Виртуальная реальность и философия всеединства

УДК 004.946; 141.1; 116; 165.8+004.946

Бурова Мария Леонидовна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра истории и философии, доцент, кандидат философских наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: marburova@yandex.ru

196135, Россия, Санкт-Петербург, ул. Гастелло, д.15,

тел: +7 (812) 708-42-13.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Исследование виртуальной реальности требует поиска адекватного онтологического и гносеологического категориального аппарата. Появившийся в последние годы интерес к философским системам начала XX века, в том числе к разновидностям философского реализма, позволяет сравнить эти системы с традицией русской философии всеединства, которую можно использовать при анализе виртуальной реальности.

Результаты: При анализе ряда сложившихся в исследовании виртуальной реальности философских парадигм (полионтичной, логической, субстанциональной, трактовки виртуального как недостаточного бытия и становления) выявляются их слабые стороны. Полионтичная парадигма тяготеет к эмпиризму и релятивизму, логическая – к конструктивизму, субстанциональная, предлагая в качестве всеобщей сущности материю, практически оставляет в стороне вопрос об идеальном. Социобиологическое истолкование дополненной реальности ведет к энактивизму; постмодернистское истолкование виртуального как становления подчеркивает его различие и несводимость к актуальному. В онтологии Н. О. Лосского подчеркиваются такие свойства мира, как иерархичность, системность, органическая целостность; способность к развитию, всеобщая связь и взаимодействие деятелей, событий, процессов. Сравнение реальности и действительности у С. Л. Франка позволяет сопоставить возможность, необходимость, становление и действительность для определения статуса виртуальной реальности.

Область применения результатов: Использование онтологии и гносеологии всеединства для исследования виртуальной реальности.

Выводы: Исходя из представления Н. О. Лосского о мире как органическом единстве субстанциональных деятелей и процессов, можно утверждать, что виртуальная реальность как таковая и в своих конкретных формах есть деятельность. В системе С. Л. Франка виртуальное соединяет в себе моменты чистой возможности и необходимости, становления и неосуществления, присутствие виртуального непосредственно переживается, но принадлежит к области непостижимого. Виртуальное есть реальность.

Философские системы всеединства с их разнообразной онтологией и разработанной диалектикой сохраняют свое теоретическое и общеметодологическое значение для исследования проблем современной науки и техники не менее, чем другие близкие им по времени западноевропейские философские концепции.

Ключевые слова: виртуальная реальность; философия всеединства; субстанциальный деятель; процесс; становление; виртуальный мир; возможность; действительность; реальность; деятельность.

Virtual Reality and the Philosophy of Unity

Burova Maria Leonidovna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of History and Philosophy, Associate Professor, Ph. D. (Philosophy), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: marburova@yandex.ru

15, Gastello st., Saint Petersburg, 196135, Russia,

tel: +7 (812) 708-42-13.

Abstract

Background: The study of virtual reality requires an adequate ontological and epistemological categorical apparatus. In recent years interest in the philosophical systems of the early XX century, including some species of philosophical realism, allows of comparing these systems with the tradition of Russian philosophy of unity for the possibility of its use in the analysis of virtual reality.

Results: The analysis of a number of existing in a study of virtual reality philosophical paradigms (polyontic, logic, substantial, the interpretation of the virtual as a lack of being and becoming) has revealed their weaknesses. The polyontic paradigm tends towards empiricism and relativism, the logical – towards constructivism, the substantial, as the universal essence of matter, practically leaves aside the issue of the ideal. Sociobiological interpretation of augmented reality leads to enactivism; the postmodern interpretation of the virtual as becoming emphasizes its difference and irreducibility to the actual. The ontology of N. O. Lossky emphasizes such characteristics of the world as hierarchy, consistency, organic integrity, ability to develop, universal interrelation and interaction of figures, events, processes. The comparison of different kinds of reality in S. L. Frank’s works allows you to consider possibility, necessity, becoming and reality for determining the status of virtual reality.

Applications: The use of ontology and gnoseology of unity for the study of virtual reality.

Conclusion: According to Lossky’s concept of the world as an organic unity of the substantial figures and processes, virtual reality as such and its specific forms is activity. In the system of S. L. Frank, the virtual combines in itself moments of pure possibility and necessity, becoming and non-realization; the presence of the virtual is directly experienced, but belongs to the realm of the incomprehensible. The virtual is a reality.

Philosophical systems of unity with their diverse ontology and developed dialectics retain their theoretical and general methodological relevance to the study of modern science and technology issues no less than similar Western philosophical concepts.

Keywords: virtual reality; philosophy of unity; substantial figure; process; becoming; virtual world; possibility; reality; activity.

В дискуссиях, проходивших недавно на страницах журнала «Вопросы философии», были поставлены две интересные проблемы, касающиеся реалистического поворота в философии науки и в философии сознания, а также актуальности русской философии в современном мире. Русская философия всегда тяготела к реализму, к синтезу науки, философии и жизни. Но это стремление делалось сильнее в период смены научных картин мира, борьбы гносеологических концепций, что особенно заметно в трудах представителей философии всеединства начала ХХ века С. Н. Булгакова, В. Ф. Эрна, Н. О. Лосского. Русскими мыслителями был внесен достойный вклад в философию науки, но значит ли это, что их взгляды остались частью истории философии и не могут использоваться для анализа современной нам реальности? Реальности, которая, как отметил В. А. Лекторский, «гораздо сложнее и запутаннее той, о которой шла речь ранее. Это и реальность (или не реальность?) квантовой физики, это виртуальная реальность, в которую так или иначе вовлечены современные люди, это техническая реальность, которая вторгается в жизненный мир человека и ставит под вопрос его существование в прежнем виде. Иными словами, вопросы философского реализма сегодня – это вопросы о том, как понимать познание и знание, как понимать возможности и границы науки, как осмысливать место человека в мире, возможности его трансформации или уничтожения» [см.: 10]. Эти важнейшие вопросы ставились в философии всеединства, и ответы на них, как мы полагаем, могут помочь при исследовании той новой составляющей нашей современной жизни, которую принято называть виртуальной реальностью. Обратим внимание и на то, что обращение к работам западных мыслителей начала XX века, похоже, становится модной тенденцией. Жаль только, что отечественные мыслители остаются незамеченными.

Безусловно, исследование виртуальной реальности и анализ данного понятия уже имеет свою историю. Сложились разные философские парадигмы в исследовании этого типа реальности, неоднозначность понятия, отмечаемая многими авторами, породила различные определения. Так, Т. М. Соснина насчитала их более двадцати [см.: 11]. Философский анализ понятия виртуальной реальности требует уточнения ее онтологического статуса и, прежде всего, связи с такими базовыми философскими категориями, как бытие, реальность, субстанция, а также с научными понятиями энергии, информации. Не менее важна и проблема познания виртуальной реальности. Воспользовавшись классификацией философских парадигм, предложенной К. В. Грязновой [1], попробуем выявить их слабые и сильные стороны.

Пожалуй, более всего заслуживает критики полионтичная парадигма, которая предполагает не просто множество разных реальностей, но и множество виртуальных реальностей, имеющих различную природу. Поскольку онтология всегда связана с гносеологией, указанный подход, продолжающий традиции номинализма и эмпиризма, затрудняет сравнение и иерархизацию, ибо сложно утверждать, какая из виртуальных реальностей (физическая, техническая, компьютерная и т. д.) является более реальной или более виртуальной. Также остается неясным, одинаковы ли они в своей степени виртуальности, или каждая представляет собой нечто иное (например, цифровая, электронная, киберреальность, гиперреальность). Какая из них несет в себе больше истины и блага, а какая – пользы, или они все равноценны. В любом случае акцент на множественности и взаимной несводимости виртуальных реальностей делает проблематичным поиск существенных, устойчивых свойств, которые имели бы как общий, так и специфический характер, и их обнаружение. То есть предлагается релятивистский подход. Выходом может быть либо признание множественности, разнообразия одной виртуальной реальности (как некой целостности), т. е. уход от полионтичности, либо полагание множества виртуальных миров. Последнее отсылает нас к традиции системы возможных миров, что позволяет соотнести виртуальность и возможность.

Сама идея множества миров заключает в себе именно признание отдельных форм бытия со своей историей и логикой существования, структурностью и размерностью. И в то же время мир – это нечто единое и целостное в себе самом, имеющее единые начала. С точки зрения онтологии можно рассматривать различные варианты, так или иначе связанные с монадологией Г. Лейбница. А с позиции гносеологии обратимся к понятию картины мира. Нет сомнения, что сложившаяся научная картина мега-, макро- и микромира постоянно расширяется, обогащается и может быть дополнена виртуальным миром, который следует понимать не только как воображаемый, созданный фантазией; с применением технических устройств или как внутренний мир человека, но и как имманентный, скрытно существующий на всех уровнях физического мира. Тем самым для познания виртуальной реальности можно применить различные методологические подходы: феноменологический, герменевтический, логический, эмпирический, но на основе определенной онтологии.

Систему виртуальных миров можно рассматривать иерархически, обнаруживая воплощение высшего в низшем, зависимость, но и несводимость. Или же, напротив, как в модальном реализме Давида Льюиса, где все возможные миры реальны и существуют изолированно.

Примером логического исследования виртуальных объектов с позиции возможных миров является работа Е. Д. Смирновой. На основе учения австрийского философа конца XIX – начала XX в. Алексиуса Мёйнонга о типологии бытия объектов рассмотрения (существующих и наличествующих) она определяет виртуальные объекты как наличествующие, но не существующие и принципиально невозможные ни в каком возможном мире. Это особые идеальные объекты, фикции, за которыми не стоят конкретные или абстрактные предметы, вне-бытийные объекты теорий [12]. Таким образом, виртуальные объекты ничего не репрезентируют.

Данная онтологическая система, безусловно, представляет историко-философский интерес, но виртуальные объекты становятся просто символической конструкцией, наподобие математических, а невозможность виртуальных объектов превращается в их нереальность. Такое рассмотрение соответствует дискуссиям начала XX века о положении математических объектов, но недостаточно для трактовки виртуальных миров или виртуальной реальности, которые не могут считаться простой совокупностью виртуальных объектов. На наш взгляд, предпочтительнее следовать принципу полноты реализации возможного, который А. С. Карпенко трактует как действие рекомбинации, когда соединение вместе частей различных возможных миров дает другой возможный мир, и происходит заполнение логического пространства [см.: 10]. Тогда виртуальный мир может состоять из объектов разной степени реальности, находящихся в различном взаимодействии. Еще один вопрос, который может возникнуть – а возможны ли виртуальные субъекты как элементы виртуального мира или виртуальной реальности? Можно ли их рассматривать как трансцендентальные, логические субъекты или трансцендентальное, переживающее сознание? Или мы имеем дело только с отдельными реальными субъектами, представляющими и конструирующими различные миры?

Более продуктивным в теоретическом плане представляется сопоставление виртуальной реальности и бытия. Основными здесь являются субстратный, энергетический и информационный подходы. Они предлагают рассматривать виртуальную реальность как особую репрезентацию материальных, энергетических и информационных (как естественных, так и искусственных) процессов. Если учесть, что энергия и информация связаны с материей, то, в конечном счете, виртуальная реальность в ее различных проявлениях оказывается одной из форм материи. Данная концепция развивается С. В. Орловым [см.: 9]. Это, безусловно, классический способ философствования, ибо предполагает поиск всеобщей сущности – субстанции, иерархию и внутреннюю связь форм виртуальной реальности. Но энергия и информация связаны и с духовной природой, и с деятельностью сознания, что требует возвращения к старому вопросу об идеальном в его отношении к материальному. При этом желательно не впадать в субъективистское, психологическое истолкование, отвечая на вопрос о статусе мира идеальных образований, и не сводить его к сконструированному миру и к деятельности отдельного сознания.

Представляет интерес и рассмотрение виртуальной реальности как недостаточного бытия или дополненной реальности. Такой подход находится на стыке философии техники и философской антропологии, так как имеет отношение к «ущербности» природы человека и желанию выйти за пределы имеющихся возможностей. Техническую виртуальную реальность (например, создаваемую при использовании различных тренажеров) можно рассматривать как симуляцию, имитацию реальности, подойдет и ее истолкование в духе Каппа как органопроекции человека или как совокупности технологий. Но возможно и толкование в биологическом духе как симбиоза человека и среды. Последнее опирается на понятие умвельта Я. фон Икскюля, предложенное в начале XX века. Как отмечает В. В. Чеклецов, «виртуальная, дополненная реальность – это не чуждый мир, а наш органический жизненный мир, умвельт, точнее – киберумвельт» [14, с. 145]. Такая реальность, безусловно, порождена человеком. В аспекте же гносеологии заново утверждается конструктивизм в более современной форме энактивизма, когда человек (как субъект или когнитивный агент) не в состоянии различать реальности, выйти за пределы собственного переживания, и процесс познания совпадает с жизнью [см.: 3, с. 70]. Последнее напоминает эмпириосимволизм и гносеологическую координацию второго позитивизма, а также творческую эволюцию и интуитивизм А. Бергсона.

Помимо рассмотрения виртуального как образа или модели стоит отметить и трактовку виртуального не как субстанции или сущности, а как становления (предложенную Ж. Делёзом под явным влиянием А. Бергсона). Триада «виртуальное – становление – актуализация» показывает развитие иначе, чем переход из возможного в действительное (отметим, что в классической диалектике происходит изменение возможности: формальная возможность – абстрактная – реальная – действительность). Согласно подходу Делёза, отношение между возможным и действительным является отношением подобия, когда осуществляется только одна возможность, а остальные откладываются. Виртуальное рассматривается как до-актуальный горизонт событий. Материальный мир – это актуализация виртуального, конкретное сущее. Виртуальное, в отличие от возможного, определяется различием и дифференциальными отношениями, и саморазличается в процессе актуализации, в актуализации всегда происходит новое различие. Виртуальное «быть» способно разрушать и создавать актуальности. Актуальное, полностью порожденное виртуальным, отличатся от него. Виртуальное образует аспект действительного, одну сторону объекта, актуальность образует другую сторону. Между ними есть переход, но нет отношения подобия и тождества, модели и копии. Повторение одного другим есть только в различии. Как отмечает Т. Х. Керимов, различие между виртуальным и актуальным не столько даются, сколько порождаются [см.: 2, с. 148–151].

Бытие оказывается избыточным, ускользает от репрезентации. Трансцендентальное не выносится за пределы, не копируется с эмпирического, а означает имманентный план реальности [см.: 2, с. 251–252]. Как видим, постмодернистская трактовка виртуального, перенесенная на саму виртуальную реальность, подчеркивает ее двойственность: она и порожденная, и рождающая, ее можно рассматривать и как множественность, дающую различное индивидуальное, и как сторону единой реальности. Но акцентируемое различие, отказ от сходства не позволяет провести сравнение виртуальной реальности с действительным миром, они несводимы во времени и в пространстве. Мы можем только утверждать ее непознаваемость.

Отказ от иерархической структурности бытия, которая является онтологическим основанием не только тождества, но и различия и различения, не дает увидеть взаимную сопричастность и сближение виртуального и действительного. Две стороны объекта могут слиться до неразличимости. Виртуальное вторгается в действительное. Как отмечает Х. Э. Мариносян, к середине XXI в. то, что в настоящее время мы называем виртуальной реальностью, и то, что называем действительностью (реальным миром), будут переплетены в такой степени, что невозможно будет обозначить разделяющую их грань. Виртуальное как то, что находится за пределами представляемой нами реальности, ирреальное (что можно понимать в аспекте предыдущей позиции как до-актуальное, трансцендентальное), пока еще является синонимом иллюзорного, химеричного, эфемерного. Но уже сейчас многое переходит в реальный мир, происходит реализация ирреального [см.: 8, с. 26].

Безусловно, для прояснения виртуального и виртуальной реальности можно обращаться к различным трактовкам бытия, как к ранним классическим (античным, средневековым), так и к современным. На наш взгляд, философия всеединства, особенно онтогносеологические системы Н. О. Лосского и С. Л. Франка, может оказаться достаточной основой для объяснения виртуальной реальности, к тому же лишенной указанных недостатков.

В своей гносеологии, первоначально названной интуитивизмом, Лосский постепенно переходит к конкретному идеал-реализму, что связано с его онтологией. Сам Лосский указывал на близость своих идей с неореалистами С. Александером (по вопросу единства пространства и времени) и У. Монтепо (множественность форм предмета) [см.: 6]. Также можно увидеть сходство системы Лосского с космологическим реализмом А. Уайтхеда.

Мир трактуется Лосским как органическое целое, где все имманентно всему. Нет необходимости дробить мир на отдельные элементы и приписывать им самостоятельное существование. Изначально существует внутренняя присущность, взаимовлияние, взаимодействие, взаимосвязь всех возможных элементов мира, указывающая на его единство. Таким образом, любая реальность в скрытой или проявленной форме не просто существует, присутствует, но находится в сложном взаимодействии с другой реальностью не только в возможном, но и в нашем действительном мире.

Мир у Лосского бытиен и событиен, поскольку состоит из бесчисленного множества субстанциальных деятелей, сверхвременных и сверхпространственных, и творимых ими событий. Как отмечает философ: «События, имеющие временную форму и не имеющие пространственной формы являются психическими или психодидными состояниями субстанциальных деятелей, а события, имеющие пространственно-временную форму, суть материальные процессы, производимые теми же деятелями» [см.: 6]. В качестве этих деятелей может выступать и мельчайший электрон, а значит, и виртуальная частица, и человек, и более высокие существа. Деятель может быть тварным ограниченным существом, а может быть потенциальной или актуальной личностью [7, с. 54–55]. Следуя философу, логично предположить, что для интернет-пространства таким деятелем может быть и робот.

Лосский отказывается от особых субстанций в виде материи, души или духа, ибо существуют только материальные, душевные и духовные процессы, творимые субстанциальными деятелями. Взгляд на мир как процесс согласуется с близкими Лосскому по времени концепцией А. Бергсона и философией процесса А. Уайтхеда. Для Уайтхеда мировой процесс есть становление актуальных сущностей или случаев, которые постоянно схватываются, соединяются, рождаются и гибнут, обладают свободой и творчеством. Становление-актуализация Уайтхеда напоминает позицию Делёза. У Лосского же любой процесс уже выступает как актуализация имманентного.

Деятельность, о которой пишет Лосский, может быть не только материальной, но познавательной, психической, творческой и духовной, следовательно, продолжая этот ряд, можно свести виртуальную реальность к деятельности. Психическая деятельность, утверждает философ, неразрывно связана с материальными процессами, придает им смысл, при этом образуется целое, в котором есть душевная (как внутренняя жизнь субстанциального деятеля) и телесная сторона (внешняя деятельность) [5, с. 418]. Это единство внешнего и внутреннего, объективного и субъективного, скрытого и проявленного представляется нам характерным для виртуальной реальности различных уровней. Виртуальное не может быть только противоположным актуальному, оставаясь скрытым и абстрактно возможным, тогда оно сравнимо с ничто, или с не сущим. Виртуальное ближе к действительности, чем реальная возможность, поскольку уже несет в себе условия актуализации, а не ожидает их извне.

Реальное бытие, по Лосскому, существует в пространственных и временных формах, которые сами по себе пассивны; время и пространство существуют как формы процессов. Каждый деятель есть нечто единственное, незаменимое, самобытное и в то же время нечто сверхиндивидуальное, поскольку является носителем принципов формальной стороны мира, необходимых для его деятельности. Это одинаковые для всех деятелей принципы строения времени, пространства, математических идей, что подчеркивает единство мира. Не менее важна иерархия деятелей и возможность их развития. Субстанциальные деятели, проявляющиеся только во внешней деятельности и не обладающие психической жизнью, составляют область неодушевленной материи. Но за счет сочетания, слияния они способны увеличить свою творческую активность и подняться на ступень одушевленной материи [5, с. 420].

Таким образом, реальность как таковая и как любая «эта» реальность (материальная, духовная, виртуальная) есть взаимодействие и деятельность. Во взаимодействии реальных частиц возникают и поглощаются виртуальные частицы. В творческой деятельности автора происходит становление художественной реальности, виртуального мира. В сложном техническом взаимодействии под воздействием технологий (деятельности) существует компьютерная виртуальная реальность. Однако виртуальная реальность не является продуктом, результатом, порождением деятелей. Она существует как материальные (естественный, технический) и идеальные (духовный, психический) процессы. Это наложение процессов особенно заметно в сетевом взаимодействии.

Интернет как неотъемлемая часть информационного общества представляет собой не только глобальную взаимосвязь субъектов, но это еще и интернет вещей, где люди общаются с окружающей средой, субъект коммуницирует с объектом, где соединяются при помощи различных программ физические и виртуальные объекты [см.: 4, с. 108]. И то, что эти объекты становятся все «умнее», активнее, говорит о возможности их развития, подъема на более высокие ступени иерархии деятелей. Органическая целостность мира не статична, она усложняется, прирастает новыми деятелями, новыми взаимодействиями.

Обратимся к другому представителю философии всеединства – С. Л. Франку. Для понимания статуса виртуальной реальности важно гносеологическое и онтологическое различие реальности и действительности, предложенное Франком. Используемый философом метод, антиномистический монодуализм, позволяет видеть в любом логически раздельном внутреннюю слитость, трансрациональное единство тождества и различия.

Реальность не может противопоставляться действительности как недействительное. Все, что дано нам в опыте, переживании, в какой-то степени есть. Реальность полнее, шире действительности. Переживание, непосредственный опыт, субъективное представляет собой реальность, а не действительность. В этом смысле то, что переживается в сознании отдельного субъекта как виртуальное, иллюзорное, есть реальность (не имеет значения, художественная она или техническая). Действительность же есть отрезок рационального и рационализированного в составе реальности. Непостижимое, переживаемое, иррациональное выходит за пределы действительности.

Под действительностью может пониматься предмет суждения, имеющий определенное содержание (о чем напоминает связка «есть» суждения). Но, по Франку, действительность не имеет объективных определенных очертаний, поскольку она может рассматриваться не только как настоящее, но как прошлое и будущее. Действительность не есть нечто конкретно-чувственное, данное здесь и теперь, она всегда есть мыслимое. Мы мыслим прошлое, и оно для нас действительно, а отношение действительности настоящего к будущей действительности похоже на отношение пространственного измерения бытия между «ближайшим, окружающим нас миром» и «всем миром» во всей его полноте [13, с. 263].

Действительность, по Франку, расплывчата. Ее как законченного в себе целого вообще не существует, она всегда неопределенна, являясь незамкнутой частью реальности. «“Действительное” есть – неопределенный по своему объему и границам – отрезок реальности, который на основании опыта предносится нам как качественно-определенный в себе комплекс и как таковой частично нами познается» [13, с. 265]. Даже при рассмотрении действительности в самом широком смысле как всеобъемлющей космической действительности, она как сфера объективно сущего не имеет однозначного содержания [13, с. 264].

Таким образом, действительность противоречива, создается мышлением, причем диалектически мыслящим разумом, а не рассудком. Рассудку дан мир предметный. Через мышление мы рационализируем, актуализируем, вырываем из реальности ее фрагменты. И если мы способны не только переживать, но и мыслить виртуальное как объект, мы делаем его действительным. Но это действительное подвижно и незаконченно, познаваемо частично и неполно. Так, виртуальные частицы (физическая виртуальность) могут мыслиться как существующие в прошлом или будущем. При этом важно, что для Франка нет субъекта как «я», это отношение «я – ты», или «мы-единство». Таким образом, виртуальное выходит за рамки отдельного мышления.

Онтологическое различение реальности и действительности опирается на отношение возможности и действительности. По Франку, все определенное, все действительное, в собственном и строгом смысле, возникает не из чего-либо другого определенного и действительного, а лишь из неопределенности потенциального, как некоего первобытия [см.: 13, с. 266]. Бытие есть потенциальность («сущая мочь»), и становление (все сущее есть и то, что оно еще не есть), и необходимость, поскольку оно уже есть. Возможность не является оппозицией действительности, но не является и подобием. Как считает Франк, «возможность» означает возможность (хотя и не необходимость) осуществиться, вступить в сферу действительности. Понятие возможности содержит в себе отношение к действительности и немыслимо вне его; и даже неосуществившаяся возможность конституируется этим отношением к действительности как бы как тенденция к последней, задержанная на полпути [см.: 13, с. 273]. И виртуальную реальность можно понимать именно как пока еще неосуществившуюся, задержавшуюся в становлении.

В самом различии возможного и действительного Франк вскрывает их связь с необходимостью. Мыслимое как логически необходимое не совпадает с действительным как реально необходимым, но логическая необходимость (как необходимость возможного) может быть понята лишь как частичный момент безусловной или абсолютной необходимости, вне которой она совершенно немыслима в полновесном онтологическом смысле [см.: 13, с. 273–274]. Она есть частный момент конкретного всеединства как безусловного сверхвременного бытия. Таким образом, в действительности может осуществиться не только возможность, но и необходимость. Необходимость присутствует и в действительности, и в возможности. И тогда виртуальная реальность заключает в себе не только тенденцию к действительности, но и моменты необходимости.

Конкретное всеединство как единство всего представляет собой единство всяческого «что» и его бытия, антиномистическое совпадение противоположностей [см.: 13, с. 280]. Это бытие не является независимым от нас, оно всегда в нас, при нас и для нас, а мы всегда в нем, и присутствует в каждом акте самосознания. В единстве с истиной оно и составляет реальность в подлинном смысле как всеобъемлющую, всепронизывающую конкретную полноту и органическое единство. Эта реальность непостижима, но переживается нами, о ней ничего нельзя высказать, ее нельзя осознать. Она не репрезентируется в действительности. Она подобна темному глубокому океану, из которого всплывает действительность [см.: 13, с. 285–286]. Но она всегда присутствует в действительности. Непостижимое есть в предметном мире, в мире идеального, в нашем внутреннем бытии, или душе, в «бытии-мы» – социальности. Поэтому можно утверждать, что виртуальное как реальность, как возможное и непостижимое, как момент и часть всеединства всегда присутствует в нас и для нас и сопутствует нам.

Итак, мир как органическое целое представляет собой постоянно трансформирующуюся динамическую систему. На уровне образа-представления она может быть сравнима со сложнейшей, свернутой в некий клубок нейронной сетью, где каждый узел (субстанциональный деятель) подвижен, находится в развитии, постоянно порождает все новые связи-нити (процессы), создает новые ячейки-взаимодействия (структуры). Эти процессы – материальные, энергетические, информационные, духовные – могут быть как реальными, так и виртуальными. Виртуальность имманентна и самим деятелям, которые несут в себе и скрытую возможность, и активную силу. Исходя из концепции Лосского, можно утверждать, что мир как целое, а также присущая ему и содержащаяся в его каждой части и элементе виртуальная реальность есть не что иное, как деятельность.

В мире как конкретном всеединстве бытия – реальности – действительности виртуальное в принципе непостижимо, соединяет в себе моменты чистой возможности и необходимости, становления и неосуществления, и присутствие виртуального непосредственно переживается нами. Виртуальное есть реальность.

Список литературы

1. Грязнова Е. В. Философский анализ концепций виртуальной реальности // Философская мысль. – 2013. – № 4. – С. 53–82. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://e-notabene.ru/fr/article_278.html (дата обращения 08.01.2018).

2. Керимов Т. Х. Бытие и различие. Генеалогия и гетерология. – М.: Академический проект. Фонд «Мир», 2011. – 256 с.

3. Князева Е. Н. Понятие Umwelt Я. фон Искюля и перспективы экологической мысли // Вестник Международной академии наук. Русская секция. – 2014. – № 1. – С. 68–74.

4. Лещев С. В. Интерфейсы социальной экологии от технологической конвергенции к интернету вещей // Философские науки. – 2014. – № 11. – C. 103–111.

5. Лосский Н. О. Мир как органическое целое // Избранное. – М.: Правда, 1990. – 622 с.

6. Лосский Н. О. Пространство, время и теории Эйнштейна / Сердюкова Е. В. Материалы из архивов Н. О. Лосского и А. Эйнштейна: Дискуссия о пространстве и времени (1950-е гг.) // Вопросы философии. – 2017. – № 1. – С. 81–90.

7. Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. – М.: Политиздат, 1991. – 368 с.

8. Мариносян Х. Э. Электронная цивилизация как глобальная перспектива // Философские науки. – 2016. – № 6. – С. 7–31.

9. Орлов С. В. Виртуальная реальность как искусственно созданная форма материи: структура и основные закономерности развития // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2016. – № 1. – С. 12–25. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://fikio.ru/?p=2056 (дата обращения 08.01.2018).

10. «Реалистический поворот» в современной эпистемологии, философии сознания и философии науки? Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. – 2017. – № 1. – С. 5–38.

11. Соснина Т. М. Определение понятия «виртуальность». Анализ терминологического статуса // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2017. – № 2. – С. 11–19. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://fikio.ru/?p=2566 (дата обращения 08.01.2018).

12. Смирнова Е. Д. Возможные миры и понятие «картин мира» // Вопросы философии. – 2017. – № 1. – С. 39–49.

13. Франк С. Л. Непостижимое // Сочинения. – М.: Правда, 1990. – С. 181–559.

14. Чеклецов В. В. Блокчейн, покемоны и промышленный интернет // Философские науки. – 2016. – № 10. – С. 140–147.

References

1. Gryaznova E. V. Philosophical Analysis of the Concepts of Virtual Reality [Filosofskiy analiz kontseptsiy virtualnoy realnosti]. Filosofskaya mysl (Philosophical Thought), 2013, № 4. p. 53–82. Available at: http://e-notabene.ru/fr/article_278.html (accessed: 08 January 2018).

2. Kerimov T. Kh., Being and Difference. Genealogy and Heterology [Bytie i razlichie. Genealogiya i geterologiya]. Moscow, Akademicheskiy proekt. Fond “Mir”, 2011, 256 p.

3. Knyazeva E. N. J. von Uexküll’s Concept of Umwelt and the Prospects of the Ecological Thought [Ponyatie Umwelt Ya. fon Iskyulya i perspektivy ekologicheskoy mysli]. Vestnik Mezhdunarodnoy akademii nauk. Russkaya sektsiya (Herald of the International Academy of Sciences. Russian section), 2014, № 1, pp. 68–74.

4. Leschev S. V. Interfaces of Social Ecology from Technological Convergence to the Internet of Things [Interfeysy sotsialnoy ekologii ot tekhnologicheskoy konvergentsii k internetu veschey]. Filosofskiye nauki (Russian Journal of Philosophical Sciences), 2014, № 11, pp. 103–111.

5. Lossky N. О. The World as an Organic Whole [Mir kak organicheskoe tseloe]. Izbrannoe (Selected). Moscow, Pravda, 1990, 622 p.

6. Lossky N. О. Space, Time and Einstein’s Theory. In: Serdyukova E. V. Materials from the Archives of N. O. Lossky and A. Einstein: A Discussion of Space and Time (the 1950s) [Prostranstvo, vremya i teorii Eynshteyna. In: Serdyukova E. V. Materialy iz arkhivov N. O. Losskogo i A. Eynshteyna: Diskussiya o prostranstve i vremeni (1950-e gg.)]. Voprosy filosofii (Problems of Philosophy), 2017, № 1, pp. 81–90.

7. Lossky N. О. The Conditions of the Absolute Good [Usloviya absolyutnogo dobra]. Moscow, Politizdat, 1991, 368 p.

8. Marinosyan H. E. Electronic Civilization as a Global Perspective [Elektronnaya tsivilizatsiya kak globalnaya perspektiva]. Filosofskiye nauki (Russian Journal of Philosophical Sciences), 2016, № 6, pp. 7–31.

9. Orlov S. V. Virtual Reality as an Artificial Form of Matter: Structure and Basic Trends of Development [Virtualnaya realnost kak iskusstvenno sozdannaya forma materii: struktura i osnovnye zakonomernosti razvitiya]. Filosofiya i gumanitarnye nauki v informatsionnom obschestve (Philosophy and Humanities in Information Society), 2016, № 1, pp. 12–25. Available at: http://fikio.ru/?p=2056 (accessed: 08 January 2018).

10. “Realist Turn” in Contemporary Epistemology, Philosophy of Mind and Philosophy of Science? The Materials of the “Round Table” [“Realisticheskiy povorot” v sovremennoy epistemologii, filosofii soznaniya i filosofii nauki? Materialy “kruglogo stola”]. Voprosy filosofii (Problems of Philosophy), 2017, № 1, pр. 5–38.

11. Sosnina T. M. Definition of the Concept “Virtuality”. Analysis of the Terminological Status [Opredelenie ponyatiya “virtualnost”. Analiz terminologicheskogo statusa]. Filosofiya i gumanitarnye nauki v informatsionnom obschestve (Philosophy and Humanities in Information Society), 2017, № 2, pp. 11–19. Available at: http://fikio.ru/?p=2566 (accessed: 08 January 2018).

12. Smirnova E. D. Possible Worlds and the Notion of “World Images” [Vozmozhnye miry i ponyatie “kartin mira”]. Voprosy filosofii (Problems of Philosophy), 2017, № 1, pp. 39– 49.

13. Frank S. L. The Unfathomable [Nepostizhimoe]. Sochineniya (Works). Moscow, Pravda, 1990, pp. 181–559.

14. Chekmezov V. V. Blockchain, Pokemons and the Industrial Internet [Blokcheyn, pokemony i promyshlennyy internet]. Filosofskiye nauki (Russian Journal of Philosophical Sciences), 2016, № 10, pp. 140–147.

Ссылка на статью:
Бурова М. Л. Виртуальная реальность и философия всеединства // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2018. – № 1. – С. 61–73. URL: http://fikio.ru/?p=3122.