УДК 612.821; 316.6; 330.161.1
После научной сессии Академии Наук СССР и Академии медицинских СССР и совещания по вопросам психологии остро встал вопрос о создании диалектико-материалистической системы психологии. Основные положения диалектического материализма должны лечь в основу перестройки психологии. Между тем, некоторые основные вопросы диалектики в психологии до сих пор не подвергались широкому обсуждению. Делая попытку рассмотреть некоторые законы диалектического материализма в психологии, автор не претендует на безошибочное решение столь больших и важных вопросов и будет считать свою цель достигнутой, если его статья вызовет дискуссию, в ходе которой будут даны правильные ответы на затронутые вопросы.
1. Единство и борьба противоположностей – движущая сила психического развития.
«Вкратце диалектику можно определить, как учение о единстве противоположностей. Этим будет охвачено ядро диалектики…» – так определил В. И. Ленин основной закон диалектики [7, c. 203].
Познание мира есть познание различных форм движения материи. Всякой форме материи присуще собственное противоречие, свои специфические единство и борьба противоположностей, познание которых составляет задачу отдельных наук.
В. И. Ленин в работе «К вопросу о диалектике» раздвоение единого и познание противоречивых частей его называет сутью диалектики и приводит примеры такого раздвоения единого в различных науках:
«В математике + и – . Дифференциал и интеграл.
В механике действие и противодействие.
В физике положительное и отрицательное электричество.
В химии соединение и диссоциация атомов.
В общественной науке классовая борьба» [9, с. 316].
Приводя это перечисление единства противоположностей, имеющее место в природе и обществе, В. И. Ленин не коснулся противоположностей, лежащих в основе развития мышления, или, рассматривая вопрос в более широком объеме, развития психических явлений вообще.
Единство и борьба каких противоположностей лежит в основе развития психики? Вопрос этот не обсуждался в советской психологии и требует ответа.
Человек выделился из природы и представляет собой последнее звено длинной цепи развития живых существ. Его жизнедеятельность, его поведение входят в связь явлений природы, не противореча их закономерности. Субъективно человеку кажется, что его действия произвольны, но статистика показывает закономерность, а, следовательно, объективную детерминированность его действий. Детерминированность психических явлений, их материальная обусловленность являются отправным положением диалектико-материалистической психологии. При этом материя признается первичной, а дух, сознание – вторичным, высшим продуктом материи.
Человек совершает механическую работу, передвигается в пространстве и т.п., расходуя энергию, но при этом не нарушается закон сохранения энергии. Организм не может творить энергию, а только превращает ее из одного вида в другой. Солнце своей энергией делает возможным синтез органических веществ растениями. Сложные химические вещества растительного мира разлагаются организмами животных и человека в углекислый газ, воду и некоторые другие сравнительно простые вещества. То, что некоторые животные, а частью человек, питаются пищей животного происхождения, не меняет сущности разложения животными организмами сложных веществ на простые и получения таким образом энергии путем превращения потенциальной энергии, заключенной в пищевых веществах, в кинетическую.
Получаемую таким путем энергию организм расходует частью на внутреннюю жизнедеятельность, частью на внешнюю работу. Организм – лишь маленькое звено в круговороте материи и энергии. Он порожден природой, из неё черпает свои жизненные силы и таким образом находится с ней в неразрывном единстве.
Будучи частью природы, организм животных или человека, представляющий сложно организованное, отграниченное от внешнего мира целостное образование, противостоит внешнему миру. Он борется с ним за получение всего необходимого для своего существования и за сохранение своей целостности и предохранение от неблагоприятных внешних влияний.
И. П. Павлов говорит об общей закономерности в отношении материальных систем и внешних воздействий и распространяет эту закономерность на отношения организма к внешней среде: «Каждая материальная система до тех пор может существовать, как данная отдельность, пока её внутренние силы притяжения, сцепления и т. д. уравновешиваются с внешними влияниями, среди которых она находится. Это относится ко всякому простому камню, как и к сложнейшему химическому веществу. Точно то же надо представлять себе и относительно организма. Как определенная замкнутая вещественная система он может существовать только до тех пор, пока он каждый момент уравновешивается с окружающими условиями. Как только это уравновешивание серьезно нарушается, он перестает существовать как данная система» [17, с. 23].
Мать-природа, породившая организм, является для него источником жизни и в то же время грозит гибелью. Адаптируясь к условиям существования, организмы в течение миллионов лет вырабатывали физиологические механизмы, служащие для сохранения индивида и вида – рефлексы. Безусловные рефлексы, при сравнительной простоте их структуры и ясной цели, к которой они направлены, представляют исторический документ, особенно ярко свидетельствующий, что развитие организмов шло в тесном единстве (курсив мой – В. Д.) с внешней средой. Огромную пластичность получили реакции организмов с развитием органа временных связей – коры головного мозга. Благодаря условным рефлексам, адаптация к меняющимся условиям среды происходит на основании краткого индивидуального опыта. Первая сигнальная система является для животного высшим физиологическим механизмом отражения непосредственной действительности. Как и безусловные рефлексы, она стоит на страже целостности и благополучного существования организма. Животное способно лишь к элементарным обобщениям. Оно руководится лишь органическими потребностями: берет от природы то, что находит в ней готовым.
Ф. Энгельс писал по этому поводу: «…животное только пользуется внешней природой и производит в ней изменения просто в силу своего присутствия; человек же вносимыми им изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней. И это является последним существенным отличием человека от остальных животных…» [25, с. 495].
Огромный скачок в психическом развитии и в развитии мозга произошел при переходе от животного к человеку, скачок, благодаря которому у человека наступили не количественные только, а качественные изменения психики, появились новые свойства, отсутствующие у животных. Причина та, что под влиянием труда в условиях общественной жизни произошло развитие второй сигнальной системы и абстрактного мышления, воли, внимания и аффективности со специфически человеческими их качествами, интегрированная деятельность которых возвела человеческую психику на высшую ступень развития.
Прежде чем говорить о ходе психического развития человека, необходимо ответить на вопрос – как нужно понимать слова – «психическое развитие»?
С точки зрения диалектического материализма психика есть функция мозга. С этой точки зрения не может быть речи о развитии психики и, в частности, мышления как чего-то самостоятельного, отдельного от тела, как какой-то особой сущности, развивающейся по своим особым законам, независимо от природы, как единого великого целого, часть которого составляет человек, а можно говорить лишь о развитии психической функции головного мозга.
По этому вопросу К. Маркс и Ф. Энгельс в работе «Немецкая идеология» писали так: «Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными предпосылками. Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития; люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также свое мышление и продукты своего мышления» [13, с. 25].
Психическая функция мозга развилась в процессе жизнедеятельности организмов как средство сохранения их жизни в условиях внешней среды. Она дает человеку отражение объективной реальности, создает ему возможность открывать законы природы и общественной жизни, находить пути для его практики. Люди, зная объективную реальность и ее законы, умело используя их, могут ограничить сферу действия разрушительных сил природы, заставить законы природы служить интересам общества. Так, познавая законы природы, человек получает господство над ней. Как рефлекс имеет жизненное значение для организма только тогда, когда он дает отраженную реакцию, адекватную внешнему миру и целесообразную для организма, так и мышление и аффективность имеют для человека тем большую значимость, чем правильнее отражают внешний мир и ведут к более целесообразным для организма действиям.
Эволюция мышления могла идти только в направлении развития его способности к более совершенному согласованию поведения человека с объективными условиями его жизни. Если бы мышление развивалось само по себе, по своим особым законам, независимо от жизни организма в конкретных условиях объективной реальности, оно не могло бы быть эволюционирующим механизмом отражения объективной реальности и не могло бы служить средством для решения жизненных задач организма в конкретных объективных условиях. Ф. Энгельс подчеркивал, что «…диалектика головы – только отражение форм движения реального мира, как природы, так и истории» [25, с. 519].
В основе психики лежит высшая нервная деятельность головного мозга. У кролика, собаки, обезьяны мозг и высшая нервная деятельность находятся на разных уровнях развития. Мозг человека и его психика находятся на высшей ступени развития по сравнению с животными. Для высокого психического развития человека имеются необходимые анатомо-физиологические основания. Этим объясняется тот факт, что нельзя никаким воспитанием поднять психику обезьяны до уровня развития человеческой психики. Но такой разницы нет между людьми, принадлежащими к разным расам и разным слоям одного и того же общества. По этому вопросу И. М. Сеченов в работе «Рефлексы головного мозга» писал: «…характер психического содержания на 999/1000 дается воспитанием в обширном смысле слова и только на 1/1000 зависит от индивидуальности. Этим я не хочу, конечно, сказать, что из дурака можно сделать умного: это было бы все равно, что дать человеку, рожденному без слухового нерва, слух. Моя мысль следующая: умного негра, лапландца, башкира европейское воспитание в европейском обществе делает человеком, чрезвычайно мало отличающимся со стороны психического содержания от образованного европейца» [19, с. 125]. Большое различие в богатстве содержания психики людей, широкая возможность психического развития в течение индивидуальной жизни связаны с развитием у человека устной и письменной речи, благодаря чему сделалась возможной передача жизненного опыта от человека к человеку и из поколения в поколение. Происходило накопление знаний, возникла и развилась наука.
Школьное обучение имеет целью организованным путем содействовать умственному развитию и передавать знания подрастающему поколению. Так, в советской школе ряд предметов дает сведения о внешнем мире (история, география, естествознание). Преподавание других предметов имеет преимущественной целью развить мышление. При прохождении математических предметов (арифметики, геометрии и др.) на ряде примеров и задач проходится практический курс логики и абстрактного мышления. У учащихся развивается широкий круг представлений, уменье производить умственные операции, строить доказательства, делать выводы, самостоятельно мыслить. Изучение родного языка развивает устную и письменную речь с богатым словарным фондом и сложной морфологией и синтаксисом. Чтение советской и классической литературы, посещение театра и кино, занятие рисованием, пением, музыкой в кружках самодеятельности развивают эстетические чувства и поднимают эмоциональную сферу на уровень умственного развития.
Сравнение уровня психического развития человека неграмотного, выросшего в узком кругу примитивной жизни, с уровнем развития человека, прошедшего многолетнее обучение в порядке школьного образования или путем самообразования, показывает, как много образование содействует повышению психического развития человека.
Таким образом, благодаря наличию у человека второй сигнальной системы, в условиях общественной жизни стало возможно развитие психики человека, основанное на функциональном совершенствовании работы коры головного мозга без каких-либо особых структурных изменений в мозгу, и к такому функциональному развитию деятельности мозга способен каждый человек.
Учение о второй сигнальной системе дает объяснение того, на основании каких материальных возможностей осуществляется высокое психическое развитие человека, но не дает ответа на вопрос, борьба каких противоположностей была движущей силой развития психики человека?
Развитие животных и их психики шло в процессе взаимодействия с природой. Люди стали производить необходимые им жизненные блага и жить не в непосредственной борьбе с природой, а в человеческом обществе. «Чтобы производить, люди вступают в определенные связи и отношения, и только в рамках этих общественных связей и отношений существует их отношение к природе…» – писали К. Маркс и Ф. Энгельс [14, с. 441].
Следовательно, в условиях общественной жизни человека необходимо искать движущую силу его психического развития. Главной силой, движущей историческое развитие человеческого общества, стал способ добывания средств к жизни. Экономическое производство стало основой развития общественной, политической и умственной жизни людей. Для человека, жизнь которого была включена в рамки общественной среды, возник вытекающий из экономической структуры общества антагонизм классовых интересов. В классовом обществе, основанном на эксплуатации, борьба за материальные блага принимает форму классовой борьбы.
Хотя антагонистические классы ведут борьбу, но они неразрывно связаны в единое целое в экономической структуре общества. Здесь также имеет место единство и борьба противоположностей, которые и являются движущей силой развития общества.
Знание – сила, и в классовом обществе этой силой завладели господствующие, эксплуатирующие классы. Образование и наука стали достоянием класса имущих. Психическое развитие разных классов общества находилось на разном уровне. Произошло разделение физического и умственного труда. Господствующие классы стремились всеми средствами держать «черный народ» в темноте, как это было, например, в России при царизме.
Развитие производства вело к возраставшему росту знаний, особенно при капитализме. Развитие капитализма в XIX и XX вв. было связано с бурным ростом естествознания и технических наук. Росла связь науки с производством. Развились химическая промышленность во всем ее многообразии, металлургия, промышленное использование электрической энергии, современная механика, авиация, радиотехника, ядерная физика и проч. Как на пример влияния буржуазной «практики» на науку можно указать на развитие в текущем веке в связи с войнами химии взрывчатых веществ и авиации.
Развились прикладные науки, возникла огромная техническая литература. При больших индустриальных предприятиях стали устраивать заводские лаборатории. Промышленность стала давать заказы прикладным наукам. Буржуазия не жалеет затрат, если, конечно, они хорошо окупаются. Высокий технический уровень производства, применение в сельском хозяйстве машин и агробиологии требуют повышения умственного уровня работающего. Для больших индустриальных предприятий необходимо наличие значительного количества высококвалифицированных мастеров и рабочих. Техническое применение науки и искусство рабочего вошли в круг производительных сил.
Повышение народного образования стало вызываться интересами производства. Дать образование настолько, насколько это нужно в интересах производства, то есть в интересах буржуазии, и в то же время дезориентировать народные массы в вопросах социальных и политических – вот неразрешимая задача, которая стояла и стоит перед буржуазией. В итоге – высшее и среднее образование в капиталистических странах оказывается привилегией господствующих классов и труднодоступно для людей малообеспеченных. Вследствие этого резко проявляется деление на людей физического и умственного труда. На наших глазах Гитлер показал, как буржуазия может распоряжаться средствами духовного развития. Школа, литература, радио, театр и т. п. – все ставится на службу буржуазии, для укрепления ее положения, для «затуманивания голов» народных масс. В капиталистическом обществе трудящиеся борются не только за повышение своего материального положения, но и за образование.
Совершенно иная ситуация создалась в Советском социалистическом государстве. Основным требованием закона социализма является обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества. В настоящее время ставится проблема уничтожения существенного различия между умственным и физическим трудом. Социалистическое общество создает условия для подъема всех трудящихся на высший уровень психического развития.
В Советском Союзе нет антагонистических классов и нет классовой борьбы. Должны ли в социалистическом обществе исчезнуть всякие противоречия? В. И. Ленин [10] при чтении книги Н. И. Бухарина «Экономика переходного периода» отметил, что при социализме классовые антагонизмы исчезнут, но противоречия между природой и обществом, производительными силами и производственными отношениями будут иметь место.
Действительно, в советском социалистическом обществе нет классовой борьбы, но оно в целом ведет грандиозную борьбу с природой, которая частью направлена на покорение природы и использование ее богатств и сил, частью носит защитный характер: борьба с болезнями растений, насаждение лесозащитных полос и т. п. Оно создает промышленность в грандиозных масштабах на гигантских предприятиях, машинизирует и электрифицирует сельское хозяйство. Ставится проблема повышения производительности труда, в разрешении которой заинтересовано общество в целом и каждый трудящийся в отдельности, так как повышение производительности труда в социалистическом обществе представляет естественный путь к улучшению жизни всех трудящихся. Решение огромного количества новых задач, возникающих при строительстве промышленности и развитии сельского хозяйства, вопросов, возникающих при овладении энергией великих рек, орошении пустынь и их освоении – все эти бесчисленные вопросы требуют научной разработки. При этих условиях наука и народное образование должны были подняться, и они действительно поднялись на небывалую высоту. Научные и технические знания, которыми обладают участники производства, наряду с их опытом и производственными навыками стали одной из важнейших производительных сил. Введение обязательного семилетнего и планирование обязательного десятилетнего курса обучения, открытие многочисленных курсов по повышению квалификации – все это неизбежно вытекает из структуры социалистического общества и его хозяйства.
Народное образование в социалистическом обществе необходимо, с одной стороны, в качестве важнейшего фактора в решении хозяйственных задач. С другой стороны, оно открывает трудящимся путь к подъему на более высокую ступень психического развития.
Нет надобности останавливаться на том, что в нашем обществе, где знание высоко ценится социальной средой, важное положение образования и науки создает один из сильнейших индивидуальных мотивов к овладению знаниями. Такое же стремление к образованию наблюдается в настоящее время не только в Советском Союзе, но и в странах социалистического лагеря.
Построение коммунистического общества, переход от царства экономической необходимости в царство свободы («каждому – по потребностям») не будет, конечно, означать остановки в развитии общественной жизни и психики человека. Движущая сила развития: единство и борьба противоположностей не исчезнет и на новом этапе жизни.
В. И. Ленин, подчеркивая абсолютный характер борьбы противоположностей, писал: «Единство (совпадение, тождество, равнодействие) противоположностей условно, временно, преходяще, релятивно. Борьба взаимоисключающих противоположностей абсолютна, как абсолютно развитие, движение» [9, с. 317]. Новые условия жизни принесут новые противоречия, которые сделаются движущей силой дальнейшего развития человека и его психики.
Итоги сказанному о развитии психики можно подвести следующим образом. Животный организм развился как часть природы в единстве с ней и в то же время противостоял ей как организованное целое. Психика животных развилась в ходе непосредственного взаимодействия с природой как функция мозга, дающая высшее приспособление к внешнему миру.
Психика человека поднялась по сравнению с психикой животных на высшую ступень развития, благодаря труду и развитию второй сигнальной системы (речи), создавшей новые функциональные возможности головного мозга. Внешней средой человека стала общественная среда, и его отношение к природе в процессе труда опосредствуется его общественными связями и отношениями. В классовом обществе, основанном на эксплуатации, едином по своей структуре в целом, но делящимся на антагонистические классы, борьба за жизненные блага и средства образования, а, следовательно, и психического развития, приняла форму классовой борьбы.
На высшей в настоящее время ступени развития человеческого общества – в социалистическом обществе – происходит взаимодействие общества с природой с целью максимального удовлетворения материальных потребностей всего общества и за то, чтобы обеспечить всем членам общества всестороннее развитие их физических и умственных способностей. Причем все трудящиеся становятся участниками этой борьбы, а психическое развитие является одним из важнейших условий победы. Таким образом, на всех ступенях совершенствования психики движущей силой ее развития является прямое или опосредствованное трудовой деятельностью общества в целом приспособление человека к природе, часть которой он составляет и в единстве с которой находится.
2. Самодвижение организма и факторы развитие психики
2.1. Роль состояния внутренней среды организма и органических потребностей
Другим важнейшим вопросом диалектики в психологии представляется вопрос о том, является ли движущей силой развития психики и ее органа, головного мозга, причины внешние, лежащие вне организма, или развитие ее происходит под влиянием причин внутренних, присущих самому организму, или при одновременном действии причин внешних и внутренних?
Диалектический материализм рассматривает живую материю (животных, человека), выражаясь словами В. И. Ленина, в их «спонтанейном развитии», в «самодвижении», эволюцию – как «внутренне необходимое движение», обусловленное структурой самой вещи, ее отношением к другим вещам. Мысль о «самодвижении», лежащем в основе развития живых существ, была высказана первоначально Гегелем. По этому поводу В. И. Ленин так писал в своем «Конспекте книги Гегеля “Наука логики”»: «Движение и «самодвижение» (это NB! самопроизвольное (самостоятельное), спонтанейное, внутренне-необходимое движение), «изменение», «движение и жизненность», «принцип всякого самодвижения», «импульс» (Trieb) к «движению» и к «деятельности» – противоположность «мертвому бытию» – кто поверит, что это суть «гегелевщины», абстрактной и abstrusen (тяжелой, нелепой?) гегельянщины?? Эту суть надо было открыть, понять, hinüberretten (спасти – нем.), вылущить, очистить, что и сделали Маркс и Энгельс» [7, с. 127].
В. И. Ленин неоднократно высказывался о «самодвижении всего сущего». Так, в работе «К вопросу о диалектике» он пишет о двух концепциях развития (эволюции): первая рассматривает «развитие как уменьшение и увеличение, как повторение». Она «мертва, бледна, суха». При ней «остается в тени самодвижение, его двигательная сила, его источник, его мотив (или сей источник переносится во вне – Бог, субъект etc.). При второй концепции главное внимание устремляется именно на познание, источника “само”движения… Только вторая дает ключ к «самодвижению» всего сущего; только она дает ключ к «скачкам», к «перерыву постепенности», к «превращению в противоположность», к уничтожению старого и возникновению нового» [9, с. 317].
Имеет ли закон «самодвижения всего сущего», закон «спонтанейного развития» значимость в развитии психики животных и человека, и, если да, то каков источник, причина «самодвижения»?
Начнем рассмотрение вопроса с наиболее простых фактов. И. П. Павлов свои взгляды на физиологические основы активности организмов сформулировал так: «…жизнь животных и нас направляется основными тенденциями организма: пищевой, половой, агрессивной, исследовательской и т. д…» [16, с. 406]. Центрами сложнейших безусловных рефлексов (инстинктов): пищевого, оборонительного и т.д. являются подкорковые узлы, в которых «…заключен фонд основных внешних жизнедеятельностей организма» [16, с. 402]; «…подкорка является источником энергии для всей высшей нервной деятельности, а кора играет роль регулятора по отношению к этой слепой силе, тонко направляя и сдерживая её» [16, с. 404 – 405].
Физиологические механизмы, лежащие в основе органических влечений (голода, жажды, полового влечения), в настоящее время в значительной степени выяснены. Поддержание постоянства внутренней среды организма животных и человека (изохимии, изоосмоса, изоионии, изотермии), без которого невозможна жизнь организма, обеспечена действием физиологических механизмов, которые активируют поведение организма в том направлении, как это нужно для сохранения его жизни, вызывают «внутренне необходимое движение организма».
Влияние этих подкорковых механизмов проявляется даже у собаки, лишенной коры головного мозга. Ко времени приема пищи такая собака, находящаяся большую часть времени в сонном состоянии, просыпается и проявляет двигательное возбуждение, но это «слепая» реакция: бескорковая собака не находит пищи, которая лежит у нее под носом или даже на ней самой [5]. У нормального животного возбуждение, эндогенно возникающее в подкорковых центрах, направляет его поведение на поиски пиши, воды, полового партнера. Животное может удовлетворить свои жизненные потребности лишь при правильном соотношении его реакций с внешней средой. Соответствие поведения с жизненной обстановкой обеспечивает кора головного мозга.
Влияние органических потребностей, как причины внутренне обусловленной активности, у животных выступает в простой и ясной форме. Несравненно сложнее вопрос о «самодвижении», связанном с удовлетворением органических потребностей у человека, но и у него сохранение физико-химического постоянства тела обеспечено действием аналогичных физиологических механизмов. Здесь – такие же взаимоотношения коры головного мозга и подкорковых центров. «Функции коры больших полушарий головного мозга, в том числе все психические функции человека, развиваются в неотрывной взаимосвязи и единстве с инстинктивной безусловной деятельностью организма. Этого нельзя забывать», – сказал И. П. Павлов на одной из клинических сред [18, с. 373].
У человека при влечениях с исключительной четкостью выступает неразрывная связь психических реакций с лежащими в их основе физиологическими процессами. При органических потребностях особенно легко возможно, говоря словами И. П. Павлова, «…физиологическую работу высшего отдела головного мозга животного привести в естественную и непосредственную связь с явлениями нашего субъективного мира на многих его пунктах» [16, с. 334].
Для краткости изложения коснемся лишь фактов, установленных при голоде. И. П. Павлов начал свое исследование высшей нервной деятельности с изучения явления, которое было им названо «психическим» слюноотделением: того факта, что у собаки при одном лишь показывании пищи наступает слюноотделение. Экспериментально им было доказано, что в основе реакции лежит непрерывный ход возбуждения, начиная с раздражения сетчатки, до акта секреции слюнных желез. Исходя из того, что «психическое» слюноотделение вызывается лишь у голодного животного, а у сытого такой реакции вызвать не удается, он сделал такой вывод: «Можно с правом принимать, что, как количество угольной кислоты в крови определяет энергию дыхательного центра, так… колебание в раздражимости, способности к реакции слюнных центров обусловливается различным составом крови голодного и сытого животного» [15, с. 30 – 31]. Так впервые в истории человеческой мысли была установлена материальная обусловленность явления, которое считалось «психическим», и была выяснена связь этого «психического» явления не только с ходом материальных процессов в нервной системе, но и с химизмом тела.
В ходе исследования, исключительного по своей глубине и обширности, были выяснены закономерности сложнейших физиологических процессов, имеющих место при пищевых реакциях: закон образования, угасания и торможения временных связей и ряд других основных закономерностей в работе головного мозга.
Временная связь оказалась материальной сущностью того, что в психологии называется ассоциацией, а законы замыкания и функционирования временных связей – тождественными с законами образования и функционирования ассоциаций.
В настоящее время выяснен физиологический механизм, с функционированием которого связаны психические явления, наблюдающиеся при голоде. При обеднении крови питательными веществами «голодная кровь» возбуждает клетки подкорковой части пищевого центра, находящегося в сером бугре. Отсюда возбуждение передается на висцеральное ядро блуждающего нерва. Возникает нервная импульсация по эфферентным волокнам блуждающего нерва, которая вызывает сокращения желудка и нижней части пищевода, а давлением сокращающейся мускулатуры раздражаются интерорецепторы желудка. Возбуждение, вызванное раздражением окончаний афферентных нервов, передается в зрительный бугор и кору головного мозга и вызывает ощущение голода тем же порядком, как вызываются вообще висцеральные ощущения. При этом ощущение голода сопровождается резко отрицательным чувственным тоном. В это же время, вследствие возбуждения коры импульсами, идущими от подкорки, возникают представления о еде и активность, направленные на утоление голода. Причем ясно, что представления вызываются на основании установившейся временной связи, так как появляются представления о той именно пище, которая употреблялась данным лицом и казалась наиболее вкусной. У европейца не возникает представление о тюленьем жире или теплой крови оленя, а у якута – представление о блюдах европейской кухни, если он их не едал.
При сильном пищевом возбуждении сознание может быть полностью захвачено мыслями о еде. «Пищевые» представления получают при этом доминирующий характер, возникновение других представлений тормозится, вся активность голодного человека направляется на получение пищи. Но как только голод утолен, и раздражение коры мозга импульсами, идущими из подкорки, прекращается, «пищевые» представления теряют навязчивый характер и исчезают. Было экспериментально установлено, что ощущение сытости, наступающее раньше, чем питательные вещества поступают в кровь, возникает вследствие импульсов, идущих из наполненного желудка в пищевой центр.
Связь психических явлений – ощущения голода, течения представлений, поведения человека – с действием физиологического механизма, которое определяется рефлекторно химизмом тела, выступает при голоде с чрезвычайной ясностью. С полной убедительностью демонстрируется первичность материальных процессов и вторичность, зависимость психических реакций от действия процессов физиологических. С такой же убедительностью было доказано, что «влияние души на тело» при пищевых реакциях имеет материальную основу. Слюноотделение и повышение аппетита при виде вкусной пищи или при представлении о пище возникают в результате условно-рефлекторного возбуждения. Подавление аппетита при виде чего-либо отвратительного или при аналогичном представлении, воздержание от пищи по соображениям медицинского характера, отказ матери от пищи в пользу ребенка и т.д., потеря аппетита при сильном эмоциональном возбуждении (например, при страхе), а также при боли, жажде и т.д. есть проявления закона взаимоотношения в работе центров головного мозга: сильное возбуждение одного центра тормозит более слабое возбуждение других центров по закону доминанты [21].
В основе «психогенных» влияний лежит тот факт, что влияния коры и подкорки взаимны: как подкорковые центры могут оказывать действие на процессы, протекающие в коре головного мозга, так и кора может оказывать возбуждающее и тормозящее влияния на реакции подкорковых центров. Физиологическое исследование с полной убедительностью доказало при голоде первичность материальных процессов и вторичность, полную зависимость психических реакций от действия физиологической основы их, а также выяснило физиологический механизм, вызывающий «внутренне необходимое движение» при нем.
Исследованием безусловных и условных пищевых реакций при голоде И. П. Павлов дал классический пример глубокого исследования материальной основы психических явлений при органических влечениях. Аналогично построены физиологические механизмы, с функционированием которых связаны жажда и половое влечение. Основные законы высшей нервной деятельности, установленные при пищевых реакциях, являются общими закономерностями, имеющими место и при других органических потребностях. При них наблюдаются сходные взаимоотношения коры и подкорковых центров. Так же в связи с ходом нервных процессов возникают желания и соответственные представления, так же влечения могут временно господствовать над психикой и направлять поведение человека. Психика человека находится под воздействием соответственного физиологического механизма. Так же сила влечения падает после его удовлетворения. Как и при голоде наблюдаются «психогенные влияния» на телесные компоненты и субъективные переживания, в основе которых находится влияние коры на подкорковые центры. В связи с состоянием химизма тела возникает та или иная органическая потребность, и в зависимости от важности сохранения жизни индивидуума и вида наибольшую силу получает то одна, то другая потребность и определяет субъективные переживания и поведение организма.
При органических влечениях резко выступает не только неразрывная связь психических реакций с процессами в головном мозгу, но и опосредствованная через нервную систему связь психики с химизмом тела, с жизнью всего организма. Психика выступает при этом как одна из важнейших функций организма, а активность, появляющаяся при органических влечениях, возникает как «внутренне необходимое движение».
«Самодвижение», вызываемое импульсами, направленными на удовлетворение органических потребностей, происходило не в пустом пространстве, а в конкретной внешней материальной среде. Борьба с внешним миром за удовлетворение органических потребностей, за получение всего, что необходимо для поддержания жизни индивидуума и вида, была одним из важнейших факторов, вызвавших эволюцию психики.
2.2. Защита организма от неблагоприятных внешних воздействий
Другим важнейшим фактором развития психики является защита организма от неблагоприятных и вредоносных воздействий, исходящих из внешней среды и вызывающих ощущения боли, жара, холода, сырости и т.п. Сами по себе внешние воздействия, действуя на «мертвое бытие», на мертвый организм, могут вызвать лишь механические и физико-химические изменения. Внешние воздействия, не вызывающие активную реакцию организма, не могут вызвать в нем явлений развития.
Как пример действия на организм внешних влияний возьмем действие температуры окружающей среды. Одинаковые внешние температурные воздействия у разных организмов вызывают разные реакции. У огромного большинства животных отсутствуют механизмы, обеспечивающие независимость температуры тела от окружающей среды. У птиц и млекопитающих температура тела является постоянной и резко разнится от температуры внешней среды. Поддержание температуры на определенном уровне имеет огромное значение для организма, так как температура влияет на скорость химических процессов вообще и, следовательно, на течение биохимических процессов в частности. В создании постоянной температуры тела проявилась «внутренне необходимая» реакция ряда поколений организмов.
Сложный процесс терморегуляции осуществляется при помощи нервной системы. При этом структура физиологического механизма схематически сходна с регуляцией постоянства химизма крови. В гипоталамической области (в сером бугре) находится «тепловой центр», который, так сказать, установлен на определенную температуру крови. Повышение температуры крови выше нормы пускает в ход рефлекторные процессы, понижающие температуру тела (расширение сосудов кожи, усиление дыхания, потение), а понижение температуры крови действует на клетки теплового центра так, что пускаются в ход процессы, приводящие к повышению температуры. Регуляторное влияние на подкорковые центры теплорегуляции оказывает и кора головного мозга. Таким образом, нет прямого соотношения между температурой внешней среды и температурой тела человека, даже наоборот: холод вызывает усиление теплопродукции организмом, а высокая внешняя температура вызывает увеличение теплоотдачи.
Птицы, млекопитающие, и в частности человек, при колебаниях внешней температуры в довольно широких пределах сохраняют постоянную температуру тела, оптимальную для протекания биохимических процессов. Изменения внешней температуры вызывают очень разнообразные приспособительные реакции, которые носят характер безусловных и условных рефлексов. У животных в холодное время года вырастает более густой волосяной покров, пух, перья, развивается подкожно-жировой слой; они прячутся от холодного ветра, некоторые из них залезают в норы, впадают в зимнюю спячку и т. д. Колебания температуры тела вызывают у человека физиологические реакции типа безусловных и простейших условных рефлексов. Вместе с тем высшие корковые реакции, делающиеся возможными благодаря развитию второй сигнальной системы, вызывают определенные представления, стимулируют и дают определенное направление мышлению и поведению. Человек изобрел одежду, обувь, дома с отоплением и для их производства потребовалось развитие сложной промышленности. Эти продукты человеческого ума и труда имеют ту же конечную цель, что и безусловные рефлексы, стабилизирующие температуру тела: защиту организма от неблагоприятных метеорологических влияний, но только несравненно более совершенным образом.
Температурные раздражения являлись постоянным фактором, действовавшим в течение тысячелетий, а физиологические механизмы и способы сохранения постоянства температуры тела исторически эволюционировали. Внешние воздействия сами по себе не предопределяли структуры ответных реакций организма, которые при этом возникали. Эволюционировал организм, который в порядке «самодвижения», в силу присущей ему пластичности, выработал устойчивость к температурным влияниям и развил психику как средство высшего приспособления. В борьбе с внешними влияниями организм так совершенствовал свою организацию или так изменял поведение, что все более уходил от прямого, непосредственного действия температуры внешней среды. Возможность таких реакций живых организмов выработалась в ходе эволюции, создавшей потенциальные возможности разнообразных реакций в ответ на одинаковые внешние воздействия. Организм – созданное природой высшее единство – противостоит ей, оставаясь частью природы, оставаясь с ней в единстве.
Разрушительное раздражение вызывает ощущение боли и разнообразные рефлекторные реакции соматической, вегетативной и нейроэндокринной систем: рефлекторное отдергивание конечности, устранение всего тела, убегание от раздражения, реакции симпатической нервной системы, мобилизующие силы организма на его защиту и т. п. На базе безусловных рефлексов на основании индивидуального опыта вырабатываются условные защитные рефлексы. Любой индифферентный раздражитель очень легко может сделаться сигналом боли (условным раздражителем) и тогда вызывает такую же защитную реакцию, как само вредоносное раздражение, на базе которого он выработан.
При сильном болевом раздражении, аналогично тому, как при голоде, внимание всецело захватывается ощущением, возбуждается активность в виде действий, направленных на устранение раздражения, и сознание до тех пор приковывается к боли, пока она по той или иной причине не прекратится.
Организм, не чувствующий боли, обречен на гибель. Боль всегда побуждала людей к поискам средств для устранения и защиты от нее, подобно тому, как голод побуждал к поискам пищи; она заставила развивать сначала народную, затем научную медицину, создавать болеутоляющие и наркотические средства и т. д.
Таким образом, как удовлетворение органических потребностей организма, так и охрана его от действия высокой и низкой температуры и защита его от вредоносных и разрушительных воздействий обеспечиваются функционированием схематически сходных в своей структуре и динамике физиологических механизмов. Устанавливается аналогичная роль подкорковых механизмов и сходные взаимоотношения подкорковых центров и коры: подкорка действует на кору как источник силы, кора может тормозить действие подкорковых центров и регулирует поведение.
Как и при органических влечениях, в неразрывной связи с ходом процессов протекают психические реакции: в субъективном сознании возникают тягостные ощущения жара, холода, боли, которые могут стать невыносимыми. Мучительные переживания вызывают и фиксируют соответственные представления и могут всецело овладеть психикой. Вся энергия, все поведение, все помыслы могут быть направлены на устранение тягостных переживаний, а как только раздражение прекращается и перестают действовать пущенные в ход физиологические механизмы, психика освобождается от власти тягостных переживаний. Четкое функционирование защитных механизмов обеспечивает сохранение жизни, а нарушение их деятельности грозит организму опасностью или даже смертью.
К. Маркс об активирующей роли инстинктов сказал так: «Человек является непосредственно природным существом. В качестве природного существа, притом живого природного существа, он, с одной стороны, наделен природными силами, жизненными силами, являясь деятельным природным существом; эти силы существуют в нем в виде задатков и способностей, в виде влечений… » [11, с. 631].
Органические потребности и стремление к охране от вредных внешних воздействий вызывают «самодвижение», «внутренне необходимое движение» организма, обусловленное исторически сложившейся его структурой. Оно происходит на основании законов сохранения материи и энергии. В конечном счете, источником энергии организма является внешний мир. Организм аккумулирует энергию, активно добывая ее из внешнего мира, и расходует ее в процессе своей жизни. Эта аккумулированная из внешнего мира энергия делает возможным «самодвижение» организма, активное отношение к внешнему миру, в отличие от «мертвого бытия».
Активность человека вызывается или раздражениями, идущими из внешнего мира, или раздражениями, возникающими внутри организма в связи с его органическими потребностями.
И. М. Сеченов писал: «Первоначальная причина всякого поступка лежит всегда во внешнем чувственном возбуждении, потому что без него никакая мысль невозможна» [19, с. 104]. Эта фраза иногда приводилась как основание для возражения против значения для психики эндогенно возникающих раздражений.
При этом надо иметь в виду, что чувствительность внутренних органов в то время, когда писалась эта фраза, была мало известна. И. М. Сеченов в «Рефлексах головного мозга» [19, с. 76] писал: « К разряду же явлений самосознания относятся те неопределенные темные ощущения, которые сопровождают акты, которые совершаются в полостных органах груди и живота. Кто, не знает, например, ощущения голода, сытости и переполнения желудка? …К сожалению, относящиеся сюда вопросы чрезвычайно трудны для разработки, и поэтому удовлетворительное решение их принадлежит будущему».
В настоящее время дан ответ на эти вопросы. И. П. Павлов писал: «…необходимо признать, что в коре вместе с грандиозным представительством внешнего мира через афферентные волокна (а это есть необходимое условие высшего регулирования функций) имеется также и широкое представительство внутреннего мира организма, т.е. состояний, работы массы органов и тканей, массы внутренних органических процессов» [16, с. 140]. Эти слова И. П. Павлова получили обширное экспериментальное подтверждение. Теперь установлено, что кора головного мозга может вступать во временную связь и посылать импульсы ко всем внутренним органам, а от всех внутренних органов афферентные импульсы идут к коре головного мозга.
И. М. Сеченов, говоря о действии внешних раздражений как причине поступков, хотел сказать, что все действия человека материально детерминированы. Выяснение того факта, что раздражения, возникающие внутри организма, могут оказывать мощное воздействие на поведение человека, лишь дополняет взгляд, высказанный И. М. Сеченовым, вводя еще один важный фактор, детерминирующий поведение человека.
И. М. Сеченов полагал, что без внешнего чувственного раздражения психическая деятельность совершенно невозможна. Это утверждение он обосновывал тем соображением, что, когда человек засыпает глубоким сном, а также при сильном опьянении, хлороформном наркозе и обмороке потеря чувствительности к внешним раздражениям совпадает с исчезновением психической деятельности.
Этот взгляд И. М. Сеченова получил впоследствии и экспериментальное подтверждение. Опытами В. С. Галкина [2], выполненными в лаборатории А. Д. Сперанского, а также К. С. Абуладзе [1], установлено, что после выключения трех дистантных рецепторов меняется всё поведение собак: они теряют активность, «сон составляет основной фонд их жизни».
Аналогичные наблюдения были сделаны на людях. А. Штрюмпель и К. Зейфарт [23] описали больного с полной анестезией всего тела и односторонними слепотой и глухотой. Если больному закрывали функционирующий глаз и ухо, он тотчас же погружался в глубокий сон. Как только кора головного мозга лишалась притока внешних раздражений, психическая деятельность тотчас же затормаживалась.
Аналогичный случай описал Б. И. Шарапов [23]. Больной был слеп, не имел вкусовых, обонятельных и осязательных ощущений. Тонкая мышечно-суставная чувствительность была понижена, грубая – сохранена. У больного был сохранен слух и все виды кожной чувствительности в пределах 1-го, 2-го и 3-го пальцев левой руки. На остальной поверхности рук и ног чувствительность была резко понижена. Когда ему закрывали наружные слуховые проходы, он не засыпал, но когда вместе с выключением слуха надевали на левую руку шерстяную перчатку, то минут через 5 – 10 он засыпал, и сон продолжался 20 – 21 час.
Перед организмом стоят две главные задачи, без которых невозможно сохранение жизни: поддержание постоянства внутренней среды и сохранение целостности организма от вредных внешних влияний. В связи с этим мощные импульсы к проявлению организмом активности возникают как под влиянием внешних воздействий, с целью приспособления к ним или их избегания, так и под влиянием афферентных импульсов, возникающих внутри организма, движущих индивида к получению всего необходимого для жизни организма. Психические процессы при влечениях у человека протекают при этом в единстве с соответственными физиологическими процессами.
Животное приспособляется к природе, человек природу приспособляет к своим потребностям. Этот факт убедительно доказывает, что человек не представляет собой лишь пассивный объект для внешних влияний.
Для животного приспособление к природе – единственный путь к сохранению жизни. Все строение тела и функционирование его органов приспособлены к условиям существования в природной среде, его активность, «самодвижение» должно быть необходимым образом согласовано с внешней средой. Но одни внешние раздражения сами по себе не могли бы вызвать эволюции психики: если бы организм был совершенно пассивен, то действие внешних раздражений равнялось бы действию на «мертвое бытие». Появление психики и ее эволюция могли произойти лишь потому, что организм в ответ на внешние раздражения, благодаря своей активности и пластичности, обусловленными его внутренней структурой, исторически совершенствовал свои средства сохранения жизни. Эволюция шла в тесном соотношении внешнего и внутреннего и может быть понята только как результат одновременного совместного действия этих факторов.
У животных проявления активности как «внутренне необходимого движения» связаны лишь с органическими потребностями и потому относительно просты: у них резко выступает полная зависимость организма от природных условий существования.
3. «Самодвижение» человека в условиях социальной среды как необходимое условие развития психики
Труд в условиях социальной среды является средством удовлетворения жизненных потребностей и фактором развития психики.
У человека в высокой степени развился механизм отражения объективной реальности благодаря развитию второй сигнальной системы (речи). Органические потребности стали тоньше, появились новые потребности. Богатая психическая надстройка сильно завуалировала физиологическую базу, на которой она развилась.
Внешней средой человека является общественная среда. Соотношение влияний общественной среды и «самодвижения» человека представляется гораздо более сложным. Своим психическим развитием человек обязан общественной среде. Психика человека развивается до уровня психического развития той социальной группы, в которой протекает его жизнь, и даже выше. Сумма знаний и умений, уровень культуры, все содержание его сознания определяются его собственным бытием. Общество делает его человеком. Какова же его роль в обществе: является ли он пассивным объектом социальных влияний или при всей мощи социальных влияний он проявляет «самодвижение» в условиях социальной среды? Если «самодвижение» имеет место, то как оно возможно?
Человек в ходе развития трудовой общественной жизни все больше и больше уходил от непосредственного воздействия природы: от того времени, когда он скрывался в полумраке пещер, страдал от холода и голода, находился под постоянным страхом смертельной опасности. Сознание людей стало определяться не отношением их к природе, а их общественным бытием.
К. Маркс в знаменитом предисловии к «К критике политической экономии» писал об этом так: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» [12, с. 6 – 7].
Экономическое производство К. Маркс определяет как «общественное производство своей жизни» [12, с. 7]. Весь земной шар, насколько это в настоящий исторических момент возможно, засевается злаками, хлопчатником и другими растениями, способствующими удовлетворению потребностей; разводится огромное количество домашних животных, дающих не только пищу, но и шерсть для одежды и кожу для обуви; для защиты от атмосферных влияний строятся дома – от хижин до высотных домов – с отоплением, водопроводом, искусственным освещением и вентиляцией; создан разного рода механический транспорт для переброски всего, что нужно для производства (сырья, металла, угля, нефти и т. д.), продуктов производства и жизненных благ на далекие расстояния. Львиная доля человеческого труда идет на удовлетворение органических потребностей и защиту от вредных внешних влияний. Труд явился побудительной силой, вызвавшей эволюцию человеческой психики, а «побудительной силой этой побудительной силы» явились органические потребности и потребности защиты организма от повреждающих внешних воздействий (курсив ред. – О. З).
Если рабочий выплавляет металл, добывает уголь или нефть, которые сам не потребляет, то браться за труд его все равно побуждает необходимость удовлетворять жизненные потребности свои и своей семьи. Развернулась такая цепь причин и следствий: жизненные потребности на определенном уровне развития людей в условиях общественной жизни вызвали труд как средство их удовлетворения, а труд своим следствием имел развитие речи (второй сигнальной системы) и эволюцию психики. Таким образом, в конечном счете, источник развития психики человека лежит в «самодвижении», вытекающем из структуры и жизни организма как целого и проявляющемся при определенных жизненных условиях.
Благодаря труду, у человека развились потребности, которых нет у животных. «Благодаря производству, – пишет Ф. Энгельс, – так называемая struggle for existence (борьба за существование – англ.) вскоре перестает ограничиваться одними лишь средствами существования, но захватывает и средства наслаждения и развития» [25, с. 622]. Эти новые потребности развились большей частью на базе органических потребностей: вкусно приготовленная пища, напитки, красивая одежда, красивая и удобная обстановка жилища, предметы комфорта. При этом не только удовлетворяется органическая потребность, но и проявляются социальные мотивы поведения: желание, чтобы одежда соответствовала моде, положению, занимаемому в обществе, жилище и его обстановка как минимум соответствовали бы принятому в данной среде, а, если возможно, то и превзошли бы других.
Влияние органических потребностей при этом сочетается с побуждениями социального порядка: гордостью, тщеславием, самолюбием и т. п. Развиваются также и потребности чисто социального характера: потребность в общении, в интересном чтении, в зрелищах и т. п. Несомненно, что и чисто социальные по своему происхождению потребности являются также одним из источников активности, связанной с индивидуальными мотивами данной личности. В буржуазном обществе, как это отмечает К. Маркс, развились спекуляции на том, чтобы создавать новые потребности, чтобы, склонив человека к новым способам наслаждения, толкнуть его к денежным тратам, сделать рабом утонченных, неестественных потребностей. Так, на одной стороне порождалась утонченность потребностей и средств, служащих для их удовлетворения, а на другой стороне нужда приводила к грубому упрощению потребностей – к «оскотинению».
Относительно социально обусловленных эмоций (гордость, презрение, тщеславие, дружба, симпатия и т. д.), материальная основа которых в настоящее время остается еще невыясненной, надо сказать, что в психофизиологической основе их, в конечном счете, также лежат положительные или отрицательные реакции, являющиеся эмоциональными реакциями на + или – , получаемые субъектом от действия раздражения, вызывающего реакцию. Связь эта не всегда ясна, но она есть.
Что касается физиологической основы эмоций, то, согласно взглядам И. П. Павлова, она, как и при влечениях, связана с функцией подкорки и также является источником энергии для высшей нервной деятельности. Как при органических потребностях, так и при эмоциях, на базе лежащих в их основе подкорковых безусловных реакций по закону временной связи строятся высшие реакции. Этот вопрос в сжатой форме изложен мною в статье «Аффективность и закономерности высшей нервной деятельности» [4].
Общественное бытие определяет сознание людей, но последнее по-разному складывается у различных людей, живущих в одном и том же обществе. Так, в буржуазном обществе психология эксплуататоров разнится от психологии эксплуатируемых. У них разные, часто противоположные, желания и взгляды (эксплуататор желает повысить степень эксплуатации, а эксплуатируемый желает освободиться от всякой эксплуатации), различные оценки явлений экономической и общественной жизни, разные моральные взгляды и т. д. Каким образом возникает такая разница в сознании?
Ф. Энгельс в письме к Ф. Мерингу так останавливается на этом вопросе: «…упущен еще только один момент, который, правда, и в работах Маркса, и моих, как правило, недостаточно подчеркивался… А именно – главный упор мы делали, и должны были делать, сначала на выведении политических, правовых и прочих идеологических представлений и обусловленных ими действий из экономических факторов, лежащих в их основе. При этом из-за содержания мы тогда пренебрегали вопросом о форме: какими путями идет образование этих представлений и т. п.» [ 27, с. 82 ].
Советская психология признает как одно из основных положение: общественное бытие определяет сознание человека. Тем самым перед психологом ставится вопрос, при посредстве каких психических и лежащих в их основе материальных процессов происходит передача социальных влияний на индивидуальную психику? Без ответа на этот вопрос социальные воздействия повисают в воздухе, лишенные материальной опоры, как влияния чисто «духовные». Монистически-материалистическая психология должна дать ответ на этот вопрос и в плане психологического исследования, и также исследования материального субстрата, неразрывно связанного с соответственными психическими процессами.
Ключ к пониманию возникновения сходных психических черт, одинаковых мыслей, установок, эмоциональных реакций в головах отдельных людей в зависимости от места, занимаемого ими в производственных отношениях, надо искать в первую очередь в их потребностях, интересах, чувствах и эмоциях, являющихся реакциями на пользу или вред для человека раздражений, получаемых из отражаемой психикой объективной реальности (курсив мой – О. З).
В. И. Ленин подчеркивал, что помыслы и чувства «…вытекают необходимо из данной общественной среды, которая служит материалом, объектом духовной жизни личности и которая отражается в ее “помыслах и чувствах” с положительной или отрицательной стороны, в представительстве интересов того или другого общественного класса» [6, с. 423].
Классовые отношения преломляются в психологии людей разных классов в первую очередь в виде положительных и отрицательных аффективных реакций. Классовая психология пролетария может сложиться и до выработки кассовой идеологии, как психическая установка, вызванная давлением конкретных фактов, но она является силой, толкающей к восприятию классовой идеологии. С другой стороны, буржуазия не потому не признает справедливыми требования рабочих, что она так умственно слаба, что не может понять факта эксплуатации, а потому, что она заинтересована в сохранении эксплуатации, а там, где действуют чувства и эмоции, разум часто молчит, теряет свою силу и идет на поводу чувств. «Только романтик и может думать, что можно силлогизмами бороться с интересами», – сказал В. И. Ленин [6, с. 368].
Основной экономический закон современного капитализма: обеспечение максимальной прибыли, и основной экономический закон социалистического общества: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества – оба эти закона отражают противоречивые интересы людей. Первый закон формулирует интересы класса эксплуататоров, второй – интересы трудящихся, построивших общество, свободное от эксплуатации человека человеком.
В общей форме то же К. Маркс формулировал в следующих словах: «…сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями» [12, с. 7]. Направленность классовой психологии возникает и формируется в головах отдельных лиц данного класса как «внутренне необходимая» реакция на условия материальной жизни, как проявление «самодвижения» организма человека, находящегося в определенных условиях.
Чувства, желания, «помыслы» эксплуатируемого неизбежно возникают под влиянием нужды, полуголодного существования, тяжелого положения семьи, но эксплуатирующие классы всегда принимают меры к тому, чтобы помешать осознанию эксплуатируемыми своего положения. В государствах, основанных на эксплуатации, школа, религия, специально с этой целью издаваемая литература всегда стремились воспитывать чувство покорности, смирения, надежду на награду на небесах, полу религиозное благоговение перед королями, царями и т. д., но тяжелая бесправная жизнь будила другие чувства, другие мысли. Организм со своими органическими потребностями настойчиво вызывал и поддерживал защитные чувства, а пущенная жизнью в ход аффективность пробуждала соответствующие мысли и направляла поведение.
Возникновение классовой психологии и готовность к принятию той или иной классовой идеологии под влиянием места, занимаемого человеком в производственных отношениях, показывает, что, в конечном счете, у человека жизнь организма как целого, его «самодвижение» детерминируют мысли и поведение. Чувствует, думает, действует данный именно человек, выросший в определенной семье, отражавшей в себе свое общественное бытие – в семье помещика или крестьянина, капиталиста или рабочего, испытавший влияние школы, определенной литературы, религии, испытавший в течение своей жизни влияние на его жизненные интересы его места в производственных отношениях, влияние мыслей людей, находящихся в сходных условиях, испытавший враждебность и солидарность интересов, несправедливость, обиду и т. д. и т. п. Человек солидаризируется с ближайшей социальной средой, или жизнь может сложиться так, что он к среде, непосредственно окружающей, приходит в остро враждебные отношения и идет навстречу среде более далекой. М. Горький сказал по этому поводу: «…человека создает его сопротивление окружающей среде» [3, с. 516] и «Всем хорошим во мне я обязан книгам».
В реакциях на всю сумму переплетающихся внешних воздействий как один из факторов выступает также и тип нервной системы данного человека. Слабый тип имеет тенденцию реагировать пассивно-оборонительными реакциями (страхом, уклонением от борьбы, покорностью), сильный тип – активно-оборонительными реакциями (гневом, ненавистью, борьбой); сильный возбудимый тип реагирует иначе, чем сильный уравновешенный. Все это создает разнообразие индивидуальных реакций на явления социальной жизни и объясняет, почему из общего закона влияния на психику места, занимаемого человеком в производственных отношениях, наблюдаются исключения и разного рода вариации. У человека возникают «чувства и помыслы», желания, надежды, он ищет лучшей доли в жизни, борется за свои мечты, но он, как правило, не знает психофизиологических механизмов, которые побуждают его мысли, влияют на мировоззрение, жизненные цели, симпатии, антипатии, поведение (курсив мой – О. З.). Он считает себя существом разумным и в своих мыслях, и в своей воле видит первопричину своей психической и физической активности.
На это неоднократно указывал Ф. Энгельс: «…что материальные условия жизни людей, в головах которых совершается этот мыслительный процесс, в конечном счете, определяют собою его ход, остается неизбежно у этих людей неосознанным, ибо иначе пришел бы конец всякой идеологии» [26, с. 313]. «Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того, чтобы объяснять их из своих потребностей (которое при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются), и этим путем с течением времени возникло то идеалистическое мировоззрение, которое овладело умами в особенности со времени гибели античного мира [25, с. 493].
У животных их борьба за сохранение жизни, за удовлетворение органических потребностей связана с функционированием сравнительно простых физиологических механизмов. У человека имеются те же цели, но только утонченные и усложненные вновь развившимися потребностями. Они достигаются при наличии чрезвычайно специализированной психической деятельности, связанной с усложненной деятельностью головного мозга. Его поведение чрезвычайно специализировалось. Для добывания жизненных благ им применяются не только ум, знания, навыки, искусство в качестве средств, считающихся в данном обществе дозволенными, но пускаются в ход хитрость, обман, интриги, клевета, подхалимство и т. п.
Пища усовершенствовалась. Человек не только удовлетворяет голод и жажду, но стремится сделать их удовлетворение источником наслаждений; жилища, одежда чрезвычайно далеко ушли от того состояния, в каком они были у троглодитов; функция размножения получила богатую психологическую надстройку – романы, песни, музыка, картины говорят о красивой, изящной любви.
Но при чрезвычайно сложной надстройке влечения развиваются на той же физиологической базе, и выполнение функций, с которыми связаны органические потребности, остается и теперь необходимым условием сохранения жизни индивида и вида. Так же подкорковые центры у человека выступают в качестве источника силы, а кора головного мозга в своем развитии создает богатейшую психическую жизнь, регулирует импульсы, исходящие из подкорки, направляя и сдерживая их согласно внешней обстановке. Как и более низшие организмы, человек, по выражению И. П. Павлова, живет как «…система в высшей степени саморегулирующаяся, сама себя поддерживающая, восстанавливающая, направляющая и даже совершенствующая» [16, с. 188]. Так и эволюция психики с ее огромными богатствами имеет своей основой «самодвижение» организма, направленное к сохранению жизни в условиях внешней среды и на покорение внешней среды в смысле приспособления ее к своим потребностям.
В предыдущем изложении появление и развитие психики ставилось в зависимость от «самодвижения» организма в процессе утверждения им своей жизни, в процессе борьбы его за оптимальные условия существования. Это может дать повод к такому толкованию этой схемы, что человек изображается способным к действию только в свою личную пользу, т. е. к беспросветному эгоизму. Это, конечно, не так.
Факты показывают, что мотивы поведения далеко не всегда диктуются только личными интересами. Отношения человека к другим людям могут носить не только антагонистический, но и социально положительный характер. Родители часто заботятся о детях как о самих себе и даже больше (если не считать исключений). Часто имеют место в жизни дружественные, благожелательные отношения людей. Бoлее того: много людей жертвовало своими личными интересами в борьбе за интересы своего класса, за интересы родины.
История русской революции была историей великих дел и великих жертв героев революции, мужественно шедших в тюрьмы и ссылки, в битвы за победу революции, а после победы ее – историей самозабвенного труда по построению экономики социалистического общества.
При известных условиях имеет место идентификация личных интересов с интересами той социальной группы, с которой человек сознательно или бессознательно связывает свои интересы и за интересы которой борется как за свои собственные. При этом проявляется влияние воспитания, среды, которая высоко оценивает полезные для нее действия, чтит своих героев и т.д. Воспитывая в своих членах чувство долга, общество в то же время устанавливает наказания за его невыполнение и покрывает позором нарушителей.
Люди страдали и жертвовали своими интересами по разным поводам: «за правду», по-разному понимаемую, за двуперстное сложение, по чувству долга, тоже по-разному, иногда нелепо понимаемому, за «честь» в разнообразном ее субъективном понимании. Люди смерть предпочитали позору и т. д. и т. п.
Реакции, вытекающие из высокой чувствительности к общественному мнению, к похвале и порицанию, часто не носят характера обдуманных действий, а возникают как по преимуществу эмоциональные реакции. Однако реакции такого рода зачастую имели реальное значение: человек, потерянный во мнении общества, претерпевал часто и материальный ущерб.
Мы соединили здесь в одно реакции, являющиеся разнородными. Общее для них лишь то, что люди идут на страдания и даже на смерть по побуждениям общественного характера. При всем их различии каждое из этих побуждений является детерминированной суммой материальных условий, при которых оно возникает, хотя наша моральная оценка этих действий могла быть совершенно разной. Конечно, в реакциях социально положительных связь их с примитивными тенденциями организма отдаленная, но она есть, есть и в том случае, если человек от интересов индивидуальных возвышается до интересов групповых, национальных, классовых и борется за них в субъективном сознании не как за интересы личные, а как за интересы общественные. Это уместно сопоставить со словами Ф. Энгельса о том, что не только право и политика, но и идеологии «…еще более удаляющиеся от материальной экономической основы, принимают форму философии и религии. Здесь связь представлений с их материальными условиями существования все более запутывается, все более затемняется промежуточными звеньями. Но все-таки она существует” [26, с. 312].
Человек воспринимает внешние для него воздействия, переживает свои мысли, решения и действия, но вне его сознания при этом остается большей частью действие физиологических механизмов, лежащих в основе субъективных реакций, вся сложность и материальная детерминированность этих физиологических реакций. Например, человек чувствует голод, но не чувствует сложных биохимических и физиологических реакций, которые его вызывают. В своих осознаваемых ощущениях, мыслях и решениях он видит причину своих действий, но не сознает причину той причины, которая, как ему кажется, вызвала его мысли и решения (курсив мой – О. З.).
Можно сказать, что те, кто не знают материальных сил, скрыто действующих на психику, видят явления, мелькающие на поверхности, но не видят тех глубинных сил, которые, хоть действуют незаметно, но все же определяют ход событий.
Идентификация своих интересов с интересами той или иной социальной группы или класса, с которыми человек спаялся в процессе своей жизни, и действия в их интересах не опровергают принципа «самодвижения», лежащего в основе поведения человека.
В условиях жизни общества, основанного на классовом антагонизме, человек не остается пассивным, но проявляет «самодвижение», являющееся «внутренне необходимым». В социалистическом обществе классовые антагонизмы исчезли, но имеются противоречия между природой и обществом, производительными силами и производственными отношениями. При этом каждый трудящийся является участником борьбы всего общества за освоение природы, за обеспечение удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества. В таком обществе общественное производство является по сути дела личным делом каждого трудящегося.
В. И. Ленин учил, что десятки миллионов людей можно подвести к коммунизму, когда энтузиазм народных масс, рожденный революцией, будет сочетаться с принципом личной заинтересованности. В годы революции пробуждается энтузиазм масс, в самоотверженной борьбе приносятся великие жертвы, но это не аскетические жертвы самоотречения, а жертвы эти приносятся для того, чтобы освободиться от нужды и тяжелой эксплуатации, ради построения счастливой жизни. Энтузиазм рождается условиями жизни, и в основе его лежит «самодвижение», возникающее как «внутренне необходимое движение».
Так, на всех ступенях развития общественной жизни человека наблюдается его «самодвижение», как «внутренне необходимое движение» в процессе производства им своей жизни.
В доказательство того, что общественное бытие определяет сознание человека, психолог может без труда привести массу примеров, иллюстрирующих влияние общественного бытия на сознание людей. Путем психологического анализа он может выяснить, как в процессе жизни у того или иного лица складывалось его индивидуальное сознание, под влиянием каких факторов формируется классовая психология человека в результате условий его общественного бытия, но при этом, по существу, нельзя будет отличить, стоит ли психолог на идеалистической или материалистической точке зрения.
Если при исследовании психического воздействия остается неизвестной материальная основа его, физиологический механизм, отражающий влияния социальной среды, то эти психические воздействия остаются только психическими – «духовными», лишенными материальной причинности. При психологическом толковании связи сознания с бытием могут устанавливаться лишь психические связи, и не может быть выяснена непрерывная цепь материальной причинности явлений. В связь и обусловленность материальных явлений, совершающихся в природе, включаются действия человека, причина которых остается «духовной», признаются явления, происходящие, по выражению И. П. Павлова, «ни оттуда, ни отсюда».
Диалектико-материалистическая психология не может удовлетворяться установлением только психических связей. Но и для чисто психологического понимания вопроса возникают большие трудности. Влечения, чувства, и эмоции играют, как и интеллектуальные процессы, весьма важную роль в психике человека вообще и в вопросе о механизме передачи социальных влияний на сознание, в частности.
Между тем, как раз учение об аффективности до сих пор представляло наименее разработанный отдел психологии. В учебниках психологии органическим влечениям почти совсем не уделялось места. О влечениях советские психологи упоминают главным образом для того, чтобы дать критические замечания о фрейдизме или упомянуть о буржуазной «глубинной психологии». Как будто влечения потеряли всякое значение в психике человека по той причине, что З. Фрейд и Ф. Краус сделали их объектом идеалистических суждений. Ф. Энгельс на могиле К. Маркса сказал: «Подобно тому, как Дарвин открыл закон развития органического мира, Маркс открыл закон развития человеческой истории: тот, до последнего времени скрытый под идеологическими наслоениями простой факт, что люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т. д….» [24, с. 350].
Кажется, что этот «простой факт» остается скрытым и для психологов, стоящих, по их словам, на марксистской точке зрения. Производство «средств наслаждения и развития», возникновение с развитием материальной культуры новых потребностей увеличивается и будет прогрессивно расти. Однако нельзя забывать того, что добывание средств удовлетворения органических потребностей и теперь поглощает главную долю человеческого труда и является необходимым условием сохранения жизни людей, как бы высоко они ни поднялись в своем развитии.
Игнорирование психологии органических влечений, фундамента, на котором развилась сложнейшая психологическая надстройка, наносит ущерб развитию материалистической психологии. При этом нельзя забывать основное требование научного мышления, на которое указывал И. П. Павлов: «…в области сложных явлений начинать с возможно простейшего случая…» [15, с. 118], ибо «…простое, элементарное понятно без сложного, тогда как сложное без элементарного уяснить невозможно…» (там же, с. 105). А как раз область органических влечений дает наиболее «простой случай» связи психики с жизнью организма.
Эмоциям советскими психологами также уделяется очень мало внимания. Б. М. Теплов в своем докладе: «Об объективном методе в психологии» говорил о том, что элементарные чувства и эмоциональные состояния являются в высшей степени «темными» для самонаблюдения, и о том, что вся история психологии показывает, что нет объекта более безнадежного для изучения его путем самонаблюдения (путем словесного отчета), чем эти простейшие эмоциональные состояния [20, с. 1952].
Пока изучение аффективности будет находиться на задворках психологии, до тех пор вопрос о влиянии социального бытия на сознание людей будет представлять неодолимые трудности. Этим я отнюдь не хочу сказать, что в данном вопросе аффективность – все, а значение интеллектуальной стороны равно нулю, но утверждаю лишь, что изучение только интеллектуальной сферы при игнорировании аффективности, как это, в значительной мере, имеет место в настоящее время, не дает возможности установить даже психические основы передачи социальных влияний на психику, не говоря уже о материальной их обусловленности.
Решение вопроса о материальной основе передачи влияния общественного бытия на сознание может быть дано лишь при помощи физиологического метода исследования. Материальный субстрат эмоциональных реакций к настоящему времени исследован мало, значительно меньше, чем физиология органических потребностей. Но и здесь, благодаря трудам И. П. Павлова, установлены основные закономерности в течении физиологических процессов, лежащих в основе эмоциональных реакций.
И. П. Павлов считал эмоции функцией подкорковых узлов: «…временная связь, – писал он, – может образоваться со всяким из специальных центров ближайших подкорковых узлов…» [16, с. 110]. Частным случаем, вытекающим из этого общего положения, является образование условных рефлексов на базе центров, функцией которых являются эмоциональные реакции.
Кора и подкорка выполняют в неразрывной совместной работе одну общую функцию обслуживания организма. Большие полушария, по выражению И. П. Павлова, «высший орган соотношений организма с окружающей средой», держат следующие за ним отделы головного мозга под свои влиянием, осуществляют отрицательную индукцию на подкорку. При возникновении сильной эмоции, связанной со значительным возбуждением соответственных подкорковых центров, возбуждение из этих центров идет в кору головного мозга и вызывает выраженное возбуждение известного района больших полушарий. Вследствие этого возникает распространенная отрицательная индукция, исключающая регулирующее влияние остальных частей полушарий. Эти взаимоотношения коры головного мозга и подкорковых центров лежат в основе сознательных влияний на эмоции и возможности обратных влияний эмоций на интеллектуальные процессы, на «разумное» поведение.
Исследование второй сигнальной системы установило материальную основу, которая делает слово силой, выяснило, почему слово наяву и в гипнозе может вызывать гнев, страх, радость. Общие принципы деятельности сложных подкорковых рефлексов, установленные И. П. Павловым, имеют огромное значение как отправной пункт исследования материальной основы эмоций, но это лишь введение к детальному исследованию в это области. До сих пор не исследована детально структура и динамика физиологических реакций, лежащих даже в основе наиболее простых эмоций, таких как гнев, страх, радость. Временные связи коры головного мозга с соответственными подкорковыми центрами не подвергнуты систематическому исследованию. Надо отметить, что здесь сложность подлежащих исследованию процессов увеличивается участием в них эндокринно-вегетативной нервной системы.
В исследовании материального субстрата эмоциональных реакций сделаны лишь первые шаги. До исследования материальной основы высших эмоций, тонких колебаний чувств и их оттенков в настоящее время еще очень и очень далеко. Быть может, так же далеко (если не дальше), как далека была химия при синтезе первого органического вещества от синтеза сложных органических соединений. Но успехи первых шагов исследования материального субстрата органических влечений и эмоций принципиально предрешают достижимость далекой цели исследования.
Исходя из общих положений, установленных великим физиологом И. П. Павловым, предстоит произвести обширную работу по детальному изучению физиологических основ аффективности, которые должны составить основной фундамент ее психологического знания.
Но исследование только материальных процессов было бы так же недостаточно, как и чисто психологический анализ. Лишь физиологическое знание, достигшее той степени, при которой возможно «слитие субъективного с объективным» может дать диалектико-материалистическое решение вопроса.
Только изучение физиологического субстрата познавательных и аффективных процессов в их совместном действии выяснит материальную основу влияния общественного бытия на сознание человека и вместе с тем установит факторы, определяющие направление его самодвижения в условиях социальной среды.
Выше был поставлен вопрос, имеет ли значимость закон материалистической диалектики – «самодвижения всего сущего», «спонтанейного» развития, в развитии психики, и, если да, то чем вызывается самодвижение?
На основании имеющихся в настоящее время научных данных можно сказать, что самодвижение организмов – несомненный факт и причиной самодвижения является исторически сложившаяся структура и жизнедеятельность организма как целого, находящегося в обязательных отношениях к внешнему миру. Эта обязательность отношений организма к внешнему миру точно определена словами К. Маркса и Ф. Энгельса: «Люди должны производить свою жизнь.… Это обусловлено их физической организацией…» [13, с. 29]. Изменяясь в ходе своей жизни под влиянием внешней среды, организм, однако, не изменяет себе в своем стремлении к достижению своей основной цели – сохранению жизни и достижению благоприятных условий для своего существования.
Развитие естествознания, в особенности учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности и о функциях подкорковых узлов, проложило путь к изучению материальных основ психической деятельности. Успехи физиологии дали знание физиологической организации, делающей возможным «самодвижение» организма в меняющихся условиях внешней среды, показали, что человек, будучи частью природы, развивается в едином с ней комплексе, под влиянием факторов внешних и внутренних, действующих в их диалектическом единстве и в процессе их борьбы.
Выше изложение велось в эволюционном плане, и автор касался преимущественно простейших психических реакций, физиологическая основа которых в настоящее время выяснена или дана в общих очертаниях. Это может дать повод говорить о сведении высших реакций к низшим, о тенденции к упрощению вопроса, о механицизме, редукционизме и т. п. Но это, конечно, не так.
Изложение фактической стороны вопроса может соответствовать лишь настоящему уровню знаний. Успехи в изучении физиологической основы психических реакций, достигнутые благодаря трудам И. П. Павлова, дают полную уверенность, что будет выяснена материальная основа всех психических процессов, включая и сложнейшие, и тогда вопрос будет охвачен в полном объеме и со всеми деталями.
Но и при настоящем уровне знаний имеется достаточно экспериментально твердо установленных фактов, которые дают основания рассматривать как безусловно-рефлекторную, так и высшую условно-рефлекторную деятельность животных и человека не в отрыве друг от друга, а с эволюционной точки зрения, как единую цепь развития. На этой точке зрения стоял И. П. Павлов, и по существу тот же взгляд высказывал В. И. Ленин, написав в конспекте книги Ф. Лассаля «Философия Гераклита Темного из Эфеса» следующее [8, с. 314].
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . “История философии вот те
греческая
философия » отдельных наук области
наметила » умственного развития ребенка знания,
все сии » » »животных из коих
моменты » языка NB: должна
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . + психология сложиться
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . + физиология теория
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . органов чувств познания и
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .диалектика
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .kurz*, история
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .познания
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .вообще
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .вся область
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .знания
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .”
Следует заключить: то общее, что позволяет объединить явления, изучаемые приводимыми (в представленной В. И. Лениным схеме – О. З.) областями знаний, есть их генетическая связь.
* коротко (нем).
Список литературы
1. Абуладзе К. С. Деятельность больших полушарий головного мозга у собак, лишенных трех дистантных рецепторов: зрительного, слухового и обонятельного // Физиологический журнал СССР. – 1936. – Т.21, В. 5 – 6. – С. 784 – 785.
2. Галкин В. С. О значении рецепторных аппаратов для работы высших отделов центральной нервной системы // Архив биологических наук. – 1933. – Т. 33, В. 1 – 2. С. 27 – 53.
3. Горький А. М. Детство. В людях. Мои университеты. — Полное собрние сочинений, Т. 13. М., 1951. – 646 с.
4. Дерябин В. С. Аффективность и закономерности высшей нервной деятельности // Журнал высшей нервной деятельности – 1951. — Т. 1, В. 6. – С. 889 – 901.
5. Зеленый Г. П. Собака без полушарий мозга // Труды Общества русских врачей в Санкт-Петербурге. – 1912. – Т. 79. – С. 147 – 149.
6. Ленин В. И. Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве. – Полное собрание сочинений, Т. 1. М.: Издательство политический литературы, 1967. – С.347 – 534.
7. Ленин В. И. Конспект книги Гегеля «Наука логики». – Полное собрание сочинений – Т.29. М.: Издательство политический литературы, 1969. – С. 77 – 218.
8. Ленин В. И. Конспект книги Лассаля «Философия Гераклита Темного из Эфеса». – Полн. собр. соч. – Т.29. М.: Издательство политический литературы, 1967. – С.303 – 315.
9. Ленин В. И. К вопросу о диалектике. – Полн. собр. соч. – Т.29. М.: Издательство политический литературы, 1967. – С.316 – 322.
10. Ленин В. И. Замечания на книгу Н. И. Бухарина «Экономика переходного периода», Изд. 2-е. – М.: Соцэкгиз, 1932. – 63 с.
11. Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 года [Критика гегелевской диалектики и гегелевской философии вообще]. В кн.: Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М.: Политиздат, 1956, с. 621 – 642.
12. Маркс К. К критике политической экономии. – Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, Т. 13. М.: Политиздат, 1959. – С. 1 – 167.
13. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. — Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, Т. 3. М.: Политиздат, 1955. – С. 7 – 544.
14. Маркс К., Энгельс Ф. Наемный труд и капитал. – Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, Т. 6. М.: Политиздат, 1957. – С. 428 – 459.
15. Павлов И. П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Полное собрание сочинений, Т. 3. Кн.1. Изд-во АН СССР. М.–Л. 1951. – 390 с.
16. Павлов И. П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Полное собрание сочинений, Т. 3, кн. 2. Изд-во АН СССР. М.–Л., 1951. – 439 c.
17. Павлов И. П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга. Полн. собр. соч. Т. 4. Изд-во АН СССР. – М.–Л., 1952. – 451 с.
18. Павловские среды. Т. 2. Среда 9 мая. М.–Л.: Изд-во АН СССР, 1949. – С. 373.
19. Сеченов И. М. Рефлексы головного мозга. Избранные произведения, Т. 1. М.: Издательство АН СССР, 1952. – С. 7 – 127.
20. Теплов Б. М. Об объективном методе в психологии. М.: Издательство Академии педагогических наук РСФСР – 1952. – 46 с.
21. Ухтомский А. А. Принцип доминанты. — Собрание сочинений, Т. 1. – Л.: Издательство ЛГУ, 1950. – С. 197 – 201.
22. Шарапов Б. И. К вопросу о взаимоотношении двух корковых сигнальных систем после выключения многих периферических анализаторов // Журнал высшей нервной деятельности. – 1954. – Т.4, В.1. – С. 80 – 84.
23. Штрюмпель А., Зейфарт К. Частная патология и терапия внутренних болезней. – Т. 3. – М.: Государственное издательство медицинской литературы, 1932. – 624 с.
24. Энгельс Ф. Похороны Карла Маркса. – Маркс К., Энгельс Ф. – Сочинения, Т. 19. М.: Политиздат, 1961. – С. 350 – 354.
25. Энгельс Ф. Диалектика природы. — Маркс К., Энгельс Ф. — Сочинения, Т. 20. М.: Политиздат, 1961. – С. 343 – 626.
26. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. – Маркс К., Энгельс Ф. – Сочинения, Т. 21. М.: Политиздат, 1961. – С. 269 – 317.
27. Энгельс Ф. Письмо Ф. Мерингу. – Маркс К., Энгельс Ф. – Соч. Т. 39. – С. 82 – 83.
References
1. Abuladze K. S. Activity of Big Cerebral Hemispheres at the Dogs Deprived of Three Distant Receptors: Visual, Acoustical and Olfactory [Deyatelnost bolshikh polushariy golovnogo mozga u sobak, lishennykh trekh distantnykh retseptorov: zritelnogo, slukhovogo i obonyatelnogo]. Fiziologicheskiy zhurnal SSSR (Physiological Journal of the USSR), 1936, V.21, № 5 – 6, pp. 784 – 785.
2. Galkin V. S. About Value of Receptor Apparatus for Work of the Highest Departments of the Central Nervous System [O znachenii retseptornykh apparatov dlya raboty vysshikh otdelov tsentralnoy nervnoy sistemy]. Arkhiv biologicheskikh nauk (Archive of Biological Sciences), 1933, V 33, №. 1 – 2, pp. 27 – 53.
3. Gorky A. M. Childhood. In People. My Universities [Detstvo. V lyudyakh. Moi universitety]. Polnoe sobrnie sochineniy, T. 13 (Complete Works, Vol. 13). Moskow, Goslitizdat, 1951, 646 p.
4. Deryabin V. S. Affektivitet and Regularities of Higher Nervous Activity [Affektivnost i zakonomernosti vysshey nervnoy deyatelnosti]. Zhurnal vysshey nervnoy deyatelnosti. (Journal of Higher Nervous Activity), 1951, V. 1, №. 6, pp. 889 – 901.
5. Zelenyy G. P. Dog Without Brain Hemispheres [Sobaka bez polushariy mozga]. Trudy Obschestva russkikh vrachey v Sankt-Peterburge (Works of Russian Doctors Society in Saint Petersburg), 1912, V. 79, pp. 147 – 149.
6. Lenin V. I. The Economic Content of Narodnichestva and His Critic in the Book of g. Struve [Ekonomicheskoe soderzhanie narodnichestva i kritika ego v knige g. Struve]. Polnoe sobranie sochineniy, T. 1 (Complete Works, Vol.1). Moscow, Izdatelstvo politicheskoy literatury, 1967, pp. 347 – 534.
7. Lenin V. I. Abstract of the Book of Hegel “Logic Science” [Konspekt knigi Gegelya “Nauka logiki”] Polnoe sobranie sochineniy, T 29 (Complete Works, Vol. 29). Moscow, Izdatelstvo politicheskoy literatury, 1969, pp.200 – 213.
8. Lenin V. I. The Abstract of the Book of Lassal “Heraclitus Temny’s philosophy from Efes” [Konspekt knigi Lassalya “Filosofiya Geraklita Temnogo iz Efesa”] Polnoe sobranie sochineniy, T. 29 (Complete Works, Vol. 29). Moscow, Izdatelstvo politicheskoy literatury, 1969, pp. 303 – 315.
9. Lenin V. I. To a Question of Dialectics [K voprosu o dialektike] Polnoe sobranie sochineniy,T. 29 (Complete Works, Vol. 29). Moscow, Izdatelstvo politicheskoy literatury, 1969, pp. 316 – 322.
10. Lenin V. I. Remarks on N. I. Bukharin’s Book “Economy in Transitperiod”, 1920. [Zamechaniya na knigu N. I. Bukharina "Ekonomika perekhodnogo perioda”]. Sochineniya, Izd. 2-e, Moskow, Sotsekgiz, 1932.
11. Marks K. Economical and Philosophical Manuscripts 1844 Years (Criticisms of Gegelevsky Dialectics and Gegelevsky Philosophy in General). Iz rannikh proizvedeniy (From Early Works). Moskow, Politizdat, 1956, pp. 621 – 642.
12. Marks K. To Criticism of Political Economy [K kritike politicheskoy ekonomii]. Sochineniya, T. 13 (Works, Vol. 13). Moscow, Politizdat, 1959, pp. 1 – 167.
13. Marks K., Engels F. German Ideology [Nemetskaya ideologiya]. Sochineniya, T. 3 (Works, Vol. 3), Moscow, Politizdat, 1955, pp. 7 – 544.
14. Marks K., Engels F. Wage Labor and Capital [Naemnyy trud i kapital]. Sochineniya, T. 6. (Works, Vol. 6), Moscow, Politizdat, 1957, pp. 428 – 459.
15. Pavlov I. P. Twenty Years’ Experience of Objective Studying of Higher Nervous Activity (Behavior) of Animals [Dvadtsatiletniy opyt obektivnogo izucheniya vysshey nervnoy deyatelnosti (povedeniya) zhivotnykh]. Polnoe sobranie sochineniy, Tom. III, Kn. 1 (Complete Works, Vol. III, Book 1). Moskow – Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1951, 390 p.
16. Pavlov I. P. Twenty Years’ Experience of Objective Studying of Higher Nervous Activity (Behavior) of Animals [Dvadtsatiletniy opyt obektivnogo izucheniya vysshey nervnoy deyatelnosti (povedeniya) zhivotnykh]. Polnoe sobranie sochineniy, Tom III, Kn. 2 (Complete Works, Vol. III, Book 2). Moskow – Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1951. 439 p.
17. Pavlov I. P. Lectures About Work of Big Cerebral Hemispheres [Lektsii o rabote bolshikh polushariy golovnogo mozga]. Polnoe sobranie sochineniy, T. IV (Complete Works, Vol. IV). Moskow – Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1951, 451 p.
18. Pavlovs Wednesdays, V. 2, Wednesday, May, 9, 1934 year [Pavlovskie sredy, T. 2, sreda, 9 maya 1934 goda]. Moskow–Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1949, p. 373.
19. Sechenov I. M. Brain Reflexes [Refleksy golovnogo mozga]. Izbrannye proizvedeniya, T. 1 (Selected Works, Vol. 1). Moskow – Leningrad, Izdatelstvo AN SSSR, 1952, pp. 7 – 127.
20. Teplov B. M. About an Objective Method in Psychology [Ob obektivnom metode v psikhologii]. Moskow, Izdatelctvo Akademii pedagogicheskikh nauk RSFSR, 1952, 46 p.
21. Uchtomskiy A. A. Printsip of a Dominanta [Princip dominanty]. Sobranie sochineniy, T. 1 (Works Collection, Vol. 1), Leningrad, Izdatelstvo Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta, 1950, pp. 197 – 201.
22. Sharapov B. I. To a Question of Relationship of Two Cortical Signal Systems After Switching Off of Many Peripheral Analyzers [K voprosu o vzaimootnoshenii dvukh korkovykh signalnykh sistem posle vyklyucheniya mnogikh perifericheskikh analizatorov]. Zhurnal vysshey nervnoy deyatelnosti (Journal of Highest Nervous Activity), 1954, V.4, №.1, pp.80 – 84.
23. Shtrümpel A., Zejfart K. Private Pathology and Therapy of Internal Diseases, V. 3 [Chastnaya patologiya i terapiya vnutrennikh bolezney, T. 3]. Moskow, Gosudarstvennoe izdatelstvo meditsinskoy literatury, 1932, 624 p.
24. Engels F. Karl Marx’s Funeral [Pokhorony Karla Marksa]. Sochineniya, T. 19 (Works, Vol. 19). Moskow, Politizdat, 1961, pp. 350 – 354.
25. Engels F. Dialectics of the Nature [Dialektika prirody]. Sochineniya, T. 20 (Works, Vol. 20). Moskow, Politizdat, 1961, pp. 343 – 626.
26. Engels F. Ludwig Fejerbach and End of Classical German Philosophy [Lyudvig Feyerbakh i konets klassicheskoy nemetskoy filosofii]. Sochineniya, T. 21 (Works, Vol. 21). Moskow, Politizdat, 1961, pp. 269 – 317.
27. Engels F. Letter to F. Mering [Pismo F. Meringu]. Sochineniya, T. 39 (Works, Vol. 39), Moskow, Politizdat, 1966, pp. 82 – 83.
Ссылка на статью:
Дерябин В. С. О некоторых законах диалектического материализма в психологии (Публикация О. Н. Забродина) // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2014. – № 2. – С. 87–119. URL: http://fikio.ru/?p=1055.
© О. Н. Забродин, 2014
