychological shift; distribution of global information flows;

– changes in the economic sphere – in the nature and forms of organization of productive forces and the prevalence of information resources; globalization of the economy; changes in the system of human activity, its objective characteristics and motivation; changes in the internal structure of activities; development of high technology.

– changes in the social sphere – a change in the principles of social stratification, the development of an integrated socio-cultural system.

Implications: The identified determinants of the development of creativity in the information society allow us to determine the specific vectors of development of the modern education system.

Conclusion: Changes in norms and values, due to increasing individualism – this is something that unites the changes taking place in all spheres of life of modern society.

The process of satisfying human needs is carried out as creativity, innovation, activity, often coming directly from the subject. The development of diverse styles of thinking, caused by the basic changes taking place in the world, is becoming increasingly important.

Keywords: creativity; globalization; social change; values; information technology; creative economy; innovation.

Изменения во всех сферах жизнедеятельности человека всё в большей степени становятся неотъемлемой частью мира как общности. Так, нынешние социальные изменения стимулируют интеграцию деятельности и результатов, объединение людей, а также социально-экономические, культурные, политические, технологические виды интеграции, которые продолжают осуществляться по-прежнему высокими темпами.

Основными факторами социального и культурного прогресса, с одной стороны, стали технологические изменения, а с другой – в период глубоких изменений возросла роль самого человека, обладающего новым социальным характером, формируемым актуальными компетенциями. Экспансия информации как основного ресурса производства способствует непрерывному развитию данного процесса.

Принимая во внимание темпы социальных изменений, задаваемые технологическим прогрессом, отметим, что в условиях радикальных изменений в производственной сфере, быстрого переосмысления существовавших технологических и теоретических схем и концепций особое значение приобретает поддержание гармоничного соответствия между сущностью развертывающихся процессов и их внешними формами. Добиваться такого соответствия необходимо, прежде всего, потому, что изменения, инициирующие и провоцирующие постэкономическую революцию, могут быть отмечены и на индивидуальном, и на социопсихологическом уровне.

«В контексте растущей глобализации, становится вполне естественным вопрос об особенностях формирования существования человека в новом “инновационном” социальном пространстве. Мы являемся свидетелями нового формирования индивидуальности, в ее глобальном, постиндустриальном, информационном понимании. В то же время углубление конфликта самоидентичности в цивилизационных и глобальных масштабах продолжается. Быстрый рост технологического прогресса не совпадает с естественным человеческим развитием. Технические, культурные, политические и экономические инновации ускорили темп социального времени, делая стадии его роста в несколько раз короче, чем физический, биофизиологический и социальный темп развития человека» [10, c. 124].

Глубокие изменения, происходящие в развитии средств коммуникации, глобализация информационных потоков способствуют повышенному осознанию многими из нас собственной индивидуальности – тех черт, которые делают нас неповторимыми. Так изменяется наш собственный образ.

Ценностные изменения в современном обществе затрагивают все сферы жизни. И, говоря о приоритетах, которые определяет для себя современный человек, сложно не учесть и такой преобладающий вид потребления, как вещественный. З. Бауман в книге «Глобализация. Последствия для человека и общества» характеризует новый, присущий сегодняшнему Западу тип консьюмеризма: сегодня «имя потребительской игре – не столько жадность к приобретательству и владению, не приобретение богатства в его материальном осязаемом смысле, сколько страсть к новым, доселе не испытанным ощущениям. Потребители – это, в первую очередь, коллекционеры ощущений, наслаждений; они собирают вещи лишь во вторую очередь, как следствие. <…> Желание не желает удовлетворения. Напротив, желание желает желания» [2, с. 120].

Сегодня фундаментальные изменения в обществе, выделяемые многими учёными, с одной стороны, способствуют поступательному прогрессу общества и человека в нём, а с другой – привносят в общество элементы дегуманизации, что, увы, ведёт к его регрессу.

Так, одной из главных особенностей современного общества являются изменения в духовной сфере.

Научно-техническая революция последних десятилетий обеспечила невиданное ранее развитие цивилизации, и, тем самым, возможности самосовершенствования людей как личностей. Произошло формирование новой научной парадигмы, объединяющей взаимосвязанные теории в одной отрасли знания (частная парадигма) или мировоззрения в целом и научной картины мира (общенаучная парадигма), служащей основой принятия практических решений. Результатом данного процесса сегодня могут послужить «взрывы научного творчества, повторяющиеся через столетия, указывающие… на то, что через столетия повторяются периоды, когда скопляются в одном или немногих поколениях, в одной или многих странах богато одарённые личности, те, умы которых создают силу, меняющую биосферу» [4, c. 216].

Произошёл фундаментальный социопсихологический сдвиг, с каким человечество ранее не сталкивалось. Когда удовлетворены материальные потребности, когда понятна действительная роль знаний, внутренним побудительным мотивом человека становится его стремление стать совершеннее, чем в настоящий момент, расширить свой кругозор и возможности, больше знать и уметь, открыть то, что ранее не было известно, и так далее. На наш взгляд, данная тенденция способствует развитию именно духовных потребностей человека.

Распространение с ошеломляющей силой глобальных информационных потоков и развитие интегрального социокультурного строя также обуславливают изменения в духовной сфере.

Анализируя существующие изменения в обществах, ещё американский политолог С. Хантингтон утверждал, что именно культура и различные виды культурной идентификации будут приобретать всё большее значение по сравнению с другими направлениями идентичности [см.: 8].

В последнее время инициатива общественных преобразований наряду с культурой исходит от экономики, ориентированной на удовлетворение новых потребностей. Но это не означает, что две эти сферы жизнедеятельности следует рассматривать в отрыве друг от друга.

Выделяя культуру в качестве одной из ведущих сфер наряду с политикой и экономикой, Д. Белл утверждал, что «для общества, группы людей или отдельной личности культура представляет собой непрерывный процесс поддержания собственной неповторимой индивидуальности, основанной на гармоничном единстве, которое достигается благодаря стройной системе эстетических взглядов, нравственных оценок своей сущности и стилю жизни» [11, p. 25].

В своё время в работе «Теория и история» В. Ж. Келле и М. Я. Ковальзон указывали на взаимосвязь культуры с развитием человека, её влияние на формирование у него высших нравственных качеств. Безусловно, с одной стороны, человек сам творит культуру, «опредмечивая в продуктах материального и духовного производства, нормах и ценностях, механизмах регуляции человеческих отношений и т. д. результаты своего собственного развития, и усваивает её, распредмечивая, выявляя и делая доступным для себя заключённое в этих “предметах” специфически человеческое содержание» [7, c. 246], а с другой – предстаёт как творение культуры. «Культура, охарактеризованная в самом общем виде, есть развитие человека как родового, то есть сознательного, творческого, самодеятельного, существа» [7, c. 240], она, в свою очередь, способствует развитию в нём как высших, так и низших качеств потребления. В этом, собственно, и заключается их взаимосвязь с неоднозначными результатами.

Информационные технологии обладают тотальным всепроникающим характером. С одной стороны, это способствует более эффективной работе рынков путём упрощения и расширения доступа к информации, благодаря чему огромное количество знаний может храниться, пересылаться и становиться достоянием людей. Ускоряется инновационный процесс, позволяя проще и дешевле обрабатывать огромные объёмы информации и сокращая время, необходимое для разработки новой продукции. С другой стороны, «виртуализация общества с неизбежностью предполагает и трансформацию самого человека. Происходит интенсивное становление виртуальных личностей, которые используют сетевые “ники” вместо родовых имен и организуют глобальные сообщества, часто крипторелигиозного характера. Фактически это означает “новую мифологизацию” как неожиданный результат технологической революции, казавшийся апофеозом рационализма» [9, c. 26].

Внедрение информационных технологий увеличивает спрос на специальности, требующие определённой квалификации, необходимых компетенций, включающих умение креативно мыслить. Экономика напрямую зависима от определённых знаний [см.: 3].

Погоня за новыми нужными знаниями – неотъемлемая черта участников современного хозяйства. При этом, по мнению ряда отечественных специалистов, «разворачивающаяся сегодня в мире “экономика войны” маскируется не только под “экономику знаний”, “блокчейн-экономику”, “экономику искусственного интеллекта”, “техногенную экономику” и прочее. Собирательным понятием здесь становится категория “инновационная экономика” – абстракция, позволяющая западным “инноваторам” произвольно трактовать само понятие “нового” и “прогрессивного” и, соответственно, делить мир на “современное” и “устаревшее”» [10, c. 226].

Поскольку информационные ресурсы обладают весьма специфическим характером воспроизводимости и могут эффективно использоваться далеко не всеми субъектами производства, пропорции обмена благ в постэкономическом обществе в большой мере определяются таким параметром, как редкость – редкость продукта, редкость способностей к обработке информации, редкость знаний, редкость оптимального сочетания традиционных и новых факторов производства.

Развёртывание существующих тенденций не может не вызывать изменений в системе человеческой деятельности, её объективных характеристиках и мотивации. В отношении её организационных форм повсеместно отмечается радикальный сдвиг от корпораций индустриального типа к так называемым «адаптивным корпорациям», которые отказываются от приоритета максимизации прибыли, не только ориентируются на традиционные экономические ценности, а стимулируют поиски нового и формируют творческий стиль работы. В свою очередь, это служит толчком к самосовершенствованию человека, поскольку само общество существует и изменяется в результате самосовершенствования массового творчества людей, творящих новые отношения, новые производства, новые смыслы, новые решения. Любое достижение в этой области всегда вызывает недовольство своей недостаточностью и тем самым даёт стимул к его дальнейшему углублению.

Как отмечает В. Л. Иноземцев, изменяются цели деятельности. Творческий характер деятельности в современном обществе не зависит от развития производительных сил. Скорее наоборот, стремление всё больше удовлетворить высшие ценности, такие, как самоактуализация и самореализация, способствует увеличению производительных сил. Подобная реализация наблюдается и за счёт сокращения времени, отводимого на трудовую деятельность, и за счёт увеличения свободного времени [см.: 5].

В качестве ещё более принципиальных изменений некоторыми исследователями постиндустриального общества отмечаются изменения во внутренней структуре деятельности. Они проявляются прежде всего в том, что взаимодействие между людьми решительно вытесняет взаимодействие человека с преобразованной им природой, характерное для социумов индустриального типа. Индустриальным обществам свойственно наличие элементов отчуждения людей от средств производства и собственной деятельности, в силу чего человек не воспринимает себя активным носителем власти и богатства, а чувствует себя усовершенствованной «вещью», зависимой от внешней силы, определяющей смысл его жизни, причём становление и рост такого отчуждения непосредственно связаны с экспансией индустриальной системы и ею же порождены. В условиях постиндустриального строя возникают реальные возможности для преодоления этого феномена, первым шагом на пути к этому является «разрушение стен между тем, что мы продолжаем называть образованием, трудом и досугом» [12, p. 1].

Влияние технологий велико. Данный факт признавали многие экономисты – от А. Смита до К. Маркса и Й. Шумпетера. Однако эффективность технологии определяется критерием человеческой креативности, а наиболее фундаментальные изменения, происходящие в том числе и в социальных структурах и образе мышления, способствуют развитию креативного потока.

Изменения в социальной сфере, в первую очередь, обусловлены сменой принципов социальной стратификации. Общество начинает подразделяться на две большие группы, одна из которых может быть названа господствующей, а другая – отчуждённой, причём все современные тенденции свидетельствуют о том, что средние слои, служившие на протяжении всего последнего столетия залогом стабильности общества, могут в ближайшие десятилетия «расколоться» под воздействием происходящих процессов, а их представители пополнят высшие и низшие страты общества, обособленность и отчуждённость которых друг от друга будет лишь возрастать.

В этой связи не менее важной особенностью современности становится вопрос становления общества сетевых структур, отмеченный в работе М. Кастельса. «Исследование зарождающихся социальных структур позволяет сделать следующее заключение: в условиях информационной эры историческая тенденция приводит к тому, что доминирующие функции и процессы всё больше оказываются организованными по принципу сетей. Именно сети составляют новую социальную морфологию наших обществ, а распространение “сетевой” логики в значительной мере сказывается на ходе и результатах процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью. Да, сетевая форма социальной организации существовала и в иное время, и в иных местах, однако парадигма новой информационной технологии обеспечивает материальную основу для всестороннего проникновения такой формы в структуру общества» [6, c. 494].

Современная точка зрения по поводу формирования и развития сетевого общества отражена и в работе шведских писателей А. Барда и Я. Зодерквиста. «Существование Сети – это факт, с которым нельзя не считаться. Сеть изменяет практически всё в нашей жизни. И крушение Интернет-компаний показательно как раз в том смысле, что нынешние капиталисты просто не понимают основ новой экономики и социального устройства, появлению которых мы обязаны Сети. В результате, очевидно, представители нынешнего класса капиталистов не смогут удержаться на вершине власти, как только влияние новых факторов станет повсеместным. Новый правящий класс – NETократия – вышел на арену. В связи с тем, что капиталистический способ производства больше не будет являться доминирующим, необходимо ожидать появления и развития нового низшего класса. Вместо ранее существовавшего пролетариата нарождается новый “потребительский” класс – консьюмтариат… Это класс, который погружен в туман бесконечного количества информации, в котором невозможно разглядеть знание. Разумеется, знание доступно только нетократам: это их валюта, их топливо, их адреналин. Нетократы – новая правящая элита, они управляют консьюмтариатом» [1, c. 5]. Но, соглашаясь с существованием «многоликого человека» в тотальной сети, мы не можем разделить точку зрения авторов относительно того, что индивидуум, человек цельный, уходит прочь, прикованный к своему единообразию как к тяжёлому рюкзаку.

При использовании терминологии Шведской экономической школы акцент перенесён на формирование стратовой структуры сетевого информационного общества. Высший класс представлен нетократией, состоящей из кураторов сетей, мыслителей-этерналистов (от англ. eternal – «вечность»; термин призван подчеркнуть бесконечность процесса становления) и нексиалистов (от лат. nexus – «связь», «соединение»). С одной стороны, нетократия разделена конкурирующими за эксклюзивные знания и информацию сетями, которые возглавляют и контролируют кураторы, а с другой – объединена сетью единого кураториата, осуществляющего сетевое управление миром и полицейский контроль. Низший класс, существование которого нетократия отрицает столь же утопическим образом, как буржуазия отрицала существование в качестве низшего класса пролетариата, представлен консьюмтариатом (от англ. consumer proletariat – пролетариат потребителей). В состав этого же класса фактически попадают и капиталисты, занятые традиционным производством – распределением.

Новая преобладающая информационная технология, по мнению авторов, изменяет всё, в том числе и язык. Отчасти из-за того, что необходима новая терминология, и, что самое интересное и непонятное, так это то, что старые слова приобретают новые значения. С изменением языка изменяется и образ мышления. Новая технология даёт новые определения базовым понятиям, таким, как знание и истина. Перепрограммируются представления о том, что является важным и неважным, возможным и невозможным, и, самое главное, о том, что такое реальность. Реальность принимает новые выражения.

Актуальным становится и повсеместное появление аномалий. То есть явлений, которые нельзя предвидеть и трудно подогнать-подстроить под существующую парадигму. Они повсюду: в социуме, в культурной жизни и в экономике. Предпосылки, лежащие в основе политики, изменяются с поражающей скоростью.

При описании современного социума А. Бард и Я. Зодерквист изначально обращают внимание на будущность. Во-первых, на то, что новая социальная, культурная и экономическая парадигма приобретает реальные очертания. Движущей силой этого процесса является продолжающаяся революция в области информационного менеджмента, дигитализация и удивительное развитие электронных сетей. Немедленным следствием этого являются радикальные изменения в интеллектуальной среде обитания, что вынуждает нас серьёзно корректировать своё поведение. И, во-вторых, скандинавские авторы акцентируют внимание на том, что новая парадигма будет напоминать по своим свойствам скорее жидкость, чем твёрдую структуру. Ибо уже сегодня мы можем констатировать появление не просто новых социальных норм, но и то, что само представление о норме стало иным.

Опасность нового противостояния человека и общества заключается не только в постулате, что главным критерием отнесения человека к тому или иному социальному слою окажется его способность усваивать и обрабатывать информацию, создавать новое знание, что фактически означает предопределённость занятия человеком заданной социальной ниши, которая вряд ли может быть изменена в течение его жизни, но и в то, что в новых условиях образуется невиданная ранее диспропорция между целями людей и их реальными возможностями. Верхушка общества, главным образом ориентированная не на обретение дополнительных материальных благ, а на получение нового актуального знания, стремящаяся к внутренней удовлетворённости своей деятельностью, будет, тем не менее, уже распоряжаться основной частью общественного богатства; в то же время представители низших общественных групп, стремящиеся к обеспечению всё более высокого качества жизни через присвоение материальных благ, лишены реальной возможности достижения того благосостояния, к которому стремятся.

Существенные изменения в социальной стратификации при всей их неоднозначности обуславливают увеличение количества креативно мыслящих людей, причем не только мыслящих, но и действующих.

В современных условиях формируется существенно иная ситуация, когда развитие новой эпохи означает становление многомерного мира, характеризующегося прежде всего тем, что интересы человека начинают радикально выходить за пределы, задаваемые одним лишь стремлением удовлетворить свои материальные нужды. Есть тенденция формирования неэкономических ценностей: желание заниматься творческой деятельностью, получать образование или повышать его уровень, иметь гибкий рабочий график, участвовать в жизни организации, города, общества и т. д. Это, в свою очередь, подчёркивает идею неразрывности связи человека и общества, тем самым подталкивая нас в дальнейшем к выявлению определяющих качеств новой модели человека с учётом уже имеющихся изменений.

В свою очередь, отмечается подъём креативной экономики, которая соединяет сферы инноваций (техническая креативность), бизнеса (экономическая креативность) и культуры (художественная и культурная креативность) в единое целое, создавая всё более тесные взаимосвязи между ними.

Подобные цели в течение последних десятилетий стали доминирующими для большей части общества наиболее развитых стран, и последствия этого явления трудно переоценить. Данный переход чаще называется переходом от труда как только экономически мотивированной деятельности к креативности, целью и мотивом которой выступает самореализация личности. Он обеспечивает небывалую доселе степень субъективной свободы для тех, кто занят творческой хозяйственной деятельностью. Не будучи всецело подчинены материальным интересам, люди из этой новой социальной категории оказываются не подверженными эксплуатации в традиционном смысле этого слова. В то же время зависимость общества от таких людей и результатов их деятельности становится столь серьёзной, что именно им достаются все материальные преимущества современной цивилизации.

В данном исследовании креативность не противопоставляется труду, несмотря на то, что существуют определённые отличительные характеристики, которые выделяет в своей работе В. Л. Иноземцев. А именно – мотивация, которую сегодня определяет сам человек – как в результате происходящих трансформаций социальных структур, так и вследствие духовного его совершенствования. Например, развитию инновационных процессов способствовали предприниматели, основным мотивом деятельности которых является прибыль. Характер креативной деятельности, безусловно, неотчуждаем от производящего человека, но подобная деятельность не всегда есть случайность, обусловленная обстоятельствами. Ведь наряду с такими личностными и деловыми качествами, как стрессоустойчивость, склонность к обучаемости, ориентация на достижение результата, сегодня высоко ценится и умение креативно мыслить. И труд здесь выступает скорее как основа для формирования и развития креативной составляющей человека.

Экспансия креативных начал лежит в основе того впечатляющего технического и организационного прогресса, который наблюдается в последние десятилетия в развитых информационных обществах; оба процесса развёртываются параллельно и дополняют друг друга.

Переход именно к креативной деятельности, совершающийся, по сути, на личностном уровне, обеспечивает ныне более значимое воздействие на все стороны общественной жизни – значительнее, чем те изменения, которые находятся обычно в поле зрения экономистов и социологов. Становление креативности в качестве детерминанты хозяйственного прогресса представляется уже основной нематериальной составляющей постэкономической трансформации.

Развитие форм человеческой деятельности и прогресс материального производства предполагают и взаимодополняют друг друга. В условиях господства чисто экономических закономерностей, при абсолютном доминировании материальных интересов и целей технологический прогресс, подобный наблюдаемому сегодня, был бы невозможен. Справедливо и обратное: становлению творчества в масштабах и формах, определяющих его как общесоциальное явление, также не суждено было реализоваться, пока большая часть общества не достигла относительно высокого материального благосостояния и не появилась реальная возможность обретения и использования той информации и знания, которые предоставляются технологической революцией.

Можно согласиться с рядом исследователей, что «технологический прогресс и прогресс социопсихологический, изменения в материальной составляющей современного общества и в сознании тех, кто в наибольшей мере ответственен за соответствующие перемены, идут параллельно. Именно их сочетание и обусловливает непрерывность и динамику постэкономической трансформации».

Стремление ко всеобщей индивидуализации, происходящее в наше время, способствует возникновению противоречий между отдельным человеком и обществом, между классами и между отдельными индивидами. Происходит некоторая общественная дезинтеграция, потенциал которой не снижается от того, что она происходит в незаметных поверхностному наблюдению формах.

В связи с вышесказанным целесообразно сделать следующие выводы.

Во-первых, в качестве основных социальных изменений современного общества, являющихся внешними детерминантами развития креативности, выступают:

– изменения в экономической сфере – изменение характера и форм организации производительных сил и превалирование информационных ресурсов; глобализация экономики; изменения в системе человеческой деятельности, её объективных характеристиках и мотивации; изменения во внутренней структуре деятельности; развитие высоких технологий;

И общее, что объединяет происходящие изменения во всех сферах жизнедеятельности, – это перемены в нормах и ценностях, обусловленные возрастающим индивидуализмом.

Процесс удовлетворения потребностей человека осуществляется как творчество, новация, активность, зачастую исходящие непосредственно от субъекта. Актуальным становится развитие стилей мышления, обусловленных происходящими базисными изменениями современного общества.

Во-вторых, все ранее отмеченные сдвиги, безусловно, обладают противоречивым влиянием на человека. А именно – с одной стороны, наблюдается утрата человеком контроля над социальными процессами; имеют место неспособность человека и общества контролировать перемены, что, в свою очередь, порождает ситуации неопределённости; обнаруживается неспособность человека к планированию и достижению долговременных целей; у современного человека возникает потребительский стандарт и развиваются аномалии, среди которых одно из ведущих мест занимает проблема одиночества. С другой стороны, происходящие изменения способствуют самореализации, самоактуализации этого активно действующего субъекта общественных отношений.

Становление современного общества приводит и к новому пониманию его сущности. Как отмечал Э. Фромм, дегуманизация во имя эффективности стала обычным делом. Безусловно, эффективность желательна в любом виде целенаправленной деятельности. Но её следует рассматривать в рамках более широкой системы; следует безусловно учесть и человеческий фактор в этой системе. В конечном счёте, эффективность как таковая не должна доминировать ни в каком виде деятельности.

В-третьих, современное хозяйство обнаруживает всё большую зависимость от креативного потенциала человека, который становится абсолютно необходим как для развития самого процесса производства, так и для адекватного усвоения его результатов. Предпосылкой экспансии подобной направленности является обеспечение условий, способствующих адекватному удовлетворению возникающего на неё спроса.

Внутренняя пассивность человека в сегодняшнем динамически изменяющемся мире заставляет его существовать, «плыть по течению». Активность становится для современного человека необходимостью, «глотком воздуха», дающим возможность удовлетворять не только свои физиологические потребности, включая и массовое вещественное потребление, но и духовные потребности в самореализации, самовыражении и самоутверждении.

Само общество и те изменения, которые происходят сегодня в мире, обусловливают динамику развития креативности, информативности и активности человека. Основным ресурсом становятся именно информация и знания, обмен которыми происходит преимущественно при помощи телекоммуникации и компьютеров, а также активность, которая сегодня как никогда влияет на динамику интеллектуальных процессов, таких, как скорость актуализации информации, беглость и отрывочность мышления, устойчивость и переключаемость внимания, прочность запоминания, умственная работоспособность.

При этом каждое из выделенных качеств современного человека обусловлено главными характеристиками постиндустриального общества: центральной ролью не только теоретического, но и эмпирического знания, созданием новой интеллектуальной технологии, ростом класса не просто носителей знания, но и умеющих эти знания использовать в зависимости от конкретной ситуации. В связи с этим креативность становится объективно востребованной характеристикой как отдельно взятого субъекта, так и всего общества в целом, поскольку именно креативность способствует прогрессивному развитию, сохранению и выживанию цивилизации в целом.

Список литературы

1. Бард А., Зодерквист Я. Netoкратия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. – СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004. – 252 с.

2. Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. – М.: Весь мир, 2004. – 185 с.

3. Боровинская Д. Н. Проблема креативности в образовательной перспективе: монография / науч. ред. В. А. Суровцев. – Томск: Издательский дом Томского государственного университета, 2019. – 220 с.

4. Вернадский В. И. Труды по всеобщей истории науки. – М.: Наука, 1988. – 336 с.

5. Иноземцев В. Л. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. – М.: Academia – Наука, 1999. – 724 с.

6. Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе: антология / под ред. В. Л. Иноземцева. – М.: Academia, 1999. – С. 492–505.

7. Келле В. Ж., Ковальзон М. Я. Теория и история: проблемы теории исторического процесса. – М.: Политиздат, 1981. – 290 c.

8. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.: АСТ, 2006. – 571 с.

9. Штепа В.В. Пирамида и сеть (модерн и постмодерн) // Модели человека в современной философии и психологии: сборник материалов Всероссийской конференции 18–19 мая 2005 года / отв. за вып. П. А. Носова. – Новосибирск: НГУ, 2006. – С. 24–37.

10. Цивилизация и модернизация: история и современность: коллективная монография // под ред. проф. В. Ю. Бельского, проф. Е. А. Когай. – М.: СГУ, 2019. – 365 с.

11. Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. – New York: Basic Books, 1976. – 328 p.

12. Norris F. 10 Years On, Lessons of a ‘One-Day Sale’ // International Herald Tribune. – 1997. – October 18–19. – № 35655. – P. 1.

References

1. Bard A., Söderqvist J. The Netocrats: Futurica Trilogy [Netokratiya. Novaya pravyaschaya elita i zhizn posle kapitalizma]. Saint Petersburg, Stokgolmskaya shkola ekonomiki v Sankt-Peterburge, 2004, 252 p.

2. Bauman Z. Globalization: The Human Consequences [Globalizatsiya. Posledstviya dlya cheloveka i obschestva]. Moscow, Ves mir, 2004, 185 p.

3. Borovinskaya D. N., Surovtsev V. A. (Ed.) The Problem of Creativity in the Educational Perspective [Problema kreativnosti v obrazovatelnoy perspektive]. Tomsk, Izdatelskiy dom Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2019, 220 p.

4. Vernadsky V. I. Works on the General History of Science [Trudy po vseobschey istorii nauki]. Moscow, Nauka, 1988, 336 p.

5. Inozemtsev V. L. Civilization Split: The Available Prerequisites and Likely Consequences of the Post-Economic Revolution [Raskolotaya tsivilizatsiya. Nalichestvuyuschie predposylki i vozmozhnye posledstviya postekonomicheskoy revolyutsii]. Moscow, Academia – Nauka, 1999, 724 p.

6. Castells M. The Rise of the Network Society [Stanovlenie obschestva setevykh struktur]. Novaya postindustrialnaya volna na Zapade: antologiya (New Post-Industrial Wave in the West: Anthology). Moscow, Academia, 1999, pp. 492–505.

7. Kelle V. Zh., Kovalzon M. Ya. Theory and History: Problems of the Theory of the Historical Process [Teoriya i istoriya: problemy teorii istoricheskogo protsessa]. Moscow, Politizdat, 1981, 290 p.

8. Huntington S. The Clash of Civilizations [Stolknovenie tsivilizatsiy]. Moscow, AST, 2006, 571 p.

9. Shtepa V. V. Pyramid and Network (Modern and Postmodern) [Piramida i set (modern i postmodern)]. Modeli cheloveka v sovremennoy filosofii i psikhologii: sbornik materialov vserossiyskou konferentsii 18–19 maya 2005 goda (Human Models in Modern Philosophy and Psychology: Collected Materials of All-Russian Conference, 18–19 May 2005). Novosibirsk, NGU, 2006, pp. 24–37.

10. Belsky V. Yu, Kogai E. A. (Eds.) Civilization and Modernization: History and Presence [Tsivilizatsiya i modernizatsiya: istoriya i sovremennost]. Moscow, SHU, 2019, 365 p.

11. Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. New York, Basic Books, 1976, 328 p.

12. Norris F. 10 Years On, Lessons Of a ‘One-Day Sale’. International Herald Tribune, 1997, October 18–19, no. 35655, p. 1.

Ссылка на статью:
Боровинская Д. Н. Детерминанты развития креативности в условиях информационного общества // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2020. – № 1. – С. 57–69. URL: http://fikio.ru/?p=3899.