УДК 130.2; 316.324.8
Яковлева Елена Людвиговна – Казанский инновационный университет имени В. Г. Тимирясова, кафедра философии и социально-политических дисциплин, профессор, доктор философских наук, кандидат культурологии, доцент, Казань, Россия.
Email: mifoigra@mail.ru
SPIN: 3784-8642,
ORCID: 0000-0003-1799-0883.
Дарчинов Эдгар Вадимович – Казанский инновационный университет имени В. Г. Тимирясова, кафедра философии и социально-политических дисциплин, аспирант, Казань, Россия.
Email: darchinoved@gmail.com
Авторское резюме
Состояние вопроса: Современное общество живет под знаком цифры, что накладывает отпечаток на метафизику индивида. Он приобретает новый модус идентичности, позволяющий назвать его электронным/цифровым кочевником. В жизни человека под влиянием техноновинок происходят изменения, что стимулирует исследовательский интерес.
Результаты: Анализ бытия электронного/цифрового кочевника приводит к пониманию его как странствующей личности, теряющейся в пространствах реального и цифрового миров. Желая утвердиться, кочевник начинает интенсивно коммуницировать в социальных сетях. Применяя тактики мифодизайна, кочевник персонализируется, опираясь на социальные модели. Особую роль в конструировании образа играет миф, с помощью которого создается более привлекательная реальность бытия кочевника. Миф оказывается мощным средством саморекламирования.
Область применения результатов: Выводы исследования расширяют знания о бытии современной личности, что позволяет прогнозировать будущее и разрабатывать стратегии преодоления кризисных состояний электронного/цифрового кочевника.
Методы исследования: В работе используются диалектический и феноменологический методы анализа, помогающие раскрыть противоречивость метафизики электронного/цифрового кочевника и понять суть его тактик мифодизайна в социальных сетях.
Выводы: Персонализация посредством мифодизайна вписывается в систему потребления современности. Соответствуя современным тенденциям, электронный/цифровой кочевник оказывается потребителем, в том числе потребляя и самого себя. Перечисленное усугубляет кризисное состояние его бытия.
Ключевые слова: электронный/цифровой кочевник; коммуникация; социальная сеть; мифодизайн; культурное потребление.
Specificity of Electronic/Digital Nomad Communication and Myth Design
Iakovleva Elena Ludvigovna – Kazan Innovative University named after V. G. Timiryasov, Department of Philosophy and Socio-Political Disciplines, professor, doctor of philosophy, PhD (Cultural Studies), assistant professor, Kazan, Russia.
Email: mifoigra@mail.ru.
Darchinov Edgar Vadimovich – Kazan Innovative University named after V. G. Timiryasov, Department of Philosophy and Socio-Political Disciplines, PhD student, Kazan, Russia.
Email: darchinoved@gmail.com
Abstract
Background: Modern society is guided by the digital sign, which leaves an imprint on the metaphysics of the individuals. They acquire a new mode of identity that allows them to be called an electronic/digital nomad. In their lives, under the influence of technological innovations, changes take place, which stimulates research interest.
Results: The analysis of the existence of the electronic/digital nomad leads to their understanding as a wandering personality, lost in the spaces of the real and digital worlds. In order to gain confidence, the nomad begins to communicate intensively on social networks. Applying the tactics of myth design, the nomad is personalized based on social models. The myth plays a special role in the construction of the image. The myth helps to create a more attractive reality of nomad being. It turns out to be a powerful self-promotion tool.
Research implications: The findings of the study expand the knowledge about the existence of a modern personality, which makes it possible to predict the future and develop strategies for overcoming the crisis states of the electronic/digital nomad.
Research methods: The work uses dialectical and phenomenological methods of analysis, which help to reveal the contradictory nature of the metaphysics of the electronic/digital nomad and to understand the essence of their tactics of myth design in social networks.
Conclusion: Personalization through mythological design fits into the modern consumption system. In accordance with current trends, the electronic/digital nomad turns out to be a consumer, including consuming themselves. The aforementioned aggravates the crisis of their being.
Keywords: electronic/digital nomad; communication: social network; myth design; cultural consumption.
Все большая часть бытия современной личности проходит под знаком цифры. В цифровой среде индивид осуществляет не только коммуникацию и покупки, но и получает образование, работает, ищет необходимую информацию, управляет финансами и пр. Интернет, мобильное устройство и доступ к сети оказываются необходимыми атрибутами жизни. Сам человек под воздействием техноновинок и цифровой среды современности постепенно трансформируется. Именно «широкое распространение электронных инфраструктур и постоянная погруженность в них личности рождают новую форму идентичности» – электронное/цифровое кочевничество [1, с. 229]. Данное обстоятельство приводит к появлению иных форм бытия и взаимодействия людей между собой, заставляя исследовать их с целью понимания специфики, прогнозирования сценария развития будущего и предотвращения возможных рисков. Вклад в разработку проблемы вносит все большее количество исследователей. Среди них выделим М. Р. Арпентьеву, Ж. Бодрийяра, А. В. Ульяновского, Е. Л. Яковлеву. Их идеи легли в основу предпринятого анализа, сыграв роль теоретического каркаса.
Чтобы конкретизировать специфичность метафизики кочевника, обратимся к справочной литературе. Согласно словарям В. И. Даля, С. М. Ожегова и Д. Н. Ушакова, кочевником называют человека, постоянно переходящего/переезжающего/передвигающегося с одного места на другое, т. е. ведущего бродячий/неоседлый образ жизни. Основу понятия электронный составляет слово электрон как заряженная элементарная частица, находящаяся в движении. Одно из значений термина цифровой, появившееся в современности, указывает на выраженную посредством чисел информацию.
В научной литературе термины электронный кочевник и цифровой кочевник оказываются равнозначными. Об электронном кочевнике пишут Е. Л. Яковлева, Н. С. Селиверстова, О. В. Григорьева и др., понятие цифрового кочевничества разрабатывают М. Р. Арпентьева, И. П. Кужелева-Саган, Д. И. Спичева, Д. Е. Добринская и др. Так, Е. Л. Яковлева, характеризуя кочевника, подчеркивает: он – «пользователь, и это качество обуславливает его ключевую потребность – иметь доступ к сети и компьютеру, осуществляя постоянный, виртуальный контакт, нередко неважно с кем» [2, с. 1662]. М. Р. Арпентьева в результате анализа феномена заключает, что цифровой кочевник ведет «“мобильный образ жизни”, постоянно меняя места проживания, а также использует цифровые телекоммуникационные технологии для выполнения своих профессиональных обязанностей… и решения иных вопросов» [3, с. 18]. Исходя из приведенных значений, сделаем предварительный вывод: электронный/цифровой кочевник представляет собой личность, не привязанную к определенному месту жительства, находящуюся в постоянном движении и активно использующую цифровые технологии в своем бытии.
Наблюдения за электронным/цифровым кочевником позволяют говорить о том, что его бытие «являет Глубокую мутацию в экологии человеческого рода» [4, с. 9]. Окруженный техносредой и разнообразием в ней, кочевник незаметно подвергается метаморфозам. Как человек технологизирующийся (В. А. Кутырев), электронный/цифровой кочевник оказывается сотканным из противоречий, что определяет не только его метафизику, но и особенности бытия [см.: 5].
Кочевник одновременно свободен и зависим. Свобода в перемещении оказывается сопряженной с зависимостью от сети и техноновинок. Само перемещение в бытии для кочевника реально и виртуально. Увлекая своим форматом движения по различным мирам, оно приводит к игнорированию многих аспектов действительности. Нередко электронный/цифровой кочевник не может вспомнить/воспроизвести последовательность событий своей жизни или их детали, что обусловлено постоянным переключением внимания от реального к виртуальному миру. Действительность оборачивается для современного кочевника виртуальностью, и он начинает совмещать/путать оба пространства, стирая границу между ними. Обрушение на кочевника огромных потоков информации приводит к ее поверхностному восприятию. Живя в настоящем, кочевник не заботится о прошлом и будущем, но при этом и настоящее оказывается для него ускользающим. Гибкость и мобильность электронного/цифрового кочевника приводят к пассивности и отчужденности. Желая стабильности, кочевник своим образом жизни демонстрирует постоянную смену алгоритмов, что свидетельствует о непостоянстве и даже потерянности/бездомности в бытии.
Специфичность обнаруживается и при взаимодействии кочевника с Другими. Предпочтение отдается бесконтактной коммуникации в онлайн-режиме. Она подразумевает не непосредственное присутствие людей с их эмоциями и мыслями, а определенную разделенность пустотой с реальным отсутствием людей друг для друга в месте встречи. Коммуникация позволяет приобщиться к абстрактной общности либо виртуальному коллективу, создавая иллюзию сопричастности и мифического участия. Как справедливо заметил Ж. Бодрийяр, «повседневное общение состоит не в общении с себе подобными, а в получении… посланий и в манипуляции с ними» [4, с. 9]. Сам контакт осуществляется с помощью техники. Происходит машинерия коммуникации (Ж. Бодрийяр), охватывающая разные сегменты социального: «это “отчужденная” социальная функция (практикуемая по договоренности от других)» [4, с. 136].
Одной из удобных форм коммуникации в современности оказывается социальная сеть. Потребление цифровых сервисов практически с каждым годом увеличивается: «Пользователь Интернета, находясь в перманентном состоянии on-line, оказывается добычей технических устройств, приобретая неосознаваемую электронную зависимость» [5, с. 63]. Особой популярностью в обществе пользуются такие социальные сети, как Instagram, Facebook, YouTube, ВКонтакте, Twitter, LinkedIn, Google+ и др. Они позволяют беспрепятственно общаться и создавать социальные отношения. В них кочевник становится не только активным пользователем виртуальной среды, но и участником формирования информации и обмена ею. Взаимодействие в социальных сетях играет роль культурного продвижения кочевника в обществе. Подобная коммуникация помогает кочевнику реализовать потребность в персонализации, демонстративно показывая Я и отличие от Других. Главное «вступить в магический контакт с этим теплым и анонимным тождеством, публикой» [4, с. 145].
Коммуникация в социальных сетях не требует специального обучения и знаний. Она представляет собой странную смесь знаков и отношений (Ж. Бодрийяр), опору на социальные модели, жизненные ситуации и речевые клише, обнажая наименьшую общую культуру современной личности. Занимая значительное количество времени, коммуникация требует не размышлений, а только быстроты реакций на события. Преимущественный принцип коммуницирования на социальных платформах: знать – это видеть (Ж. Бодрийяр).
Наиболее эффективной техникой при создании собственных страниц для коммуницирования в социальных сетях оказывается мифодизайн. А. В. Ульяновский определяет мифодизайн как «вид социально-культурной технологии, отличающийся применением особых системных процедур конструирования коммуникативного качества и коммуникативно-предметного поля товара/услуги и особенным вниманием к поддержанию доверия целевых аудиторий» [6, с. 154–155]. Мифодизайн основывается на сочетании наименьшей общей культуры с техническими приемами. Рождаемый синтез обладает программирующей силой воздействия как на создателя, так и на массовую аудиторию, потому что «медиум-компьютер является только технической материализацией коллективного медиума», организуя «участие всех и каждого в одном и том же» [4, с. 148]. Дизайн облегчает «обмен функциями под знаком культурного продвижения», помогая «вписать людей в “окружающую среду”», а «функционализм человеческих отношений получает в культурном продвижении одну из своих важных основ – дизайнер соединяется здесь с инженером в соответствующей обработке человека» [4, с. 156]. Приведенная цитата свидетельствует о властном характере тактик кочевника, обращающегося к мифодизайну.
Подчеркнем, технологии мифодизайна сегодня активно эксплуатируются в личном пространстве. Мифодизайн помогает электронному/цифровому кочевнику персонализировать себя (Ж. Бодрийяр), что оказывается одной из модных тенденций в социальном мире и потребностью индивида в отличии. При этом желание отличаться соседствует с желанием приспособиться к окружающей среде. Кочевники в сетях постоянно соперничают друг с другом, но это соперничество не представляет собой открытой/явной конкуренции. Как замечает Ж. Бодрийяр, скорее это – игровая абстракция конкуренции. Она довольно мягко подчиняет массовое сознание «неосознанной дисциплине кодекса и состязательной кооперации на уровне этого кодекса», «заставляя людей принять правила игры» [4, с. 131]. Мифодизайн как способ позиционирования кочевника помогает ему «обеспечить или привести в движение свою общественную судьбу» [4, с. 147].
Необходимо признать: осуществляя процесс персонализации, личность неожиданно вместо присутствия являет отсутствие. Ее страсти, эмоции, воля и характер исчезают. В итоге «эта утерянная инстанция стремится “персонализироваться”», «конституироваться in abstracto с помощью знаков», «чтобы воссоздать синтезированную индивидуальность» и «разрушить ее в тотальной анонимности» [4, с. 118, 119]. Безусловно, в персонализации кочевников обнаруживаются «мелкие качественные различия», высвечивающие стиль и статус личности, что соответствует негласному закону социального разграничения [см.: 4, с. 122]. Сегодня кодекс различий оказывается достаточно подвижным. Личность может неожиданно прославиться либо исчезнуть из оптики внимания.
Ж. Бодрийяр в логике персонализации посредством мифодизайна выделил следующие составляющие: функционализацию, натурализацию и культурализацию. Они помогают реализовать демонстративный рефлекс хвастливости кочевника. Функционализация заключается в переключении внимания кочевника на цифровой мир, где он совершает разного рода операции в системе. Натурализация кочевника связана с его персонализацией в социокультурном пространстве. Процесс культурализации осуществляется в результате адаптации кочевника к цифровой среде путем ассимилирования ее практик, ценностей и правил в свой жизненный мир.
Ключевыми элементами мифодизайна являются конструирование образа, событий в жизни и нарратива. С их помощью электронный/цифровой кочевник пытается показать окружающим себя и событийность своей жизни, но все перечисленное, как правило, не существует в представленном виде и подогнано под современную/модную модель. Мифодизайн, воплощающий модели жизни и комбинирующий детали между собой, оказывается мощной техникой, посредством которой создается материал для обмена. При этом техничность мифодизайна, позволяющая комбинировать элементы, допускает не только их сборку, но и разрушение.
Основу модели конструирования образа кочевника составляют идеи нарциссизма, обольстительности, сексуальности. «Каждый находит свою собственную персональность в следовании этим моделям» [4, с. 122]. Представленные в фотографиях и видеоматериалах в социальных сетях модели жизни оказываются сходными у разных людей. Объясняется ситуация тем, что они создаются на основе модного скомбинированного образа (Ж. Бодрийяр), а личность, прибегая к технике мифодизайна, оказывается «подчинена производству искусственно умноженных моделей» [4, с. 120]. Так, мужская модель включает в себя элементы ярко выраженной маскулинности, состязательности, жесткости, решительности, требовательности и умения выбирать. При этом «мужской выбор агонистичен: по аналогии с вызовом, это преимущественно “благородное” поведение» [4, с. 135]. Женская модель воплощается посредством сексуальности, привлекательности, ухоженности, заботливости, материнства и пр. Перечисленное демонстрирует женскую «ценность действия для других», вследствие чего мужчина осуществит свой выбор в ее пользу [4, с. 135]. Необходимо заметить, что в моделях кодируется не только натурализация и культурализация кочевника, но и проявляется его функциональность. Женщина, позиционируя себя на социальных платформах, «выполняет не только экономическую функцию, но и функцию Престижа, производную от аристократической или буржуазной праздности женщин, которые этим свидетельствуют о престиже их хозяина» [4, с. 136]. Помимо перечисленных моделей, сегодня на социальных платформах можно обнаружить и модель гермафродита. Она связана «с юностью и молодостью, амбисексуальной и нарциссической, … близкой к женской модели любезности» [4, с. 137]. Все модели представляют собой область культурного потребления. Следование модели, с одной стороны, персонализирует кочевника, с другой стороны, делает его похожим на Других, потому что «система исключает всякое оригинальное качество, удерживая только различительную схему и ее систематическое производство» [4, с. 128]. Электронный/цифровой кочевник преломляет в себе коллективные черты, заложенные в социальных моделях. При этом мифодизайн «исключает собственное содержание, собственное бытие каждого» [4, с. 128]. Неслучайно привлекательным элементом мифодизайна, способным справиться с подобной задачей, является миф. Находясь по ту сторону истины и лжи (Д. Дж. Бурстин), он проявляет свою властную силу, заставляя не только массовую аудиторию, но и самого создателя поверить в его реальность. Миф одновременно олицетворяет отрицание реальности и ее креативное сотворение. В бытии кочевника он показывает «фантастическое раздвоение мечты: быть одновременно тем и другим» [4, с. 148]. Посредством него создатель прославляет себя и связанные с собой события/вещи, отрицая реальность. Заряженный и вдохновленный мифом, электронный/цифровой кочевник пускается в дальнейший путь, постоянно обращаясь к технике мифодизайна для создания очередных событий в своей жизни и поднятия рейтинга популярности.
Миф и его конструирование ситуативны и подчиняются тенденциям моды. Сегодня «культура больше не создается для длительного существования» и в ней утрачивается смысловая субстанция [4, с. 142]. Кочевник может быть противоречив в своих позиционированиях, но он не желает замечать этого, следуя моде. Миф и мифодизайн чутко реагируют на принцип актуальности, подчиняясь обновлению тенденций. В них имеет место чередование и комбинаторная модуляция, рождаемые благодаря не столько культурному творчеству, сколько игровым техническим комбинациям моделей и связанным с ними темами/формами/способами выражения. В свою очередь, электронный/цифровой кочевник, продуцируя мифы, нацелен на нерациональное массовое сознание, потребляющее эмоционально все предлагаемое.
Мифодизайн помогает электронному/цифровому кочевнику рекламировать себя и все, что связанно с личными проявлениями. Рекламируя события, бренды, вещи, услуги в качестве модных тенденций/фетишей, кочевник поддерживает свой статус. Реклама демонстрирует самолюбование кочевника, начинающего потреблять самого себя. Подобное соответствует логике общества потребления: «Не только отношение к другим, но и отношение к себе становится потребленным отношением» [4, с. 132]. Стремясь воплотить понравившуюся модель, воспринимаемую в качестве идеальной, кочевник обращается к потреблению и одновременно персонализируется. Он начинает ценить себя благодаря присоединению к модели. В этом обнаруживается функциональность кочевника, у которого «все естественные ценности красоты, обаяния, чувственности исчезают, уступая место показательным ценностям натуральности (софистифицированной), эротизма, “изящества”, экспрессивности» [4, с. 133].
Усиливает элемент рекламы не только видеоряд, но и специальная риторика персонализированного нарциссизма (Ж. Бодрийяр), обращенная к каждому: «Создано специально для Вас». В этой риторике эксплуатируется цифровое доверие, нередко в приватных пространствах. В ней имеет место лицемерие, представляющее уникальность кочевника и прославляющее его особенности, в том числе связанные с сексуальностью, красотой, телом. Необходимо признать, что у лицемерия сегодня появляется новый формат – цифровой. Для него характерны бесконтактный обмен симулякрами позитивных эмоций и любезностей, дистанционная услужливость и показное внимание к собеседнику, провозглашение лозунгов и высокоморальных принципов в качестве заигрывания с Другими. Но перечисленное выступает в качестве обмана, обнажая некачественность коммуникации и ее двойные стандарты. Лицемерным жестом кочевник пытается скрыть моральную слабость, чувство собственной неуверенности и боязнь критики в свой адрес. Лицемерность высвечивается через противоречия. Так, на страницах медийных кочевников можно встретить ситуации, когда демонстративно-доверительно позиционируются гражданская позиция и гуманизм при ненависти к людям, религиозность при атеизме, прославление семьи при ее распаде, культ детей при конфликтной ситуации с ними, нежное отношение к старости при ее ненависти и боязни, любовь к телу при отчаянной борьбе с ним.
Продукция мифодизайна, явленная в социальных сетях, связана с системой потребления, властным управлением поведением потребителей и желанием утвердиться в социальном. Дело в том, что потребление сегодня оказывается связанным с коммуникацией и обменом информацией, приобретая модус культурного потребления. Посредством мифодизайна у потребителей постоянно побуждаются вкусы, предпочтения, потребности, решения. Принятые в обществе модели позиционирования кочевника становятся элементом не только тиражирования, но и копирования. «Размножение образа соответствует умножению публики, которая фатально (!) определяет места встречи с этим образом» [4, с. 150]. Кочевник играет с моделями, осуществляя выбор среди них. Как справедливо замечает Ж. Бодрийяр, «общество потребления представляет самого себя и нарциссически отражается в своем образе» [4, с. 131].
Социальные платформы представляют собой системы рассеянных в пространстве культурных ценностей, которые периодически взрываются, привлекая к себе внимание. Благодаря этому создается ритуализированное соперничество между кочевниками. Устройство виртуального мира с его многочисленными социальными сетями позволяет провести сравнение с ризомой. С каждым днем все большее количество людей присоединяются к этой системе различий, имеющих цифровое измерение, и начинает продуцировать собственные различия. Вследствие этого пространство социального превращается в монополистическую концентрацию производства различий (Ж. Бодрийяр). В нем начинают уничтожаться «реальные различия между людьми», что «делает однообразными личности» и «одновременно освящает царство дифференциации» [4, с. 121]. Демонстрирование кочевником себя на социальных платформах, преследуя цель выделиться и быть отличным от Других, рождает противоположный эффект, свидетельствуя «о покорности кодексу, об его интеграции в подвижную шкалу ценностей» [4, с. 120]. Утрата различий приводит к установлению культа различий (Ж. Бодрийяр). Особо в следовании этому культу преуспевает средний класс, высвечивающий культурную наивность и хвастливое потребление. Демократизация современного общества оказывается метаморфозой классовой дистанции. Данную ситуацию Ж. Бодрийяр называет революциями моды: «Они безвредны и препятствуют осуществлению других революций», потому что «потребление устраняет социальную опасность», погружая массовое сознание «в комфорт, удовольствия и высокий уровень жизни» [4, с. 130].
Необходимо обратить внимание на парадокс существования underconsumption или inconspicuous consumptions, то есть «парадокс престижной сверхдифференциации» [4, с. 123]. Он выражается «через скромность, строгость, стушевывание, всегда свидетельствующие о еще большой роскоши» и даже «об увеличении хвастовства, переходящего в свою противоположность», что говорит «о более тонком различии» [4, с. 122]. Другое дело, что данное различие оказывается нередко невидимым либо старательно не замечаемым. Если рассматривать проблему с точки зрения технологий, то «на уровне знаков нет абсолютного богатства или абсолютной бедности, нет и противоположности между знаками богатства и знаками бедности: это только диез и бемоль на клавиатуре различий» [4, с. 124].
Но на этом парадоксы, связанные с продукцией мифодизайна в социальных сетях, не заканчиваются. Функционирование социальных сетей имеет своей целью систематически производить разного рода отношения, но при этом они одновременно стираются: происходит «полная ликвидация личных связей, конкретных социальных отношений» [4, с. 121]. Посредством мифодизайна кочевник намеренно конструирует материал для потребления Другими. Подобного рода отношения, по мнению Ж. Бодрийяра, оказываются безнадежными: все, произведенное одним способом, «обречено быть потребленным» [4, с. 122] и даже стертым из памяти.
В заключении выделим следующие моменты. Электронные/цифровые кочевники – люди, сотканные из противоречий. Кочуя по реальным и виртуальным мирам, они начинают путать их и стирать границу между ними. Постепенно элементы виртуальности, в том числе в виде фантазии, привносятся в жизнь электронного/цифрового кочевника. Позиционируя себя в социальных сетях, он обращается к технике мифодизайна. Она помогает персонализироваться, создавая нереальные события. В этом обнаруживает себя демонстративный рефлекс хвастливости, одновременно утверждающий кочевника и стирающий его в архивах цифрового мира. Посредством мифодизайна на социальных платформах создается довольно ризоматичная личная история, где миф исключает историчность событийности. Мифодизайн выступает в роли контролирующего и управляющего средства, подчиняя массовое сознание моделям, задаваемым с его помощью. Кочевник подвергается очарованию мифодизайна, прибегая к его помощи в конструировании Я, событий своей жизни на социальных платформах. Подвижность бытия и изменчивость информации, обусловленная ситуативностью мифотворчества, свидетельствуют об отсутствии целостной стратегии развития и направленности жизни. Перечисленное не приносит удовлетворения и усугубляет кризисность современного кочевника, без цели блуждающего по мирозданию.
Список литературы
1. Яковлева Е. Л., Селиверстова Н. С., Григорьева О. В. Концепция электронного кочевника: риски развития цифровой экономики // Актуальные проблемы экономики и права. – 2017. – Т. 11. – № 4. – С. 226–241.
2. Яковлева Е. Л. Электронный кочевник как новая форма идентификации личности // Философия и культура. – 2015. – № 11 (95). – С. 1655–1664. DOI: 10.7256/1999-2793.2015.11.15689.
3. Арпентьева М. Р. Проблема и типология цифрового кочевничества: эмпирический анализ // Симбирский научный вестник. – 2017. – № 2 (28). – С. 14–19.
4. Бодрийяр Ж. Общество потребления. – М.: АСТ, 2020. – 320 с.
5. Яковлева Е. Л. Антиномичность электронного кочевника: опыт философской рецепции посредством метафор // Гуманитарий: актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. – 2019. – Т. 19. – № 1 (45). – С. 58–68. DOI: 10.15507/2078-9823.045.019.201901.058-068.
6. Ульяновский А. В. Мифодизайн в рекламе. – СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. – 168 с.
References
1. Iakovleva E. L., Seliverstova N. S., Grigoreva O. V. Concept of Digital Nomad: Fundamental Risks of Digital Economy Development [Kontseptsiya elektronnogo kochevnika: riski razvitiya tsifrovoy ekonomiki]. Aktualnye problemy ekonomiki i prava (Actual Problems of Economics and Law), 2017, vol. 11, no. 4, рр. 226–241.
2. Iakovleva E. L. Electronic Nomad as a New Form of Personal Identification [Elektronnyy kochevnik kak novaya forma identifikatsii lichnosti]. Filosofiya i kultura (Philosophy and Culture), 2015, no. 11 (95), pp. 1655–1664. DOI: 10.7256/1999-2793.2015.11.15689.
3. Arpentieva M. R. Problem and the Typology of the Digital Nomadism: An Empirical Analysis [Problema i tipologiya tsifrovogo kochevnichestva: empiricheskiy analiz]. Simbirskiy nauchnyy vestnik (Simbirsk Scientific Bulletin), 2017, no. 2 (28), рр. 14–19.
4. Baudrillard J. The Consumer Society [Obschestvo potrebleniya]. Moscow: AST, 2020, 320 р.
5. Iakovleva E. L. The Antinomy of the Electronic Nomad: Experience of Philosophical Reception through Metaphors [Antinomichnost elektronnogo kochevnika: opyt filosofskoy retseptsii posredstvom metafor]. Gumanitariy: aktualnye problemy gumanitarnoy nauki i obrazovaniya (Humanitarian: Actual Problems of the Humanities and Education), 2019, vol. 19, no. 1 (45), pp. 58–68. DOI: 10.15507/2078-9823.045.019.201901.058-068.
6. Ulyanovskiy A. V. Mythological Design in Advertising [Mifodizayn v reklame]. St. Petersburg: Filologicheskiy fakultet SPbGU, 2011, 168 р.
Ссылка на статью:
Яковлева Е. Л., Дарчинов Э. В. Специфика коммуницирования электронного/цифрового кочевника и мифодизайн // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2021. – № 2. – С. 23–33. URL: http://fikio.ru/?p=4662.
© Яковлева Е. Л., Дарчинов Э. В., 2021