Размышления о человеке эпохи глобализации

УДК 316.324.8

Горохов Павел Александрович – Российская Академия Народного Хозяйства и Государственной службы при Президенте РФ, филиал в Оренбурге, профессор кафедры гуманитарных, социально-экономических, математических и естественнонаучных дисциплин, доктор философских наук, профессор, Оренбург, Россия.

Email: erlitz@yandex.ru

SPIN: 9090-4375

Авторское резюме

Состояние вопроса: Анализ духовного и физического развития человека в эпоху глобализации редко становился предметом философского рассмотрения, несмотря на наличие работ, исследующих влияние глобализации на мировоззрение. Заслуживают внимания, в частности, классические и постмодернистские философские идеи об актуальном и потенциально возможном облике человека, воздействующие на формирование человека «сетевого».

Результаты: За последние три десятка лет сформировалось целое поколение людей, для которых компьютер и пребывание в сети стали экзистенциальным фактором. Великая формула Рене Декарта cogito ergo sum трансформировалась ныне в постмодернистский лозунг online ergo sum. Индивидуальное и социальное бытие оказались настолько тесно связаны с сетевой реальностью, что подлинные человеческие чувства оказались вытесненными и забытыми. Живое человеческое общение превратилось в симулякр сетевого присутствия. Интернет – великое изобретение, но используется оно не столько для благородной цели объединения людей и их духовного самосовершенствования, сколько для примитивизации культуры и аннигиляции подлинной человечности.

Область применения результатов: Результаты исследования могут быть использованы для преподавания специальных курсов по философской антропологии, социальной философии, философии техники, истории философии.

Выводы: Трансформация «человека разумного» в «сетевого человека» стала возможной и безмерно облегчилась в эпоху глобализации, когда стираются границы и насильственно уничтожаются уникальные социокультурные различия. Агрессивная политкорректность и насильственно навязываемая толерантность являются неизбежными и деструктивными чертами глобализации, всячески внушаемыми «сетевому человеку». Большинство живущих в сети людей так и не становятся личностями, превращаясь в деперсонализированных индивидов и «людей без свойств», лишенных духовно-нравственных основ.

Ключевые слова: интернет; «сетевой человек»; философская антропология; «человек разумный»; духовность; личность; актуальное и потенциальное бытие; глобальные проблемы.

The Globalization Era: Reflections on the Person

Gorokhov Pavel Alexandrovich – the Presidential Academy of National Economy and Public Administration, branch in Orenburg, professor of the department of humanities, mathematics, socio-economic and natural sciences, Doctor of philosophy, professor, Orenburg, Russia.

Email: erlitz@yandex.ru

Abstract

Background: Analysis of the spiritual and physical development of a person in the globalization era has rarely become the subject of philosophical research, despite the existence of works that investigate the impact of globalization on the worldview of a person. The article analyzes classical and postmodern philosophical ideas about the actual and potential image of a person and shows their impact on the formation of the “network” person.

Results: Over the past three decades, a whole generation of people has formed for whom the computer and being on the network have become an existential factor. René Descartes’ great formula “cogito ergo sum” has now been transformed into the postmodern slogan “online ergo sum”. Individual and social existence turned out to be so closely connected with the network reality that genuine human feelings were repressed and forgotten. Live human communication has become a simulacrum of network presence. The Internet is a great invention, but it is used not so much for the noble goal of uniting people and their spiritual self-improvement, as for the simplification of culture and the annihilation of true humanity.

Research Implications: The research results can be used to run special courses in philosophical anthropology, social philosophy, philosophy of technology, history of philosophy.

Conclusion: The transformation of “Homo sapiens” into the “network person” became possible and much easier in the era of globalization, when borders are blurred and unique sociocultural differences are forcibly destroyed. Aggressive political correctness and forcibly imposed tolerance are inevitable and destructive features of globalization, which are strongly suggested to the “network person”. Most of the people living in the network never become personalities, turning into depersonalized individuals and “people without character traits”, devoid of spiritual and moral foundations.

Keywords: Internet; “network person”; philosophical anthropology; “Homo sapiens”; spirituality; personality; actual and potential existence; global problems.

Современный западный мир именуют по-разному: постинформационное общество, общество метамодерна, глобализирующееся общество. Тем более неимоверно сложно дать дефиницию того общества, которое сложилось в современной России. Как бы то ни было, за последние три десятка лет все человечество пережило судьбоносные перемены, навсегда поменявшие ход его истории и трансформировавшие сложившийся веками уклад человеческого бытия. Видимо, сам «человек разумный» переживает ныне невиданные ранее изменения, которые кардинальным образом преобразуют его физическую и духовную природу как биосоциального существа.

В этой статье мы размышляем над современными духовными и физиологическими трансформациями «человека разумного», осуществляющимися в эпоху глобализации по преимуществу в недрах западной цивилизации, и над тем, к чему эти изменения могут привести в самое ближайшее время и в отдаленной перспективе.

В прекрасном фильме Саввы Кулиша «Мертвый сезон» (1968) о работе советской разведки в разгар холодной войны один из персонажей – нацистский преступник, ученый и врач с говорящей фамилией Хасс (по-немецки Hass – ненависть) – рассуждает о своем идеале «грядущего человека», которого он надеется создать с помощью изобретенного им химического оружия – газа RH.

Хасс говорит: «Это будет общество людей новой породы. Потому что, стоит только впрыснуть одну десятитысячную грамма RH самому неповоротливому человеческому существу, как оно мгновенно ощутит огромное интеллектуальное могущество. Вот вам и решение всех проблем. Нет больше ни богатых, ни бедных, – есть только элита. Живущая в Новом Эдеме: мыслители, поэты, учёные… Работать будут представители неполноценных рас, прошедшие специальную психохимическую обработку. Но в совершенно иных дозах. Причём, на этом пути открываются возможности, поистине сказочные. Во-первых, эти люди по-своему счастливы, поскольку они начисто лишены памяти. Они отрезаны от какой бы то ни было информации извне. Ведь от чего люди страдают больше всего? От сравнений. Кто-то живёт лучше, кто-то талантливее, кто-то богаче, кто-то могущественнее. А человек, прошедший психохимическую обработку, будет радоваться, непрерывно. Радоваться, что ему тепло, что помидор – красный, что солнце светит, что ровно в два часа, что бы ни случилось, он получит свой питательный бобовый суп, а ночью – женщину. При условии, что он будет прилежно трудиться. Ну, разве это не милосердно?

А дальше RH сможет создавать определённые типы служебного человека. Как это мудро сделала природа в улье, муравейнике. Представьте: человек-ткач, человек-пекарь, человек-шофёр. Причём, у него нет никаких других потребностей, никакого комплекса неполноценности. Человек-робот, ни о чём не думает, всегда доволен, и он – размножается, производит себе подобных!» [16].

Если в 60–70-е годы эти слова звучали как научно-фантастический бред фашиствующего интеллектуала, то в нашу абсурдную эпоху глобализации, политкорректности и толерантности идеи такого рода получили развитие в философской теории и практике трансгуманизма. Трансгуманисты верят, что качественное улучшение человеческого тела по сути положит начало новому этапу эволюции «человека разумного». И тогда евгеника, о которой мечтали национал-социалисты, покажется безобидной фантазией. Если применить судьбоносные достижения генной инженерии, робототехники и разнообразных биотехнологий, ставшие реальностью за последние два десятка лет, то человечество уже в ближайшем будущем сможет преодолеть ограничения, заложенные в нём как в биологическом виде. И это не просто фантазия или голое прожектерство, ибо еще в 1997 году была создана Всемирная трансгуманистическая ассоциация, сменившая в 2008 году свое название на «Humanity +».

Современный трансгуманизм не отрицает и даже всячески приветствует потенциальное пребывание человеческого разума в виртуальном пространстве, а в идеале идеологи и практики трансгуманизма мечтают о слиянии человеческого разума и компьютера. Подчеркнем, что интернет – великое изобретение, но сегодня оно используется не столько для благородной цели объединения людей и их духовного самосовершенствования, сколько для примитивизации культуры и аннигиляции подлинной человечности. Увы, большинство людей пользуются всемирной паутиной не для того, чтобы совершать виртуальные экскурсии по Лувру или Эрмитажу, пользоваться сокровищами Библиотеки Конгресса США или Российской Государственной библиотеки.

В последнее время сформировалось целое поколение людей, для которых компьютер и пребывание в сети стали экзистенциальным фактором. Великая формула Рене Декарта cogito ergo sum трансформировалась ныне в броский слоган online ergo sum.

Действительно, индивидуальное и социальное бытие оказались настолько тесно связаны с сетевой реальностью, что подлинные человеческие чувства оказались вытесненными и забытыми. Живое человеческое общение обратилось в симулякр сетевого присутствия, душевный разговор – в чат, а продуктивная творческая работа учителя и ученика, преподавателя и студента, неизбежно предполагающая полноценную обратную связь, еще до пандемии во многих университетах превратилась в суррогат дистанционного обучения.

Трансгуманисты утверждают, что их цель благородна – избавить человека разумного от присущей ему агрессивности. Но уже давно отмечено – не только философами, но и прозорливыми фантастами (вспомним хотя бы роман «Возвращение со звезд» великого писателя и мыслителя Станислава Лемма) – что здоровая агрессивность как форма бытийной энергии жизненно необходима для развития человеческой цивилизации, а ее утрата приводит к деградации и торжеству энтропии. Л. Н. Гумилев, как известно, называл такую жизненную энергию пассионарностью.

Агрессивность – неотъемлемое свойство человека. Видимо, наш отдаленный предок, покрутив в руке знаменитую «палку-копалку», сначала размозжил ею голову своему собрату, а потом вырыл для него яму, дабы скрыть содеянное. Увы, любое техническое новшество человек сначала использует для уничтожения себе подобных или обретения господства над ними. Порох сначала применили для войн, а уж затем для прокладки горных дорог и постройки шахт. Сначала создали атомную бомбу, а уж затем – ядерный реактор для атомных электростанций. Как констатировал Ф. Ницше, все это «человеческое, слишком человеческое». Кант недаром писал, что человек сделан из «столь кривой тесины», что сделать что-либо прямое из него нет никакой возможности [13, c. 19]. Гегель, подобно Канту, утверждает в «Философии религии» следующее: «Человек… зол сам по себе, зол во всеобщем смысле, глубинах своего внутреннего духа, просто зол, зол в своей внутренней глубине…» [7, c. 266]. С этими мыслями великих немецких идеалистов можно не соглашаться, но не принимать их в расчет было бы большой ошибкой.

Предельное выражение зла, которое один человек может причинить другому, – убийство, в том числе и убийство на войне, выступающей предельной формой социального зла. Современное человечество во многом забыло ужасы войны. К сожалению, для многих современных политиков война – это род компьютерной игры или занятной анимации. Может быть, сидя в бункере, войну можно воспринимать и так. Но для людей, над головами которых вырастает ядерный гриб и которые сгорают заживо, война остается тем, чем она была на протяжении все человеческой истории – страшной индивидуальной и социальной трагедией.

О необходимости «вечного мира» философы рассуждали часто, хотя политики предпочитали не прислушиваться к ним. Скажем, поздний трактат И. Канта, написанный в форме потенциального международного договора, современники сочли причудой стареющего мудреца. А ведь это была эпоха страшной и великой Французской революции, которая породила череду европейских войн и первую попытку насильственного объединения европейских народов под властью универсального гения Бонапарта.

По сути, наполеоновская попытка создания всемирной революционной империи была своего рода глобализацией. Ранее мы писали: «Кант доказывал, что человек, появляющийся как феноменальное творение природы, тем не менее преодолевает естественную обусловленность своего бытия и осознает свою принадлежность не только пространству чувственно воспринимаемых явлений, но и миру умопостигаемых идей, открывая для себя внеприродную причинность императивов должного. Трактат «К вечному миру» закономерно развивает эти идеи. Осознание необходимости мира на земле – императив должного. Должное, понимаемое как предполагаемое необходимое и желанное сущее, проявляется во взглядах и представлениях людей о совершенном образе жизни» [9, c. 188–189].

Гегель в свою великую эпоху еще мог видеть в войне ряд положительных моментов, считая, вслед за Гераклитом, что война способствует развитию творческих потенций народа. Гегель, не закрывая глаза на негативные стороны войны, полагал, что войны способствуют установлению сильной власти и оздоровлению общества: «Высокое значение войны состоит в том, что благодаря ей… сохраняется нравственное здоровье народов; подобно тому, как движение ветров не дает озеру загнивать, что с ним непременно случилось бы при продолжительном безветрии, так и война предохраняет народы от гниения, которое непременно явилось бы следствием продолжительного, а тем паче вечного мира» [6, c. 360].

Во времена Гегеля не было оружия массового поражения, способного уничтожать не только вражеские армии, но мирное население. Кант в этом отношении оказался во многом прозорливее Гегеля, требуя окончательного и бесповоротного прекращения войн – если человечество не хочет оказаться на гигантском кладбище. Тем более для Канта война является прямым нарушением нравственной оценки человека как самоцели. Поэтому никакой войны не должно быть. И все же Гегель был гуманистом, искренне считавшим, что человек воспитывается для свободы. Как представитель немецкого идеализма, он всю свою великую систему построил для достижения благородной цели – человеческой свободы.

Для Гегеля человек – дух, а «дух существует только как единичное действительное сознание» [8, c. 431], отмечает мыслитель в «Эстетике». В «Философии истории» он пишет: «Человек является целью в себе самом благодаря своему божественному началу» [4, c. 33]. У Гегеля, понимавшего и отстаивавшего всю безмерную глубину и сложность человека, онтология была неразрывным образом связана с антропологией. Не бездушный автомат, не винтик грядущего общества потребления – отнюдь не таким предстает человек в философии Гегеля. В «Истории философии» он постулирует: «Человек обладает бесконечной ценностью» [5, c. 86].

Гегелевское понимание человека как творящего духа оказало влияние на всю последующую историю философии, причем на мыслителей, совершенно разных по своим духовным интенциям. Например, Карл Ясперс писал: «Человек – существо, которое не только есть, но и знает, что оно есть… Он существо, которое не может быть полностью познано как бытие, но еще свободно решает, что оно есть: человек – это дух, ситуация подлинного человека – его духовная ситуация» [20, c. 289–290].

В ХХ столетии понимание человека как духовного существа претерпело радикальные изменения. Постмодернизм как условная общность философских воззрений глобализирующегося Запада внедряет в массовое сознание свой образ человека. Главным объектом критики в работах постмодернистов выступают именно homo sapiens и гегелевское понимание человека как бесконечной ценности. Например, Жиль Делез подверг критике концепцию самосознания человека. Еще до модификации великого принципа Декарта, предпринятой в сетевую эпоху и о которой мы писали выше, постмодернистами была создана такая формула: «Я говорю – следовательно, я существую». Творческая и созидающая мысль заменяется простым «говорением». Человек, таким образом, уравнивается с попугаем, который тоже весьма искусно подражает человеческой речи, но вряд ли понимает ее.

Принцип классической философии, сформулированный Спинозой и развитый Гегелем и Марксом, – понимание свободы как осознанной необходимости – давно сдан постмодернистами в архив. В своей критике «человека разумного» постмодернисты стремились создать собственную антропологию. Кирпичиком такой антропологии стал эгоистичный человеческий индивид, делающий лишь то, что ему необходимо в данный момент времени, совершенно не считаясь с другими. Последовательно воспевается атомизация общества и его фактическое разрушение.

Человек для постмодернистов – «культ непосредственного». Для любого человека «нет ничего более бесчеловечного, чем прямая линия» [14, c. 916]. Разум и логика объявляются главными врагами человека. Последовательно отрицается универсализм в человеке, причем основное внимание уделяется чисто материальным потребностям и претензиям в жизни. Если глубоко чтивший Гегеля марксист В. И. Ленин говорил в речи о задачах союзов молодежи, что «коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество» [15, c. 302], тем самым настаивая на стремлении к универсальности и безграничности человеческого духа, то именно постмодернисты во многом виновны в современной ситуации всеобщей бездуховности, превознесении сугубо материального начала в индивидуальном и социальном бытии.

Собственно говоря, когда бывший министр образования России А. Фурсенко еще в 2007 году укорил советскую систему образования в том, что она, дескать, формировала человека-творца, «а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других» [17], он не только обнаружил свою подлинную сущность, но и продемонстрировал, что во многом осуществляет стиль мышления постмодернистов.

Ведь даже цель этики постмодернистов состоит в принижении, развенчании и отрицании добра в человеке. В мире уже давно идет процесс размывания здоровых человеческих отношений, основанных на любви, дружбе и доверии. Искренность человеческих чувств целиком и полностью отрицается большинством постмодернистов. Видимо, это – духовный и этический апофеоз общества потребления.

Например, Деррида так и не смог признать и поверить, что человек часто может действовать бескорыстно. Он считал, что любой подарок, служащий выражением искренних и добрых чувств, можно сравнить с «фальшивыми монетами». Все дело в чувстве признательности, неизбежно возникающем у принимающего подарок, и в том ощущении удовольствия, которое испытывает тот, кто подарок дарит. Итог путаных рассуждений Деррида можно свести к следующей формуле: «Сущность подарка аннулирует подарок».

Постмодернизм стремится обосновать и способствовать созданию антропологического типа, характерного для глобализирующегося общества. Идеальный человек эпохи глобализации – это космополит, совершенно свободный от всяческих традиций, правовых и моральных норм, традиционной культуры. Чувство любви к Родине для него, тем более, нереально и даже смешно. Главная ценность для такого человека нового типа – собственные инстинкты, а единственным смыслом жизни является немедленное следование зову этих инстинктов. В терминологии Деррида такого человека именуют «шизоид». И такой индивид превыше всего в жизни ценит именно потребление.

Постмодернисты, как правило, принимают методологическое допущение, согласно которому человек является деперсонализированным индивидом, «обратимым» шизофреником. Более того, сама шизофрения объявляется «творческой нормой» общественной жизни людей. Рассуждают о шизоанализе как разновидности деконструктивизма Деррида в антропологии. И такие интеллектуальные игры деконструируют не только сознание, но и структуры бессознательного. В результате природа человека окончательно релятивизируется, а современное пребывание в сети, становящееся для многих перманентным, лишь укрепляет этот духовный и нравственный релятивизм.

Из трактовки человека осознанно изгоняется именно Человеческое. Постмодернисты создают собственный суррогат, при внимательном рассмотрении оказывающийся вульгарной похабщиной. Впрочем, Делез пишет об этом открыто: «Все, что пишется – ПОХАБЩИНА» (то есть, всякое зафиксированное или начертанное слово разлагается на шумовые, пищеварительные или экскрементальные куски» [11, c. 114]. Как говорится, без комментариев, sapienti sat: случай клинический.

Именно безумие или отсутствие смысла начинают все чаще выдавать за глубокомыслие в эпоху глобализации. Ситуация все чаще напоминает великую сказку Г. Х. Андерсена «Новое платье короля» и уж тем более пьесу Е. Шварца «Голый король». На выставках и в художественных галереях «знатоки» рассуждают о смысле творений психически больных художников и скульпторов, с умным видом разглядывая «икебаны» из консервных банок и коровьего навоза, а умные люди предпочитают помалкивать, ибо не хотят плыть против течения и даже готовы найти смысл во всякой бессмыслице – тем более, если за авторитетное мнение платят хорошие деньги.

Впрочем, некоторые постмодернисты были способны высказывать вполне здравые суждения. Жан Бодрийяр написал еще в 1986 году философско-художественное эссе «Америка». В этом произведении некий странник-философ путешествует по огромной стране и становится очевидцем дегуманизации среды обитания и деформации истинно человеческих чувств. Герой отмечает, что американские города напоминают «нечеловеческие черты внеземного объекта». Созданы эти обезличенные и лишенные истории города некоей «транссексуальной капиталистической надменностью мутантов» [21, c. 307].

Эти мысли Бодрийяра согласуются со словами Мартина Хайдеггера, который еще в 1966 году в интервью журналу «Шпигель» высказал свою тревогу и страх перед дегуманизирующей человека техникой таким образом: «Я не знаю, испугались ли Вы, – я, во всяком случае, испугался, когда недавно смотрел фотоснимки Земли, сделанные с Луны. Даже атомной бомбы нам не нужно, искоренение человека уже налицо. У нас теперь сохранились лишь технические отношения. То, где человек живет теперь, – это уже не Земля» [23, c. 84]. Сегодня, когда смартфоны стали для большинства людей важнейшим экзистенциальным фактором, эти мысли Хайдеггера кажутся пророческими.

Здесь Хайдеггер в полной мере разделяет опасения великого Гёте по поводу чрезмерного технического прогресса, лишенного разумной необходимости и моральной составляющей. Это хорошо понял Р. Рорти, когда отметил следующее: «Гёте, Киркегор, Сантаяна, Уильям Джеймс, Дьюи, поздний Витгенштейн и поздний Хайдеггер являются фигурами такого сорта. Они часто обвиняются в релятивизме или цинизме. Они часто сомневаются в прогрессе, и особенно относительно самых последних заявлений о том, что такая-то и такая-то дисциплина наконец-то сделала природу человеческого познания столь ясной, что разум теперь распространяется на всю человеческую деятельность» [18, c. 272].

Оборотная сторона прогресса ныне явственно видна, и выражается она, прежде всего, в расчеловечении самого человека – мировом зле, с которым столкнулось человечество в эпоху глобализации. Хайдеггер со страхом наблюдал этот начавшийся в то время процесс, который ныне идет полным ходом.

Ведь расчеловечение является формой социального и индивидуального зла. В работе «Отрешенность» Хайдеггер пишет: «Бездумность – зловещий гость, которого встретишь повсюду в сегодняшнем мире, поскольку сегодня познание всего и вся доступно так быстро и дешево, что в следующее мгновение полученное так же поспешно и забывается» [19]. В какой-то мере мыслитель возвращается к Платону, утверждавшему, что знание – это благо. Но Хайдеггер понимал, что есть знание, входящее в бытийственную основу личности, и есть информация как знание низшего порядка, которое обречено на скорое забвение. Тем более актуальны и верны эти наблюдения в нашу эпоху, когда человек в состоянии мгновенно получить интересующие его сведения из всемирной паутины и тут же благополучно забыть их. Налицо не только нравственный, но и гносеологический релятивизм, когда знание обесценивается до уровня повседневной информации из сводок новостей.

Вполне объяснима и пессимистичность оценок, данных Хайдеггером миру последней трети ХХ столетия и месту в нем человека. Видимо, для эпохи глобализации он нашел бы еще более суровые слова и нелицеприятные оценки. Мыслитель в своих трудах намеренно акцентирует внимание на самых драматических сторонах человеческого бытия, чтобы люди серьезно задумались над фундаментальными проблемами своего существования. Но на наш взгляд философия Хайдеггера уже самим фактом обращения к жгучим проблемам социального бытия убеждает исследователей его творчества в том, что человек вполне способен успешно решать выдвигаемые жизнью задачи даже в нашу противоречивую эпоху, когда вновь «распалась связь времен» и под угрозу уничтожения поставлены базисные основания всей европейской культуры.

Многие мыслители, начиная с Платона, видели изъяны демократии. Видел их и Хайдеггер. Как и Ницше, творчеством которого он специально занимался, в демократии немецкий мыслитель увидел не торжество высшей и всеобщей справедливости, а лишь явственную опасность для существования самых лучших, талантливых и сильных духом людей [см.: 22, c. 538]. В торжестве «духа демократии» можно усмотреть, по Хайдеггеру, исток и явственные свидетельства кризиса Европы.

Ведь современная ситуация в Европе, когда в культурнейшие европейские страны – вследствие интеллектуальной и политической слепоты ее лидеров – хлынул поток чужеродной массы, не имеющей ни малейшего понятия ни об истории Европы, ни о самой демократии, ни – тем более – о западноевропейской культуре, но желающей в полной мере пользоваться материальными благами этой великой культуры, – такая ситуация является уже не предвестником, а явственным индикатором той «гибели Европы», о которой писал О. Шпенглер и не мог не размышлять Мартин Хайдеггер. Заметим, что в оригинале название труда Шпенглера “Der Untergang des Abendlandes“ можно перевести не только как «Закат Европы», но и как «Гибель Запада». Западная цивилизация утратила, образно говоря, зубы и силу мускулов, а вместе с ними и совесть, и здравый смысл.

Запад в лице своего самопровозглашенного форпоста – США – после гибели Советского Союза предпринял невиданную прежде экспансию, осуществляя навязывание собственных ценностей и цивилизационных смыслов всему человечеству. По сути, такое агрессивное навязывание и представляет суть глобализации, которая может быть понята как цивилизационная война. Е. В. Дегтярев отмечает: «…формирование эффективных экспансионистских систем парадоксально по самой своей сути: чем актуально меньше факторов (ресурсов) для их успешного создания и функционирования, тем потенциально они успешнее. Кроме того, чем масштабнее цели, ставящиеся управленческой элитой (на первый взгляд, «не достижимые») в процессе создания экспансионистской системы, тем она эффективнее. Помимо этого, важнейшими духовными факторами, обеспечивающими успешность функционирования экспансионистской системы, являются «энергийность» соответствующего социума, его «предпринимательский дух», а также способность (своеобразный «талант») превращать выпавшие на его долю «минусы» в «плюсы» [см.: 10, c. 137–138].

Те же США, взявшие на себя роль флагмана всей западной цивилизации, добились невиданного материального могущества, но вот в плане духовного превосходства американской техногенной цивилизации возникают большие сомнения.

Автор этих строк придерживается точки зрения прекрасного историка философии, германиста А. В. Гулыги, который считал, что в наши дни подлинная культура возможна лишь как освоение традиции. Действительно, даже если не быть особыми пессимистами, на грустные раздумья о вырождении культуры навевают присужденные в последние годы Нобелевские премии по литературе. Если в ХХ столетии лауреатами этой премии становились писатели, историки и философы, которых читал и до сих пор читает весь образованный мир (Теодор Моммзен, Генрих Сенкевич, Редьярд Киплинг, Ромен Роллан, Бернард Шоу, Борис Пастернак, Альбер Камю и другие великие творцы), то с наступлением нового столетия эта премия все чаще стала вручаться не за создание литературных шедевров, а за политическую, половую или социокультурную ангажированость.

Да простят меня искренние почитатели произведений Патрика Модиано, Светланы Алексиевич, Ольги Токарчук или Луизы Глюк, но не могу не высказать обоснованных сомнений, будут ли вообще читать их творения через несколько десятков лет. Автор этих строк, профессиональный филолог и историк, нисколько не сомневается в том, что Сартра, Пастернака и Бродского будут читать и через двести лет, а вот по поводу недавних нобелевских лауреатов такой уверенности нет ни у кого, кто хотя бы немного разбирается в литературе.

Полным ходом идет обмельчание тем, образов, художественных средств. Если вспомнить Юрия Олешу и его определение писателей как «инженеров человеческих душ», ставшее благодаря И. В. Сталину крылатым, то многих современных постмодернистов можно назвать «губителями человеческих душ». Мы считаем именно литературу, поэзию и философию величайшими духовными потенциями, которым сегодня угрожает полная аннигиляция, но в современную эпоху катастрофическим образом обмельчали и деформировались и живопись, и музыка, и архитектура.

Попытаемся представить физический и духовный облик человека эпохи глобализации, не только живущего, по большей части, в виртуальной реальности, но и даже предпочитающего ее реальности подлинной. Рискнем предположить, что физический облик нового человека будет отличаться от вида современных людей. Экологическая катастрофа и разнообразные пандемии (видимо, идущая сейчас полным ходом пандемия коронавируса отнюдь не будет последней) изменят рост, скелет и кожные покровы человека. И вряд ли в лучшую сторону.

Эпидемия коронавируса, если оставить в стороне конспирологические теории (хотя есть веские основания предполагать, что этот вирус создан в военных лабораториях), распространилась по миру такими сверхскоростными темпами именно в результате глобализации. Китайцы в конце 2019 года поехали в Италию на рождественскую распродажу и привезли, как и в начале XIV века, «подарок» для Италии и всей Европы. В XIV веке пандемию вызвала чума из Поднебесной – «черная смерть», а в XXI столетии – загадочный коронавирус.

Видимо, глобализации неизбежно будет сопутствовать антропный коллапс, который неизбежно изменит физиологию и психологию человека. Необратимые изменения окружающей среды могут привести к непредсказуемым и страшным мутациям. Если следовать теории Дарвина, то новый вид людей может возникнуть вследствие непрекращающейся биологической эволюции. Известно, что Томас Гексли (Хаксли) был последовательным адептом Дарвина. Этот ученый считал, что технический прогресс будет способствовать тому, что люди станут хилыми, сутулыми, малорослыми, но зато с огромной головой – вместилищем объемного мозга, свидетельства значительного интеллектуального развития.

Интересно, что ученик Гексли – великий писатель и мыслитель Герберт Уэллс полностью разделял эти прогнозы как в своих научных работах, так и в романах «Первые люди на Луне» и «Война миров», где показал высокоразвитых разумных существ с мощным мозгом, у которых атрофировались не только пищеварительная и половая системы, но и нравственность.

Трудно сказать, насколько такие прогнозы верны. Нанотехнологии и уникальные хирургические операции уже сегодня позволяют продлить жизнь богачей с помощью замены многих органов, а в будущем успехи клонирования отдельных органов, о которых с уверенностью говорят сегодня ученые, переведут из разряда фантастики в обыденную реальность книги и фильмы о киборгах, то есть гибридах «естественного» человека и технических компонентов.

Что касается высокого интеллекта, то в типичном среднестатистическом западном индивиде зачатков сверхчеловека, о котором мечтал Ницше, пока не наблюдается. Напротив, средний образовательный и культурный уровень людей Запада неуклонно снижается. Интересно, что в США этот процесс явственно активизировался с 50-х годов ХХ столетия, когда после двух мировых войн из Европы хлынул поток иммигрантов, взявших на себя львиную долю интеллектуальной деятельности в стране. США стали настолько богатыми, а социальная сфера в стране настолько развилась, что у многих граждан исчез стимул к саморазвитию и профессиональному совершенствованию. Американцы стали меньше читать и учиться. Поэтому уже в 60-е годы американские педагоги, озабоченные массовым внедрением разнообразных тестов и исчезновением живого общения преподавателя и студента, бросили отчаянный клич «Нация в опасности!», но не были услышаны.

Ситуация повторилась в нашей стране, когда ни одного честного российского академика и профессора не спросили, нужно ли входить России в Болонскую систему и нужен ли вообще этот жуткий и абсурдный эрзац, именуемый ЕГЭ. Уже сейчас ясно, что последствия всех этих преступных экспериментов для интеллектуального здоровья нации являются катастрофическими.

А ведь в советскую эпоху наши соотечественники были самой читающей нацией. Преступная реставрация капитализма привела, помимо всего прочего, к катастрофическому снижению образовательного и культурного уровня. Можно сколько угодно критиковать советское телевидение, но в 70–80-е годы по воскресеньям в лучшее эфирное время показывали телеспектакли со сцен ведущих театров страны, а не пошлые ток-шоу, не дающие ничего ни уму, ни сердцу и лишь потакающие самым примитивным человеческим чувствам: зависти, злобе, нездоровому любопытству. Все это отнюдь не способствует процессу нравственного совершенствования.

В России вследствие определенных политических и социокультурных особенностей ее развития не привилась и, будем надеяться, никогда не привьется та безумная самоубийственная толерантность и агрессивная политкорректность, которые стали ныне неотъемлемой частью западной цивилизации и о которой так мечтают некоторые неадекватные либералы в нашей стране. В западных странах дело уже доходит до полного абсурда – в этом убеждает как деятельность ставшего окончательно террористическим движения Black Lives Matter, так и запрет книг Марка Твена, Уильяма Фолкнера и Маргарет Митчелл из-за присутствия в этих шедеврах неполиткорректной лексики и нетолерантных сцен. Поневоле вспомнишь великого Бредбери и его пророческие шедевры «451 градус по Фаренгейту» и «Эшер II». А Генрих Гейне в трагедии «Альманзор» еще в 1821 году предрек: «Там, где сжигают книги, в конце концов сжигают также и людей». Это пророчество сбылось в нацистской Германии, сбывается оно ныне и на политкорректном Западе.

Совершенно неясно, к чему приведут сексуальная и гендерная революции, отнюдь не закончившиеся на Западе, а лишь приобретшие новые, еще более отталкивающие и абсурдные формы. Однополые браки, агрессивный гомосексуализм, весь этот абсурд и насилие над детьми, над которыми безумные родители готовы совершить страшные операции по смене пола – все это свидетельствует о духовной проказе, разъевшей организм некогда великой западной цивилизации. Бывшая когда-то интенсивной духовная жизнь на Западе давно превратилась в жалкий симулякр.

Н. А. Бердяев сформулировал: «Индивидуализация раскрытия личности совершается… в недрах духовной жизни» [1, c. 43]. Но если духовная жизнь мельчает или превращается в суррогат, тогда исчезают возможности для рождения личности или ее развития. Гегель прекрасно писал: «Каждый, поскольку его признают свободным существом, есть лицо. Поэтому принцип права можно выразить и так: с каждым другой должен обращаться именно как с лицом. Понятие личности включает в себя особенность Я (Ichheit) или же отдельность как нечто свободное или всеобщее. Люди обладают личностью в силу своей духовной природы» [3, c. 37].

Итак, в эпоху глобализации, когда духовность примитизирована донельзя или вообще последовательно изгоняется из индивидуальной и общественной жизни, возможности для возникновения личности необычайно малы. Видимо, большинство людей в эпоху глобализации так и не становятся личностями. Старая формула психологов о том, что индивидами рождаются, личностями становятся, а индивидуальность отстаивают, перестала сегодня работать. Многие даже личностями не становятся, так и оставаясь на уровне индивидов. А уже об индивидуальности и вовсе говорить не приходится…

Люди стремятся выложить в сеть фотографии своего завтрака, обеда или ужина, любимой собаки или самих себя по время отдыха. Большинство из этих зомбированных сетевых индивидов даже не задумывается, интересны ли эти фотографии кому-либо. Главное, что так делает большинство людей. Видимо, для современного человечества эпохи глобализации становится все более распространенным тот тип, о котором писали Эдгар По («Человек толпы»)». Роберт Музиль («Человек без свойств»), Изабель Холланд («Человек без лица»). Это – деперсонализированный индивид, предпочитающий реальному общению с живыми людьми пребывание в сети. Ведь там так легко спрятаться, придумать себе новую биографию, зажить виртуальной жизнью. Все это было бы не так плохо, если бы при этом человек постепенно не уходил из реальной жизни, предпочитая виртуальное бытие.

Тенденция ухода от реальной жизни очень печальна, ибо она тесно связана с процессом расчеловечивания. Диалектический процесс развития, выраженный в гегелевской формуле «тезис-антитезис-синтез», применимой к индивидуальному и общественному бытию, в нашу эпоху перестает быть реальностью, ибо исчезает человек как носитель уникального Я, как развивающаяся и совершенствующаяся личность.

Некогда И. Кант писал: «То обстоятельство, что человек может обладать представлением о своем Я, бесконечно возвышает его над всеми другими существами, живущими на Земле. Благодаря этому он личность, и в силу этого единства сознания при всех изменениях, которые он может претерпевать, он одна и та же личность, то есть существо, по своему положению и достоинству совершенно отличное от вещей, каковы неразумные животные, с которыми можно обращаться и распоряжаться как угодно» [12, c. 357].

Человек разумный на наших глазах превращается в деперсонализированного индивида, в «сетевого человека», с которым можно «обращаться и распоряжаться как угодно». О свободе такие индивиды предпочитают не задумываться, да она им и не нужна. Со времен Сократа известно, что быть рабом легче, нежели свободным человеком. Исчезает «ответственное Я», о котором хорошо написал Карлос Вальверде в своей «Философской антропологии»: «Мое ответственное “Я” составляет центр моего мира; и только исходя из него я вижу все остальное и реализую себя в практической деятельности» [2, c. 156].

Увы, многие пункты пророческих мечтаний доктора Хасса, с которых мы начали эту статью, уже стали печальной реальностью в эпоху глобализации. Великое изобретение, которое должно быть использовано для воссоединения людей на планете, – интернет – превратился поистине в паутину, попадание в которую для многих людей означает интеллектуальное и духовное рабство. Счастье для таких индивидов – мизерное понятие, сводимое к щекотанию нервов виртуальными образами, а живое человеческое общение свелось к обмену разнообразными «лайками», «сториз» и фотографиями. Видимо, разнообразные пандемии будут лишь способствовать этим печальным явлениям, минимизируя реальное человеческое общение.

Более того, под угрозой ныне оказался язык как уникальная знаковая система, ибо «сетевой человек» предпочитает визуальные образы и разнообразные пиктограммы в форме «смайликов». Складывается впечатление, что вся человеческая культура вернулась к своим истокам: вместо наскальной живописи люди обмениваются примитивными изображениями, а обезьяноподобное и бессмысленное бормотание рэп-музыкантов пришло на смену жутким завываниям первобытных колдунов и шаманов. Неужели спираль развития мировой цивилизации распрямилась и превратилась в замкнутый круг бытия, а змея истории укусила свой собственный хвост? В это не хочется верить, но если «сетевых» и деперсонализированных индивидов будет становиться все больше, то в будущем вся человеческая цивилизация окажется под угрозой вырождения.

Список литературы

1. Бердяев Н. А. Философия свободного духа. – М.: Республика, 1994. – 252 с.
2. Вальверде К. Философская антропология. – М.: Христианская Россия, 2000. – 472 с.
3. Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет: в 2 т. Т. 2. – М.: Мысль, 1971. – 630 с.
4. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Том 8. Философия истории. – М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1935. – 470 с.
5. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Том 11. Лекции по истории философии. Книга третья. – М.–Л.: СОЦЭКГИЗ, 1935. – 560 с.
6. Гегель Г. В. Ф. Философия права. – М.: Мысль, 1990. – 524 с.
7. Гегель Г. В. Ф. Философия религии: в 2 т. Т. 2. – М.: Мысль, 1977. – 573 с.
8. Гегель Г. В. Ф. Эстетика. Том 4. – М.: Искусство, 1973. – 675 с.
9. Горохов П. А., Южанинова Е. Р. Трактат Иммануила Канта «К вечному миру»: возможность реализации проекта // Теория и практика общественного развития. – 2015. – № 11. – С. 188–190.
10. Дегтярев Е. В., Сеничев И. В. Парадоксальность британского экспансионизма: некоторые аспекты // Интеллект. Инновации. Инвестиции. – 2015. – № 1. – С. 137–141.
11. Делез Ж. Логика смысла. – М.: Академический Проект, 2011. – 472 с.
12. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Сочинения в 6 томах. Том 6. – М.: Мысль, 1966. – С. 349–588.
13. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Собрание сочинений: в 8 т. Т. 8. – М.: ЧОРО, 1994. – С. 12–28.
14. Кнабе Г. С. Избранные труды: теория и история культуры. – М.: Летний Сад, РОССПЭН, 2006. – 1198 с.
15. Ленин В. И. Задачи союзов молодежи // Полное собрание сочинений. Изд. 5. Т. 41. – М.: Политиздат, 1981. – С. 298–318
16. Мертвый сезон // Тексты и цитаты из фильмов. Описания фильмов. URL: http://cinematext.ru/movie/mertvyj-sezon-1968/?page=13 (дата обращения 17.10.2020).
17. Нажми на кнопку – получишь результат // Литературная газета. – 2008. – № 24 (6176) за 11 июня.
18. Рорти Р. Философия и зеркало природы. – Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1997. – 320 с.
19. Хайдеггер М. Отрешённость // Разговор на просёлочной дороге. – М.: Высшая школа, 1991. – С. 102–111.
20. Ясперс К. Смысл и назначение истории. – М.: Политиздат, 1991. – 320 с.
21. Baudrillard J. America // Arthur Asa Berger (ed). / The Postmodern Presence: Readings on Postmodernism in American Culture and Society. –Walnut Creek: AltaMira Press, 1998. – pp. 300–310.
22. Heidegger M. Nietzsche I und II. 8. Auflage. – Stuttgart: Klett-Cotta, 2008. – 963 s.
23. Wisser R. (Hrsg.): Martin Heidegger im Gespräch. – Freiburg im Breisgau, München: Karl Alber, 1970. – 792 s.

References

1. Berdyaev N. A. Freedom and the Spirit [Filosofiya svobodnogo dukha]. Moscow: Respublika, 1994, 252 p.
2. Valverde C. Antropología filosófica [Filosofskaya antropologiya]. Moscow: Khristianskaya Rossiya, 2000, 472 p.
3. Hegel G. W. F. Works of Different Years: in 2 vol. Vol. 2 [Raboty raznykh let. Tom 2]. Moscow: Mysl, 1971, 630 p.
4. Hegel G. W. F. Works. Vol. 8. Lectures on the Philosophy of History [Sochineniya. Tom 8. Filosofiya istorii]. Moscow: Gosudarstvennoe sotsialno-ekonomicheskoe izdatelstvo, 1935, 470 p.
5. Hegel G. W. F. Works. Vol. 11. Lectures on the History of Philosophy. Book 3 [Sochineniya. Tom 11. Lektsii po istorii filosofii. Kniga tretya]. Moscow, Leningrad: SOTsEKGIZ, 1935, 560 p.
6. Hegel G. W. F. Elements of the Philosophy of Right [Filosofiya prava]. Moscow: Mysl, 1990, 524 p.
7. Hegel G. W. F. Lectures on the Philosophy of Religion [Filosofiya religii: v 2 t. T. 2]. Moscow: Mysl, 1977, 573 p.
8. Hegel G. W. F. Lectures on Aesthetics [Estetika. Tom 4]. Moscow: Iskusstvo, 1974, 675 p.
9. Gorokhov P. A., Yuzhaninova E. R. Immanuel Kant’s “Perpetual Peace”: Possibility of Project Implementation [Тraktat Immanuila Kanta “K vechnomu miru”: vozmozhnost realizatsii proekta]. Teoriya i praktika obschestvennogo razvitiya (Theory and Practice of Social Development), 2015, no. 11, pp. 188–190.
10. Degtyarev E. V., Senichev I. V. On Some Aspects of British Expansionism Paradox [Paradoksalnost britanskogo ekspansionizma: nekotorye aspekty]. Intellekt. Innovatsii. Investitsii (Intellect. Innovation. Investments), 2015, no. 1, pp. 137–141.
11. Deleuze G. The Logic of Sense [Logika smysla]. Moscow: Akademicheskiy Proekt, 2011, 472 p.
12. Kant I. Anthropology from a Pragmatic Point of View [Antropologiya s pragmaticheskoy tochki zreniya]. Sochineniya v 6 t. T. 6 (Works: in 6 vol. Vol. 6). Moscow: Mysl, 1966, pp. 349–588.
13. Kant I. Idea for a Universal History with a Cosmopolitan Purpose [Ideya vseobschey istorii vo vsemirno-grazhdanskom plane]. Sobranie sochineniy: v 8 t. T. 8 (Collected Works: in 8 vol. Vol. 8). Moscow: ChORO, 1994, pp. 12–28.
14. Knabe G. S. Selected Works: Theory and History of Culture [Izbrannye trudy. Teoriya i istoriya kultury]. Moscow: Letniy Sad, ROSSPEN, 2006, 1198 p.
15. Lenin V. I. The Tasks of the Youth Leagues [Zadachi soyuzov molodezhi]. Polnoe sobranie sochineniy. Izdanie 5. Tom 41 (Complete Works. Ed. 5. Vol. 41). Moscow: Politizdat, 1981, pp. 298–318.
16. Dead Season. Available at: http://cinematext.ru/movie/mertvyj-sezon-1968/?page=13 (accessed 17 October 2020).
17. Press the Button – You Will Get the Result [Nazhmi na knopku – poluchish rezultat]. Literaturnaya gazeta (Literary Newspaper), 2008, no. 24 (6176), 11 June.
18. Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature [Filosofiya i zerkalo prirody]. Novosibirsk: Izdatelstvo Novosibirskogo universiteta, 1997, 320 p.
19. Heidegger M. Gelassenheit [Otreshennost]. Razgovor na proselochnoy doroge (Country Path Conversations). Moscow: Vysshaya shkola, 1991, pp. 102–111.
20. Jaspers K. The Origin and Goal of History [Smysl i naznachenie istorii]. Moscow: Politizdat, 1991, 320 p.
21. Baudrillard J. America. The Postmodern Presence: Readings on Postmodernism in American Culture and Society. Walnut Creek: AltaMira Press, 1998, pp. 300–310.
22. Heidegger M. Nietzsche I und II. 8. Auflage. Stuttgart: Klett-Cotta, 2008, 963 p.
23. Wisser R. (Hrsg.): Martin Heidegger im Gespräch. Freiburg im Breisgau, München: Karl Alber, 1970, 792 s.

Ссылка на статью:
Горохов П. А. Размышления о человеке эпохи глобализации // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2020. – № 4. – С. 12–28. URL: http://fikio.ru/?p=4198.