УДК 94 (470.23–25)_061(=162.1)“1918–1929”

 

Работа выполнена при поддержке Центра польско-российского диалога и взаимопонимания (договор №7/2019 от 19.06.2019 г.)

 

Смирнова Тамара Михайловна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра истории и философии, профессор, доктор исторических наук, профессор, Санкт-Петербург, Россия.

Email: mokva@inbox.ru

190000, Россия, Санкт-Петербург, Большая Морская ул., д. 67,

тел.: 8(812)708-42-05.

Аннотация

Состояние вопроса: Светская культурная жизнь национальных меньшинств, проживающих в мегаполисах, недостаточно изучена. Деятельность национальных клубов и дома просвещения – организованных форм светской культуры советских поляков Петрограда – Ленинграда в предвоенный период – была разнообразной и интересной, хотя находилась в рамках государственной идеологии. Становление этих учреждений отражает культурную и национальную политику России 1920-х гг.

Результаты: Обширные архивные материалы и другие источники позволяют воссоздать основные направления деятельности польских культурных организаций Петрограда – Ленинграда. Первоначально это были: в дореволюционную эпоху – Дом польский «Огниско» и польский клуб «Промень», затем с 1918 года – Польский Народный Дом, в котором, в свою очередь, базировались клуб польских коммунистов «Третий Интернационал», Польский культурно-просветительный Союз инвалидов. Здесь же находились бесплатные курсы чтения, письма и счета, а также профессиональные курсы и был открыт Народный университет. Национальные клубы и дом просвещения имели целью воспитание советского поляка – гражданина СССР, интернационалиста, атеиста, активного участника общественной жизни страны – при сохранении национальной идентичности и родного языка.

Выводы: Проведенное исследование показывает, что взаимодействие национальной культуры, идеологических постулатов, социально-экономической реальности и политики в эту эпоху было неоднозначным и противоречивым.

 

Ключевые слова: Санкт-Петербург; Петроград; Ленинград; Полония; польская диаспора; клуб; дом просвещения; коренизация; культурно-просветительная работа.

 

The Formation of Soviet Polish Clubs and the House of Education

in Petrograd – Leningrad (1918–1920s)

 

This work was supported by the Center for Polish-Russian Dialogue and Mutual Understanding (Contract No. 7/2019, 19 June 2019).

 

Smirnova Tamara Mikhailovna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of History and Philosophy, Professor, Doctor of History, Professor, Saint Petersburg, Russia.

Email: mokva@inbox.ru

67, Bolshaya Morskaya st., Saint Petersburg, 190000, Russia,

tel.: 8 (812) 708-42-05.

Abstract

Background: The secular cultural life of national minorities living in megalopolises is not well understood. The activities of national clubs and the House of Education – organized forms of secular culture of the Soviet Poles in Petrograd – Leningrad during the prewar period – were diverse and interesting, although they were part of the state ideology. The formation of these institutions reflects the cultural and national policies of Russia in the 1920s.

Results: Extensive archival depositories and other sources allow us to recreate the main activities of Polish cultural organizations in Petrograd – Leningrad. These include Polish House “Ognisko”, Polish club “Promen”, Polish People’s House, in which, in turn, the club of Polish Communists “Third International”, the Polish Cultural and Educational Union of the Disabled were founded. There free courses in reading, writing and arithmetic, as well as some professional courses were run and the People’s University was established. National clubs and the House of Education aimed to educate the Soviet Poles – citizens of the USSR, internationalists, atheists, active participants in the country’s public life, while maintaining their national identity and native language.

Conclusion: The study shows that the interaction of national culture, ideological postulates, socio-economic reality and policy in this epoch was ambiguous and controversial.

 

Keywords: Saint Petersburg; Petrograd; Leningrad; Polonia; Polish diaspora; club; education house; indigenization; cultural and educational work.

 

Санкт-Петербург исторически является центром российской полонии – польской диаспоры на Востоке. В столице империи в конце XIX – начале XX в. издавались польские газеты, активно работали многочисленные польские общества – благотворительные, досуговые, культурно-просветительные, спортивные, корпоративные, женские. Светская культурная жизнь петербургской полонии концентрировалась в Доме польском «Огниско» на Троицкой ул., 13. В Петербурге работал также единственный легальный рабочий клуб – польский клуб «Промень» за Нарвской заставой. В годы Первой мировой войны, когда польское население Петрограда выросло с 65 до 100 тыс. человек за счет беженцев, открылись школы с польским языком преподавания, Высшие польские курсы, два польских театра. Февральская и Октябрьская революции 1917 г. значительно активизировали политическую жизнь польского Петрограда, усиленную с 1918 г. репатриационными процессами.

 

Советская национальная политика провозглашала развитие культур всех народов страны на родных языках (политика коренизации), для чего создавалась система государственных учреждений – учебные заведения разного уровня, клубы, издательства, библиотеки и т. п. Большое внимание уделялось клубной работе «на советской платформе» среди взрослого населения разных национальностей.

 

Первым советским польским учреждением клубного типа в Петрограде, созданным частично на принципах общественной самодеятельности, стал Польский Народный Дом, открытый 5 мая 1918 года на Моховой ул., 34. Официальным организатором Дома был Польский отдел Комиссариата по делам национальностей (Комнац) Союза коммун Северной области (СКСО) – территориального областного объединения восьми губерний с центром в Петрограде. Коллегия Комнаца определила цель работы Дома: «Объединение и сплочение всех отдельных культурно-просветительных пролетарских организаций и сосредоточение культурной, художественной и умственной части жизни польских рабочих масс, находящихся в пределах влияния польского нацотдела» [ЦГА СПб, Ф. Р-75, Оп. 2, Д. 1, Л. 6].

 

Польский Народный Дом был преемником рабочего клуба «Промень» и Польского Дома «Огниско» и пользовался поддержкой широких масс трудящихся и военнослужащих поляков Петрограда, став на некоторое время центром польской культурной жизни города. В Народном Доме работало несколько организаций: 30 мая 1918 г. здесь был открыт клуб польских коммунистов «Третий Интернационал» (совместный клуб двух партий – Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) и левого крыла Польской социалистической партии (ППС-левица), в июне – Польский культурно-просветительный Союз инвалидов. Здесь же находились бесплатные курсы чтения, письма и счета, а также профессиональные курсы и открыт Народный университет. Задачами Народного университета отдел культуры и просвещения Польского комиссариата считал демократизацию науки, то есть «доступность знания широким массам, познание мира, жизни вообще и общества, прав и возможностей, которые превращают человека в сознательного творца будущего». К обучению на курсах и в Народном университете приглашались рабочие, солдаты и беженцы. Лекции читали В. Матушевский, Б. Мандельбаум, Нойдинг, Влошевский и другие. В духе времени Польский Народный дом назывался также Польским Пролеткультом [см.: 1, с. 31; 2, с. 4; 3, с. 7; 4, с. 5; 5. с. 7; 6, прил.; 7, с. 7; 8; 9; ЦГА СПб, Ф. Р-75, Оп. 2, Д. 1, Л. 6 об.; Ф. 143, Оп. 4, Д. 8, Л. 29; ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10632, Л. 15, 25].

 

Классовая ориентированность Народного Дома всячески подчеркивалась его руководством. Польский Народный Дом был оформлен «художниками-пролетариями», была организована постоянная выставка творчества польского пролетариата. Для ее формирования администрация Народного Дома в июле 1918 г. обратилась к трудящимся-полякам с воззванием, в котором говорилось о необходимости «пробудить к жизни» культурные силы польского пролетариата. Инструментом этой необходимой работы служит Народный Дом – новый очаг пролетарской культуры. Народный Дом приглашал присылать свои стихи, песни, рисунки, портреты, живопись, скульптуру и «вообще все, что могло бы иметь художественную ценность». При этом «неважно, если плоды вашей мысли и вдохновения не будут воплощены в идеальную форму или иметь недостатки. Все, что вы принесете, будет принято и найдет применение и использование на Постоянной выставке в Народном Доме, которая покажет культурную жизнь пролетария». Воззвание заканчивалось призывом: «Да здравствует Народный Дом, как очаг пролетарской культуры!» [10].

 

В 1918 г., по данным Наркомнаца, на Северо-Западе РСФСР было сосредоточено 200 тыс. поляков. Комиссариат по польским национальным делам зарегистрировал в том же году в Петроградской губернии 66002 польских беженца [см.: 11, s. 215, 223–224] (из примерно 1,5 миллиона на территории бывшей Российской империи [см.: 12, с. 8]), но уже к концу того же года петроградская польская диаспора значительно сократилась в результате начавшейся реэвакуации беженцев. Только за сентябрь 1918 года из Петрограда на родину было отправлено 14 составов с польскими беженцами и пленными, общей численностью 10 тыс. чел. [см.: 13]. Но в конце 1918 года массовая отправка беженцев на родину была прекращена «по политическим и техническим причинам» – имеется в виду комплекс различных мотивов: окончание мировой войны и революция в Германии, разгорающаяся гражданская война в Советской России, иностранная интервенция, недостаток средств и сил для реэвакуации и т. п.

 

В 1919 г. вместо Народного Дома, по тому же адресу – ул. Моховая, д. 34 – начал работать польский клуб имени Я. Тышки. В 1920 году действовали уже три польских клуба – оживление клубной работы среди поляков Петрограда было связано с советско-польской войной 1920 года, что потребовало усиление пропагандистской работы среди постоянного и временного (беженцы и военнопленные) польского населения. Все клубы носили имена видных деятелей польской социал-демократии: упомянутый им. Я. Тышки[1], им. Т. Фаберкевича[2], (Нарвский пр., д. 16 – в помещении бывшего клуба «Промень») и клуб им. Б. Веселовского[3] (Канатная ул., д. 22 – в бывшем Доме общества «Польская школьная Матица»). Некоторое время работал еще один польский клуб в доме 17 по Троицкой ул. [см.: 14; 15, с. 40; 16, с. 74; ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10755, Л. 12 об.; Д. 10649, Л. 3].

 

Все клубы назывались народными, но чаще – коммунистическими. Клубы работали «на советской платформе», их деятельность координировало Объединенное руководство польских народных клубов. При клубах работали школы грамоты и политшколы, библиотеки и читальни с литературой на родном языке и польскими коммунистическими газетами, а также художественные кружки.

 

3–5 июня 1920 г. в Петрограде проходила конференция польских коммунистов, на которой была принята специальная резолюция «О культурно-просветительных задачах», посвященная в основном вопросам школьного обучения и ликвидации неграмотности на родном языке. Культпросветработа определялась как один из видов партийной работы, так как борьба с невежеством широких масс должна была способствовать их политическому воспитанию: «Народная некультурность была всегда опасным врагом коммунизма, ныне, в период диктатуры пролетариата, она более грозна, чем когда-либо, особенно в момент, когда мы переходим от борьбы с внешним врагом к внутреннему строительству… Некультурность польских масс делает их элементом, враждебным Советской власти… борьба с несознательностью польских масс, подготовка их к сознательному участию в строительстве новой жизни, является долгом поляков-коммунистов… Коммунисты-поляки должны заботиться о детях польской бедноты, дать им школу, где преподавание велось бы на понятном им языке, школу, которая подготовила бы из них достойных граждан коммунистического общества». Культпросветработу следовало вести в тесной связи с политической, в связи с чем партийным органам, в том числе Центральному бюро Польской секции, вменялось наблюдение за просветительской работой и оказание необходимой помощи в ее проведении, а также подготовка новых кадров культпросветработников [15, с. 68–69].

 

В июле 1920 г. Объединенное руководство польских клубов Петрограда выпустило листовку на польском языке «Korzystajcie z Klubów Ludowych!» [ГМПИР, Ф. II, № 17783] («Пользуйся народными клубами!») (перевод мой. – Т. С.). Документ хорошо передает атмосферу времени, с его преувеличением классового подхода и пролетарской солидарности вместе с недооценкой национального чувства – несмотря на то, что «в большом мире» идет советско-польская война.

 

«Товарищи, граждане!

Без развлечения человек обойтись не может. Невозможен без него хороший отдых, который только и может дать силы для новых трудов.

Где же искать это развлечение? Развлечения разумного и честного, которое дает настоящий отдых? Где встретиться со знакомыми, поговорить о том, о сем, повеселиться и при этом научиться чему-нибудь интересному и полезному?

Прежде всего в народном клубе.

Когда-то, при старом порядке, клуб был для народных масс абсолютно недоступен. Это было место встречи, развлечений и отдыха привилегированных слоев, господ и властителей мира. Для народных масс оставалась тесная, смрадная нора, издевательски называемая жильем, улица и пивная, где человек, ища отдыха, находил лишь мгновение забытья своей нищеты, платя за это остатками здоровья.

Только октябрьская революция вместе с другими завоеваниями дала трудящемуся народу возможность разумного, веселого, настоящего отдыха. Ее детищем стали народные клубы, о которых идет речь. Нужно научиться пользоваться этой возможностью.

Польский трудовой люд, живущий здесь, в Советской России, меньше других умеет пользоваться всеми завоеваниями революции. А надо бы, чтобы пользовался ними хотя бы наравне с другими, если не больше. Кто здесь родился и хочет остаться тут навсегда, не должен ни в коей мере оставаться позади, не должен ни в коем случае по собственной воле быть какой-то золушкой, приткнувшись у дальнего угла стола, за который его пролетарская Великая Революция.

Кто намерен после окончания войны, после нашей победы над этим преступным шляхетско-капиталистическим правительством наемников мировой буржуазии, которое сейчас сидит в Варшаве на троне из штыков и массам беженцев закрывает путь на родину, тот должен помнить: когда он вернется к родному порогу, его прежде всего спросят: что ты нам принес из Советской России, из страны свободы трудящихся, принес, что ты сделал, чему научился, что видел.

Будут от нас требовать на родине, чтобы мы их научили, как работать для всеобщего счастья, как строить здание общей коммунистической жизни, будут в нас видеть людей, которые несут свет, отсюда воспринятый.

А кто этого не сможет принести с собой на родину из Советской России, на того будут смотреть, как на чудака или калеку, потому что таким он действительно и является.

Это тоже обязанность каждого поляка перед самим собой и перед отчизной, принимать самым активным образом участие в этой общей народной жизни, которую создала октябрьская революция.

А одним из очагов этой жизни и являются народные клубы.

Посети польские клубы на Моховой ул., 34, на Нарвском проспекте, 16, на Канатной ул., 22. Если будет нужно, откроем еще больше. Вы найдете в этих клубах богатые библиотеки и читальни, газеты, настольные игры. Найдете здесь науки, развлечения и отдых, беседы, лекции, театральные представления и концерты, общие экскурсии в музеи и за город. Запись и пользование всем этим – бесплатное.

Здесь ты увидишь и узнаешь лучше, чем где бы то ни было, что трудящиеся в Советской России – хозяева своей судьбы.

Так вступай массово в ряды постоянных членов клубов, пользуйся ими как можно шире, приходи на собрания, приходи в каждую свободную минуту, чтобы провести ее вместе с другими, а не спрятавшись, как улитка в своей скорлупе.

Пусть польский трудящийся люд сполна пользуется всеми завоеваниями революции. Это его право и обязанность. Этого ждет от него и Советская Россия, которая хочет иметь равных граждан, и наша отчизна, сегодня еще находящаяся в неволе кровавых приспешников Пилсудского, которая с нетерпением ждет минуты воссоединения с нами в общем труде для всеобщего счастья.

Пусть же польские народные клубы станут живым очагом мысли и просвещения, из которых над стеной штыков несется в Польшу призыв:

Да здравствует победа трудящихся во всем мире!

Да здравствует рабочая революция в Польше!

Да здравствует Советская власть! Пусть она скорее и в Польше восторжествует!

Объединенное Правление Польских Народных Клубов.

Петербург, июль 1920 года».

 

Из содержания листовки следует, что основной целью деятельности рабочих клубов было идеологическое воспитание на родном языке, а ее адресатами были как постоянно живущие в Петрограде и губернии поляки, так и польские беженцы и военнопленные мировой войны, ожидающие возвращения на родину. По данным губернского статистического отдела на 28 августа 1920 г., постоянного польского населения в Петрограде насчитывалось 24 793 чел. (3,4 % всех жителей города, которое равнялось 722 тыс.), в уездах губернии – 10 518 чел., всего 35 311 чел. Постепенно возобновлялась реэвакуация беженцев, и к осени 1920 г. из Петроградской губернии в целом было репатриировано 19 042 человек польских беженцев [см.: 17, с. 64–65; ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10758, Л. 8].

 

Основными видами работы польских клубов в этот период были собрания с политическими докладами, лекции, лекции-концерты и массовые концерты-митинги. Так, за одну неделю в октябре 1920 г. в польских клубах было проведено 6 лекций и 3 концерта-митинга, один из которых – «в пользу Запфронта» (т. е. польского фронта). На этом митинге было собрано: 2 шинели, 2 пары брюк, 1 гимнастерка, 1 теплая жилетка, 1 пара белья, 3 карандаша, 6 коробок спичек, 60 шт. папирос, 1 фунт табаку и 13 778 руб. деньгами [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10648, Л. 5 об.]. О многом говорит этот перечень подарков незнакомым воинам – ведь в городе уже давно голодно и холодно!..

 

Условия работы культурно-просветительных учреждений значительно осложнились к концу 1920 г., и в Петрограде в этот период осталось два польских клуба – им. Тышки и им. Фаберкевича. С 20 ноября по 31 декабря 1920 г. в первом из них было проведено 10 мероприятий, в том числе общее собрание членов клуба, собрание коммунистов, конференция заведующих политико-просветительных учреждений, доклад «История декабристов», митинги на темы «Что происходит в Польше», «Мирное строительство в Советской России», «Неделя ребенка», детский утренник «Что советская власть дала детям (Дети прежде и теперь)», лекции-концерты «Музыка Чайковского» и «Музыка Даргомыжского». Клуб им. Фаберкевича провел митинг о текущем моменте, с выделением темы «Что происходит в Польше», и театральный вечер [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10651, Л. 2–2 об.].

 

В марте – июне 1921 г. в Петрограде находился новый польский контингент – 4 тыс. польских военнопленных уже советско-польской войны [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10731, Л. 5–13]. В целом к концу 1921 г. поляков в Петроградской губернии, по данным польской секции РКП(б), насчитывалось около 45 тыс. чел., из них в Петрограде 30 тыс. чел., в губернии – около 15 тыс. чел. Эти данные включают также беженцев – около 23 тыс. чел. (в Петрограде – 10 тыс., в уездах – 13 тыс.). Из всего польского населения Петрограда и губернии в этот период совершенно не владели русским языком 5 %, а 30 % знали его плохо [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10755, Л. 12]. Однако есть данные о том, что в этот период в Петрограде и губернии насчитывалось около 70 тыс. поляков, не считая беженцев и военнопленных [см.: 18, с. 37].

 

Переход к нэпу вызвал спад финансируемой государством культурно-просветительной деятельности, и в первой половине 1921 г. в Петрограде работал только один польский клуб – им. Я. Тышки. В отчете Польского бюро агитации и пропаганды при Петербургском комитете РКП(б) перечислены мероприятия этого клуба: 6 февраля состоялся митинг «Отношения в Польше», в котором приняло участие 55 человек; 12 февраля – митинг-спектакль для военнопленных (220 чел.), а 28 февраля была устроена дискуссия «Почему польское правительство оттягивает заключение мира» (25 чел.) [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10731, Л. 1]. В мае в этом клубе был показан спектакль «Пролетариат и 1 Мая», присутствовало 250 чел. Польские военнопленные участвовали также в мероприятиях Клуба федерации иностранных Советов: так, 6 февраля митинг военнопленных в этом клубе собрал в целом 550 чел. [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10731, Л. 8].

 

В июне 1921 г. на Кирилловской ул., 19, в прекрасном учебном здании («Стеклянный дом», или Дом Кербедзя) закрытого к этому времени Воспитательно-ремесленного заведения ксендза А. Малецкого, был открыт Польский клуб коммунистической молодежи, при котором работали литературный и драматический кружки и библиотека [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10731, Л. 11–11 об.].

 

Между тем происходили изменения численности польского населения Петрограда. К сентябрю 1921 г. работа среди военнопленных была «почти закончена», они и основная масса беженцев репатриировались. Рижский мирный договор, заключенный 18 марта 1921 г. по итогам советско-польской войны между Россией и Украиной, с одной стороны, и Польшей, с другой, содержал специальную статью (ст. VI) об оптации иностранного гражданства бывшими подданными Российской империи, родившимися или жившими на территории бывшего Царства Польского или территорий, вошедших в состав Польши, а также их потомками, которые «ясно засвидетельствовали свою приверженность к польской нации» [19, с. 619–658]. На основании этого договора часть поляков, проживавших в Петрограде, репатриировалась в Польшу, однако многие остались в России, включившись в новую жизнь страны.

 

В декабре 1922 г. Польская секция (Польсекция) губернского комитета ВКП(б) среди своих национальных учреждений снова называет два клуба – им. Тышки и им. Фаберкевича, а также Центральную польскую библиотеку [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10758, Л. 8].

 

Постоянное польское население Петрограда по городской переписи 15 марта 1923 г. насчитывало уже 30704 чел. [см.: 20, с. 236], что составляло 2,9 % всех петроградцев (1 млн. 71 тыс. чел.). Первая Всесоюзная перепись 1926 г. дает цифру поляков-жителей Ленинграда 33 659 чел. (2,1 % от общей численности населения 1,6 млн. чел.), а в границах созданной в августе 1927 г. укрупненной из нескольких губерний Ленинградской области поляков проживало 50 974 чел. [см.: 21, с. 100–103]. При этом польский язык назвали своим родным языком около 43 % всех поляков СССР, русский же язык в качестве родного назвали 20 % поляков [см.: 22, с. 36].

 

Таким образом, в русле советской политики коренизации национальной культуры численность польского населения Ленинграда и преимущественное использование им родного языка делали необходимым функционирование специальных культурно-просветительных учреждений – национальных клубов. Однако с 1923 по начало 1925 г. такого клуба в городе не существовало.

 

Отчасти это связано с непродолжительным перерывом в деятельности Польской секции Губкома ВКП(б) в начале 1923 г. и переориентацией ее внимания на польские учебные заведения – школы и педагогический техникум, а также с ликвидацией Петроградского губернского отдела по делам национальностей (ноябрь 1923 г.), организационной неразберихой и недостатком квалифицированных кадров. Но отсутствие польского клуба в Петрограде отрицательно сказывалось на работе среди взрослого населения, и Польсекция добилась решения Губполитпросвета об открытии клуба с начала 1925 г. Однако еще в мае 1925 г. клуба не существовало, так как городской Отдел коммунального хозяйства не выделял для него помещения [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 10970, Л. 2, 5].

 

Наконец, летом 1925 г. в самом центре города, на проспекте Володарского (Литейном), 42, в бывшем особняке княгини З. Юсуповой, был открыт Польский клуб им. Ю. Мархлевского[4] (он именовался также Центральным польским клубом). На 1 февраля 1926 г. в польском клубе числилось 800 членов, работали кружки польского языка (12 чел.), хоровой (40), драматический (15), техники движения (45) и антирелигиозный (25) [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11008, Л. 2]. Через год в клубе, являвшемся уже частью домпросвета, насчитывалось 1057 членов, из них почти половину – 42 % – составляла молодежь [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11101, Л. 1]. Работой среди молодежи руководила юнсекция (юношеская секция) клуба.

 

Однако местоположение клуба, делавшее его равно доступным для всех районов, признавалось неудачным, так как находилось вдали от рабочих районов, и в клуб нужно было ехать на трамвае. При этом как-то не учитывалось, что клуб в любом «рабочем», то есть окраинном районе, будет гораздо недоступнее для жителей других окраинных районов. Но именно расположение клуба в центре называлось основной причиной того, что в конце 1920-х гг. основную массу его посетителей составляло «мещанство»: из 1278 членов клуба рабочих было только 451 чел., остальные – служащие (222 чел.) и 605 «прочих» [23, с. 219], то есть школьники, студенты, домохозяйки и т. п. (Правда, в других документах подчеркивается, что эти «прочие» – члены семей рабочих и служащих). Клуб, тем не менее, вызывал интерес со стороны польских рабочих – так, в апреле 1926 г. поляки – члены и кандидаты в члены ВКП(б) завода «Большевик» на своем организационном собрании интересовались записью в члены клуба им. Мархлевского [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11588, Л. 9].

 

* * *

С середины 1920-х гг. в Ленинграде создаются национальные дома просвещения (домпросветы, или ДПР) – государственные учреждения для идеологической работы среди национальных меньшинств на родном языке. Советизация национальных меньшинств требовала комплексного подхода, что выражалось в объединении в домпросвете разных направлений деятельности: от политического просвещения (низшего и высшего уровня, вплоть до школ пропагандистов), общеобразовательной подготовки (от ликвидации неграмотности и до курсов по подготовке в техникумы и вузы), антирелигиозной работы, военно-оборонной подготовки и т. п., а также культурно-просветительной работы, организации досуга и развития художественного творчества. Эта культурная, досуговая и творческая составляющие деятельности на первых порах выделялись в клуб, входящий в состав дома просвещения в качестве отдельного звена, со своим заведующим, подчиненным общему руководству ДПР. Но поскольку оба подразделения работали вместе и на одной материальной базе, на практике было не всегда возможным выделить деятельность каждого в отдельности, и в документах часто равноправно использовались оба названия – клуб и домпросвет. Однако клубная форма работы предусматривала членство и членские взносы, что было совершенно несвойственно политпросветработе, рассчитанной на самый широкий охват соответствующего национального контингента. По мере создания новых национальных домпросветов клубная работа организационно перестает существовать как отдельное направление и к концу 1920-х становится второй основной составляющей деятельности ДПР – национального советского политико- и культурно-просветительного учреждения. Постепенно из документооборота исчезает термин «клуб», и единственным официальным названием учреждения становится «дом просвещения», хотя в обиходе по-прежнему используется старое название.

 

Летом 1926 г. на базе клуба имени Мархлевского создается Польский Дом просвещения для работы среди польского населения Ленинграда. Преобразование клуба в домпросвет – комплексное учреждение более высокого уровня – требовало расширения и усложнения состава работников, так что их подбор продолжался еще в августе и сентябре [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11589, Л. 1–2].

 

Второе название (домпросвет) стало единственным только с начала 1930-х годов.

 

* * *

Осознание важности национальных клубов и домов просвещения вызывало пристальное внимание к ним со стороны партийных и советских органов, осуществлявших как идеологическое руководство, так и контроль деятельности этих политико-культурно-просветительных учреждений. Однако оценка работы польского клуба им. Мархлевского во второй половине 1920-х гг. была неоднозначной. Так, в феврале 1927 г. в «Итоговом докладе по обследованию клубов нацмен» Губполитпросвета констатируется, что «в Польском клубе, где аудитория избалована танцами, платными кино и художественной частью, лекции проходят слабо» [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11108, Л. 3]. Польская секция подотдела нацмен Ленинградского губкома ВКП(б) в своем отчете в мае 1927 г., характеризуя уже почти годичную работу Польского домпросвета, настроена более оптимистично, хотя отмечает недостатки: массовая работа страдает однообразием форм, еще слаба организационно и в художественном отношении, несколько кружков распались, работа среди женщин в зачаточном состоянии, руководство юнсекцией неудовлетворительное. В то же время названы и некоторые достижения: проведено 20 вечеров с политическими докладами, 10 лекций на значимые научные и общественные темы, 10 кино-лекций, два семейных вечера, вечер вопросов и ответов, две экскурсии, шесть утренников для детей с художественной частью и демонстрацией кинофильма. Остались кружки, хорошо спаянные изнутри интересом участников (хоровой, драматический, музыкальный, кройки и шитья, спортивный), с общим количеством участников 211 человек. В библиотеке 500 читателей, в читальню выписывается 20 газет и журналов. Отмечаются все праздники «красного календаря» [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11157, Л. 3].

 

Существовал и более критический взгляд на работу Польского клуба – домпросвета. Так, один из отчетов констатирует: «В основном и целом клуб работает довольно вяло и почти совсем не отрывает польских масс от костелов, не советизирует их и не ведет среди них массовой советской культ.-просв. работы». Отмечалось, что ксендзы ведут агитацию против клуба и запрещают верующим посещать его. Польское консульство в Ленинграде также «интересуется клубом… пыталось срывать работу клуба изнутри путем организации при нем кружков из числа преданных и завербованных людей». В клубной библиотеке (11 тыс. томов) имелось много польских дореволюционных изданий (вся художественная литература), что давало проверяющим основания назвать ее «контрреволюционной и национально-шовинистической литературой» и сделать опасный идеологический вывод «о наличии антисоветского элемента в составе администрации и членов клуба» [23, с. 219–220].

 

Следует отметить, что в связи со смешением в данный период понятий «клуб» и «домпросвет» не представляется возможным точно определить, к какому именно учреждению относится вышеприведенная оценка. Видимо, следует рассматривать их работу в целом. Собственно, таким и был подход Польсекции. Так, в резолюции совещания поляков-уполномоченных заводов и фабрик 15 сентября 1926 г. пункт 3-й гласил: «Оказывать всяческую помощь Домпросвету им. Мархлевского в его политпросветработе, вербовать членов клуба, библиотечки, читальни и кружков» [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11586, Л. 6]. В осенне-зимний период 1927/28 гг. Польсекция дала задание фракции ВКП(б) в Польском ДПР «провести мероприятия по усилению и оживлению работы польдомпросвета» [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11600, Л. 3].

 

Представители Польбюро информировали поляков – заводских уполномоченных о проведении всесоюзной переписи населения 1926 года, в ходе которой необходимо дать полные сведения о своей национальности: «Разъяснить рабочим массам, чтобы никто не уклонялся от регистрации и полнее давал сведения о себе для проведения правильной политики нацменьшинств, и не скрывал своей национальности» (курсив мой. – Т. С.). Последнее обстоятельство представляется странным, но объясняется распространенными опасениями: «имеются малосознательные, особенно женщины, которые боятся сокращения, если будут причислены к нацменьшинству» [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11586, Л. 7 об. – 8].

 

На советских поляков возлагались большие надежды в духе идеологической «народной дипломатии». Так, 25 мая 1926 г. на общем собрании поляков, работающих на заводе «Большевик», с подачи представителя Польбюро было принято постановление: «Всем полякам проживающим в СССР необходимо поддерживать письменную связь с родственниками, проживающими в белой Польше – разъясняя им путь по которому идет Советская власть у нас и по которому ведет их панство-эксплуататоров. <…> Имеющийся в Ленинграде Центральный Клуб им. Мархлевского, через него и необходимо будет вести намеченную работу» [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11588, Л. 10 об.] (орфография источника. – Т. С.).

 

Клуб обслуживал польский контингент не только на стационаре, но и на «периферии» – непосредственно на фабриках и заводах с компактной массой работающих-поляков. Клуб присылал докладчиков на общие собрания поляков, в том числе по требованию рабочих [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11588, Л. 11], артистов художественной самодеятельности [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 24, Оп. 8, Д. 133, Л. 8], формировал библиотеки-передвижки [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11558, Л. 6] и т. п. Осенью 1927 г. работали 14 библиотечек-передвижек на заводах и предприятиях [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11594, Л. 5].

 

В ДПР проводились крупные районные мероприятия: так, 11 декабря 1926 г. агитационно-пропагандистский отдел Выборгского РК ВКП(б) провел в домпросвете совещание с повесткой дня: создание актива на местах; об участии в рождественской антирелигиозной кампании; о работе по усилению польской печати; перевыборы районной «тройки» по работе среди поляков; выделение представителя в антирелигиозную комиссию [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11586, Л. 13].

 

В июле 1927 г. в Ленинграде проходила «Неделя обороны», в ходе которой в Польском ДПР был торжественно открыт стрелковый кружок, а Польсекция подотдела нацменьшинств Губкома ВКП(б) провела в домпросвете тематический вечер с докладом. В это же время началась губернская кампания по сбору средств на сооружение танка «Феликс Дзержинский»[5] [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11157, Л. 6]. К декабрю 1927 г. комиссия по сбору средств провела около 50 собраний в домпросвете, на фабриках и заводах Ленинграда, работа продолжалась до февраля 1928 г. – до передачи танка государству [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 24, Оп. 8, Д. 96, Л. 2–3; Д. 132, Л. 3].

 

В конце 1920-х гг. при Польдомпросвете начали работать общеобразовательные курсы.

 

* * *

Во всех национальных домах просвещения выпускались стенные газеты с материалами преимущественно на родных языках. «Стенная печать» рассматривалась в качестве младшего партнера «больших» средств массовой информации и агитации, важного средства политического воспитания. При этом у стенной печати даже были преимущества: она была ближе к своим читателям, в ней освещались местные вопросы, к ней проще было обратиться, она была доступна даже тем, кто не выписывал и не читал центральную прессу.

 

Однако на практике стенгазеты выпускались, как правило, к датам «красного календаря», редколлегия тщательно отбирала заметки, но, бывало, ей приходилось самой заполнять почти всю газету.

 

При оценке работы домпросветов обязательно учитывалось состояние стенной печати – периодичность выхода стенгазет, их содержание и оформление, наличие и качество материалов по вопросам текущей политики, подготовка рабкоров и пр.

 

В отсутствии ленинградской польской прессы стенгазета при клубе им. Мархлевского задумывалась как польский орган общегородского значения. На собраниях поляков-уполномоченных фабрик и заводов в ноябре 1926 г. ставилась задача собирать корреспонденцию от рабкоров и пересылать ее по назначению – в польские газеты «Свит», «Молот», «Серп», «Гвязда Млодежи», а материалы местного значения – в стенгазету клуба им. Мархлевского [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11586, Л. 7]. Вокруг стенгазеты ДПР планировали создать кружок корреспондентов, воспитывая рабкоров-сотрудников общесоюзной польской печати [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 24, Оп. 8, Д. 134, Л. 5].

 

На стенгазету также возлагалась обязанность провести разъяснительную кампанию о Всесоюзной переписи населения 1926 года.

 

23–30 ноября 1926 г. в Ленинграде проводилась кампания печати «по польской линии» – по подписке на советскую польскую прессу (журналы «Свит», «Серп», «Гвязда млодзежи»), распространению и популяризации польской литературы. В плане кампании имелся отдельный пункт, обязывающий стенгазету Польского ДПР поместить статью и лозунг о кампании, при стенгазете организовать кружок корреспондентов, «вменив в обязанность распространение журналов» [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11589, Л. 6]. Весной 1928 г. репертуар польской печати изменился: «Трибуна радзецка», «Серп», «Орка», «Глос млодзежи», «Будь готов». В ноябре 1928 г. в Польдомпросвете был проведен месячник польской книги [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 24, Оп. 8, Д. 134, Л. 4–5].

 

* * *

Открывшееся в Ленинграде в октябре 1926 г. Консульство Речи Посполитой Польской внимательно отслеживало настроения, религиозную ситуацию и культурную жизнь советских поляков, давая свою оценку происходящим процессам. В отчете о работе консульства за 1928 год, направленном в Министерство иностранных дел в Варшаве, есть несколько строк о Польском домпросвете: «…культивирование советским правительством польскости, а точнее, польского коммунизма происходит также с помощью польского дома просвещения им. Мархлевского… В доме просвещения работа наталкивается на огромные трудности из-за неприязненного отношения польского населения к коммунистическим лозунгам. Дискуссионные и пропагандистские вечера, очень редко к тому же проводимые (раз в 1–2 мес.), привлекают в зал немного людей, это тем более характерно, что они проводятся в воскресенье и листовки о них распространяются перед костелами св. Екатерины, св. Станислава и т. п., которые в воскресенье и праздники всегда переполнены» [ААН, Ф. 322, Д. 11769, Л. 23].

 

В отчете консульства подмечена самая характерная особенность польского населения: приверженность католицизму, который воспринимается неотъемлемо от национальной идентичности, является ее частью. Светская культура не могла полностью заменить, а тем более вытеснить это традиционное представление о польскости. Антирелигиозная пропаганда и даже репрессии по религиозному признаку оказались бессильными в борьбе с религиозностью польского населения. Но в работе Польского домпросвета всегда присутствовала антирелигиозная составляющая.

 

* * *

Польский клуб им. Мархлевского – Польский Дом просвещения открылся на проспекте Володарского (Литейный), 42. Этот двухэтажный особняк («Литейный дом») был построен как дворец княгини Зинаиды Юсуповой по проекту Г. Боссе и Л. Бонштедта в середине XIX в. Уже с начала ХХ в. особняк стал публичным пространством – в 1908 г. он был арендован Театральным клубом при Союзе драматических и музыкальных писателей, здесь работал театр пародии «Кривое зеркало». В годы Первой мировой войны в здании размещался госпиталь. После революции 1917 г. особняк принадлежал Петроградскому Пролеткульту, в 1921–1922 гг. здесь работал украинский театр-коллектив под управлением И. Зембулат-Попова.

 

С 1925 г. на пр. Володарского, 42, работали польский и корейский клубы. Польский клуб располагал 12-ю помещениями, корейский – тремя [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11101, Л. 1]. В 1928 г. Корейский домпросвет был преобразован в секцию Дома народов Востока и переведен по другому адресу, а его место на пр. Володарского в 1931 г. занял Литовский ДПР. В здании находились также и другие организации – так, 600 кв. метров (два больших зала и 13 комнат) занимала организация «Машиностройпроект». Но еще более серьезным огорчением оказалось переселение в 1932 г. на площади, занимаемые Польским и Литовским домами просвещения – третьего, Немецкого ДПР [см.: ЦГАЛИ СПб, Ф. 258, Оп. 8, Д. 1, Л. 21, 24 а], что значительно осложнило работу всех трех организаций.

 

Главным богатством Литейного дома был зал на 500 чел., в котором можно было демонстрировать кинофильмы и проводить массовые мероприятия. Но в домпросвете остро ощущался недостаток инвентаря, отсутствовал гардероб, долго не было буфета. Кроме того, помещения были переданы домпросветам в неудовлетворительном состоянии. Почти весь 1927 год шел ремонт. В мае Польская секция подотдела нацмен Губкома ВКП(б) отмечала, что «здание клуба было кое-как отремонтировано и на средства кино приобретена самая необходимая обстановка» [ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11157, Л. 3]. Но ремонт продолжался и осенью, была даже опасность срыва юбилейных Октябрьских торжеств [см.: ЦГАИПД СПб, Ф. 16, Оп. 11, Д. 11594, Л. 13]. Этого, разумеется, не произошло, и 10-летие Октябрьской революции было торжественно отмечено большой программой в Польском Доме просвещения.

 

* * *

К началу 1930-х гг. Польский Дом просвещения окреп, выработал систему своей деятельности и привлечения к работе активной части польского населения Ленинграда. Укрепились также организационные и финансовые основы деятельности домпросвета. Польский ДПР постепенно превратился в подлинный очаг национальной светской культурной жизни ленинградских поляков – но в рамках господствующей идеологии и политики. Однако в 1937 г., в связи с резким изменением советской национальной политики по отношению к национальным меньшинствам Польский Дом просвещения, как и другие национальные ДПР Ленинграда, был закрыт.

 

Список литературы

1. Ольский Я. Из жизни польской организации // Петроградская правда. – 1918. – 6 июня.

2. Извещения // Петроградская правда. – 1918. – 18 июня.

3. Извещения // Северная Коммуна. – 1918. – 9 июня.

4. Извещения // Северная Коммуна. – 1918. – 22 июня.

5. Извещения // Северная Коммуна. – 1918. – 30 июня.

6. Краткий отчет о деятельности Комиссариата по делам национальностей Союза коммун Северной области // Северная Коммуна. – 1918. – 25 августа.

7. Извещения // Северная Коммуна. – 1918. – 20 сентября.

8. Trybuna. – 1918. – 22 III.

9. Trybuna. – 1918. – 30 IV.

10. К трудящимся полякам! // Trybuna. – 1918. – 7 VII.

11. Spustek I. Polacy w Petrogrodzie. 1914–1917. – Warszawa: Państwowe Wydawnictwo Naukowe, 1966. – 465 s.

12. Wasilewski A. Polskie konsulaty na Wschodzie. 1918–1939. – Warszawa: Ministerstwo Spraw Zagranicznych RP, 2010. – 125 s.

13. Trybuna. – 1918. – 4 X.

14. Жизнь национальностей. – 1920. – 18 июня.

15. О культурно-просветительных задачах. Резолюция конференции польских коммунистов. 3–5 июня 1920 г. // Известия Петербургского Комиссариата по делам национальностей. – Петроград, 1920. – 191 с.

16. Романова Н. М., Михайленко В. В. Национальные общества Санкт-Петербурга. XVIII–XXI вв. – СПб.: Издательский Дом СПН, 2004. – 210 с.

17. Материалы по статистике Петрограда и Петроградской губернии. Вып. 5. – Петроград: Петроградский губернский отдел статистики, 1921.

18. Лебедева Н. Б. Документы Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга по истории Польши, российско-польских отношений и о жизни поляков в Петрограде – Ленинграде, губернии и области // Архивы России и Польши: актуальные проблемы развития и сотрудничества. – СПб.: Логос СПб, 1997. – С. 36–46.

19. Документы внешней политики СССР. Т. 3: 1 июля 1920 г. – 18 марта 1921 г. / Под ред. Г. А. Белова и др. – М.: Госполитиздат, 1959. – 702 с.

20. Материалы по статистике Ленинграда и Ленинградской губернии. Вып. 6. – Л.: Ленинградский губернский отдел статистики, 1925. – 276 с.

21. Янсон П. М. Национальные меньшинства Ленинградской области: Сборник материалов. – Л.: Издание Орготдела Ленинградского Облисполкома, 1929. – 104 с.

22. Национальная политика ВКП/б/ в цифрах. – М.: Издательство Коммунистической академии, 1930. – 165 с.

23. Костюшко И. И. Польское национальное меньшинство в СССР (1920-е годы). – М.: РАН, Институт славяноведения, 2001. – 222 с.

 

Архивные материалы

1. Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Фонд Р-75. – Отдел по делам национальностей Исполнительного комитета Петроградского губернского Совета (Петрогуботнац).

2. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб). Фонд 16. – Ленинградский губернский комитет ВКП(б).

3. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб). Фонд 24. – Ленинградский областной комитет ВКП(б).

4. Центральный государственный архив литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ СПб). Фонд 258. – Объединенный архивный фонд «Национальные дома просвещения г. Ленинграда».

5. Архив Государственного музея политической истории России. Ф. II.

6. Архив новых актов, Варшава (ААН). Фонд 322. – Министерство иностранных дел.

 

References

1. Olskiy Ya. From the Life of a Polish Organization [Iz zhizni polskoy organizatsii]. Petrogradskaya pravda (Petrograd Truth), 1918, 6 June.

2. Notifications [Izvescheniya]. Petrogradskaya Pravda (Petrograd Truth), 1918, 18 June.

3. Notifications [Izvescheniya]. Severnaya Kommuna (Northern Commune), 1918, 9 June.

4. Notifications [Izvescheniya]. Severnaya Kommuna (Northern Commune), 1918, 22 June.

5. Notifications [Izvescheniya]. Severnaya Kommuna (Northern Commune), 1918, 30 June.

6. Short Report on the Activities of the Commissariat for Nationalities of the Union of Northern Communes [Kratkiy otchet o deyatelnosti Komissariata po delam natsionalnostey Soyuza kommun Severnoy oblasti]. Severnaya Kommuna (Northern Commune), 1918, 25 August.

7. Notifications [Izvescheniya]. Severnaya Kommuna (Northern Commune), 1918, 20 September.

8. Trybuna, 1918, 22 III.

9. Trybuna, 1918, 30 IV.

10. To the Working Poles! [K trudyaschimsya polyakam!]. Trybuna, 1918, 7 VII.

11. Spustek I.Polacy w Petrogrodzie. 1914–1917. Warszawa, Państwowe Wydawnictwo Naukowe, 1966, 465 s.

12. Wasilewski A. Polskie konsulaty na Wschodzie. 1918–1939. Warszawa, Ministerstwo Spraw Zagranicznych RP, 2010, 125 s.

13. Trybuna, 1918, 4 X.

14. Zhizn natsionalnostey (Life of Nationalities), 1920, 18 June.

15. On Cultural and Educational Tasks. Resolution of the Conference of Polish Communists. 3–5 June, 1920 [O kulturno-prosvetitelnykh zadachakh. Rezolyutsiya konferentsii polskikh kommunistov. 3–5 iyunya 1920 g.]. Izvestiya Peterburgskogo Komissariata po delam natsionalnostey (Proceedings of the St. Petersburg Commissariat for Nationalities). Petrograd, 1920, 191 p.

16. Romanova N. M., Mikhaylenko V. V. National Societies of St. Petersburg. XVIII–XXI Centuries [Natsionalnye obschestva Sankt-Peterburga. XVIII–XXI vv.]. Saint Petersburg, Izdatelskiy Dom SPN, 2004, 210 p.

17. Materials on the Statistics of Petrograd and Petrograd Governorate. Issue 5 [Materialy po statistike Petrograda i Petrogradskoy gubernii. Vyp. 5]. Petrograd, Petrogradskiy gubernskiy otdel statistiki, 1921.

18. Lebedeva N. B. Documents of the Central State Archive of Historical and Political Documents of St. Petersburg on the History of Poland, Russian-Polish Relations and on the Life of Poles in Petrograd – Leningrad, the Province and the Region [Dokumenty Tsentralnogo gosudarstvennogo arkhiva istoriko-politicheskikh dokumentov Sankt-Peterburga po istorii Polshi, rossiysko-polskikh otnosheniy i o zhizni polyakov v Petrograde – Leningrade, gubernii i oblasti]. Arkhivy Rossii i Polshi: aktualnye problemy razvitiya i sotrudnichestva (Archives of Russia and Poland: Actual Problems of Development and Cooperation). Saint Petersburg, Logos SPb, 1997, pp. 36–46.

19. Belov G. A. (Ed.) Documents of the USSR Foreign Policy. Vol. 3: 1 July 1920 – 18 March 1921 [Dokumenty vneshney politiki SSSR. T. 3: 1 iyulya 1920 g. – 18 marta 1921 g.]. Moscow, Gospolitizdat, 1959, 702 p.

20. Materials on the Statistics of Leningrad and Leningrad Governorate. Issue 6 [Materialy po statistike Leningrada i Leningradskoy gubernii. Vyp. 6]. Leningrad, Leningradskiy gubernskiy otdel statistiki, 1925, 276 p.

21. Yanson P. M. National Minorities of the Leningrad Region: Collected Materials [Natsionalnye menshinstva Leningradskoy oblasti: Sbornik materialov]. Leningrad, Izdanie Orgotdela Leningradskogo Oblispolkoma, 1929, 104 p.

22. National Policy of the AUCP(b) in Numbers [Natsionalnaya politika VKP/b/ v tsifrakh]. Moscow, Izdatelstvo Kommunisticheskoy akademii, 1930, 165 p.

23. Kostyushko I. I. Polish National Minority in the USSR (1920s Years) [Polskoe natsionalnoe menshinstvo v SSSR (1920-e gody)]. Moscow, RAN, Institut slavyanovedeniya, 2001, 222 p.

 

Archive Materials

1. CentralState Archives of St. Petersburg [Tsentralnyy gosudarstvennyy arkhiv Sankt-Peterburga]. Fond R-75 – Otdel po delam natsionalnostey Ispolnitelnogo komiteta Petrogradskogo gubernskogo Soveta (Petrogubotnats) (Fund R-75 – Nationalities Division of the Executive Committee of the Petrograd Provincial Council (Petrogubotnats)).

2. CentralState Archives of Historical and Political Documents of St. Petersburg [Tsentralnyy gosudarstvennyy arkhiv istoriko-politicheskikh dokumentov Sankt-Peterburga]. Fond 16 – Leningradskiy gubernskiy komitet VKP(b) (Fund 16 – Leningrad Governorate Committee of AUCP(b)).

3. CentralState Archives of Historical and Political Documents of St. Petersburg [Tsentralnyy gosudarstvennyy arkhiv istoriko-politicheskikh dokumentov Sankt-Peterburga]. Fond 24 – Leningrad Regional Committee VKP(b) (Fund 24 – Leningrad Regional Committee of AUCP(b)).

4. CentralState Archive of Literature and Art of St. Petersburg [Tsentralnyy gosudarstvennyy arkhiv literatury i iskusstva Sankt-Peterburga]. Fond 258 – Obedinennyy arkhivnyy fond “Natsionalnye doma prosvescheniya g. Leningrada” (Fund 258 – The Joint Archival Fund “National Education Houses of the City of Leningrad”).

5. Archive of the State Museum of Political History of Russia [Arkhiv Gosudarstvennogo muzeya politicheskoy istorii Rossii]. Fond II (Fund II).

6. Archiwum Akt Nowych, Warszawa. Fundusz. 322 – Ministerstwo Spraw Zagranicznych.