УДК 101.8

Диалектический подход В. С. Дерябина к рассмотрению учения о прогрессивном параличе

 

Забродин Олег Николаевич – Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Первый Санкт- Петербургский государственный медицинский университет имени академика И. П. Павлова Министерства здравоохранения Российской Федерации», кафедра анестезиологии и реаниматологии, старший научный сотрудник, доктор медицинских наук.

E-mail: ozabrodin@yandex.ru

197022, Россия, Санкт-Петербург, ул. Льва Толстого, 6–8,

тел.: 8 950 030 48 92.

Авторское резюме

Предмет исследования: Рассмотрение В. С. Дерябиным эволюции во взглядах на нозологию и этиологию прогрессивного паралича и тормозящего влияния на неё формальной логики, осуществленные им в статье «Ошибки формальной логики в истории учения о прогрессивном параличе».

Результаты: На примере учения о прогрессивном параличе хорошо видно, какое тормозящее влияние на развитие научных знаний об этом заболевании оказала формальная логика, связанная с умозрительным, не опирающимся на опыт, образом мышления. Метафизическое мышление не может понять вариативность патологических процессов и рассматривает существующие представления о той или иной болезни как абсолютно полные, законченные и неизменные.

Выводы: На основании проведенного анализа эволюции взглядов на прогрессивный паралич как на отдельное заболевание, вызываемое сифилисом, автор приходит к выводу о том, что методом научных исследований в медицине должен быть диалектический метод единства теории и практики.

 

Ключевые слова: формальная логика; прогрессивный паралич; нозология; этиология; диалектический метод исследования.

 

The Dialectical Approach of V. S. Deryabin to the Consideration of the Doctrine of Progressive Paralysis

 

Zabrodin Oleg Nikolaevich – The First Saint Petersburg State Medical University Named after Academician Pavlov, Ministry of Public Health of Russian Federation, Anesthesiology and Resuscitation Department, Senior Researcher, Doctor of Medical Sciences, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: ozabrodin@yandex.ru

6–8 Lew Tolstoy st., Saint Petersburg, 193232, Russia,

tel: +7 950 030 48 92.

Abstract

Subject of research: V. S. Deryabin’s consideration of the progress in views on nosology and etiology of progressive paralysis and the inhibitory effect of formal logic given in his article “The Errors of Formal Logic in the History of the Doctrine of progressive paralysis”.

Results: Using the doctrine of progressive paralysis as a specific example, the author convincingly shows that formal logic associated with a speculative, theoretical way of thinking has had an inhibitory effect on the development of scientific knowledge about the disease. Metaphysical thinking is not able to understand the variability of pathological processes and considers the existing knowledge of a particular disease as being absolutely full, complete and unchanged.

Conclusion: On the basis of the analysis of the evolution of views on the progressive paralysis as a separate disease caused by syphilis, the author comes to the conclusion that in medicine the research method should be the dialectical method of the unity of theory and practice.

 

Keywords: formal logic; progressive paralysis; nosology; etiology; dialectical method of investigation.

 

В архиве профессора В. С. Дерябина сохранилась рукопись его статьи: «Ошибки формальной логики в истории учения о прогрессивном параличе». Этой неопубликованной работе автор придавал значение, включив ее в общий список своих работ. По-видимому, время написания этой статьи следует отнести к 1934 г., когда в Восточно-Сибирском медицинском институте была развернута работа по изучению частоты сифилиса у больных психическими заболеваниями среди местного населения. В итоге был опубликован сборник работ института «Сифилис при душевных болезнях», под общей редакцией профессора В. С. Дерябина [2].

 

Приверженность методологии диалектического материализма В. С. Дерябин продемонстрировал в 1931 г. заключительными словами статьи «Задачи Восточно-Сибирского краевого научно-медицинского общества»: «Диалектический метод мышления должен лечь в основу научной и практической работы членов общества» [1].

 

Предлагаемая читателю статья состоит из трех частей. В первой подробно изложены положения формальной логики и их отличия от логики диалектической. Во второй части представлена история формирования взглядов на прогрессивный паралич как на отдельное заболевание. В третьей части изложены противоречивые данные об этиологии этого заболевания. Автор отмечает, что прогресс научных знаний был ограничен метафизическим, основанным на умозрении, образом мышления.

 

С внешней стороны представлялось, что неврологические проявления паралича наслаиваются на уже имеющиеся психические расстройства, являющиеся проявлением отдельного заболевания. Выделение Бейлом прогрессивного паралича в виде отдельной нозологической единицы встретило многочисленные возражения исследователей с позиций формальной логики, склонной видеть проявления болезни в неизменной форме.

 

В связи с этим В. С. Дерябин пишет: «Представление о болезни как об однотипно протекающем процессе долго было препятствием к выделению основных нозологических единиц в психиатрии. Потребовалось много времени, прежде чем убедились, что в области душевных болезней более, чем, может быть, при других заболеваниях, одна и та же болезнь имеет разное течение и выявляется в чрезвычайно разнообразных формах».

 

Таким же тормозом метафизический образ мышления был и при решении вопроса об этиологии прогрессивного паралича. Автор приводит многочисленные противоречивые данные статистики частоты сифилиса у «прогрессивных паралитиков», отмечая, что в течение 40 лет статистика не приблизила вопрос к решению ни на шаг. При этом он приводит ряд аргументов против сифилитической этиологии прогрессивного паралича, базировавшихся на сложившихся представлениях о том, что между началом действия этиологического фактора – бледной спирохеты – и развитием заболевания проходит зачастую 15–20 лет, что намного превышает инкубационный период инфекционных заболеваний. Зависимость между действием этиологического фактора и патогенетического, связанного с поражением не только половой сферы, но и внутренних органов, включая головной мозг с его психической деятельностью, в течение длительного времени не усматривалась не только из-за недостаточности научных знаний, но и вследствие отсутствия диалектического образа мышления.

 

Статью ученый завершает следующими словами. «Каков же должен быть метод научного искания? Ответ один: метод, вытекающий из диалектического принципа «единства теории и практики». Критерием правильности логических построений является наблюдение, эксперимент и практическая применяемость теории…».

 

И в настоящее время можно привести немало примеров одностороннего, недиалектического подхода к изучению патогенеза многих заболеваний.

 

Характерным в этом отношении представляется взгляд на патогенез у человека острых стрессиндуцированных поражений слизистой оболочки (СИПСО) гастродуоденальной зоны (то есть зоны желудка и двенадцатиперстной кишки. – отв. ред.). Эти повреждения возникают вследствие т. н. стресс-реакции на различные чрезвычайные воздействия, в частности, после операций, проводимых в условиях неадекватной анестезии. Патогенез СИПСО сложен и включает ряд факторов агрессии и защиты. При рассмотрении упомянутого патогенеза авторы делают упор на решающую роль факторов агрессии. Это – повреждающее действие на СО желудка и двенадцатиперстной кишки кислого желудочного сока высокой переваривающей силы [4]. Вторым фактором, а, по мнению других авторов, первым по значению, является нарушение кровообращения в СО [5]. Односторонность такого распространенного взгляда может быть связана с особенностями психики человека: принимать во внимание наиболее простые объяснения, которые легко мысленно представить. Действительно, механистические объяснения – действия фактов агрессии – ацидопептического и нарушения кровообращения, микроциркуляции в СО желудка и двенадцатиперстной кишки, легко себе представить.

 

Факторы же резистентности тканей, в частности, желудка, авторы обычно представляют главным образом защитным слоем слизи, нейтрализующим кислый желудочный сок. Согласно учению о нервной трофике, такая резистентность определяется в первую очередь интенсивностью трофических (пластических и энергетических) процессов в тканях, в частности, в стенке желудка [3]. Эти биохимические механизмы могут быть сложны для понимания, зачастую требуют специального образования и поэтому, видимо, не привлекают внимания исследователей.

 

Таким образом, недиалектический, односторонний метод рассмотрения патогенеза СИПСО гастродуоденальной зоны состоит в абсолютизации факторов агрессии и недооценке факторов защиты.

 

Список литературы

1. Дерябин В. С. Задачи Восточно-Сибирского краевого научно-медицинского общества // Советская медицина Восточной Сибири. – 1931. – № 4. – С. 3–7.

2. Дерябин В. С. Сифилис при душевных болезнях. Под общей редакцией профессора В. С. Дерябина. Вступление. Труды Восточно-Сибирского медицинского института. В.1. – Москва – Иркутск, 1934. – C. 3–12.

3. Забродин О. Н. Фармакологические и медицинские аспекты учения о нервной трофике в свете исследований С. В. Аничкова и его школы // Российский медико-биологический вестник имени академика И. П. Павлова. – 2004. – № 1–2. – С. 208–216.

4. Кубышкин В. А., Шишин К. В. Эрозивно-язвенное поражение верхних отделов желудочно-кишечного тракта в раннем послеоперационном периоде. – Consilium Medicum. – 2004. – № 1. – С. 29–32.

5. Spirt M. J. Stress-Related Mucosal Disease: Risk Factors and Prophylactic Therapy. Clinical Therapeutics. – 2004. – Vol. 26. – № 2, pp. 197–213.

 

References

1. Deryabin V. S. Problems of the East Siberian Regional Scientific and Medical Society [Problemy vostochno-sibirskogo nauchno-meditsinskogo obschestva]. Sovetskay medicina Vostochnoy Sibiri (Soviet Medicine of Eastern Siberia), 1931, № 4, pp. 3–7.

2. Deryabin V. S. Syphilis with Mental Illnesses. Entry. [Sifilis pri dushevnyh boleznyah. Vstuplenie]. Trudy Vostochno-Sibirskogo medicinskogo instituta. V. 1. (Proceedings of East-Siberian Institute of Medicine. Vol. 1). Moscow–Irkutsk, 1934, pp. 3–12.

3. Zabrodin O. N. Pharmacological and Medical Aspects of the Doctrine of the Trophic Nervous in the Light of Studies of S. V. Anichkov and His School [Farmakologicheskie i meditsinskie aspekty ucheniya o nervnoy trofike v svete issledovaniy S. V. Аnichkova i ego shkoly]. Rossiyskiy mediko-biologicheskiy vestnik imeni akademika I. P. Pavlova (I. P. Pavlov Russian Medical Biological Herald), 2004, № 1–2, pp. 208–216.

4. Kubyshkin V. A., Shishin K. V. Erosive-Ulcerative Lesions in the Upper Gastrointestinal Tract in the Early Postoperative Period [Erozivno-yazvennoe porazhenie verkhnikh otdelov zheludochno-kishechnogo trakta v rannem posleoperatsionnom periode]. Consilium Medicum, 2004, № 1, pp. 29–32.

5. Spirt M. J. Stress-Related Mucosal Disease: Risk Factors and Prophylactic Therapy. Clinical Therapeutics, 2004, Vol. 26, № 2, Pp. 197–213.

 

 

УДК 101.8

 

Профессор В. С. Дерябин

Ошибки формальной логики в истории учения о прогрессивном параличе

(Публикация О. Н. Забродина)

 

В обыденной жизни на основе практического опыта наряду с наблюдениями изменчивости явлений и предметов образуется представление о постоянстве их, и наряду с мнением, что «человеку свойственно ошибаться», создается вера в незыблемость вечных истин, добрый запас которых имеется у каждого гражданина. Петр Петрович есть Петр Петрович. Дом № 1 на Большой улице есть один и тот же дом. Сотни раз сотни людей видят Петра Петровича и дом № 1, и это все те же неизменные объекты. Представление о постоянстве предметов соответствует примитивному опыту. Черты тождества при повторных восприятиях выдвигаются на первый план, а медленно совершающиеся изменения остаются незамеченными или даже при примитивности наблюдения не могут быть восприняты.

 

Лишь немногие могут наблюдать метаморфозы, которые представляет в своей жизни Петр Петрович и имеют возможность убедиться, что в 30 лет он имеет более сходных черт с другими тридцатилетними мужчинами, чем с самим собой в 8 лет, что жизнь его была постоянным, хотя и медленным изменением, которое также незаметно и несомненно, как движение часовой стрелки. Время деформирует не только дом № 1, но и гранитные горы, но этого нельзя заметить ни сегодня, ни завтра.

 

На такой же ступени примитивного мировоззрения стояла наука при низком уровне своего развития. Предметы и мир считались неизменными, раз навсегда данными, как бы отлитыми в постоянную форму. Ф. Энгельс писал в «Диалектике природы» о том, что согласно этому взгляду, природа, каким бы путем она не возникала, раз она уже имеется налицо, остается всегда неизменной, пока существует. Планеты и спутники их, приведенные в движение таинственным «первым толчком», продолжают кружиться по предназначенным им орбитам во веки веков и до окончания всех вещей. Звезды покоятся навсегда неподвижные на своих местах, удерживая друг друга, благодаря «всеобщему тяготению». Земля остается от века (или от дня своего творения) одинаковой, неизменной. Теперешние 5 частей света существовали всегда, имели всегда те же самые горы и долины, те же реки, тот же климат, ту же флору и фауну, если не говорить об изменениях, внесенных рукой человека. Виды растений и животных были установлены раз навсегда при их возникновении. Гегель этот способ рассмотрения явлений и мира в целом неизменным назвал метафизикой.

 

Кроме учения об абсолютной неизменности природы метафизическая философия считала, что можно путем умозрительного познания достичь абсолютного, законченного знания мира, абсолютной истины. На основе метафизического мировоззрения возникла формальная логика как наука о формах и законах мышления. Понятия в суждениях формальной логики неподвижны и постоянны, как постоянны с метафизической точки зрения предметы. Первый же закон формальной логики – «закон тождества», гласит: а=а – Петр Петрович есть Петр Петрович. Другой закон – «закон исключенного третьего» формулируется так: а есть в или не в. Петр Петрович добр или не добр. Но ведь нет людей только добрых или только злых. В одном человеке уживаются противоположные качества, но формальная логика берет каждую логическую категорию изолированной и противоположной другим, исключая единство противоположностей.

 

Учение об абсолютной неизменности природы и вера в силу умозрения господствовали до ХVIII столетия включительно. Учение Дарвина об изменчивости видов и об эволюции организмов было сильнейшим ударом, нанесенным метафизическому мировоззрению. Маркс и Энгельс обосновали учение о социальных явлениях в их движении и нашли объяснение причин их происхождения и развития в движении производительных сил. Идея эволюции получила признание в самых различных областях знания как система рассмотрения мира в постоянном движении, оказалась тем методом, который наиболее соответствует научному рассмотрению явлений. Так, на смену отжившего метафизического мировоззрения и формальной логики явился диалектический материализм и диалектическая логика.

 

Неподвижность предметов оказалась фикцией. Но, если нет неизменных предметов, а есть вечно текущие процессы, то для адекватности понятий объективной реальности так же подвижны должны быть и понятия. Законы формальной логики оказываются действительны лишь в обыденной жизни, когда отвлекаются от факта изменчивости предметов. Но как только формальная логика прилагается к исследованию предметов в их развитии вследствие борьбы противоположностей, так законы ее могут оказаться ложными. При изучении явлений в развитии единственно правильным методом мышления является диалектическая логика, которая, по определению Ленина, есть учение не о внешних формах мышления, а о законах развития всех материальных, природных и духовных вещей.

 

Вместе с крушением взгляда на абсолютную неизменность природы оказалась подорвана и метафизическая вера в возможность путем одного умозрения постичь абсолютные истины. Стремительное развитие научного знания в XIX в. показало временное, ограниченное значение научных положений, кажущихся незыблемыми. Слова байроновского Манфреда: «наука – обмен одних незнаний на другие» могут иллюстрироваться историей любой науки. Одни гипотезы и теории сменяют другие. В настоящее время подвергаются сомнению даже законы Ньютона, просуществовавшие незыблемо 300 лет и казавшиеся окончательной истиной. Пределы истины каждого научного положения относительны, как говорил Ленин. Теории гибнут, факты остаются, а идущие на смену новые теории все более и более приближаются к пониманию объективных процессов.

 

Таков ход человеческой мысли.

 

Энгельс писал о том, что суверенность (самостоятельность, независимость – О. З.) мышления осуществляется в ряде крайне несуверенно мыслящих людей; познание, притязающее на безусловную истину, находится в ряде относительных заблуждений; как эта суверенность, так и это познание могут быть осуществлены лишь в процессе бесконечного существования человечества. Кроме того, человеческое мышление суверенно и неограниченно по своим задаткам, по своему назначению, по своим возможностям, по своей исторической цели; но оно не суверенно и ограниченно по отдельному осуществлению, по данной в то или иное время действительности.

 

Несмотря на опыт, проделанный научной мыслью за последнее столетие, метафизический образ мышления жив. Представление о постоянстве предметов и явлений, переоценка преходящих «истин» данного момента, вера в силу умозрения встречаются на каждом шагу. Операции с ложной предпосылкой, принимаемой за аксиому вследствие возведения ложного взгляда или положения, имеющих относительное значение, в абсолютную истину представляет старый и вечно новый источник ошибок.

 

В науке по-прежнему нередко переоценивается возможность умозрительным путем найти истину. Методом рассуждения теперь, как и прежде, часто является старая, домарксистская формальная логика, законы которой возникли на основе метафизического воззрения на мир.

 

Отличительной иллюстрацией опасностей, кроющихся в формальной логике, могут служить ошибки, сделанные в истории учения о прогрессивном параличе[1]. Еще в 1814 г. Эскироль [2] писал, что когда паралич «осложняет» душевные расстройства, то сначала затрудняется речь, затем появляется неловкость в движениях, далее следует непроизвольное выделение мочи и пр. (в последующем изложении взглядов на прогрессивный паралич В. С. Дерябин приводит авторов из книги Ю. В. Каннабиха, издания 1928 г. [2] – О. З.). В 1822 г. Бейль впервые описал прогрессивный паралич как самостоятельную болезнь, установив связь между экспансивной его формой и находимым на вскрытии воспалением паутинной оболочки. Его мысль встретила резкую критику. Общее настроение было против мнения Бейля. Прошло тридцать с лишним лет, пока мысль о нозологической[2] самостоятельности прогрессивного паралича одержала верх над дуалистической теорией, ведущей начало от Эскироля – теорией, по которой прогрессивный паралич есть лишь комбинация паралича с разными душевными болезнями, а не особая болезнь, и что Бейль, следовательно, принял за одну болезнь сочетание двух.

 

Бейарже, например, указывал, что паралич может быть без психических нарушений в виде бредовых идей или эмоционального расстройства, но при этом во всех случаях наблюдается слабоумие. По его мнению, слабоумие – не помешательство – «это вещи различные, которые не следует смешивать». Теперь мы знаем, что он наблюдал дементную (характеризующуюся слабоумием – О. З.) форму прогрессивного паралича и свое наблюдение пустил в ход как аргумент против мнения о нозологической самостоятельности этой болезни. В данном случае, как не раз было в истории психиатрии, сказалось стремление под болезнью понимать то, что выявляется в одной и той же неизменной форме.

 

Представление о болезни как однотипно протекающем процессе долго было препятствием к выделению основных нозологических единиц в психиатрии.

 

Потребовалось много времени, прежде чем убедились, что в области душевных болезней более, чем, может быть, при других заболеваниях, одна и та же болезнь имеет разное течение и выявляется в чрезвычайно разнообразных формах. Фикция простых, постоянных, неподвижных форм, свойственная метафизическому мировоззрению, препятствовала пониманию наблюдаемых явлений и была тормозом к поступательному движению научной мысли. Потребовалось более тридцати лет, чтобы мысль Бейля получила общее признание. Еще больше времени потребовал своего решения вопрос об этиологии болезни.

 

В 1863 г. шведский ученый Кбельберг впервые высказал взгляд, что сифилис есть единственная причина прогрессивного паралича. Но еще в 1897 г. вопрос не считался решенным. На международном съезде психиатров в Москве Крафт-Эбинг выступил с докладом, в котором он приводил как доказательство сифилитической природы прогрессивного паралича тот факт, что прививка сифилиса паралитикам дала отрицательный результат. Лишь с введением в 1906 г. реакции Вассермана как диагностического метода спор был кончен, а в 1913 г. Ногуши и Мор установили наличие спирохет в мозгу сифилитиков.

 

Против сифилитической этиологии прогрессивного паралича выдвигался целый ряд аргументов.

1. Анамнез о частоте инфекции в прошлом давал крайне разноречивые данные. Так, вскоре после заявления Кбельберга датчанин Исстерсен нашел сифилис в анамнезе (истории болезни – О. З.) паралитиков в 77 %, а по статистическим данным, опубликованным в 1900 г. Шпренглером, число установленного в анамнезе сифилиса у таких больных колебалось от 1,6 % до 93 %. Сам он получил положительные данные в 46,2 %. По опубликованным в том же году исследованиям Баера эта цифра равнялась 29,7 %. По данным Аптекмана, сифилис отмечался в анамнезе у 14,7 %, а алкоголизм – у 50,4 % паралитиков [1]. По цифрам последнего гораздо более оснований было ставить прогрессивный паралич в связь с алкоголизмом, чем с сифилисом. Таким образом, в течение 40 лет статистика не приблизила вопрос к решению ни на шаг. Как и всегда оказалось, что в науке важен не только метод, но и тот, кто им пользуется.

2. Говорилось, что какая же связь может быть между сифилисом и параличом, если между инфекцией и началом совершенно своеобразной болезни прошло 15–20 лет.

3. Ртутное лечение (лечение препаратами ртути – О. З.) при прогрессивном параличе не помогает. Отсюда делалось такое рассуждение: если ртуть при прогрессивном параличе не помогает – следовательно, это не сифилитическое заболевание.

4. Патологоанатомическая картина отличалась от наблюдавшейся при сифилисе мозга.

5. Частота прогрессивного паралича в разных местностях и странах не соответствует частоте распространения сифилиса.

 

В некоторых странах сифилиса много, а прогрессивного паралича мало или совсем нет [1]. Так, в Абиссинии сифилизация населения составляет 80 %, а прогрессивного паралича нет. Так же нет прогрессивного паралича и в Исландии, несмотря на наличие сифилиса. В Австрии «прогрессивные паралитики» составляли у венгров 17 % всех душевных заболеваний, у румын – 11 %, у саксов – 7,5 % при одинаковой сифилизации этих народностей. В Москве такого рода паралитики составляли 25 % всех душевнобольных мужчин и 12 % женщин, а в Ленинграде – только 10 % мужчин и 3 % женщин.

 

Отсюда делается вывод: как можно утверждать, что прогрессивный паралич вызывается сифилисом, если нет никакой пропорциональности между сифилизацией населения и частотой прогрессивного паралича.

 

Таким образом, целый ряд весьма основательных мотивов приводился против предположения, оказавшегося верным.

 

Формальная логика говорила за то, что сифилис не мог быть причиной прогрессивного паралича. Все аргументы сводились к тому, что предположение о люэтической (вызываемой сифилисом – О. З.) этиологии отвергалось на основании имевшихся представлений о сифилисе, которые считались за окончательную абсолютную истину. Появление своеобразного заболевания через 10–15 лет после инфекции настолько противоречило обычным представлениям, что казалось не только маловероятным, но невозможным. Имеющиеся знания о болезни рассматривались как уже окончательные. Если патологоанатомическая картина не соответствует обычно наблюдавшейся при сифилисе, если ртуть не помогает при прогрессивном параличе, то заключали – это не сифилис. Мысль о том, что может быть болезнь, отличающаяся от обычных форм, и что при этом неизвестном виде сифилиса может существовать особая патологоанатомическая картина и ртуть может быть бессильной, не появлялась, потому что к исследованию подходили с догмой, казавшейся несомненной истиной.

 

Ожидание пропорциональности между частотой сифилиса и прогрессивного паралича было также результатом влияния обычных представлений, по образцу которых мыслились все новые возможности. Так имевшиеся знания о болезни, принимаемые за полную и окончательную истину, и толкование фактов на основании привычных представлений вставали препятствием на пути научного исследования.

 

Тенденция переоценивать имеющиеся знания и принимать их за абсолютные истины сказывается в науке очень часто. Вместо многообразия процессов и изменчивости явлений последние мыслятся упрощенными. Текучие явления оказываются фиксированными в неподвижных формулах. Оценка новых мыслей с точки зрения переоцениваемого научного багажа вела и ведет к тому, что мысли, гармонирующие с общепризнанными, находят благоприятную встречу и высокую оценку, а чем более высказанная мысль отклоняется от обычного круга представлений, чем более идет в разрез признанной догме, тем более сильные возражения она встречает от людей, вооруженных «здравым смыслом» – формальной логикой.

 

История мысли показала, что мысли гения, опередившие понятия современников, получают отпор и признаются только после долгой борьбы, спустя много лет, иногда десятилетий. Достаточно вспомнить, сколько насмешек в свое время вызвала «нелепая» мысль, что земля шарообразна. Представление противоречило «здравому смыслу» и опровергалась целым рядом основательных аргументов.

 

Формальная логика для пользующихся ею создает «горе от ума». Прилипание мысли к проторенной тропе выхолащивает ее и делает бесплодной. Но в то же время необходимо помнить, что не всякая смелая мысль есть верная мысль. Новизна и оригинальность мысли не гарантирует ее правильности. Вера в возможность достичь знания умозрительным путем терпела и терпит жестокие удары, в частности, в медицине. Математика развивает свои логические построения, отправляясь от аксиом. Медицина обладает не незыблемыми аксиомами, отправляясь от которых она могла бы развиваться путем логического построения, а понятиями, имеющими ценность лишь относительного приближения к объективной истине.

 

Каков же должен быть метод научного искания? Ответ один: метод, вытекающий из диалектического принципа «единства теории и практики». Критерием правильности логических построений является наблюдение, эксперимент и практическая применяемость теории. Великий мастер эксперимента И. П. Павлов, являющийся стихийным диалектиком, в разговоре с одним из учеников, доказывавшим правильность своего предположения, сказал приблизительно следующее: «Вы рассуждаете, и умно рассуждаете, но это доказывает только, что вы не сумасшедший. Правильность же понимания фактов доказывается не рассуждениями, а другими фактами». Сознание относительной ценности наших знаний должно делать нас осторожными в критике новых мыслей. К новым теориям нужно подходить не с самоуверенностью, основанной на формальной логике, а поверять их новыми фактами.

 

Без дерзания мысли нет движения науки вперед, но новые идеи должны испытываться критерием единства теории и практики.

 

Список литературы

1. Дерябин В. С. Сифилис при душевных болезнях. Под общей редакцией профессора В. С. Дерябина. Вступление. Труды Восточно-Сибирского медицинского института. В.1. – Москва-Иркутск, 1934. – С. 3–12.

2. Каннабих Ю. В. История психиатрии. Л.: Государственное медицинское издательство, 1928. – 520 с.

 

References

1. Deryabin V. S. Syphilis with Mental Illnesses. Entry. [Sifilis pri dushevnyh boleznyah. Vstuplenie]. Trudy Vostochno-Sibirskogo medicinskogo instituta. V. 1. (Proceedings of East-Siberian Institute of Medicine. Vol. 1). Moscow-Irkutsk, Gosudarstvennoe meditsinskoe izdatelstvo, 1934, pp. 3–12.

2. Kannabikh Y. V. The History of Psychiatry [Istoriya psihiatrii].Leningrad, Gosudarstvennoe medicinskoe izdatelstvo, 1928, 520 p.