УДК 130.2
Выжлецов Павел Геннадиевич – Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения, кафедра истории и философии, доцент, кандидат философских наук, доцент, Санкт-Петербург, Россия.
Email: vyzhletsov@mail.ru
SPIN: 9342-8082
Выжлецова Наталья Викторовна – Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра рекламы и современных коммуникаций, доцент, кандидат культурологии, доцент, Санкт-Петербург, Россия.
Email: maus72@mail.ru
SPIN: 9318-8158
Авторское резюме
Состояние вопроса: Методология и основные понятия культурологии Б. Малиновского до сих пор вызывают интерес. Различные исследователи по-разному определяют их содержание и дают им неодинаковые оценки.
Методы исследования: Путем применения методов как компаративного, так и герменевтического анализа была осуществлена реконструкция используемого понятийного аппарата Б. Малиновского и дана выборочная характеристика рецепций его научного наследия.
Результаты: Осуществлена реконструкция основных идей и понятий функционалистской концепции культуры Б. Малиновского, а также постепенно изменяющегося осмысления и оценки его вклада в развитие представлений о культуре в целом, что и представляет наибольшую сложность. Последняя связана с тем, что при продумывании современных реалий мы встречаемся с ограниченным терминологическим аппаратом. Для преодоления указанной сложности были выявлены такие специфические черты понятия «рецепция», как историчность, отношение современности к традиции (современность – классика), диалог. В результате применения данного понятия к наследию Б. Малиновского сделан вывод, что рецепция его достижений представителями научного сообщества в социокультурной антропологии и культурологии претерпевает постепенные изменения.
Область применения результатов: культурология; социокультурная антропология; философия культуры; этнология.
Выводы: В ракурсе современной рецепции научного наследия Б. Малиновского он сам, как и А. Р. Рэдклифф-Браун, рассматривается в качестве основателя «парадигмы» в социокультурной антропологии, заложившего предпосылки для преодоления позитивистского подхода в этой области исследований и изменившего представления о сути культуры. В культурологической рецепции основоположник культурологии Л. Уайт, подчеркивая достижения и выявляя недостатки функционалистской концепции Б. Малиновского, включил исследование структуры и функций культурных систем в предметное поле культурологии, а функциональный тип интерпретации культуры ввел в состав задач культуролога и своего системного метода исследования культуры.
Ключевые слова: рецепция; функционализм; Б. Малиновский; социокультурная антропология; культурология; культура.
Receptions of B. Malinowski’s Functionalist Conception of Culture in Sociocultural Anthropology and Cultural Studies
Vyzhletsov Pavel Gennadyevich – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of History and Philosophy, Associate Professor, PhD, Saint Petersburg, Russia.
Email: vyzhletsov@mail.ru
Vyzhletsova Natalya Viktorovna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of Advertising and Modern Communications, Associate Professor, PhD, Saint Petersburg, Russia.
Email: maus72@mail.ru
Abstract
Background: The methodology and basic concepts of B. Malinowski’s cultural studies are still of interest. Researchers define their content in different ways and give them different assessments.
Research methods: By applying the methods of both comparative and hermeneutic analyzes, the used conceptual apparatus of B. Malinowski was reconstructed and a selective characteristic of the receptions of his scientific heritage was given.
Results: The reconstruction of the main ideas of B. Malinowski’s functionalist conception of culture, as well as the gradually changing evaluation of his contribution to the development of ideas about culture in general, which is the most difficult, has been carried out. The latter is due to the fact that when thinking through modern realities, we encounter a limited terminological apparatus. To overcome this complexity, such specific features of the concept of “reception” as historicity, the relationship between modernity and tradition (modernity – classics), dialogue were identified. Applying this concept to B. Malinowski’s heritage, we concluded that the reception of his achievements by representatives of the scientific community in sociocultural anthropology and cultural studies undergoes gradual changes.
Research implications: cultural studies; culturology; sociocultural anthropology; philosophy of culture; ethnology.
Conclusion: From the perspective of the modern reception of B. Malinowski’s scientific heritage, he himself, like A. R. Radcliffe-Brown, is considered as the founder of the “paradigm” in sociocultural anthropology. B. Malinowski laid the prerequisites for overcoming the positivist approach in this field of research and changed the idea of culture essence. In culturological reception, L. White, the founder of culturology, emphasizing the achievements and identifying faults of B. Malinowski’s functionalist conception, included the study of the structure and functions of cultural systems in the subject field of culturology. He introduced the functional type of interpretation of culture into the tasks of a culturologist and his systemic method of studying culture.
Keywords: reception; functionalism; B. Malinowski; sociocultural anthropology; cultural studies; culture.
Введение. Понятие рецепции
Прежде, чем рассматривать взгляды Б. Малиновского, необходимо обратиться к понятию «рецепция» в современном гуманитарном знании. Согласно В. Л. Махлину, возникновение современного термина «рецепция» в гуманитарном, философском и частично естественно-научном знании является следствием определенного «социально-исторического события» [9, с. 211]. Данное «событие» он связывает с переориентацией указанных областей исследований в контексте нового осмысления истории. Последнее предполагает переосмысление истории в плане приложения опыта «революционной эпохи 1920-х годов» к глобальным проблемам, сложившимся в общественной жизни и получившим отражение в гуманитарных исследованиях в 1960-х годах [см.: 9, с. 211]. Обозначенное положение вещей нашло свое воплощение в процедурах эмансипации от догматических установок, содержащихся как в специфике позитивистского мышления, так и в формально-историческом и идеалистическом подходах [9, с. 211].
Современное представление о рецепции складывается в первую очередь в немецком направлении герменевтической мысли [см.: 9, с. 211]. В поле гуманитарного, социально-исторического знания понятие «рецепция» ввел Г. Блюменберг в статье «Порог эпох и рецепция» (1958), связывая переход от античности к христианству, т. е. «порог эпох» с малозаметными изменениями и процессами. Тем самым он «предвосхитил теорию “смены парадигм” Т. Куна (1962)» [9, с. 215–216]. Махлин уточняет, что в центре внимания Т. Куна находились не сами научные революции, а их «рецепция» в контексте истории естествознания, «т. е. влияние, воздействие естественно-научных открытий на научные сообщества» [9, с. 217]. Согласно же Г. Р. Яуссу, «термин “рецепция” знаменует, в сущности, “cмену парадигмы”» в гуманитарном знании [9, с. 212].
На основе исследования В. Л. Махлина, дистанцируясь от специфических философско-герменевтических деталей спора между Х.-Г. Гадамером и Г. Р. Яуссом, представляется возможным выделить такие важные черты рецепции, как историчность; отношение современности к традиции (современность – классика), которое претерпевает постепенные изменения; сопоставимость со «сменой парадигм»; диалог. На этих основаниях понятие «рецепция» по сути представляет собой напряженный и насыщенный диалог (критика, оценка и признание достижений автора, а также развитие его идей в последующих концепциях в перспективе формирования новой парадигмы) современности с традицией, как правило, предполагающий временную дистанцию.
Функционалистская концепция культуры Б. Малиновского
Функционализм как направление, а также и школа в социокультурной антропологии возник в результате изменения объекта исследования и был отчасти связан с системой колониализма. Для того, чтобы наиболее эффективно управлять незападными народами, ведущими традиционный образ жизни, согласно Б. Малиновскому, необходимо познать их склад ума, мировоззренческие установки, которые находятся в зависимости от культурных и общественных форм. Иначе говоря, познать культуру и общественный строй этих народов. В результате принципиальной задачей выступило изучение функционирования таких элементов (институтов) культурной и общественной жизни, которые гарантируют существование и выживание сообщества (племени, народа). Поэтому для Б. Малиновского культура есть такая целостная система, которая действует, то есть функционирует с целью удовлетворения человеческих потребностей.
Согласно Б. Малиновскому и А. Р. Рэдклифф-Брауну, основоположникам функционализма при изучении культурных и общественных явлений необходимо руководствоваться данными наблюдения, в первую очередь исходя из форм и функций феноменов. На этом основании функционалистский подход представляет собой методологию полевых этнографических исследований, предполагающую сравнительный анализ различных культур [см.: 12, с. 19]. В целом же в функционализме акцент делался на изучении элементов культуры либо как частей культурной или общественной системы (структуры), либо как их функций [см.: 3, с. 37].
У истоков функционализма как направления в антропологии находится разработка как функционалистской терминологии (включая понятия «структура», «функция», в частности, у Г. Спенсера), так и некоторых теоретических принципов в контексте становления социологии как науки в XIX – начале ХХ в. В данном контексте необходимо отметить, что идеи Спенсера оказали влияние на концепцию человека и культуры Б. Малиновского, исходившего из первенства биологических потребностей [см.: 2, с. 268].
Также необходимо подчеркнуть, что Э. Дюркгейм стремился дистанцироваться от проведения аналогии между обществом и организмом, утверждая, что лишь на основе изучения функций возможно постижение «корней» явлений. Исследователи отмечают, что «под “функцией” он понимал “отношение соответствия”, существующее между социальным фактом и некоторой “социальной потребностью”» [11, с. 177]. При этом Э. Дюркгейму было присуще антипсихологическое понимание функции: «Функция социального факта может быть только социальной, т. е. она заключается в создании социально полезных результатов» [11, с. 178]. А. Р. Рэдклифф-Браун разделял указанное положение, а Б. Малиновский его отрицал, и, как следствие, между ними сложились принципиальные разногласия [11, с. 177]. В результате в поздний период научной деятельности Рэдклифф-Браун отрицал самостоятельное существование культуры, считая ее целиком производной от общественной жизни.
Бронислав Каспар Малиновский (1884–1942), наряду с А. Рэдклифф-Брауном, – один из основателей современной британской социальной антропологии и родоначальник функционализма как направления в этой области знания. К основным работам Малиновского относятся следующие: «Семья у аборигенов Австралии. Социологическое исследование» (1913), «Аргонавты Западной части Тихого океана» (1922), «Функциональная теория» (1939), «Научная теория культуры» (1944).
В современной социокультурной антропологии опыт полевых исследований признается в качестве необходимого для становления антрополога как ученого. Принципиальный вклад в формирование данного представления внес Б. Малиновский.
В 1915 г. он отправился в экспедицию на Тробрианские острова, где более двух лет занимался полевыми, экспериментальными исследованиями. В связи с этим в британской научной традиции сложилось представление, что социальная антропология берет свое начало в 1915 г. [см.: 10, с. 1219]. На основе полученного опыта Б. Малиновский создал работу «Аргонавты Западной части Тихого океана» (1922), которая стала основой ряда монографий [см.: 10, с. 1219]. Полевые исследования на Тробрианских островах привели его к выводам как теоретического, так и методологического характера.
Теоретическим путем Малиновский пришел к убеждению о необходимости целостного изучения культуры, иначе говоря, любой ее элемент можно понять, лишь соотнося его с культурой в целом. Так, считая задачей полевой этнографии (антропологии) открытие законов жизни сообщества (племени) [см.: 6, с. 30], он утверждал, что «…этнограф должен исследовать все пространство племенной культуры во всех ее аспектах» [6, с. 29]. При изучении каждого элемента культуры необходимо достичь такой логичности, закономерности и упорядоченности, которые должны иметь место и при их объединении в одно целое [см.: 6, с. 29].
Малиновский разработал методологический прием такого включенного наблюдения, которое, с его точки зрения, позволяет увидеть мир глазами местных жителей. С этой целью он жил в палатке среди хижин меланезийцев, принимал участие в их повседневной жизни, уделял принципиальное внимание изучению местного языка. В результате Малиновский выработал основные положения метода полевого исследования. Согласно этим положениям, ученый обязан как ставить «научные цели», так и «знать те ценности и критерии», которым следует «современная этнография»; обеспечивать себе особые условия для работы, иначе говоря, жить среди местных жителей; использовать несколько специальных методов для сбора материалов и их изучения [см.: 6, с. 25]. При этом Малиновский уточнил задачу, состоявшую в установлении таких типичных способов «мышления и чувствования», которые соответствуют «институтам и культуре данного общества» [6, с. 41].
В труде «Аргонавты…» Малиновский создал программу этнографического (социально-антропологического) исследования, включавшую в себя формулировку теоретических, методологических аспектов и цели научной работы. В результате он писал о трех путях, которые ведут «к цели этнографических исследований»: 1) посредством метода «статистического документирования» обязаны быть отчетливо показаны как «организация племени», так и «анатомия его культуры»; 2) с помощью скрупулезных наблюдений в виде дневниковых этнографических записей необходимо заполнить указанные формы таким содержанием, которое касается «действительной жизни и типов поведения» племени и состоит из «случайных», неучтенных «факторов»; 3) необходимо представить «документ туземной ментальности» посредством собирания типических высказываний, «фольклорных элементов и магических формул» [6, с. 42]. Малиновский подводил итог: «…целью является осмысление мировоззрения туземца, отношение аборигена к жизни, понимание его взглядов на его мир» [6, с. 42]. Такая научная установка Малиновского была воспринята как программа принципиальных преобразований в сфере социальной антропологии. Под его влиянием принципиальным условием научной деятельности антрополога стало проведение полевых исследований, которые требовалось совмещать с теоретическим осмыслением полученных данных.
Функционалистская теория и методология была, в первую очередь, разработана в сочинениях: «Функциональная теория» (1939), «Научная теория культуры» (1944).
В работе «Функциональная теория» Малиновский утверждал, что «функционализм» не находится в оппозиции ни к эволюционизму, ни к историзму, ни к диффузионизму, а лишь считает необходимым определение функций и формы культурных явлений. Он полагал, что «функционализм» есть метод, предваряющий анализ культуры и дающий исследователю «критерии» для сравнения культурных явлений [см.: 7, с. 144].
Малиновский определял термин «функция» как результат действия какого-либо явления в социокультурной жизни народа. Функциями наделялись как результаты деятельности, так и общественные группы и институты, а сама функция обозначала «удовлетворение некоторой потребности» [11, с. 181]. Другая специфическая черта функции заключалась в ее неотделимости от культуры. В отличие от А. Р. Рэдклифф-Брауна, предметом социально-антропологического изучения для Малиновского выступала культура. Теоретические основы функционалистского подхода были представлены им в работе «Научная теория культуры» [10, с. 1219]. Согласно Малиновскому, функциональная теория выступает как теория культуры и ее основой являются биологические факторы. Он определял человеческую природу через «биологический вид», которому необходимо выживать, продолжать свой род и т. д., а для этого необходимо исполнять простейшие «требования» [см.: 7, с. 41]. Более того, он подчеркивал, что «…физиология трансформируется в знания, верования и социальные узы» [7, с. 89]. Отсюда следовало, что представление о потребностях выступило в качестве определяющего для концепции культуры Малиновского. При этом он различал «органические, или базовые» (т. е. «потребности тела»), и «производные» («культурные»). Биологические потребности удовлетворяются посредством формирования «вторичной искусственной среды», которая «есть культура». В результате возникновения культуры формируется «культурное качество жизни», которое порождает «производные» («культурные») потребности. В собственно культурных потребностях выделил «инструментальные императивы» и «интегративные императивы». Источником инструментальных императивов выступали такие виды деятельности, как экономическая, нормативная, образовательная, политическая, а, в отличие от них, к интегративным Малиновский относил магию, религию и науку [см.: 7, с. 42]. Современные исследователи приходят к выводу, что культура здесь понималась как в инструментальном плане, то есть в качестве средства для удовлетворения потребностей, так и функциональном ракурсе, то есть как «целостная единица» [11, с. 182]. Разрабатывая свою концепцию, Малиновский связал функциональное изучение культуры с институциональным [см.: 11, с. 182]. Понятием «институт» он обозначал «единицу организации» человеческого сообщества, предполагающую «соглашение по поводу… ряда традиционных ценностей, которые объединяют группу людей» [7, с. 43]. Согласно Малиновскому, институты осуществляют интегральное удовлетворение потребностей. Отсюда следовало, что как «функциональный», так и «институциональный» анализ способствуют строгому определению культуры: «Культура – это единое целое, состоящее частью из автономных, частью из согласованных между собой институтов» [7, с. 44]. Главная задача культуры заключается в удовлетворении всей совокупности потребностей человека. Таким образом, функционалистская концепция культуры основывалась на широком истолковании термина «функция», а процесс исследования был направлен на дефиницию функции какого-либо явления.
Малиновский сформулировал несколько «аксиом функционализма», и в их контексте определил культуру как такой «инструментальный аппарат», посредством которого человек разрешает проблемы, возникающие в процессе «его взаимодействия со средой с целью удовлетворения своих потребностей» [7, с. 127].
Ниже Малиновский конкретизировал свое понимание существа культуры. Культура представляет собой систему «участников, видов деятельности и отношений», и каждая из ее частей выступает в качестве средства для реализации конкретной «цели». При этом она целостна, а ее элементы зависят друг от друга. В качестве трехчастной системы культура направлена на решение «жизненно важных задач», все же ее части «организованы в институты» (в частности, семья, группа). Предназначение указанных институтов заключается в сотрудничестве в сферах хозяйства, политики, юриспруденции, образования. На основании специфики «типов деятельности» Малиновский обозначил динамику культуры, подразделяя ее на такие составляющие, как образовательная, экономическая, социально-контролирующая, познавательная, религиозная, моральная и художественная [см.: 7, с. 127–128]. Далее он определил понятие «культурный процесс». Последний предполагал наличие людей и отношений между ними, которые характеризовались наличием организации, использованием артефактов, общением (речь, символические средства). На этом основании Малиновский обнаружил взаимосвязанные «измерения культурного процесса» – «артефакты, организованные группы и символика» [7, с. 128].
Необходимо отметить, что биологизированное осмысление культуры, присущее поздним работам, не дает представления о его взглядах в целом. Так, понимание культуры, раскрытое Малиновским в трудах этнографического характера, демонстрирует, в частности, что родственные отношения выступают скорее в качестве основы «всех видов деятельности тробрианцев» [10, с. 1220], чем в виде биологических характеристик. Например, с точки зрения Малиновского, именно земледелие определяет в меланезийском обществе социально-экономические отношения, которые носят как родственный, так и общинный характер (деревенская община). При этом Малиновский разработал особую методику исследования родственных отношений.
Рецепции концепции культуры Б. Малиновского в социокультурной антропологии и культурологии
Учитывая, что социокультурная антропология развивалась в процессах взаимных этнологических и гуманитарно-теоретических влияний, в первую очередь, в Англии и США, а также в Германии и Франции, а также то, что понятие и предмет культурологии были обозначены Л. Уайтом, приведем пример понимания изменения парадигм, представленный Д. Маркусом в 2000-е годы на примере американской традиции. Согласно Маркусу, развитие социокультурной антропологии в США осуществлялось в рамках двух основных «парадигм», то есть специфических способов определения объекта, и, возможно, предмета исследования, постановки и решения научных проблем.
Во-первых, это «парадигма “народов и регионов”», заложенная Б. Малиновским в Британии и Ф. Боасом в США в первой половине XX века, которая характеризуется как «традиционная» [см.: 8, с. 44]. Причем Маркус уточняет, что в этот период «традиционная модель этнографического исследования, условно говоря – “модель Малиновского”», выступала в качестве центральной для антропологической области знания [8, с. 44]. Задача, поставленная перед антропологией, заключалась в обогащении «некоего глобального этнографического архива» посредством новых сравнительных полевых исследований [8, с. 43–44]. Объектом изучения выступали традиционные общества и культуры. Социальная и культурная антропология должна была внести свой вклад в разработку «общей науки о человеке» [8, с. 44].
Во-вторых, в 1990-е годы в социокультурной антропологии США место парадигмы «народов и регионов» заняла парадигма «процессов формирования и трансформирования культурной и социальной идентичности» [8, с. 49] человека, предполагающая изучение и современных западных культур. Указанные процессы, обусловленные состоянием глобализации мира, воплотились также и в усиливающемся характере междисциплинарности знаний. Эти процессы вызывают к жизни новые вопросы, в частности, относительно единства и целостности социокультурной антропологии, ее интегративных основ, что относится также и к задачам философско-антропологического исследования.
В отечественных исследованиях 2010-х годов делается вывод, что функционализм утвердился в качестве «господствующей парадигмы» [11, с. 179] в социальной антропологии в Великобритании в 1920-х годах.
Возвращаясь к диалогу и проблематике постепенного изменения парадигм внутри антропологической традиции, отметим, что основатель структурализма К. Леви-Стросс (1942) утверждал, что Б. Малиновский внес важнейший вклад в развитие гуманитарных наук. Так, Малиновский был первым, кто в области антропологии соединил вместе «этнологию и психоанализ» как наиболее «революционные области» научного исследования, и, поставив индивидуальное психическое развитие в зависимость от типических моделей культуры, сообщил психоанализу новое дыхание [см.: 5, с. 16]. Вместе с тем Леви-Стросс подвергал критике его теоретические построения, отмечая при этом почти совершенное пренебрежение как исторической перспективой, так и артефактами «материальной культуры» [5, с. 16].
Ученик Б. Малиновского Э. Эванс-Причард в работе, посвященной истории антропологических учений (1981), подчеркивал, что идея и практика проведения полевых исследований, включая изучение языка местных жителей и, соответственно, их культуры, принадлежит Малиновскому [см.: 16, с. 240]. Одновременно Эванс-Причард критиковал Малиновского как теоретика, неспособного к «абстрактному анализу» социальных явлений, и именно по этой причине у последнего не сложилось представление о «структуре» [см.: 16, с. 241–242]. В то же время анализ текстов Б. Малиновского свидетельствует о движении его мысли от выявления функций культуры к ее пониманию как целостного и системного образования. Также Эванс-Причард, подчеркивая значимость исторического знания, критиковал Малиновского и за то, что тот следовал образцу естествознания. Однако исследования 2000-х годов по меньшей мере поставили под вопрос однозначность последнего утверждения Эванс-Причарда. Так, согласно Д. Маркусу, публикация дневниковых записей Малиновского в 1967 году продемонстрировала противоречие между спецификой полевых этнографических исследований и той позитивисткой терминологией, которая использовалась в академической антропологической традиции, приводившей в том числе и к ограниченному пониманию сути культуры [8, с. 47]. Таким образом, предпосылки для перехода от позитивистского подхода к историческому и гуманитарному складывались постепенно.
В современной отечественной традиции А. К. Байбурин (2005) признает непреходящий научный вклад Б. Малиновского в развитие гуманитарного знания вообще в том, что последний изменил «взгляд на природу культуры» [1, с. 6]. Культура здесь предстает в качестве такой структуры, которая находится в соответствии с основополагающими человеческими потребностями [1, с. 6].
Обращаясь к современной культурологической рецепции, необходимо отметить следующее. Идея Малиновского о том, что «факт становится фактом культуры тогда, когда индивидуальный интерес перерастает в систему организованных действий», которая принята в определенном сообществе [15, с. 38], вызвала резкую критику Л. Уайта. С его точки зрения, основанием культуры выступает способность человека к созданию и пониманию символов, то есть к символизации, а не системный и организованный характер действий, определяемый интересом.
Создатель культурного эволюционизма как направления и школы в американской культурной антропологии и в ее рамках культурологии как науки Л. Э. Уайт называл Б. Малиновского, наряду с А. Р. Рэдклифф-Брауном, главой и выдающимся представителем функциональной этнологической школы, которая в 30-х гг. стала ведущей в Великобритании и США. Уайт определял данную школу как неэволюционную, а иногда антиэволюционную [см.: 14, с. 47]. По Уайту, исходный недостаток функционализма в целом и концепции Малиновского в частности (присущий также Ф. Боасу, М. Мид, А. Рэдклифф-Брауну и др.) заключается в отказе от изучения происхождения культуры. По этому поводу Уайт заметил, что Б. Малиновский с пренебрежением относится к поиску «истоков культуры» [14, с. 121]. Таким образом, принципиальный вопрос для родоначальника культурного эволюционизма Л. Уайта Малиновский считал бесполезным.
Уайт обращал внимание на противоречивость некоторых антропологических суждений Малиновского, который утверждал, что обычай кула (обмен ручных браслетов на ожерелья из бусин у меланезийцев Тробрианских островов) является экономическим институтом, то есть обменом полезными вещами и материальными ценностями. При этом сам же Малиновский пояснял, что обмен кула не носит прямого бартерного характера, «с оценкой эквивалентности и торгом» [14, с. 306]. Пытаясь объяснить этот обычай, Малиновский сопоставлял его с традицией переходящих спортивных кубков в американских колледжах. Однако даже в этом случае, как отмечал Л. Уайт, передача кубка победителю не имеет экономического характера, так как речь идет не об изготовлении и продаже, а об использовании кубков «в качестве призов» [14, с. 307]. Для Л. Уайта было очевидно, что обычай кула носит характер социально-психологической игры, происходящей по правилам и согласно ритуалу, участие в которой считается привилегией. Уайт отмечал, что в данном обычае, как и в случае потлача, мы встречаемся с игрой, предназначение которой заключается в том, чтобы «оказать почесть и выделить человека» [14, с. 306]. Он утверждал: «Раковины и ожерелья – лишь инструменты, с помощью которых ведется игра… Вещи обретают ценность благодаря участию в игре» [14, с. 306]. Отсюда особая важность вещей определяется именно игрой [14, с. 306].
Л. Уайт также подчеркивал, что в конце 1920-х – начале 1930-х гг. влияние в антропологии функциональных школ Малиновского и Рэдклифф-Брауна было принципиальным, что привело к изменению интеллектуальной позиции Ф. Боаса и его последователей. Согласно Уайту, на первых порах «группа Боаса» в американской этнологической школе подвергала функционализм суровой критике и насмешкам. Однако по мере того, как увеличивалось число сторонников функционализма, и последний достиг успехов в противодействии философским идеям «американской исторической школы», Ф. Боас начал распространять учение, обозначенное им как «культурная динамика», то есть он «разъяснял, что необходимо понимать, как работают культуры, что мы должны воспринимать культуры как интегральное целое и т. д. … “Культурная динамика” была представлена как особый вклад Боаса. Тем не менее по сути это был функционализм…» [14, с. 553–554].
С точки зрения изучения проблемы рецепции научного наследия Б. Малиновского в культурологии следует отметить, что, несмотря на острую критику некоторых положений учения Б. Малиновского и его функциональной школы, Л. Уайт ввел в состав предмета культурологии изучение структуры и функций культурных систем наряду с исследованием эволюционных процессов в культуре, а также диффузии (или «миграций культуры») и ее последствий [см.: 14, с. 79; 4, с. 82].
Наконец, Л. Уайт включил формально-функциональный тип интерпретации культуры в состав своего системного подхода к изучению культуры наряду с эволюционистским и временным (или историческим). Он утверждал, что выбор пути исследования находится в зависимости «от объекта или от склонности исследователя», но при этом «все три способа изучения и интерпретации равноценны» [14, с. 81].
Сама идея статьи Уайта «Теория эволюции в культурной антропологии. Историзм, эволюционизм и функционализм как три типа интерпретации культуры» появилась в ходе дискуссии на семинаре для студентов старших курсов Чикагского университета. Согласно Уайту, студенты были убеждены, что если ученый придерживается определенного подхода, в частности, эволюционизма, то он отрицает основные положения двух других и выступает против них: «Такое представление, возможно, покажется невероятным в 1975 г., но в 30-е годы оно было зачастую преобладающим; корпоративность, которая объединяла корифеев и их последователей, составлявших научные “школы”, была сильна» [14, с. 474]. Вышеуказанную статью Уайт целиком посвятил утверждению того, что функционализм является равноценным видом интерпретации культуры наряду с историческим и эволюционистским.
В связи с этим Уайт и определил функционализм как равноценный тип интерпретации культуры и ввел его в число трех оперативных задач культуролога: «…1) вычленить, определить и классифицировать типы социальных структур; 2) понять, каким образом каждая часть соотносится с остальными и как они все интегрированы в единое целое; 3) наметить путь социальной эволюции в обоих ее аспектах: структурном и функциональном» [14, с. 197].
Л. Уайт подчеркивал, что до 1890-х гг., когда «реакционное, антиэволюционистское направление», возглавляемое Ф. Боасом, стало доминировать в культурно-антропологических исследованиях, и «эволюционистские интерпретации были отвергнуты» [14, с. 477–478], два выдающихся представителя антропологии XIX в., Л. Морган и Э. Тайлор «различали упомянутые три вида процессов и строили свою работу с учетом их» [14, с. 478].
По мнению Л. Уайта, культурология (и культурная антропология) нуждаются во всех трех методах интерпретации культуры: историческом/временном (история обычаев, институтов, идей, форм искусства и т. д.); эволюционистском/формально-временном (эволюция отдельных черт культуры институтов, философских систем, эволюция культуры в целом); функционалистском/формально-функциональном (изучение социальной структуры и функции, «анатомии» и «физиологии» культур и обществ). Согласно Уайту, все указанные методы определяются целями и задачами исследователя, и при этом «один тип интерпретации столь же правомерен и необходим, как и другие. И все три – существенны, если мы хотим видеть науку сбалансированной и полной» [14, с. 495].
Итак, подчеркивая достижения (принципиальное влияние на развитие антропологии в Великобритании и США) и выявляя недостатки функционалистской концепции Б. Малиновского (отказ от изучения происхождения культуры, недостатки в интерпретации антропологических данных), Л. Уайт включил исследование структуры и функций культурных систем в предметное поле культурологии, а функциональный тип интерпретации культуры (исследование «морфологии» культуры) считал равноценным историческому и эволюционному, ввел его в состав оперативных задач культуролога и своего системного метода исследования культуры.
Выводы
Таким образом, «рецепция» научных достижений Б. Малиновского представителями научного сообщества, объединенного в наше время термином «социокультурная антропология», претерпевает постепенные изменения. Не претендуя на исчерпывающую полноту, выделим как некоторые оценки достижений Малиновского, так и его критику.
В 1940-х годах К. Леви-Стросс высоко оценивал объединение этнологических и психоаналитических знаний в области антропологии, осуществленных Малиновским, одновременно критикуя последнего за невнимание как к историческим исследованиям, так и к изучению данных материальной культуры.
В частности, в работе «Эволюция культуры…» (1959) Л. Уайт критиковал Малиновского за неверное, с его точки зрения, понимание основ культуры; за отказ от изучения исторического возникновения культуры; за некорректную интерпретацию некоторых этнографических фактов, в частности, обычая кула. Вместе с тем Уайт признавал Б. Малиновского, наряду с А. Р. Рэдклифф-Брауном, родоначальником функционалистской школы в антропологии и высоко оценивал его вклад в формирование нового подхода к анализу культуры как целостного образования, предполагающего вопросы о способах ее функционирования.
В очерках, посвященных истории антропологических учений (нач. 1950 – нач. 1970-х гг.) Э. Эванс-Причард подверг критике теоретические разработки Малиновского, в частности, за отсутствие четкого представления о том, что есть структура, а также за следование образцу естествознания. В то же время Эванс-Причард признавал, что методология и практика проведения полевых исследований, предполагающая изучение традиционных культур, принадлежит Малиновскому.
В 2000-е годы Д. Маркус подчеркивает, что этнографические дневники Малиновского являются свидетельством постепенно складывающихся предпосылок для преодоления позитивизма в антропологии. Также Маркус считает Малиновского основателем «парадигмы» в социокультурной антропологии в США. В этот же период А. К. Байбурин признает непреходящий научный вклад Б. Малиновского в том, что последний изменил «взгляд на природу культуры» [1, с. 6] вообще.
На этом основании современная рецепция научного наследия Б. Малиновского предполагает следующее: он сам (или совместно с А. Р. Рэдклифф-Брауном) выступил основателем «парадигмы» в социокультурной антропологии; заложил предпосылки для преодоления позитивистского подхода в этой области исследований; изменил наши представления о сути культуры.
Говоря о культурологической рецепции, основы который заложил Л. Уайт, нужно подчеркнуть, что последний включил исследование структуры и функций культурных систем в предметное поле культурологии, а функциональный тип интерпретации культуры ввел как в состав задач культуролога, так и своего системного метода исследования культуры, который многими признается ведущим и в современной отечественной культурологической традиции.
Список литературы
1. Байбурин А. К. Бронислав Малиновский и его «Научная теория культуры» // Малиновский Б. / Научная теория культуры. 2-е изд., испр. – М.: ОГИ, 2005. – С. 6-9.
2. Выжлецов П. Г. О концепции «сверхорганической» эволюции Г. Спенсера // Десятая международная научно-практическая конференция: Философия и культура информационного общества: тезисы докл. 17–19 ноября 2022 года. – СПб.: ГУАП, 2022. – С. 266–268.
3. Выжлецов П. Г., Выжлецова Н. В. Функциональная теория культуры Б. Малиновского // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2017. – № 2. – С. 35–50.
4. Выжлецова Н. В., Выжлецов П. Г. Социокультурная антропология и культурология. Поля предметных исследований // Человек. Культура. Образование. – 2020. – № 2 (36). – С. 74–90. DOI: 10.34130/2233-1277-2020-2-74-90
5. Леви-Стросс К. Бронислав Малиновский // Б. Малиновский / Магия, наука и религия. – М.: Рефл-бук, 1998. – С. 16–17.
6. Малиновский Б. Избранное: Аргонавты западной части Тихого океана. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. – 552 с.
7. Малиновский Б. Научная теория культуры. 2-е изд., испр. – М.: ОГИ, 2005. – 184 с.
8. Маркус Д. О социокультурной антропологии США, ее проблемах и перспективах // Этнографическое обозрение. – 2005. – № 2. – С. 43–55.
9. Махлин В. Л. Что такое «рецепция» (К истории понятия) // Вестник культурологии. – 2016. – № 1. – С. 208–232.
10. Никишенков А. А. Малиновский Бронислав Каспар // Культурология: Энциклопедия: в 2 т. Т. 1 / Гл. ред. и авт. проекта С. Я. Левит. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2007. – С. 1218–1222.
11. Николаев В. Г. Функционализм // Социокультурная антропология: История, теория и методология: Энциклопедический словарь / Под ред. Ю. М. Резника. – М.: Академический Проект, Культура; Киров: Константа, 2012. – С. 176–191.
12. Орлова Э. А. Культурная (социальная) антропология: Состояние и динамика развития // Социокультурная антропология: История, теория и методология: Энциклопедический словарь / Под ред. Ю. М. Резника. – М.: Академический Проект, Культура; Киров: Константа, 2012. – С. 11–28.
13. Спенсер Г. Развитие политических учреждений. – СПб.: Издательство журнала «Мысль», 1882. – 330 с.
14. Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры / Сост.: Л. А. Мостова; Отв. ред.: А. Н. Кожановский, О. Р. Газизова; Пер. с англ.: О. Р. Газизова и др. – М.: РОССПЭН, 2004. – 1064 с.
15. Уайт Л. А. Понятие культуры // Антология исследований культуры. Интерпретации культуры. – СПб.: СПбГУ, 2006. – С. 17–48.
16. Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. – М.: Восточная литература, 2003. – 358 с.
17. Sterly J. Das Kulturkonzept Bronislaw Malinowskis. Eine kritische Prüfung // Anthropos. – 1967. – Bd. 62. – H. 5/6. – S. 815–822.
References
1. Bayburin A. К. Bronislaw Malinowski and His “Scientific Theory of Culture” [Bronislav Malinovskiy i ego “Nauchnaya teoriya kultury”]. B. Malinovskiy. Nauchnaya teoriya kultury (B. Malinowski. A Scientific Theory of Culture and Other Essays). Moscow: OGI, 2005, pp. 6-9.
2. Vyzhletsov P. G. On H. Spencer’s Concept of “Super-Organic” Evolution [O kontseptsii “sverkhorganicheskoy” evolyutsii G. Spensera]. Desyataya mezhdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferentsiya: Filosofiya i kultura informatsionnogo obschestva: tezisy dokladov (X International Scientific and Practical Conference “Philosophy and Culture in Information Society”). Saint Petersburg: GUAP, 2022, pp. 266–268.
3. Vyzhletsov P. G., Vyzhletsova N. V. Functional Theory of the Culture of B. Malinowski [Funktsionalnaya teoriya kultury B. Malinovskogo]. Filosofiya i gumanitarnye nauki v informatsionnom obschestve (Philosophy and Humanities in Information Society), 2017, no. 2 (16), pp. 35–50.
4. Vyzhletsova N. V., Vyzhletsov P. G. Sotsiokulturnaya antropologiya i kulturologiya. Polya predmetnykh issledovaniy [Socio-Cultural Anthropology and Culturology. Fields of Subject Studies]. Chelovek. Kultura. Obrazovanie (Human. Culture. Education), 2020, no. 2 (36), pp. 74–90. DOI: 10.34130/2233-1277-2020-2-74-90
5. Levi-Strauss C. Bronislaw Malinowski [Bronislav Malinovskiy]. B. Malinovskiy. Magiya, nauka i religiya (B. Malinowski. Magic, Science, and Religion). Moscow: Refl-buk, 1998, pp. 16-17.
6. Malinowski B. Argonauts of the Western Pacific [Izbrannoe: Argonavty zapadnoy chasti Tikhogo okeana]. Moscow: Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya, 2004, 552 p.
7. Malinowski B. The Scientific Theory of Culture [Nauchnaya teoriya kultury]. Moscow: OGI, 2005, 184 p.
8. Markus D. On the Sociocultural Anthropology of the United States, Its Problems and Prospects [O sotsiokulturnoy antropologii SShA, ee problemakh i perspektivakh]. Etnograficheskoe obozrenie (Ethnographic Review), 2005, no. 2, pp. 43–55.
9. Makhlin V. L. Chto takoe “retseptsiya” (K istorii ponyatiya) [What Is “reception” (Towards a History of the Concept)]. Vestnik kulturologii (Herald of Culturology), 2016, no. 1, pp. 208–232.
10. Nikishenkov A. A., Levit S. Y. (Ed.) Malinowski Bronislaw Kasper [Malinovskiy Bronislav Kaspar]. Kulturologiya: entsiklopediya: v 2 t. T. 1 (Culturology: Encyclopedia: in 2 vol. Vol. 1). Moscow: Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya, 2007, pp. 1218–1222.
11. Nikolaev V. G., Reznik Y. M. (Ed.) Functionalism [Funktsionalism]. Sotsiokulturnaya antropologiya: istoriya, teoriya i metodologiya: Entsiklopedicheskiy slovar (Sociocultural Anthropology: History, Theory and Methodology: Encyclopedic Dictionary). Moscow: Akademicheskiy Proekt, Kultura; Kirov: Konstanta, 2012, pp. 176–191.
12. Orlova E. A., Reznik Y. M. (Ed.) Cultural (Social) Anthropology: State and Dynamics of Development [Kulturnaya (sotsialnaya) antropologiya: Sostoyanie i dinamika razvitiya]. Sotsiokulturnaya antropologiya: istoriya, teoriya I metodologiya: entsiklopedicheskiy slovar (Sociocultural Anthropology: History, Theory and Methodology: Encyclopedic Dictionary). Moscow: Akademicheskiy Proekt, Kultura; Kirov: Konstanta, 2012, pp. 11–28.
13. Spencer H. The Development of Political Institutions [Razvitie politicheskikh uchrezhdeniy]. Saint Petersburg: izdatelstvo zhurnala “Mysl”, 1882, 330 p.
14. White L. Selected: The Evolution of Culture [Izbrannoe: Evolyutsiya kultury]. Moscow: ROSSPEN, 2004, 1064 p.
15. White L. A. The Concept of Culture [Ponyatie kultury]. Antologiya issledovaniy kultury. Interpretatsii kultury (Anthology of Culture Research. Interpretations of Culture). Saint Petersburg: SPbGU, 2006, pp. 17–48.
16. Evans-Pritchard E. A History of Anthropological Thought [Istoriya antropologicheskoy mysly]. Moscow: Vostochnaya literatura, 2003, 358 p.
17. Sterly J. Das Kulturkonzept Bronislaw Malinowskis. Eine kritische Prüfung. Anthropos, 1967, Bd. 62, H. 5/6, pp. 815–822.
Ссылка на статью:
Выжлецов П. Г., Выжлецова Н. В. Рецепции функционалистской концепции культуры Б. Малиновского в социокультурной антропологии и культурологии // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2023. – № 2. – С. 67–82. URL: http://fikio.ru/?p=5349.
© Выжлецов П. Г., Выжлецова Н. В., 2023
