Онтологическая аксиология в информационном обществе

УДК 111 + 100,7 + 008,2

Выжлецов Геннадий Павлович – федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет», институт философии, кафедра онтологии и теории познания, профессор, доктор философских наук, профессор.

E-mail: vygletcov@mail.ru

199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7–9,

тел.: 8-950-021-71-35.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Онтологическая аксиология, созданная и развитая трудами Г. Риккерта, М. Хайдеггера, М. Шелера, Н. Гартмана, Н. О. Лосского в классический период её истории (1890-е – 1930-е гг.), выводит специфику ценности как реализации духа в человеческой жизни и культуре из самого бытия, а не из какой-либо его составляющей.

Результаты: Ценности являются посредниками между бытием, из которого они происходят, и сущим, в котором они только проявляются. Такой подход отличается от большинства концепций современной постнеклассической аксиологии, выводящих содержание ценностей из сферы их проявления, в конечном счете, из самого человека, его желаний, потребностей и интересов. Это приводит к аксиологическому плюрализму и релятивизму, лишая ценности их главного сущностного свойства – объективности и императивности воздействия на человека. Основные принципы онтологической аксиологии, переосмысленные с позиций современной науки и философии, могут стать теоретико-методологическим основанием преодоления негативных последствий постмодернистского развития аксиосферы информационного общества.

Выводы: Во-первых, именно трансцендентность бытия как предельного основания и непосредственного источника ценностей обеспечивает их объективность и императивную обязательность для человека и общества. Во-вторых, сложность и многослойность идеально-реальной структуры бытия лежит в основе иерархии духовных, социальных и материальных ценностей как значимостей их материальных носителей. В-третьих, данная иерархия определяет и способы взаимосвязи трансцендентных по своей природе ценностей непосредственно с человеком. Эти принципы, в-четвертых, позволяют обосновать единство онтологии и аксиологии в их влиянии на глубинные процессы развития всех разделов философии и философского знания в целом. И, в-пятых, они могут послужить теоретико-методологической основой для разработки соответствующих исследовательских программ и методик в социокультурной практике.

Ключевые слова: онтология; аксиология; бытие; ценность; дух; человек; культура; информационное общество; аксиологический релятивизм.

The Ontological Axiology in Information Society

Vyzhletsov Gennadij Pavlovich – Saint Petersburg State University, Institute of Philosophy, Department of Ontology and Theory of Knowledge, professor, Doctor of Philosophy, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: vygletcov@mail.ru

7–9, Universitetskaya nab. Saint Petersburg, 199034, Russia,

tel: 8(812) 950-021-71-35.

Abstract

Background: Ontological axiology, created and developed in the writings of G. Rickert, M. Heidegger, M. Scheler, N. Gartman, N. Lossky in the classical period of its history (1890s – 1930s), shows the value specifics as the realization of the spirit in human life and culture from the being itself, and not from any of its components.

Results: Values are intermediaries between the being from which they originate and the existence in which they only manifest themselves. This approach differs from most concepts of modern post-non-classical axiology, which deduce the content of values from the sphere of their manifestation, ultimately, from humans themselves, their desires, needs and interests. This leads to axiological pluralism and relativism, depriving values of their main essential property – the objectivity and imperativeness of the impact on the person. The main principles of ontological axiology, reinterpreted from the standpoint of modern science and philosophy, can become a theoretical and methodological basis for overcoming the negative consequences of postmodern development of the axiosphere in information society.

Conclusion: Firstly, it is the transcendence of being as the ultimate cause and the direct source of values that ensures their objectivity and imperative compulsion for humans and society. Secondly, the complexity and versatility of the ideal-real structure of being serves as the basis of the hierarchy of spiritual, social and material values as the significances of their material carriers. Thirdly, this hierarchy also determines the ways of interrelation of transcendental by their nature values directly with people. These principles, fourthly, allow us to substantiate the ontology and axiology unity in their influence on the deep development processes of all spheres of philosophy and philosophical knowledge in general. Finally, they can serve as a theoretical and methodological basis for the development of appropriate research programs and techniques in sociocultural practice.

Keywords: ontology; axiology; being; value; spirit; humans; culture; information society; axiological relativism.

Мы являемся и очевидцами, и участниками

«родовых мук» некой новой реальности,

новой формы человеческого существования.

Р. Тарнас

Важнейшая задача аксиологии состоит… в

преодолении аксиологического релятивизма.

Н. О. Лосский

Аксиологическая составляющая была изначально присуща античной философии, как минимум, с Парменида, не говоря уже о Сократе, Платоне или Аристотеле, с которых начинается предыстория аксиологии (VI в. до н. э. – 60-е гг. XIX в.), где рассматривались конкретные ценности сами по себе (благо, прекрасное, справедливость и т. д.), а не природа ценности как таковой. Началом истории аксиологии принято считать выход в свет в 1856–1864 гг. трехтомной работы Г. Лотце «Микрокосм. Мысли о естественной и общественной истории человечества. Опыт антропологии». В ней он впервые ввел понятие «значимость» (Geltung) в качестве самостоятельной философской категории, которая наряду с «должным» (Sollen), является исходным признаком всех ценностных явлений. Они, по Лотце, недоступны научно-теоретическому познанию и воспринимаются человеком лишь чувствами удовольствия и неудовольствия.

История европейской аксиологии (1860-е – 2010-е гг.) включает четыре периода её развития:

1) предклассический (1860-е – 1890-е гг.), – от Р. Г. Лотце до Ф. Ницше;

2) классический (1890-е – 1930-е гг.), – от Г. Риккерта до Н. О. Лосского, включая русскую религиозную аксиологию [см.: 1];

3) постклассический (1930-е – 1970-е гг.) – аксиологический плюрализм в отечественной и зарубежной философии ценности;

4) постнеклассический (1970-е – 2010-е гг.) периоды, включая отечественную марксистскую и постмарксистскую аксиологию [см.: 2, с. 34–38].

Предметом рассмотрения данной статьи является специфика онтологической аксиологии классического периода 1890-х – 1930-х гг. и возможность развития и применения ее исходных положений для преодоления аксиологического релятивизма в современном информационном обществе. Первый шаг в становлении классической аксиологии и её онтологической концепции был сделан неокантианцами Баденской (Фрейбургской) школы В. Виндельбандом и, в особенности, систематизатором этой философии Г. Риккертом в его работах «Философия истории» (1905 г.) и «Науки о природе и науки о культуре» (1910 г.). По их мнению, именно ценности определяют предмет и метод философии, а то, что не относится к ценностям, вообще не имеет никакого смысла. Однако, по Риккерту, понятие философии все же не исчерпывается чистой теорией ценности, поскольку сама она не может решить проблему единства бытия и ценностей, которые реально не существуют, находятся вне действительности, по ту сторону и объекта, и субъекта, представляя для него лишь общеобязательную значимость и долженствование. Именно в них, а не в фактическом существовании и состоит сущность ценности. Поэтому «задача философии… – найти то третье царство, которое объединяло бы обе области, до сих пор умышленно рассматривавшиеся раздельно. Иначе философия не сможет дать нам мировоззрения, т. е. истолкования смысла жизни. Одного только понимания ценностей для этого еще недостаточно» [3, с. 29]. Ибо, по мнению Риккерта, разрыв между ценностями и реальным миром наиболее глубок в современной ему нравственной культуре начала ХХ в. Реализуя свой замысел, он вводит понятия трех разнокачественных «царств»:

а) действительности, подлежащей объяснению (Erkaren) в частных объективирующих науках;

б) ценности, доступной пониманию (Verstehen) в философии

в) смысла, проявляющегося в истолковании (Deuten).

Философия, основываясь на понимании ценностей, объединяет их с действительностью «путем истолкования смысла, присущего действительной жизни» [3, с. 35–36]. Иными словами, бытие и ценности объединяются и взаимодействуют лишь в мировоззрении, придавая тем самым смысл человеческой жизни. Проблема состоит в том, что к действительности, всецело подлежащей объективирующим наукам, «относятся также блага и оценки субъекта (подчеркнуто мною – В. Г.)» [3, с. 41], уже не подчиняющиеся законам этих наук! При этом субъект связан с ценностью в оценке, а объект – в благе, как основе культуры. Понятие «благо» и введено для того, чтобы отличить объекты культуры как от самих ценностей, которые реально не существуют, а лишь обладают значимостью, так и от явлений реальной действительности, прежде всего природной. Это и послужило основой для различения им наук о природе и наук о культуре с их методом «отнесения к ценности». К ним Риккерт отнес все, по тогдашней терминологии, «науки о духе», то есть социогуманитарные дисциплины «за исключением психологии» [3, с. 56], ибо «духовное» принципиально отличается от «психического» и содержательно связано с ценностями, обозначая «высшую» душевную жизнь. Поэтому, по Риккерту, выражение «науки о духе», только вносящее путаницу, устарело, и «то, что раньше называлось духом, теперь называется исторической культурой» [3, с. 101–102], основанной на ценностях, связанных, в свою очередь, с бытием в мировоззрении. В результате «универсальные проблемы бытия превращаются в теоретические вопросы о ценностях» [3, с. 339]. Так Риккерт формулирует некую «обратную» зависимость бытия от ценностей в философии, которую можно обозначить как своего рода «аксиологический онтологизм». Однако, установив зависимость трактовки «бытия» от разрешения проблемы ценностей, неокантианцы оставили без ответа вопросы о сущности и специфике не только бытия, но и самих ценностей, поскольку ответы на них были в принципе недоступны их методологии.

Эти ответы были получены в выросшей из неокантианства феноменологической философии, которая поначалу перевела данный комплекс проблем с объективно-трансцендентного на субъективно-психологический уровень. Её основоположник Э. Гуссерль, сменивший в 1916 г. Г. Риккерта на философской кафедре Фрейбургского университета, ещё в своих «Логических исследованиях» (1900–1901 гг.) создает модель сознания, ориентированного на ценности культуры. Они впоследствии конкретизируются им в понятиях «аксиологических и практических объективностей», «эстетических предметов», «культурных образований» как проявлений «ценностной ноэмы», «ценностных объектов» и особого «ценностного мира», порожденного интенциональными актами сознания в процессе феноменологической редукции [4, с. 24–25; 85, 98–99].

Ученик Г. Риккерта и ассистент Э. Гуссерля, сменивший его на той же кафедре в 1929 г., М. Хайдеггер, пытается уйти от его явного субъективизма в своей «фундаментальной онтологии», которая, в отличие от традиционного учения о бытии, должна не подменять его познанием сущего, а выражать смысл бытия как такового. От него и зависит решение вопроса о «существе ценности», поскольку вообще «мир» взвешивается по «ценностям», под влиянием которых изменяется само «существо истины». Она, в свою очередь, «соукоренена судьбе человеческого присутствия (Dasein)», ибо человек обладает высшим даром возможности «включаться… в судьбу мира вообще» [5, с. 71, 136–137, 355–361]. Данные положения М. Хайдеггера трудно переоценить, тем более, что, будучи противником аксиологии как таковой, он не просто связывает свою принципиально новую онтологию с миром ценностей, но и объявляет само бытие их источником. Хайдеггер, тем самым, уходит от неокантианского «аксиологического онтологизма», сделав следующий шаг в развитии классической аксиологии как аксиологии онтологической, выводящей специфику и содержание ценностей из самого бытия как их предельного основания, а не из какой-либо его составляющей, например, абсолюта, природы или человека.

Конкретизацию понятия бытия как источника ценностей и механизм их порождения этим бытием впервые осуществляет последователь Э. Гуссерля, создатель феноменологической аксиологии и философской антропологии на ее основе М. Шелер в своих работах «Формализм в этике и материальная этика ценностей» (1913, 1916 гг.) и «Положение человека в космосе» (1927 г.). Его аксиология, реализованная через «отношение бытия к позитивным и негативным ценностям» [6, с. 300], раскрывает, в первую очередь, ценностный мир человека и построена на этическом и философско-антропологическом материале. При этом онтологическая природа ценностей как трансцендентных сущностей проявляется в их полной независимости как от своих предметов-носителей, так и от интересов и потребностей человека. Феномен ценности невозможно получить путем абстрагирования из эмпирических свойств реального мира и выразить формально-логически, он является продуктом самообнаружения в интенциональных актах эмоционально-интуитивного видения. «Для нас, – пишет Шелер, – основное отношение человека к мировой основе состоит в том, что… первосущее постигает себя самого в человеке, причем в том же самом акте, в котором человек видит себя укорененным в нем» [7, с. 190]. Дело в том, что, по Шелеру, один из двух атрибутов бытия, – вечно становящийся дух (Deitas), не имеет собственной творческой энергии и силы, которую он получает от второго атрибута – всемогущего «жизненного порыва». Поэтому бытие «осуществляет вечную Deitas в человеке и через человека в порыве мировой истории» [7, с. 174], становясь подлинным источником ценностей человеческой жизни и культуры.

Последователь М. Шелера и создатель «новой критической онтологии» Н. Гартман стал последним немецким философом, выстроившим целостную философскую систему, которая включает все традиционные разделы философии: онтологию, гносеологию, натурфилософию, социальную философию, этику и эстетику. Ведущей среди них является онтология, определяющая единство и целостность всей системы и представленная практически во всех его работах, начиная с «Этики» (1925 г.), «Проблемы духовного бытия» (1933 г.) и «К основоположению онтологии» (1935 г.). Именно в учении о бытии, этике и эстетике Гартман разрабатывает ценностную проблематику, ибо без ответа на вопросы об источнике и специфике ценностей, занимающих в бытии особое место, невозможно завершение онтологии и, как следствие, самой философии. Ценности не только обеспечивают содержательное единство всех философских дисциплин, но и реально воздействуют на внутренние, глубинные изменения их содержания и структуры.

Бытие, по Гартману, едино и целостно, но при этом разделено внутри себя на разные виды, уровни и слои, в зависимости от различия родов «сущего», включенного им, в отличие от Хайдеггера, в состав бытия. Более того, подразделив все бытие на реальный и идеальный его виды, Гартман отнес к реальному способу бытия, наряду с неживой и живой материей, также психику, мышление и дух, вопреки традиционному философскому противопоставлению материи и сознания, материи и духа. Это духовное содержание, существующее, по Гартману, только в чувственно воспринимаемой материальной форме, «всегда нуждается в ответном действии живого духа – как персонального, так и объективного» [8, с. 110] в виде творящего, воспринимающего и понимающего его сознания. Объективирующий дух, таким образом, становится содержательным посредником, связующим звеном между реальным и идеальным бытием. Идеальное бытие, по Гартману, в отличие от реального, находится вне пространства и времени, оно вечно, неизменно, объективно, существует «само в себе» и в этом качестве недоступно человеческому познанию, поскольку человек может лишь фиксировать косвенные признаки его проявлений в этом мире, которые не дают никаких гарантий того, что оно вообще существует. Основные идеальные объекты принадлежат миру сущностей, которые «автоматически» реализованы, можно сказать, «растворены» в реальном мире сами по себе помимо человека, без всякого его участия. Их присутствие человек может лишь обнаруживать для себя в виде логических форм, математических предметов и отношений, внутренних принципов, законов, категорий и, конечно, ценностей.

В отличие от остальных идеальных объектов-сущностей, ценности занимают в бытии особое место, поскольку они, существуя как платоновские идеи по ту сторону объективной и субъективной реальности, могут проявляться и функционировать только в человеке, но будучи «недоступны мышлению», оказываются «доступными лишь некоему внутреннему “видению”» или «ценностному чувствованию», которое «есть манифестация бытия ценностей в субъекте» [9, с. 178]. Субъект для Гартмана – это живой человек как проводник и носитель ценностей, которые, не существуя реально, выражают для него лишь значимое и должное в форме внутреннего предписания, исполняемого им на основе свободного волевого решения, ставшего его личной целью. Сами же ценности никак не зависят от способа их данности человеку и осуществления или не осуществления их в реальном бытии.

Поэтому Гартману важно показать не просто способ данности трансцендентных ценностей человеку в его «ценностном чувстве», а их содержательную реализацию через сознание и деятельную активность человека («объективирующий дух») как связующего звена между идеальным и реальным видами бытия. Решив в онтологии общие проблемы бытия и места в нем ценностей, Гартман обращается к содержательному анализу процессов их осуществления на материале этики и эстетики. Речь здесь идет о конкретных формах и способах реализации этих ценностей человеком и актах их функционирования в реальном мире – следующий содержательный шаг в развитии онтологической аксиологии как органичного аспекта всего философского знания.

Завершая классический период развития аксиологии в своей работе «Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей» (Париж, 1931 г.), Н. О. Лосский прямо назвал свое учение о ценностях онтологической или идеал-реалистической аксиологией, которая противостоит крайностям аксиологического абсолютизма и субъективизма. Ибо если, по Лосскому, «ценное бытие есть бытие реальное, то соответствующая ценность идеально-реальна: такова, например, исполняемая певцом ария…, построенный храм, совершаемый поступок» [10, с. 287]. Эта идеально-реальная объективно функционирующая «ценность есть бытие в его самопереживаемом или переживаемом другими существами значении для осуществления абсолютной полноты жизни или удалении от нее (подчеркнуто мною – В. Г.)» [10, с. 287]. Понятием «жизнь» Лосский обозначает «целестремительную активность» всякого существа по отношению к Абсолютной полноте бытия, которая и является предельным основанием и источником ценности, но не самой ценностью, как в концепциях «абсолютистов». Переживание также не есть ценность, вопреки мнению «субъективистов», а лишь способ ее данности человеку, значение же представляет собой идеальный аспект ценности [10, с. 286–287].

Концепция Н. О. Лосского, завершающая классический период развития аксиологии, является результатом критического анализа и обобщения наиболее значимых субъективистских, объективистских и абсолютистских учений о ценности, будучи несводимой ни к одному из них. Она учитывает и развивает онтологические концепции ценности, как западные, прежде всего М. Шелера и Н. Гартмана, так и отечественные – от В. С. Соловьева до С. Л. Франка [подробнее см.: 11]. Поэтому из множества учений классического периода аксиологии 1890-х – 1930-х гг. лишь онтологические концепции ценности могут послужить методологическим основанием для развития аксиологии в XXI в., поскольку они имеют для этого необходимые исходные принципы:

во-первых, выводят специфику и содержание ценностей из бытия как их трансцендентного источника и предельного основания;

во-вторых, объясняют объективность и императивность воздействия функционирующих в человеческой жизни и культуре ценностей из трансцендентности их источника;

в-третьих, рассматривают сложность и многослойность идеально-реальной структуры самого бытия как основу иерархии духовных, социальных и материальных ценностей;

в-четвертых, проясняют возможности и способы непосредственной взаимосвязи трансцендентных по своей природе ценностей с человеком;

в-пятых, утверждают единство онтологии и аксиологии в их влиянии на глубинные процессы развития всех разделов философии и философского знания в целом.

Однако эти принципы оказались невостребованными уже в постклассический период 1930-х – 1970-х гг., когда процессы теоретического плюрализма и аксиологического релятивизма, о которых предупреждал Н. О. Лосский, ускорились настолько, что буквально взорвались в постмодернистской реальности современного информационного общества, породив постнеклассическую философию, аксиологию, науку, искусство, да и культуру в целом уже в период 1970-х – 2010-х гг. Бесспорным, но не единственным фактором стал, конечно, революционный скачок в развитии масс-медийной сферы – в первую очередь интернета и средств межличностной коммуникации, влияющий на все стороны развития человека и социума. Неизбежным следствием при этом стал новый всплеск всестороннего интереса к ценностной проблематике, вновь подтвердивший, что действительно «мир взвешивается по ценностям» (Ф. Ницше), как всякий раз «новым аспектам мира» (Н. О. Лосский).

Естественно, что авторы десятков монографий и сотен статей по ценностной проблематике, появившихся в одной только России в XXI веке, не могли не поставить «три кардинальных вопроса аксиологии: Что такое ценности? Каким образом они существуют? Откуда возникают ценности?» [12, с. 16]. И если отвлечься от частностей, то общим для многочисленных концепций в ответах на эти вопросы является, во-первых, определение ценности как значимости явлений действительности для удовлетворения потребностей человека или даже только их положительной значимости, разрывая ценностные противоположности, тогда как добро, например, имеет смысл лишь как антипод зла и оба они являются равнозначными этическими категориями, в этом-то и вся проблема.

Эти определения, во-вторых, весьма произвольно связаны со спецификой предмета и статуса самой аксиологии. Так, по М. В. Бронскому, например, «ценность – это объективная позитивная значимость явления для человека», и тогда аксиология как учение о ценностях есть раздел не общей, а лишь социальной философии в качестве «теоретической культурологии», поскольку, по его мнению, «культура – это совокупность ценностей» [12, с. 63]. В свою очередь А. А. Макейчик, также относя к ценностям «все то, что благотворно значимо для людей…, а сами ценности антропны по своей сущности», на этом же основании считает, напротив, что предмет аксиологии имеет «философскую всеобщность её содержания (подчеркнуто мною – В. Г.)» [13, с. 21; 15]. Более того, Н. С. Розов, например, понимая, что в рамках аксиологического позитивизма и релятивизма, выводящего специфику ценности из реалий «вещного, психического или социокультурного мира…, ценностные проблемы нельзя даже поставить», определяет ценность как «предельное нормативное основание актов сознания и поведения людей» [14, с. 113–114]. Однако, в конечном итоге, сводит эти «предельные основания» к общезначимости ценностей, подтвержденных «высоким… авторитетом Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 г. (!? – В. Г.)», современное переосмысление и расширение списка которых и призвана осуществлять создаваемая автором «конструктивная аксиология» [14, с. 127–129].

В-третьих, как видим, они не только никак не коррелируют друг с другом, но не используют и богатейшее содержание предшествующей и прежде всего классической аксиологии, начиная каждый раз как будто с чистого листа.

Это неудивительно, в-четвертых, поскольку фактически в этих концепциях речь идет лишь о частных способах проявленности конкретных ценностей, которые и принимаются за основу определения их общей специфики, снимая тем самым ключевой для аксиологии вопрос об источнике и предельном основании этих ценностей, функционирующих в социуме.

В-пятых, не обращаются эти концепции и к общефилософской проблематике, кардинальные изменения в которой, как и в социокультурной реальности, практически не влияют на их содержание. Показательно в этом плане признание В. К. Шохина, одного из авторов субъективистских концепций ценности, о том, что сегодня «фундаментальная аксиология… переживает глубокий кризис» [15, с. 11].

Поэтому рациональное зерно, которое, несомненно, имеется в каждой из упомянутых концепций, являясь частным случаем, не может стать органичным звеном в создании ценностной картины наступающей новой реальности, описанной Д. Беллом в книге «Грядущее постиндустриальное общество» (1973 г.) как общество знаний, в котором основным ресурсом становится производство, хранение, обработка, распространение и использование информации. Спустя десятилетие Е. Масуда формулирует главные принципы общественного развития на этой основе в своей работе «Информационное общество как постиндустриальное общество» (1983 г.), где информация является новой производительной силой и, будучи по сути своей идеальным феноменом, в корне меняет традиционный вектор развития человека и общества. Его ведущим направлением «становится не материальная, а духовная творческая деятельность человека», новым звеном в которой является виртуальная реальность. Она «вызывает значительные, возможно – революционные сдвиги в общественном сознании, которые ещё не завершились… Это качественно более высокий уровень информированности и доступность информации, изменяющие психологию общения, новые каналы взаимосвязи между людьми, а также новые технологии манипулирования их сознанием» [16, с. 13; 21]. Это состояние общества характеризует не столько развитие социальной реальности, сколько сознания (З. Бауман), которое осмысливает себя как «постмодерн», концепцией которого является «постмодернизм» (В. Вельш) в качестве «всемирно-исторического» понятия (Г. Кюнг), введенного ещё Р. Ранвицем в работе «Кризис европейской культуры» (1917 г.). При этом Ж. Лиотар возвел «постмодернизм» на уровень философской категории в своей книге «Постмодернистское состояние: доклад о знании» (1979 г.), выражающей ментальную специфику современной эпохи в целом.

Радикальный плюрализм и аксиологический релятивизм постмодернистской реальности проявляется прежде всего в её аксиосфере. Ибо, как утверждает, например, Л. В. Баева: «Ценностное основание – явное или неявное», оформленное в понятиях или стихийно проявляющееся, «является духовной основой формирования картины мира, убеждений, верований, норм жизнедеятельности, директивных действий», типов поведения [17, с. 66]. Не случайно содержательный анализ специфики ценностей в классический период производился, в основном, на материале этики и эстетики, а в постнеклассический – в культурологии и философии науки [см.: 18]. Однако сегодня уже нет опоры на современные аксиологические концепции, которые, как мы видели, выводят специфику и содержание ценностей из самого человека, из его желаний, потребностей и интересов, замыкаясь на себя самого и тогда, конечно, все наши ценности становятся иллюзиями (А. Комт-Спонвилль), утрачивая, тем самым, неотвратимую силу объективно-императивного воздействия. Более того, очевидное ещё в начале 2000-х гг. положение о том, что в обществе функционируют не сами по себе ценности или их антиподы, а ценностные противоположности (добро – зло, истина – ложь), и культура есть процесс и результат преодоления ценностями своих антиподов [см.: 19, с. 60], сегодня становится уже не столь однозначным. Ибо происходит повсеместное размывание ценностных противоположностей, их взаимоподмена, когда зло выступает под видом добра, а ложь претендует на истину, отвергая факты и доказательства. Другим вариантом аксиологического релятивизма является постепенное и, как правило, необратимое движение ценностно-ориентационных установок индивида или общности от ценности к её антиподу, своего рода «сползание» по шкале ценностных предпочтений, например, «альтруизм – бескорыстие – щедрость – бережливость – скупость – жадность – алчность», или «милосердие – жалость – сочувствие – безразличие – неприязнь – враждебность – агрессия», которые при этом еще и содержательно переплетаются между собой. Здесь критическую роль играют именно нейтральные установки («бережливость», «безразличие») при переходе к негативным. Для характеристики этих процессов в индивидуальном и общественном сознании автор этих строк ввел понятие «диссолют» (от англ. dissolution – растворение) [20, с. 23]. Их конкретное изучение является делом социологии и социальной психологии, прикладной этики и аксиологии и, конечно, конфликтологии, ибо любые конфликты начинаются в сфере ценностных ориентаций. Для разработки соответствующих исследовательских программ и методик как раз и требуется философско-теоретическое осмысление этих тенденций на методологической основе классической – онтологической аксиологии, естественно, с учетом данных современной философии и науки.

Итак, онтологическая аксиология выводит специфику и содержание ценностей из самого бытия. Раскрывая сегодня этот её исходный принцип, необходимо ответить на вопросы о том, во-первых, что именно в бытии является предельным основанием ценностей, показывающим принципиальную возможность их появления в этом мире? И, во-вторых, каков их непосредственный источник, определяющий сущность понятия ценности? Естественно, что до появления человека вряд ли можно говорить о каких-либо ценностях, поэтому их предельным основанием можно считать лишь жизнь человека разумного, возникшего в процессе эволюции живой материи, результатом которой является человеческий мозг – субстрат сознания, сложнейшее из известных нам материальное образование, своего рода «мыслящая материя», способная порождать идеальное и не только «свет разума», но и «логику сердца» (Б. Паскаль). Современная теория «самоорганизации материи» (И. Пригожин, И. Стенгерс, 1977 г.) и «антропный космологический принцип» (Дж. Барроу и Ф. Типлер, 1986 г.), рассматривающие эволюцию материи во Вселенной как единый синтетический процесс, подтверждают, в частности, идею русской космической философии рубежа XIX–XX вв. о вечности жизни во Вселенной [21, с. 319]. При этом, по мнению Н. И. Пирогова, человеческий разум есть проявление «мирового жизненного начала, которое… проявляется во всей вселенной» [цит. по: 22, с. 188]. Это жизненное начало в процессах бесконечной космической эволюции создает и постоянно воспроизводит свой духовно-энергетический потенциал, кратко называемый Дух, который, проявляясь в виде духовных и социокультурных ценностей, и становится их непосредственным источником. Именно ценности как реализация духа в человеческой жизни и культуре являются посредниками между бытием, из которого они происходят и сущим, где они только проявляются. Имея свои трансцендентные корни в бытии, ценности невыводимы из условий и средств человеческого существования и только поэтому имеют объективную, ни от чего не зависящую императивность своего воздействия наперекор всем внешним обстоятельствам. Меняются лишь конкретные условия их реализации. Несокрушимая сила человеческого духа, определяющая его свободу воли, – это и есть неотвратимое воздействие ценностных императивов, за которыми в конечном итоге стоит, говоря словами Н. Гартмана, «таинственная целесообразность живого» [8, с. 188]. Иными словами, человек в единстве тела, души и духа создан бесконечной космической эволюцией вместе с миром ценностей, отсюда, по Н. О. Лосскому, «вездесущие ценностного момента», а «ценность есть нечто всепроникающее, определяющее смысл и всего мира в целом, и каждой личности, и каждого события, и каждого поступка» [10, с. 250]. Эта онтологическая природа ценности определяет ее общефилософский статус наряду с бытием и истиной, обеспечивая триединство онтологии, гносеологии и аксиологии как основу единства и целостности философии и методологическое обоснование всего социокультурного развития современного человека и общества.

Список литературы

1. Лукьянов В. Г. Русская религиозная аксиология. – СПб.: Алетейя, 2015. – 224 с.

2. Выжлецов Г. П. Аксиология в системе философского знания // Вестник Санкт-Петербургского университета. – 2010. – Серия 6. – Выпуск 4. – С. 34–39.

3. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре: Пер с нем. / Общ. ред. и предисл. А. Ф. Зотова. – М.: Республика, 1998. – 413 с.

4. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. – М.: Лабиринт, 1994. – 110 с.

5. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. – М.: Республика, 1993. – 447 с.

6. Шелер М. Формализм в этике и материальная этика ценностей // Избранные произведения: Пер. с нем. / Под ред. А. В. Денежкина. – М.: Гнозис, 1994. – 490 с.

7. Шелер М. Положение человека в космосе // Избранные произведения: Пер. с нем. / Под ред. А. В. Денежкина. – М.: Гнозис, 1994. – С. 129–193.

8. Гартман Н. Эстетика: Пер. с нем. / Под ред. А. С. Васильева. – Киев: Ника-Центр, 2004. – 639 с.

9. Гартман Н. Этика: Пер. с нем. / Под ред. Ю. С. Медведева и Д. В. Скляднева. – СПб.: «Владимир Даль», 2002. – 707 с.

10. Лосский Н. О. Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей // Бог и мировое зло. – М.: Республика, 1994. – 432 с.

11. Выжлецов Г. П. Онтологическая аксиология Н. О. Лосского в XXI веке // Вече. Журнал русской философии и культуры. – СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2011. – № 22. – С. 68–78.

12. Бронский М. В. Философский анализ научного статуса аксиологии. – Нижний Новгород: б. и., 2001. – 140 с.

13. Макейчик А. А. Аксиология. – СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, 2004. – 130 с.

14. Розов Н. С. Ценности в проблемном мире: философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии. – Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1998. – 292 с.

15. Шохин В. К. Философия ценностей и ранняя аксиологическая мысль. – М.: РУДН, 2006. – 457 с.

16. Орлов С. В. Философия информационного общества: новые идеи и проблемы // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2013. – № 1. – С. 11–25. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://fikio.ru/?p=159 (дата обращения: 01.05.2018).

17. Баева Л. В. Ценности изменяющегося мира: экзистенциальная аксиология истории. – Астрахань: Изд-во АГУ, 2004. – 275 с.

18. Выжлецов Г. П. Научная рациональность в эпоху аксиологического релятивизма // Вестник Санкт-Петербургского университета. – 2015. – Серия 17. – Вып. 4. – С. 21–26.

19. Выжлецов Г. П. Аксиология культуры // Парадигма: философско-культурологический альманах. – СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2008. – Вып. 11. – С. 47–61.

20. Выжлецов Г. П. Аксиология культуры на рубежах веков // Международный журнал исследований культуры. – 2016. – № 2 (23). – С.15–27.

21. Вернадский В. И. Живое вещество. – М.: Наука, 1978. – 363 с.

22. Зеньковский В. В. История русской философии. Т. 1. Ч. 2. – Л.: Эго, 1991. – 280 с.

References

1. Lukyanov V. G. Russian Religious Axiology [Russkaya religioznaya aksiologiya]. Saint Petersburg, Aleteyya, 2015, 224 p.

2. Vyzhletsov G. P. Axiology in the System of Philosophical Knowledge [Аksiologiya v sisteme filosofskogo znaniya]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta (Bulletin of St. PetersburgUniversity), 2010, Episode 6, Issue 4, pp. 34–39.

3. Rickert G. Science about Nature and Sciences about Culture [Nauki o prirode i nauki o kulture]. Moscow, Respublika, 1998, 413 p.

4. Husserl E. Ideas to Pure Phenomenology and Phenomenological Philosophy [Idei k chistoy fenomenologii i fenomenologicheskoy filosofii]. Moscow, Labirint, 1994, 110 p.

5. Heidegger M. Time and Being: Articles and Speeches [Vremya i bytie: Stati i vystupleniya]. Moscow, Respublika, 1993, 447 p.

6. Scheler M. Formalism in Ethics and Material Ethics of Values [Formalizm v etike i materialnaya etika tsennostey]. Izbrannye proizvedeniya (Selected works). Moscow, Gnozis, 1994, 490 p.

7. Scheler M. The Position of Man in Space [Polozhenie cheloveka v kosmose]. Izbrannye proizvedeniya (Selected works). Moscow, Gnozis, 1994, pp. 129–193.

8. Hartmann N. Aesthetics [Estetika]. Kyiv, Nika-Centr, 2004, 639 p.

9. Hartmann N. Ethics [Etika]. Saint Petersburg, “Vladimir Dal”, 2002, 707 p.

10. Lossky N. O. Value and Being. God and the Kingdom of God as the Basis of Values [Tsennost i bytie. Bog i Tsarstvo Bozhie kak osnova tsennostey]. Bog i mirovoe zlo (God and World Evil). Moscow, Respublika, 1994, 432 p.

11. Vyzhletsov G. P. Ontological Axiology of N. O. Lossky in the XXI Century [Ontologicheskaya aksiologiya N. O. Losskogo v XXI veke]. Veche. Zhurnal russkoy filosofii i kultury (Veche. Journal of Russian Philosophy and Culture). Saint Petersburg, Izdatelstvo Sankt-Peterburgskogo universiteta, 2011, № 22, pp. 68–78.

12. Bronsky M. V. Philosophical Analysis of Scientific Status of Axiology [Filosofskiy analiz nauchnogo statusa aksiologii]. Nizhny Novgorod, 2001, 140 p.

13. Makeychyk A. A. Axiology [Аksiologiya]. Saint Petersburg, RGPU im. А. I. Gertsena, 2004, 130 p.

14. Rozov N. S. Values in the Problem World: Philosophical Foundations and Social Applications of Constructive Axiology [Tsennosti v problemnom mire: filosofskie osnovaniya i sotsialnye prilozheniya konstruktivnoy aksiologii]. Novosibirsk, Izdatelstvo Novosibirskogo universiteta, 1998, 292 p.

15. Shokhin V. K. The Philosophy of Values and Axiological Early Thought [Filosofiya tsennostey i rannyaya aksiologicheskaya mysl]. Moscow, RUDN, 2006, 457 p.

16. Orlov S. V. Philosophy of Information Society: New Ideas and Problems [Filosofiya informatsionnogo obschestva: novye idei i problemy]. Filosofiya i gumanitarnye nauki v informatsionnom obschestve (Philosophy and Humanities in Information Society), 2013, № 1, pp. 11–25. Available at: http://fikio.ru/?p=159 (accessed: 01 May 2018).

17. Baeva L. V. Values of the Changing World: Existential Axiology of History [Tsennosti izmenyayuschegosya mira: ehkzistentsialnaya aksiologiya istorii]. Astrakhan, AGU, 2004, 275 p.

18. Vyzhletsov G. P. Scientific Rationality in the Era of Axiological Relativism [Nauchnaya ratsionalnost v epokhu aksiologicheskogo relyativizma]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta (Bulletin of St. PetersburgUniversity), 2015, Series 17, Issue 4, pp. 21–26.

19. Vyzhletsov G. P. Axiology of Culture [Аksiologiya kultury]. Paradigma: filosofsko-kulturologicheskiy almanakh (Paradigm: Philosophical and Cultural Almanac). Saint Petersburg, Izdatelstvo Sankt-Peterburgskogo universiteta, 2008, Issue. 11, pp. 47–61.

20. Vyzhletsov G. P. Axiology of Culture on the Border of Centuries [Аksiologiya kultury na rubezhakh vekov]. Mezhdunarodnyy zhurnal issledovaniy kultury (International Journal of Cultural Research), 2016, № 2 (23), pp. 15–27.

21. Vernadskiy V. I. Living Matter [Zhivoe veschestvo]. Moscow, Nauka, 1978, 363 p.

22. Zenkovsky V. V. History of Russian Philosophy. Vol. 1. Part 2 [Istoriya russkoy filosofii. T. 1. Ch. 2]. Leningrad, Ego, 1991, 280 p.

Ссылка на статью:
Выжлецов В. Г. Онтологическая аксиология в информационном обществе // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2018. – № 2. – С. 67–80. URL: http://fikio.ru/?p=3198.