УДК 17.02:130.2

Светлой памяти профессора

Василия Петровича Тугаринова (1898–1978),

выдающегося советского философа

 

Комаров Виктор Дмитриевич – ветеран КПСС–КПРФ, почётный профессор Военной академии материально-технического обеспечения им. генерала армии А. В. Хрулева, доктор философских наук, профессор, Санкт-Петербург, Россия.

Email: vdkomarov@mail.ru

SPIN: 3340-8380

Авторское резюме

Состояние вопроса: О кризисе современного российского образования и возможных путях его преодоления сейчас много говорится и в научной, и в публицистической литературе. Для понимания природы этого кризиса и его разрешения важной теоретической опорой является концепция ценностей жизни и культуры, разработанная известным петербургским философом Василием Петровичем Тугариновым.

Результаты: Марксистско-ленинская теория ценностей разрабатывалась на основе методологии диалектического материализма. Ее творческим развитием явились идеи профессора В. П. Тугаринова о соотношении ценностей жизни и ценностей культуры. В статье мы впервые выделяем базовые ценности жизни (жизнь вообще, здоровье, средства жизни, свобода) и базовые ценности культуры (истина, добро, справедливость, красота). Проблему совершенствования российского воспитательно-образовательного процесса следует рассматривать именно в духе единства этих двух групп ценностей. Перспектива возрождения в Русском мире социалистического способа производства материальной жизни неразрывно связана с экономическим ростом народного хозяйства России на основе интеллектуализации труда совокупного рабочего класса. Богатство личности каждого человека становится продуктом возвышения национальных ценностей народов России.

Выводы: В философского-аксиологическом аспекте традиции русско-советского образования тройственны: 1) научное обеспечение праведного построения жизни народа; 2) ориентация нравственного поведения личности на высшую справедливость; 3) обучение каждого поколения построению жизни по законам красоты. В социалистическом обществе информационной эпохи государственная организация образования должна сопрягаться с воспитательным процессом формирования череды поколений единого народа при помощи «всеобщего интеллекта» (К. Маркс).

 

Ключевые слова: ценность; аксиология; базовая ценность; способ производства материальной жизни (СПМЖ); неценность; ценности жизни; ценности культуры; геноцид; гармоничная личность; реальный гуманизм; народный патриотизм; государственный патриотизм; совокупный работник; всеобщий научный труд; искусственный интеллект; информационная эпоха; общественная формация; социалистическая глобализация.

 

 Dedicated

to the memory of Vasily Petrovich Tugatinov (1898–1978),

outstanding Soviet philosopher

 

Life and Culture Values in the Educational Process of the Information Age

 

Komarov Viktor Dmitrievich – veteran of the CPSU-CPRF, honorary professor of the Military Academy of Logistics named after General of the Army A. V. Khrulev, Doctor of Philosophy, Professor, Saint Petersburg, Russia.

Email: vdkomarov@mail.ru

Abstract

Background: There is a lot of information about the crisis of modern Russian education and possible ways to overcome it in both scientific and journalistic literature. The concept of life and culture values, developed by the famous St. Petersburg philosopher Vasily Petrovich Tugarinov is an important theoretical support to understand the nature of this crisis and resolve it.

Results: The Marxist-Leninist theory of values was developed on the basis of the methodology of dialectical materialism. Its creative development was the ideas of professor V. P. Tugarinov about the relationship between life and culture values. For the first time, we highlight the basic values of life (life in general, health, means for living, freedom) and the basic values of culture (truth, goodness, justice, beauty). The problem of improving the Russian educational process should be considered precisely considering the unity of these two groups of values. The prospect of a revival of the socialist method of producing material life in the Russian world is connected with the economic growth of the Russian national economy based on the intellectualization of the total labor force. The wealth of the individual becomes a product of the elevation of the national values of the peoples of Russia.

Conclusion: In the philosophical and axiological aspect, the traditions of Russian-Soviet education are threefold: 1) scientific support for the righteous organization of people’s life; 2) orientation of an individual’s moral behavior towards the highest justice; 3) teaching every generation to build their lives according to the laws of beauty. In a socialist society of the information era, the state organization of education must be coupled with the educational process of forming a series of generations of unified nation with the help of the “universal intellect” (K. Marx).

 

Keywords: value; axiology; basic value; method of production of material life (MPML); non-value; values of life; cultural values; genocide; harmonious personality; real humanism; people’s patriotism; state patriotism; aggregate employee; general scientific work; artificial intelligence; information age; social formation; socialist globalization.

 

Введение

Высокий стиль названия моей статьи вовсе не лишает её современной «практической пользы». Об этом хорошо написал известный советский философ В. П. Тугаринов ещё в 1963 году: «…“пользу” можно понимать по-разному: в прозаическом, денежно-хозяйственным смысле и в более широком, включающем и возвышение души человека, подъем человека на более высокий уровень…» [16, с. 335].

 

С наступлением информационной эпохи в развитии машиногенной цивилизации в интеллектуальном прогрессе человечества приоритетом во взаимодействии познавательного и оценочного моментов становится аксиологическое начало. Это означает, что в понимании любой проблемно-практической ситуации по отношению к традиционному вопросу «Возможно ли это с научной точки зрения?» на первый план выдвигается вопрос: «Целесообразно ли это делать здесь и сейчас?».

 

Стало быть, ныне особенно важно с позиций научной философии уяснить диалектическое соотношение познания, оценки и практики. После этого можно уверенно решать проблему возвышения ценностей жизни и культуры в современном образовательно-воспитательном процессе.

 

При решении аксиогносеологической проблемы модификации высшего образования в условиях постиндустриального общества должна в мобилизационном порядке решаться двоякая задача: для обучающих – как воспитать поколение специалистов, умеющих оперативно соединить последние достижения науки с практическими потребностями общества, а для обучающихся – как стать учёными, решающими очередные научные и практические проблемы общественного развития.

 

1. Производство человеческой жизни как объективное основание исторического процесса современной эпохи

Аксиологический статус проблем научного познания и научного исследования связан с фундаментальными ценностями жизни и культуры. Это означает, что варианты научного решения жизненных проблем отбираются по мере приближения человеческой жизнедеятельности к состоянию «хорошего общества», где обеспечиваются более комфортабельные, чем в прошлом, условия бытия людей. Продвижение к такому общественному состоянию обусловлено возвышением ценностей жизни и культуры в ходе формирования «информационального общества» (М. Кастельс)[1].

 

Дело в том, что «информациональное общество» – это постэкономическое / посткапиталистическое движение общественных отношений, которые складываются в ходе социалистического производства общественной жизни. При таком способе производства жизни людей воспроизводство поколений обеспечивается наукоемкой структурой производительных сил, когда в трудовом обмене веществом и энергией с природой человек опирается на возрастающую роль новой научной информации и развитие вспомогательной сферы искусственного интеллекта.

 

Приоритет роли научной информации среди основных средств производства материальной жизни современного цивилизованного общества обусловлен нарастающим единением научных знаний о вещах природных и делах человеческих. Такое единение, то есть интегрирование естественных и социально-гуманитарных наук, нарастает по каналам наук технологических, технических и экологических. Фактически такая интеграция в информационном обеспечении воспроизводства цивилизованной жизни происходит путём совершенствования философских оснований единой науки.

 

Философия как наука о развитии форм всеобщего обеспечивает гуманитарное возвышение суммы научных знаний о природных и технологических процессах производства цивилизованной жизни. Именно научная философия в органическом единстве познавательного и ценностного аспектов практического отношения людей к природе гарантирует успехи в интеллектуальном возвышении ценностей жизни и культуры. Это и есть главная перспективная линия развития системы высшего образования в информациональном постиндустриальном обществе.

 

В связи со сказанным важно отметить, что социально-экономическое содержание современной эпохи, начатой Великой Октябрьской социалистической революцией, модифицируется с середины XX века двумя социогенетически взаимосвязанными процессами. В геополитическом разрезе мировая цивилизация характеризуется революционной сменой капиталистической глобализации, источником которой стал западный (англосаксонский) мир, тенденцией социалистической глобализации, источником которой становится русско-китайский (евразийский) мир. В аспекте научно-технического прогресса мирохозяйственный переход человечества из состояния индустриального в состояние постиндустриального (информационного) общества имеет своим источником преемственность развёртывания в индустриальных странах сначала научно-технической революции (НТР), а затем идущей ныне научно-технологической революции (НТЛР) в системе производительных сил земной цивилизации.

 

Диалектика общественного бытия современного человечества определяет методологическую базу аксиологического подхода к анализу образовательно-воспитательных процессов в различных странах современного мира.

 

Разработку материалистического понимания истории человечества К. Маркс и Ф. Энгельс начали с первых своих совместных работ критически- публицистического характера (1844–1849 годы). Однако исходным пунктом научно-философского подхода к анализу целостного исторического процесса В. И. Ленин (вслед за Ф. Энгельсом) считал философское «Предисловие» Карла Маркса к первому изданию его работы «К критике политической экономии» (исходный вариант 1-го тома «Капитала»). Узловую часть этого предисловия Владимир Ильич воспроизвел в разделе «Материалистическое понимание истории» при первой подцензурной публикации своего энциклопедического очерка «Карл Маркс» [см.: 13, c. 9–13].

 

По существу этой публикацией В. И. Ленин первым указал русской публике на великое научное открытие Маркса как учёного-революционера, где сформулирована сущность и охарактеризовано содержание основного закона общественного развития человечества: «Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще» [13, с. 10. – Выделено мной. – В. К.].

 

Как показали Маркс и Энгельс в своих трудах начиная с 40-х годов XIX века, способ производства материальной жизни (СПМЖ) в любой общественной формации есть диалектическое единство производства и воспроизводства жизни человеческого индивида (этно-демографический процесс) и динамичного производства средств обеспечения человеческой жизни из природных ресурсов (общественно-трудовой процесс). Исторически второй процесс имеет определяющее, ведущее значение в развитии СПМЖ и связан непосредственно с прогрессом технологического способа производства (ТСП) средств человеческой жизни. Ареной такого прогресса является борьба общества со стихийными бедствиями и голодом.

 

В любой общественной формации эволюция СПМЖ обуславливает исторические традиции, складывающиеся в социальной, политической и духовной сферах цивилизованного общества. Поддержанию и умножению этих традиций в системном порядке и служат те гуманистические процессы, которые издавна определяются в любой культуре как «воспитание» и «образование». Современная культурология исследует эти процессы с научных позиций, а философия призвана приложить итоги такого системного подхода к анализу будущего соответствующей локальной цивилизации. Нас в этой статье интересует прежде всего созидаемое ныне будущее образовательно-воспитательного процесса Российской цивилизации.

 

Некоторые стороны основного закона общественного развития человечества, открытого К. Марксом в середине XIX века, стихийно использует в своих исследованиях академик РАН Сергей Юрьевич Глазьев. В частности, к теме настоящей статьи имеет особое отношение его книга «Геноцид», где косвенно применяется и понятийный аппарат марксистско-ленинской аксиологии [см.: 5].

 

Обстоятельно разоблачая в указанной монографии антинародный характер «великой криминальный революции» (С. Говорухин), совершённой сторонниками Б. Н. Ельцина в 1992–1998 годах в России по американским «правилам», С. Ю. Глазьев показывает катастрофические результаты этого олигархического переворота в созданной советским народом социалистической державе, раскрывает причины и механизмы политики разрушения России, геноцида русского и других её народов.

 

Привлекательны в этой книге академика-экономиста те разделы, где происходит применительно к особенностям России переоценка ценностей старого, империалистического миропорядка и обосновывается стратегия экономического роста России в условиях XXI века.

 

Здесь с позиций творческого марксизма-ленинизма следует указать, что главным созидателем подобного возвышения материальной жизни народов России является совокупный рабочий класс, начавший свое формирование в 70-х годах с укрепления Советского Союза, и униженный, «раскассированный» лукавыми реформами сторонников Б. Н. Ельцина в 90-х годах «века Великого Октября».

 

В своей научной монографии [см.: 12] мы по итогам специального анализа всех томов «Капитала» показали, каким образом Маркс обосновал введённое им понятие «совокупного рабочего, т. е. комбинированного рабочего персонала». На высшей стадии машинного производства кооперированным носителем производительного труда становится рабочий нового типа: «Теперь для того, чтобы трудиться производительно, – пишет Маркс, – нет необходимости непосредственно прилагать свои руки; достаточно быть органом совокупного рабочего, выполнять одну из его подфункций» [14, с. 516–517].

 

В 60–70-х годах XX в. предвидение Маркса начало сбываться благодаря новаторской деятельности ленинградских, московских, украинских, белорусских коммунистов. «Производительные силы, развившиеся во второй половине XX века под влиянием научно-технической революции, особенно в советском обществе (научно-производственные объединения), – становятся во все большей мере воплощением этого марксова образа “совокупного работника (рабочего)”, перерастая в процессе становления постиндустриального общества в современный совокупный рабочий класс. В социалистическом обществе он становится полным хозяином этого общества (ассоциированным собственником базовых средств производства, ведущей социальной общностью, политическим лидером и духовным вождём)» [12, с. 86–87].

 

Учитывая опыт Китая и других стран социалистической ориентации, мы можем с гордостью повторить наш тезис 2014 года: «Творческий марксизм-ленинизм усматривает в совокупном рабочем классе интернационального диктатора в обществе реального гуманизма. Мировая финансовая олигархия выдвигает против него глобальную систему “устойчивого капитализма” либерального назначения» [12, с. 87].

 

Соответственно новой ситуации в классовой борьбе геополитического масштаба коммунисты и должны развивать ценностную теорию марксизма и разрабатывать основы научной, реально-гуманистической аксиологии.

 

Подходя к разработке своей трудовой теории стоимости, К. Маркс выделил в историческом развитии труда как основного источника всякого общественного богатства три основных формы – ручной, машинный, автоматизированный. Позже советские философы, развивая формационную теорию Маркса, определили ручной труд как производственную основу первичной формации (рабовладельческо-феодальной), машинный труд как основу вторичной (капиталистической, «экономической» – по Марксу) формации, автоматизированный труд – как основу третичной (коммунистической) формации (см. напр., труды Л. Е. Гринина). С XIX в. капитализм стал ассоциироваться с индустриальным обществом.

 

После Второй мировой войны либеральный капитализм, используя достижения развернувшейся во второй половине XX века научно-технической революции (НТР), начал переход в постиндустриальное общество (основные акторы – транснациональные корпорации). Представитель пермской школы советской философии Виктория Сергеевна Гриценко отметила: «Во второй половине XX века передовые страны вступают в новую стадию развития, названную постиндустриальным (информационным) обществом» [6, с. 84]. Она же в своей докторской монографии охарактеризовала с марксистской позиции основные черты постиндустриального общества [6, с. 84–128], а в своих последующих трудах раскрывает современное научное понимание введённого Марксом в III томе «Капитала» категориального понятия «всеобщий труд»: «Всеобщий труд – это вся научная работа, все открытия и изобретения» [6, с. 85][2].

 

В Советском Союзе начало перехода советского социализма в состояние постиндустриального общества связано с инициативами И. В. Сталина 1950–1953-х годов.

 

Однако происки англосаксонского империализма и предательство хрущевско-горбачевской верхушки КПСС оборвали этот прогрессивный процесс, и с 1955–56-х годов началось лукавое сползание советской партократии к антисталинизму и мелкобуржуазному мещанству. Итогом стал контрреволюционный разворот последователей Б. Н. Ельцина к олигархическому капитализму и потере индустриального суверенитета.

 

2. Жизнь как мера всех ценностей

Диалектико-материалистическая философия, обобщая данные различных наук о развитии бытия, приходит к выводу, что человек есть продукт высшей ступени самоорганизации матери на биологическом уровне. Гениальные догадки в этом направлении высказывали древнегреческие учёные и философы. Протагор писал: «Человек есть мера всех вещей – существующих, как они существуют, и несуществующих, как они не существуют». По такой логике можно утверждать, что мерой всех ценностей является жизнь как органическая форма существования матери. Позицию диалектического материализма представлял и профессор В. П. Тугаринов, когда он первым из советских аксиологов разделил мир ценностей на ценности жизни (от материи) и ценности культуры (от сознания).

 

Чтобы лучше разобраться в современной классификации ценностей с позиций марксизма-ленинизма, обратимся сначала к академическому понятию ценности в российской науке: «Ценность, положительная или отрицательная значимость объектов окружающего мира для человека, социальной группы, общества в целом, определяемая не их свойствами самими по себе, а их вовлеченностью в сферу человеческой жизнедеятельности, интересов и потребностей, социальных отношений; критерий и способы оценки этой значимости, выраженные в нравственных принципах и нормах, идеалах, установках, целях. Различают материальные, общественно-политические и духовные ценности; положительные и отрицательные ценности» [4, с. 1330].

 

Как мы увидим далее, содержание академического определения ценности частично коррелируется с той методологической линией в аксиологии, которую наметил в своих работах 60-х годов XX века выдающийся советский учёный – доктор философских наук профессор Василий Петрович Тугаринов, декан философского факультета Ленинградского государственного университета им. А. А. Жданова в 1951–1959 гг.

 

В качестве первой, исходной среди имевшихся в советской литературе классификаций ценностей В. П. Тугаринов обозначал «деление ценностей на ценности жизни и ценности культуры». Он же указал на элементарное различие между ними: «Жизнь человеку дана природой, культура же создается людьми. Жизнь, здоровье, общение с себе подобными – это целая и особая группа ценностей, не сводимых к ценностям культуры… Ценности культуры делятся, в свою очередь, на материальные и духовные. Это деление основывается на традиционном делении культуры на материальную и духовную и на ленинском делении общественных отношений на материальные и идеологические» [16, с. 276].

 

Далее Василий Петрович указывает на недостаточность деления ценностей культуры на материальные и духовные и обосновывает введение в это деление группы социально-политических ценностей: «В данной классификации выделяется большая и важная группа социально-политических ценностей, к которым издавна относили общественный порядок, мир, безопасность, свободу, равенство, справедливость, человечность» [16, с. 277]. Раскрывая содержание каждой из указанных ценностей культуры с позиций научной философии марксизма, профессор Тугаринов, по существу, показывает, что все они в предельно общем – цивилизационном значении – едины. Мне это единство видится во взаимосвязи, двуединстве таких «вечных ценностей», как истина и добро. Они действительны, хотя и в своеобразном представлении, и для научного понимания, и для религиозного сознания – на едином основании простых норм нравственности и здравого рассудка.

 

Помимо деления ценностей на материальные, социально-политические и духовные, В. П. Тугаринов ставил вопрос о «делении ценностей на наличные (экзистенциальные), целевые и нормативные» [16, с. 283]. С точки зрения советского философа, к наличным, уже существующим (экзистенциальным) ценностям относятся реальные условия нашей жизни и средства её поддержания (например, обеспечение комфортабельности цивилизованной жизни), общепризнанные проявления культуры, быта, духовности. К целевым ценностям следует отнести системы задач по улучшению различных видов деятельности, идеи её совершенствования в меняющейся обстановке и нормы её развития. Что же касается нормативных ценностей, то к ним, по Тугаринову, можно отнести нормы оптимизации деятельности людей и идеалы как выражения «высшего совершенства достигаемых целей» [16, с. 283–284].

 

Таким образом, в основании деления ценностей на экзистенциальные, целевые и нормативные пребывает динамика человеческой деятельности как единство исходных условий, идеалов и норм их реализации.

 

Любая ценность рождается из акта оценки определённым субъектом деятельности (актором) того или иного предмета, явления, связанного с этой деятельностью. И очевидно, что всякому оценочному акту должна предшествовать некоторая степень познания вещей природных или общественных.

 

Итак, согласно диалектической логике, акт оценки, рождаясь в практике как интеллектуальное единство подсознательного и рационального моментов познания, формирует ценность – как представление о полезности объекта (для человека) или представление о его значимости (для общества). Иначе говоря, познавательный акт предшествует оценке, а последняя рождает ценность как конкретную степень положительной значимости объекта для деятельности субъекта.

 

В 2005 году профессор Валентина Гавриловна Федотова отметила во введении к своей замечательной монографии [см.: 17], что современный идеологический плюрализм не исключает дискурса просто о «хорошем обществе». Она написала: «Действительно, имеется национальный российский дискурс по вопросу о хорошем, приемлемом для жизни обществе, который, на мой взгляд, философ не может игнорировать. Все хотят, чтобы российское общество было хорошим, и все говорят об этом» [17, с. 5]. И она весьма квалифицированно подключает к обсуждению этого вопроса такой могучий аппарат научной философии, как аксиология.

 

Входя в указанный общероссийский дискурс, именно научная философия[3] может «поднять его на уровень трансцендентных и трансцендентальных определений, универсалий культуры, символического универсума, картины мира [17, с. 6]. Она может сделать это, создавая «символический универсум всего многообразия истолкований хорошего общества» [17, с. 7]. С её (социальной философии) помощью «анализ хорошего общества может быть эмпирически убедительным, построенным на объективных факторах, позволяющих судить о качестве жизни и состоянии общества» [17, с. 7]. Далее такая философия с помощью концепта «хорошее общество» может участвовать «в социальном конструировании реальности», придавая аналитическую мощь «нормативному и теоретическому смыслу данного концепта» [17, с. 8].

 

Концепция хорошего общества для России аксиологически отлична от соответствующей западной концепции. Оригинальность с точки зрения профессора В. Г. Федотовой здесь в том, что она не одобряет привычного взгляда иных учёных, будто России обычно свойственна позиция «догоняющей модернизации». В условиях перехода Запада в состояние постиндустриального общества информационной эпохи Россия не повторяет западный постмодернизм, а просто стремится преодолеть крайности выживания и обогащения по своей социокультурной традиции соборной солидарности на пути к обществу, где все народы будут жить достойно, по правде и справедливости. «Главное – у нас, – как верно отметила Валентина Гавриловна, – цели достижения идеального общества перестали ставиться» [17, с. 11].

 

В отличие от той картины глобальной модернизации мира, которую обозначает в своей книге В. Г. Федотова, я давно уже в своих работах по проблемам глобализации и концепции «русская идея» показал, что, во-первых, в 20-х годах XX века в ходе утверждения дела Великого Октября Советская Россия обозначила для других народов начало пути социалистической глобализации в противоположность господствовавшей до Второй мировой войны капиталистической глобализации. Во-вторых, выстраданная русской философской мыслью концепция «русской идеи» пророчески выразила исторически ведущую роль Великой России в социалистической глобализации сначала новаторской модернизацией бывшей «Империи» в 30–40-х годах XX века, затем сокрушением мирового фашизма в Великой Отечественной войне и, наконец, героическим вступлением в космическую эру развития мировой цивилизации.

 

Мне приятно отметить, что в подобном ключе сформулированы в содержательной монографии профессора В. Г. Федотовой две основные мысли о хорошем обществе: 1) «Россия является обществом, опыт которого оказался значимым для других народов» [17, с. 12]; 2) «Задачи России трактуются как двухсторонние: выход в глобальную экономику и решение внутренних проблем путём модернизации нового типа, не имеющего догоняющего характера» [17, с. 13].

 

Проблемы возвышения ценностей жизни и культуры я постараюсь далее рассмотреть именно в ракурсе преображения образовательно-воспитательной системы современной России при переходе её в постиндустриальное общество нового, социалистического типа. При этом учитывается соответствующий опыт КНР, Вьетнама, Кубы, Лаоса и других стран, переходящих в современном многополярном мире из геополитического потока капиталистической глобализации в перспективную зону глобализации социалистической.

 

Борясь за отстранение олигархата от власти в униженной Советской Державе, народно-патриотические силы во главе с КПРФ делают мобилизационный разворот к социализму на основе организации всеобщего труда. Субъектом этого «компьютерного труда» (В. Гриценко) становится в России «совокупный рабочий класс» (И. Григорьев, В. Комаров). Реализуется марксистско-ленинская установка об управляющей (диктаторской) роли рабочего класса вплоть до полного построения социализма. Об этом конкретно будет сказано дальше.

 

В социально-философской литературе СССР 70–80-х годов проблема качества жизни социалистического общества обсуждалась в парадигме развития «социалистического образа жизни» [см.: 15]. По существу, уже тогда речь шла о действии открытого Марксом основного закона общественного развития при прохождении Советским Союзом и странами социалистического содружества первой фазы коммунистической формации в условиях нараставшей капиталистической глобализации.

 

Аксиологический аспект исследования реального социалистического образа жизни посткапиталистического общества выражался в том, что прогрессивное значение этого нового способа производства материальной жизни рассматривалось как универсальная историческая ценность. Такая универсальность обусловливалась следующими реально-гуманистическими свойствами созревающего общества коммунистической формации: 1) небывалая высота свободного «всеобщего труда» (К. Маркс); 2) праведность социальных отношений в ассоциациях, контролируемых «всеобщим интеллектом» (К. Маркс) средней зрелости; 3) соборное народовластие как основное средство руководства людьми и управления материальными процессами; 4) возвышенная духовность как цель преображения личности трудового человека.

 

В конце XX века, когда в лукавой форме «перестройки» с помощью «нового мышления» последователи М. С. Горбачёва подспудно начали контрреволюционный поворот к либеральному капитализму, ветеран Великой Отечественной войны, гений логического мышления А. А. Зиновьев начал переоценку диссидентских «ценностей» и оценил действия горбачёвской команды псевдокоммунистов как «катастройку». Навидавшись на Западе «прелестей» послевоенного либерального капитализма, профессор Зиновьев, возвратившись на свою советскую Родину, начал конструировать свою, немарксистскую версию «идеологии партии будущего».

 

Тут и обнаружилось, что все ценности наших диссидентов коренились в метафизическом невежестве по отношению к научным истинам творческого марксизма-ленинизма. В антисоветской, антикоммунистической команде Ельцина ретиво действовали бывшие преподаватели догматизированного «марксизма-ленинизма» Г. Бурбулис и С. Степашин как титулованные сановники государственного оппортунизма антисталинского типа.

 

Советские граждане русского мира до сих пор страдают «по всем статьям» как мученики этого оппортунизма. Началось «планомерное» вымирание русского народа, а 25 млн. русских граждан оказались за пределами РСФСР в бедственном положении.

 

Наш талантливый экономист С. Ю. Глазьев ещё в 1998 году указывал на лукавое прикрытие геноцида российского населения модными лозунгами «нового мышления».

 

«Парадоксальным идеологическим “прикрытием”… волны геноцида в отношении населения России в 1992–1998 гг. стала доктрина “общечеловеческих ценностей”, центральное место в которой занимает концепция приоритета прав человека в государственном устройстве и политике» [5, с. 8]. Реально же реализация этой доктрины, как мы знаем, вела к последовательному нарушению закреплённых в Советской Конституции прав подавляющего большинства граждан России на труд, образование, благополучие, на саму жизнь. «А вместо общечеловеческих ценностей добра, мира и справедливости, – пишет Глазьев, – вследствие реально проводившейся в России политики насаждались человеконенавистнические ценности вражды, стяжательства, разврата, насилия, зла и произвола» [5, с. 8].

 

Будущий академик РАН обращает внимание на бессовестную позицию исполнителей геноцида, их антиценностный подход к массе трудящихся. Они исповедуют «анестезирующую человеческую совесть идеологию» и «представляют жертв геноцида как не людей или по меньшей мере неполноценных людей» [5, с. 10]. «Чтобы осуществить геноцид, – отмечает С. Ю. Глазьев, – армия исполнителей должна усвоить идеи, разрешающие массовые преступления и принуждающие к ним, в свете которых идеологи геноцида воспринимаются исполнителями как пророки. Сами же исполнители чувствуют себя миссионерами великой идеи переустройства общества и перестают воспринимать своих жертв в качестве себе подобных людей» [5, с. 10].

 

Иначе говоря, пророки геноцида теоретически отрицают универсальную ценность жизни некоторой группы людей, а исполнители геноцида практически губят их жизнь. Глазьев пишет об этом сурово, но справедливо: «Современные… радикальные реформаторы в России и в большинстве других республик разрушенного Союза оправдывают совершённые в ходе реформы преступления против населения и государственные перевороты неполноценностью бывшего социалистического общества и большинства составлявших его людей» [5, с.10–11].

 

Учёным-лидером исследования и реализации в России и Русском мире марксистско-ленинской стратегии социалистического образа жизни правомерно стал доктор философских наук, Председатель ЦК КПРФ, отметивший недавно своё героическое 30-летие на этом посту, Геннадий Андреевич Зюганов.

 

В 1982 году Г. А. Зюганов защитил в АОН при ЦК КПСС кандидатскую диссертацию на тему «Основные направления развития социалистического городского образа жизни». Автор показал, каким образом базовые ценности жизни русского народа модифицируются в ходе формирования в городах Советского Союза социалистического образа жизни. Указывалось на различия в системном изменении ценностей жизни и ценностей культуры.

 

В докторской диссертации «Основные тенденции и механизм социально-политических изменений в современной России» (1995) Г. А. Зюганов сосредоточился на творческом применении марксистско-ленинской методологии к анализу социально-политического конфликта общества и власти в постсоветской России, на диалектике реформ и контрреформ, на разработке идеологии государственного патриотизма [см.: 1, с. 356].

 

В последующих своих публикациях доктор философских наук Зюганов стал уделять повышенное внимание теории конфликтов и катастроф – ради обеспечения устойчивого развития России по пути добра и справедливости.

 

Перейдём к некоторым итогам наших рассуждений о реально-гуманистическом значении ценностей жизни и конкретным аксиологическим сюжетам. Созидательная практика России за 70 лет её бытия в первой (низшей) фазе коммунистической формации, исследования докторов философских наук Г. А. Зюганова и В. Г. Федотовой показывают, что реально-исторически «хорошее общество» – это зрелое социалистическое общество, созданное в соответствии с требованиями основного закона общественного развития человечества, открытого К. Марксом в 1859 году. Базовые ценности жизни свидетельствуют в любой цивилизованной стране мира о реальном, действительном гуманизме построенного в ней социалистического versus справедливого, крепкого безопасного образа жизни обитателей / жителей / граждан этой страны.

 

Применительно к России, находящейся ныне на кризисном геополитическом перепутье, сказанное означает: обновлённый социализм, к которому стремится виртуальный советский народ, завершит пребывание этой великой державы в фазе «полного» (В. И. Ленин) социализма; затем Россия в союзе с крупными социалистическими державами мира вступит в высшую фазу зрелости коммунистической формации. А нынче приходится решать острые проблемы вывода России из трагического тупика.

 

Недавние расчёты необычного учёного и спортсмена из бывшего СССР Валентина Петровича Занина показывают, что открытое нами общество социальной справедливости стоит у двери нашей ипотечной квартиры…

 

Из недавней беседы В. П. Занина с главным редактором «Аргументов недели» следует оптимистически вывод: революционную «экспроприацию экспроприаторов» (К. Маркс) в России, как и в современном цивилизованном «постиндустриальном» обществе, можно провести мирно и планомерно, особенно при помощи «искусственного интеллекта».

 

В. П. Занин прежде всего отметил: «В Священном Писании и во всех человеческих ценностях есть постулат – нельзя брать чужого… Ты должен получать воздаяние только за свой труд и за свой вклад» [в экономический способ производства материальной жизни общества] [8, с. 6]. На примере Потанина, захватившего Норникель во время чубайсовской приватизации за 150 млн долларов, В. П. Занин вполне квалифицированно показывает, как на научной основе следует провести пророссийскую национализацию материальных средств жизни для сформировавшегося в СССР народа. Вполне ответственно и уверенно он заявляет: «Потанин должен получать со 150 миллионов, условно говоря, 15 миллионов в год. А получает полтора-два миллиарда. Я писал справку об этом для президента. Если не исправить ситуацию, нарыв будет зреть и рано или поздно лопнет. Сам по себе он не рассосётся никогда. Можно сколько угодно увещевать общество, что итоги приватизации зафиксированы и пересмотру не подлежат, – оно никогда не забудет, что его обманули. И это постоянный повод для внутреннего конфликта в стране» [8, с. 6].

 

Ссылаясь на опыт англичан, которые деловито изымают в пользу государства «деньги, которые надуло ветром», В. П. Занин сетует, что «наша наука об этом не думает. И это очень печально. Это острейшая проблема. Такой гнойник страна долго носить не сможет. Да, бывают задачи без решения… Как раз эту задачу вполне можно решить» [8, c. 6].

 

По В. П. Занину, противоречие между хозяином и рабочим существует тысячи лет. Частичные решения хозяева находят, порой ограничивая себя в доходах. «Например, Билл Гейтс, – указывает кандидат экономических наук, лауреат Государственной премии СССР В. П. Занин, – имеет зарплату всего 120 тысяч долларов в год. А наш Греф – полтора миллиона долларов в месяц. Это очень кровавое противоречие. Все бунты и революции являются следствием именно этого противоречия. Я тоже над этим работаю и апробирую всё это на практике» [см.: 8].

 

Реализуя этот оригинальный социал-демократический подход к разрешению указанного «кровавого противоречия» во владении собственным предприятием, В. П. Занин разделил это предприятие, по согласованию с рабочим коллективом, «на два кармана». Работая на себя при таком капиталисте, люди «всегда зарабатывают в полтора-два раза больше, чем если бы им платили зарплату за такую же работу». При этом на предприятии устанавливается финансовая справедливость: «Владелец не лезет в карман к рабочим, а те не лезут к нему. И тогда не будет ситуаций, когда предприятие разоряется, а рабочие требуют у владельца, чтобы он продолжал им платить зарплату».

 

Далее В. П. Занин предлагает по существу вариант народного предприятия, которые (народные предприятия) уже существуют в России (246) и поддерживаются силами «Левого фронта» во главе с КПРФ. Валентин Петрович ссылается на свой давний практический опыт и говорит: «Я не вмешиваюсь в работу коллектива. И они работают вдвое лучше, чем сотрудники схожих коллективов, работающих на традиционных принципах… Думаю, действующие предприятия будут постепенно преобразовываться. Но для этого такой вид деятельности и существования предприятий надо официально узаконить» [см.: 8].

 

Заботясь о массовом создании малых и средних предприятий такого рода, считая их национальной ценностью жизни нашего народа, В. П. Занин заявляет: «Это может войти в практику очень быстро, иметь широкий размах и обеспечить абсолютное оздоровление экономики и промышленности. Не надо бастовать, не надо требовать чужого. Тысячелетний конфликт между владельцами и работниками может быть и должен быть ликвидирован».

 

Такого ускорения, по мнению В. П. Занина, требует и успешно идущая специальная военная операция: «Этот процесс нужно начинать, не дожидаясь, когда с войны придут ветераны. Его нужно начинать уже сегодня. Ведь эти парни и мужики воюют не ради войны, они воюют ради Родины, ради будущего. Они потребуют ответа, когда вернутся. И мы должны уже сейчас знать этот ответ и отвечать делом».

 

Они должны знать, утверждает В. П. Занин, как будет построен этот новый мир их материальной жизни: во-первых, «никогда в нашей стране рабочий человек не будет нищим и получать меньше, чем два минимальных оклада»; во-вторых, никогда ни один ребёнок в нашей стране с младенческого возраста и до совершеннолетия не будет голодным и будет обеспечен в материальном плане всем необходимым, невзирая на положение родителей; в-третьих, «родители должны быть абсолютно спокойны за будущее своих детей» и «должны знать, что, выйдя на пенсию, они ни при каких обстоятельствах не будут нищенствовать» [см.: 8].

 

В заключение В. П. Занин как настоящий учёный-инженер и деловой русский человек заявляет: «Наша страна зарабатывает не меньше, чем Соединенные Штаты, на душу населения. На каждого жителя в среднем мы создаем больше, чем в Европе. Мы обязаны создать общество социальной справедливости» [см.: 8].

 

Рассмотрим теперь с помощью коммунистического философа Г. А. Зюганова методологически важный вопрос об идеологическом единстве гносеологического и аксиологического подходов к действительности. Это единство по-разному выражается в деятельности политических партий, теоретически отражающих коренные жизненные интересы своих классов или смешанных социальных группировок.

 

Размышляя на рубеже тысячелетий о судьбе России, лидер её Народно-патриотических сил во главе с КПРФ Г. А. Зюганов [см.: 11] обратил внимание и на ценностный подход к идеологической перспективе преобразующей деятельности этих сил.

 

Марксистско-ленинское учение о классовой борьбе как главной движущей силе исторического развития человечества включает, как известно, положение о трёх взаимосвязанных формах освободительной борьбы пролетариата – экономической, политической и идеологической. При этом марксисты понимают дело так: «Идеология есть система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, социальные проблемы и конфликты, а также содержатся цели (программы) социальной деятельности, направленной на закрепление или изменение (развитие) данных общественных отношений» [19, с. 199–200]. Естественно, в классовом обществе идеология теоретически выражает интересы соответствующего класса, который и творит её в собственном смысле этой философской категории.

 

В. И. Ленин считал марксизм «научной идеологией» рабочего класса и во всех хитросплетениях идеологической борьбы в капиталистическом обществе диалектически выделял две противоположных теоретических системы в духовной жизни этого общества – идеологию буржуазную и идеологию социалистическую, ибо никакой «третьей» идеологии культура современного цивилизованного общества не изобрела. Концентрированным выражением классового происхождения той или иной идеологической позиции автора конкретного духовного творения В. И. Ленин считал партийность.

 

Исходя из того, что в любой идеологии не только осознаются, но и оцениваются реальные человеческие отношения, можно полагать: разумная, здравая оценка определённого процесса человеческой деятельности базируется только на его достоверном знании (познании). Иначе говоря, любой факт из сферы общественной жизни имеет автора («фамилию, имя и отчество»). Все «чудеса» имеют божественное происхождение, иногда маскируемое «дьявольскими деталями».

 

Возвратимся теперь к аксиологическим высказываниям доктора философских наук, лидера российских коммунистов Г. А. Зюганова. В очерках российской геополитики он отметил, что наша политическая система, в отличие от западной, «…должна строиться на собственном многовековом историческом опыте, соответствовать идеалам и ценностям нашего народа» [11, с. 564]. Прежде всего важно учесть «исконно русское понимание диалектики прав и обязанностей», характерное для общинного, артельного ведения хозяйственной жизни народа. «Западная система первичности прав, – пишет Г. А. Зюганов, – развращает человека, поощряет индивидуализм и социальную рознь. В России традиционно на первом месте были обязанности, которые понимались как долг, служение человека ближнему, обществу. Обязанности всегда были первичны в отношении прав. Чем больше у человека социальных обязанностей, тем у него должно быть больше и прав» [11, с. 565]. Именно такое положение было характерно для социалистического образа жизни, который складывался и существовал при Советской власти в державном СССР, где русские были государствообразующим народом. За укоренение такого положения дел в Российской Федерации и во всём Русском мире сражаются сейчас, во время СВО, против бандеровского нацизма и сил «коллективного Запада» воины различных национальностей, воины антифашистского Интернационала.

 

Мы видим: базовые ценности жизни пронизывают «идеологию народного патриотизма» (Г. А. Зюганов), которая ориентирует «левый поворот» трудового большинства России на правое дело созидания Сильной Справедливой Социалистической Родины. Воспитателями новых поколений трудовой России на этом праведном пути упрочения духовности и нравственности в постбуржуазном обществе становятся русско-советская школа с её передовым научным потенциалом и союз православия с другими традиционными для России конфессиями.

 

Идеология народного патриотизма наследует ценности, рождённые героическим сознанием советского народа, и противостоит лукавому «патриотизму». Особенно досадно, когда молодые волонтёры «Народного фронта» и самозваной «Молодой гвардии» начинают по разным праздничным датам раздавать направо и налево всем прохожим священные «георгиевские ленточки». Знают ли они о нищих ветеранах-пенсионерах? Понимают ли они мотивы, по которым «единороссы» Госдумы 11 лет мурыжат представленный всеми остальными фракциями законопроект о льготах «детям войны»?..

 

В книге «Россия – родина моя. Идеология государственного патриотизма» доктор философских наук Геннадий Андреевич Зюганов осветил на монографическом уровне актуальнейшую аксиологическую проблему современной научной философии – идеологию государственного патриотизма [см.: 9].

 

Вряд ли кто из здравомыслящих людей будет сомневаться, что патриотизм есть одна из значительных ценностей жизни. Истории известны многочисленные факты, когда человек / личность отдаёт свою жизнь за честь, свободу и независимость Родины, славные личности, посвятившие целую жизнь служению своему Отечеству. Значит, жертвенный патриотизм есть ценность жизни. Наряду с этим понятно, что воспитание людей в духе патриотизма означает отнесённость этого человеческого качества и к ценностям культуры. Стало быть, патриотизм – это двоякая ценность, особенно присущая классовому обществу.

 

В российском бытии Г. А. Зюганов диалектически разграничивает две модели патриотизма – космополитическую (безгосударственную) и национально-самобытную (государственную), которые типизируют многообразные варианты российского патриотизма. И далее автор анализирует движение трёх блоков патриотических деятелей современной России: коммунисты-державники (левый фланг народно-патриотического фронта), государственники-державники (центр «боевых порядков») и силы религиозно-патриотической ориентации (правый фланг) [9, с. 229–237].

 

Характеризуя ценности каждого из трёх блоков народно-патриотических сил, лидер КПРФ предвидит «два пути дальнейшего развития российского патриотического движения» [9, с. 237–239]. Первый путь, по которому двинулись коммунисты, – это путь сплочения здоровых сил народа на основе «единой национальной идеологии, общего мировоззренческого идеала». А второй путь – бессодержательная междоусобная борьба в стане патриотов-теоретиков, интеграция их в международные структуры «нового мирового порядка» и подрыв духовного здоровья народа муляжами шоу-патриотизма на государственных каналах СМИ.

 

В своей книге «Уроки жизни» [см.: 10] Г. А. Зюганов оценивает патриотизм на уровне мировоззрения и, по существу, относит его к ценностям жизни. Сейчас, в условиях СВО и агрессии «коллективного Запада» против Русского мира, такая постановка вопроса сверхактуальна. Вопрос о жизненных ценностях единого патриотического мировоззрения народно-патриотической оппозиции ставится в современной/сражающейся России ребром. «На планете мы являемся сегодня, – отметил лидер Левопатриотического фронта, – последней силой, способной противостоять установлению “нового мирового порядка”, глобальной космополитической диктатуры» [10, с. 296].

 

По опыту бытия советского патриотизма отметим, что подлинный патриотизм личности и социальной группы реализуется в их деятельности по совершенствованию жизни Родины, Отечества, по умножению народа своей страны, по укреплению суверенитета избранного государства, по вооруженной защите свободы и независимости родной страны, по любовному сохранению и умножению её культурных традиций.

 

Типичным примером такого высокого и делового патриотизма служит славный представитель учительского русского рода Зюгановых – сам Геннадий Андреевич. Он ещё в 1997 году откровенно написал: «Я прежде всего гражданин своего Отечества, частица своего народа. И потому глубоко убеждён, что политической перспективой в России обладают лишь те силы, которые первоочередной задачей ставят возрождение многовековых ценностей российской державности и соборного коллективизма, то есть такого общественного состояния и самосознания, когда весь российский народ… утверждает себя как единая семья» [10, с. 297].

 

Иначе говоря, патриотизм как активная жизненная позиция личности, социальной группы практически связывает сердца людей с базовыми ценностями жизни, а их ум, интеллект переплетается с базовыми ценностями культуры родного народа. В общественной реальности это своеобразное «солнечное сплетение» человеческой души пронизывают суровые классовые интересы трудящихся, различия которых – по мысли лидера КПРФ – «были и должны стать вновь источником конструктивного общественного диалога, двигателем рациональных государственных реформ, а не смут, мятежей и войн» [10, с. 298].

 

Взаимосвязь знания и ценности в актах оценки фактов жизни характерна для русской философии. Здесь правда жизни как единство истины и справедливости ограждает рождение подлинных ценностей от лукавства ценностей мнимых. История России, русская классика литературы и искусства дают массу материала для философского обобщения лукавых деяний купечества, церковников и крупных чиновников. Это тема для отдельной исследовательской работы.

 

Методология диалектического материализма позволяет с помощью системного анализа всего многообразия ценностей жизни выделить среди них те, которые обозначают самые существенные и необходимые стороны, свойства человеческого бытия. Это базовые ценности жизни.

 

Жизнь. В исходном – биологическом понимании это объекты органической материи, характеризующиеся «…обменом веществ, раздражимостью, способностью к размножению, росту, развитию, активной регуляцией своего состава и функций, …приспособляемостью к среде…» [4, с. 401]. Эволюция земной самоорганизации жизни приматов путём трудового обмена веществом, энергией и информацией между ними и природной средой привела к возникновению более высокого уровня существования материи – общественной жизни.

 

Следовательно, общественное производство жизни людей есть универсальная, всеобщая ценность и потому предстаёт в общественном бытии как мера всех ценностей.

 

Здоровье является функциональной базовой ценностью жизни. В гносеологическом аспекте понятие «здоровье» обозначает нормальное умственное и физическое состояние человеческого организма, обеспечивающее его способности к труду, общению и мышлению. Здоровье обеспечивает благополучное воспроизводство материальной жизни общества.

 

Средства жизни – это материальные предметы, процессы и условия, обеспечивающие благополучное воспроизводство человеческого рода и развитие общественной жизни людей. Экономика есть предметная система производства и воспроизводства средств жизни и здоровья населения страны. Экономические средства жизни суть средства труда и средства потребления.

 

Свобода является интегральной базовой ценностью жизни. «Свобода есть способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, осуществлять выбор… санкционируемых нормами и ценностями данного общества целей или средств их достижения» [4, с. 1070]. В своей сущности свобода есть познанная необходимость, а в своём жизненном значении – вечная мечта человечества. Стало быть, свобода есть высшая ценность жизни для личности цивилизованного общества.

 

После уяснения структуры базовых ценностей жизни логично встаёт вопрос об аксиологическом подходе к жизни общества в целом. Если признать, что «общество есть процесс и продукт взаимодействия людей» (К. Маркс, 1846 г). и что история человечества есть череда эволюционирующих и сменяющихся обществ, то в любую эпоху становится резонным вопрос: какое общество «хорошее», а какое – «лучше»?.. По существу это вопрос об аксиологическом подходе к познанию природы общественного прогресса. Он постоянно обсуждается в философской литературе и обостряется в идеологической борьбе по поводу объективного критерия общественного прогресса.

 

Выше был рассмотрен вопрос о сущности и признаках «хорошего общества» в плане суждений, высказанных в монографии ведущего научного сотрудника Института философии РАН В. Г. Федотовой [см.: 17]. В данной статье меня интересует ценностный подход к образовательно-воспитательному процессу, который развёртывается в «хорошем обществе» информационной эпохи.

 

Способом развития ценностей является их периодическая переоценка, а сущностью последней предстает переход неценности в качество ценности. Акт оценки осуществляет этот переход. В известной мере можно считать, что источником развития мира ценностей выступает противоречие «неценность – ценность». Оценка «рождает» ценность, придавая положительное значение некоему явлению виртуальной реальности (мира неценностей), переводя тем самым это явление в мир ценностей жизни (объективная реальность) или мир ценностей культуры (субъективная реальность).

 

Попробуем наполнить эту диалектико-материалистическую схему развития ценностей реальным содержанием экономического плана / свойства.

 

Налоги как явление экономической части объективной реальности относятся к базовым ценностям жизни (средство производства жизни). В экономике государства они имеют статус основного источника наполнения бюджета этого главного политического учреждения (налоги на зарплату, НДС, на землю, на имущество и т. д.). Буржуазное государство в традиционном капиталистическом обществе использует образуемый налогами бюджетный фонд как для решения классовых политических задач, так и для поддержки непрерывно нищающих бедных слоев.

 

В социальном государстве может быть применен метод перераспределения налогов через бюджетную передачу части денег богатых собственников бедным гражданам. Такой метод экономической борьбы с растущей бедностью в постсоветской России предлагает талантливый инженер, видный политэконом, предприниматель, кандидат экономических наук, лауреат Государственной премии СССР, заслуженный спортсмен Валентин Петрович Занин [см. его интервью «Отличники в правительстве – наша беда» главному редактору еженедельника «Аргументы недели» Андрею Угланову от 9 августа 2023 года].

 

Успешно применяя этот метод на своем крупном предприятии, получив его одобрение от ряда академиков РАН, В. П. Занин говорит: «Мы предлагаем государству не забирать НДС, налог на имущество, взносы в пенсионный фонд, в фонд медицинского страхования. Это 17 триллионов руб. Эти деньги нужно оставить на предприятиях с условием, что они будут отданы работникам напрямую», в том числе для повышения некоторым зарплаты в два-три раза. По мысли В. П. Занина, «эти деньги люди тут же понесут в магазины, банки, заправки. И с каждой покупки вводится налог на потребление в 10 %». Это даст существенное и ежедневное пополнение бюджета: государство получит 35 триллионов руб. «Их хватит, – полагает наш выдающийся политэконом-новатор, – на то, чтобы платить вдвое больше пенсионерам, врачам, учителям, полицейским – всем бюджетникам. Именно вдвое больше, чем до того… Получается, что у всех становится денег вдвое больше!». Этот «экстрем-налог» (как я его назову. – В. К.) с необходимостью легко внесут в бюджет и «те, кто раньше вообще никаких налогов не платил, а таких, говорят, до 40 %».

 

В ответ на предложение о введении налога на потребление (вместо нескольких прежних тарифов) правительство и сотрудники отделения общественных наук РАН заявили, что такое нововведение лишь навредит бюджету государства. И В. П. Занин с горечью отметил: «Ведь в правительстве собрались одни отличники, которых в их вузах когда-то давно научили неверным правилам… Нет там никаких сознательных врагов России… Они же не знают, что эти правила неверные! Они своим учителям верят. Они искренне верят, что делают все правильно… Но жизнь изменилась, она ушла вперёд». Со здоровой долей юмора В. П. Занин отмечает: «Если бы там сидели троечники, может быть, было бы даже лучше. Потому что троечник, если он не клинический идиот, понимает, что он мало знает… А эти отличники свято верят, что всё хорошо знают, и кто предлагает не то, чему их учили, – самозванец и говорит ерунду. В этом весь ужас!».

 

И в итоге В. П. Занин предлагает экспериментально применить метод «экстрем-налога» как в четырёх новых субъектах РФ, так и в регионах с развитой промышленностью – приграничные Воронеж, Белгород, Ростов, Краснодарский край, Курск [«Аргументы недели», №31 (877), среда 9 августа 2023 г., с. 6–7].

 

Рассмотрим некоторые действительные ценности жизни в их связи с отмеченными базовыми ценностями.

 

К ценностям жизни следует отнести курорты как оздоровительные местности, даже ландшафты, издавна существующие во многих странах мира и возникающие в иных странах по мере установления в них цивилизованного образа жизни.

 

Любой курорт связан в своей деятельности со здоровьем как второй базовой ценностью жизни. Ведь его природные и социальные ресурсы дают возможность восстановить и укрепить здоровье человека в зависимости от его возраста и общественного положения. В этом отношении благой известностью пользуются в России и мире курорты Краснодарского края. Со времён установления Советской власти в Кубанской области казачьего войска и построения социалистического образа жизни в бывшем Азово-Черноморском крае курортное дело стало бурно развиваться на благо трудящихся Советского Союза. Многим моим родственникам и знакомым памятны недели и месяцы отдыха, лечения, поправки здоровья на курортах Краснодарского края в 30-х и послевоенных 50–80-х годах XX века. И ныне, после начавшегося выхода России из буржуазного 30-летнего кризиса, благодатные места Черноморского побережья Кавказа стали укреплять здоровье народов, устремившихся к обновлённому социализму на территории бывшего СССР.

 

Недавно заместитель губернатора Краснодарского края Александр Александрович Руппель рассказал, какие локации могут нынче выбирать гости Кубани для впечатляющего и оздоровляющего отдыха. Например, в 2022 году курорты края приняли с должным уровнем сервиса, комфорта и безопасности 17,4 миллиона гостей. Основной наплыв их приходится на черноморское побережье в летний период. В последнее время рекомендуется также обратить внимание на побережье Азовского моря, где очень преобразилась инфраструктура и историческая обстановка.

 

Возрождается в крае слава советских здравниц. Ныне в знаменитом курортном крае работает более двухсот санаториев как на черноморском и азовском побережьях, так и в предгорный части края. В 2022 году в санаториях Краснодарского края оздоровилось более полутора миллионов человек. В этом крае пребывает каждый 4-й человек из отдыхающих в отечественных санаториях. Самое важное, отмечает вице-губернатор, – «наши санатории работают на натуральном сырье из сорока источников минеральных вод и пяти источников лечебных грязей». «Самыми востребованными, – отметил А. Руппель, – остаются санатории высокого уровня – четырёх- и пятизвёздочные. Их число растёт из года в год. Для дикого отдыха в крае имеются 61 кемпинг и более 30 кемпингов формата «комфорт плюс» (глэмпинг). Сейчас наш край имеет около ста локаций для путешественников в сельской местности, он – лидер по количеству объектов для агротуризма в стране» [см. еженедельник «Аргументы недели», № 31, среда, 9 августа 2023 года, с. 16–17].

 

Концепция базовых ценностей жизни позволяет теоретически осмыслить многие проблемы развития человеческого рода при историческом переходе его от первобытнообщинного к цивилизованному состоянию с эскалацией усложняющихся общественных формаций. С биологической стороны такой переход касается прежде всего феномена воспроизводства здоровой жизни определённого сообщества людей. В этом смысле поддержание здоровья и управление его возрастными изменениями становится в цивилизованном обществе профессией группы медиков (врачей), которые формируются из научно образованных «знахарей», деятелей народной медицины. С возникновением государства формируется система общественного здравоохранения во главе с научной медициной, особенно востребованной при ведении войн.

 

В древнегреческой цивилизации знаменитый врач Гиппократ сформулировал 10 великих принципов профессиональной врачебной этики («клятва Гиппократа»), которые стали для последующих поколений медиков символами творческого соединения научных знаний с санитарно-лечебным делом. Об одном из этих принципов поведала недавно в связи с актуальной проблемой абортов доктор философских наук Ирина Васильевна Силуянова, профессор кафедры биоэтики Российского научно-исследовательского медицинского университета (Москва).

 

Гиппократ: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария». В этом завете, как считает профессор И. В. Силуянова, знаменитый врач «отказывался уничтожать человеческую жизнь, потому что врачебный долг, наоборот, – спасать её». Далее философ-медик сообщила, что в законе от 2011 года «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации» понятие «право» применительно к аборту не применяется, но впервые «врачу дается право на отказ от проведения аборта». А мы ведь знаем, что закон наряду с моралью – главный регулятор человеческого поведения.

 

Из истории известно, что в тяжелых социальных условиях женщины из бедных слоев населения рассматривали аборт как благо, ценность для неустроенной жизни, вынужденную меру и своё безусловное право. В связи с этим И. В. Силуянова отмечает: «Слово “право” имеет однозначно положительный посыл. У человека есть право на жизнь, право на образование, право на труд, и если слово “право” применяется к аборту, то получается, что аборт вписывают в положительный ряд. Согласно действующей норме, это – выбор женщины, её индивидуальный решение, её поступок, но никак не право». Фактически решение проблемы допустимости аборта связано максимой «жизнь человека как абсолютная ценность». В любой религии это – канон, ибо жизнь человека есть высшее творение Бога. Индивидуально она начинается с момента зачатия в лоне женщины. Профессор И. В. Силуянова указывает: «Религиозная точка зрения полностью совпадает с точкой зрения генетики: жизнь начинается в момент слияния половых клеток, то есть в момент зачатия». Имеются и две других точки зрения, связывающие это событие с разными сроками беременности, вплоть до 12 недель. Однако аборты, как считают биологи во многих странах, недопустимы ни при каких сроках после момента зачатия; только предохранения разного типа, если зачатие нежелательно кому-то. Проблема абортов нелинейно связана с проблемами демографии. В частности, опыт СССР и РСФСР 30–40-х годов показал, что сам по себе запрет абортов не увеличивает рождаемость и не сокращает смертность рожениц после «подпольных» абортов. Историческая судьба абортов – прежде всего проблема моральная и только потом правовая. Поэтому, по убеждению И. В. Силуяновой, «декларировать прерывание беременности, уничтожение человеческой жизни, закон не должен».

 

В заключение сюжета о медицинском единстве базовых ценностей жизни культуры приведём два узловых суждения доктора философских наук профессора Ирины Силуяновой:

а) «С точки зрения традиционных ценностей (а не современных так называемых “ценностей” вроде потребления и комфорта) аморальным является не только прерывание беременности, но и вообще отказ от деторождения, если, конечно, этот отказ происходит не ради особых форм социального служения, таких как монашество»;

б) «У нас, слава Богу, уже есть нормативно-правовой акт “Основы государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей”. Теперь нужно двигаться к этому, чтобы наши правовые акты не вступали в противоречие друг с другом» [см. материал С. Рязанова «Изгнание из матери» в еженедельнике «Аргументы недели», 31 (877), среда, 9 августа 2023 года, с. 3].

 

3. Культура как мера управляемости общественной жизни

Современные культурологи насчитывают до двухсот определений понятия «культура». Против такого вненаучного подхода к трактовке одной из узловых категорий философии мог выступить только диалектический материализм. И это сделали в своей монографии «Сущность культуры» член-корреспондент РАН Ю. А. Жданов и заслуженный деятель науки РФ, доктор философских наук, профессор В. Е. Давидович [см.: 7].

 

Культура как философская категория обозначает совокупность способов разумной человеческой деятельности и её предметных результатов [4, с. 607]. Профессор В. Е. Давидович в свое время указал на аксиологический аспект этого научного понятия, когда «факты культуры соотносятся с принятой системой ценностей и ранжируются на положительные и отрицательные…», а понятия «ценность», «ценимое», «благосодержащее» указывают на «нечто позитивное для человека и человеческой жизни» [18, с. 239].

 

Соответственно, контрпонятиями выступают варварство, невежество, хамство и т. п. По В. Е. Давидовичу, резонно считать, что «природа – это действительность вне ценностей, а культура – действительность с точки зрения ценностей» [18, с. 239].

 

Стало быть, неценности – все то в действительности, что не получило человеческой оценки.

 

В данной статье нас интересует культура приобретения знаний поколениями страны, где существует система учреждений, ретранслирующих эти знания из мирового и национального фондов в интеллект народа данной страны. Этот общественно / государственно организованный процесс именуется системой образования (элитарного, светского / религиозного, народного). Академическое определение этого широкого и глубокого понятия дано в российском Большом энциклопедическом словаре: «Образование, процесс развития и саморазвития личности, связанный с овладением социально значимым опытом человечества, воплощенным в знаниях, умениях, творческой деятельности и эмоционально-ценностном отношении к миру; необходимое условие деятельности личности и общества по сохранению и развитию материальной и духовной культуры. Основной путь получения образования – обучение и самообразование» [4, с. 826].

 

Ценностное значение образования структурно и исторически многоаспектно и органически связано с воспитательным процессом. В этом смысле для нас важно будет выделить базовые ценности культуры, выражающие диалектическое единство образовательно-воспитательного процесса в цивилизованном обществе.

 

Обратимся к уяснению современной структуры ценностных отношений в образовательном процессе общества информационной эпохи. Мы ранее выяснили, что с позиции социальной философии марксизма-ленинизма фундаментальной классификацией ценностей выступает их деление на кластеры «ценностей жизни» и «ценностей культуры». Ведь объективно в общественной жизни всегда присутствуют данные природой материальные явления и сознательно обработанные людьми (их поколениями) материальные предметы. В структуре каждого кластера, в свою очередь, практически различаются базовые (общеисторические) ценности и эпохальные (конкретно-исторические) ценности. Научная философия полезна для аксиологии тем, что позволяет понять разграничительные линии между указанными структурными слоями и затем увидеть динамику развития всех ценностей, обнаружить рубежи «переоценки ценностей» в ходе общественного развития.

 

В философии, исторической и художественной литературе имеется обширный фактический материал по проблеме переоценки ценностей в связи с динамикой и характером развития образовательно-воспитательных процессов в конкретной стране и в определённые эпохи. Возрастные изменения людей, смена их классовой принадлежности, формационные изменения в жизни народов могут коренным образом менять шкалу ценностей того или иного поколения. Критериями таких изменений могут служить системы базовых ценностей культуры.

 

При существующем многообразии мнений о сущности понятия «ценность» надобно разобраться прежде всего с действительным содержанием этой главной категории аксиологии. Здесь можно исходить из факта, что ценностью принято считать положительное для субъекта значение явления или предмета, свойства вещей.

 

То, чему не придают положительного значения, не может стать ценностью. Например, листья растения nicotiana были нейтральными в ценностном отношении, пока из них в засушенном виде не стали приготовлять зелье, которое использовалась при курении. Курильщики придали этому зелью высокоположительное значение, увидели в продукте из этих листьев благо для себя, и с тех пор в мире появилась даже табачная промышленность. Однако позже, при массовом потреблении табачных изделий, выяснилось, что в действительности табак вовсе не благо. Перестав быть курильщиками, люди увидели в табаке вредное вещество для здоровья человека. Этот предмет для многих лишился ценности, то есть положительного значения, статуса блага для человеческой жизни.

 

Следовательно, если путём длительного и глубокого познания выясняется, что первоначально приданное предмету положительное значение оказалось обманчивым, а сама высоко оцененная вещь в действительности не является бесспорным благом для людей, то эти предмет и вещь суть неценности. Для заядлого курильщика табак – ценность, для врача-фтизиатра он – неценность, даже яд (антиблаго), а для неопытного молодого человека – мнимая ценность.

 

Проблема оценки, рождающей ценность, точнее всего решается в научной философии марксизма-ленинизма. Это связано с высшим интеллектуальным качеством такой философии, в которой общественно-историческая практика введена в основание гносеологии. Здесь оценочное отношение возникает имманентно в том ракурсе отражательной связи с объектом познания, который (ракурс) связан с потребностью исследователя в выявлении предметно-научной стороны оного объекта.

 

Анализируя соотношение познания, оценки и практики с марксистских позиций, В. П. Тугаринов указал: «Оценочное отношение, т. е. отбор тех свойств и явлений действительности, которые нужны человеку, представляет собой необходимый и при этом начальный момент всякой практики… В основе оценки лежит потребность или соображения пользы» [16, с. 272]. И далее Василий Петрович очень точно и тонко показывает, как «акт оценки проникает в процессы познания из практики»: на эмпирической ступени – подсознательно, как чувство приятного или неудовольствия, а на рациональной ступени – «проявляется в соображениях полезности, важности, значимости (для человека или общества)». А дальше формируются «хозяйственные соображения», то есть «вступают в силу техническая и экономическая оценки» [16, с. 272–273].

 

Если субъектом познания и оценки является общественный класс или производная социальная группа, то сумма исторически возникающих и формирующихся ценностей обретает в ходе общественного развития системное качество и складывается в определённую идеологическую концепцию. «Идеология есть система ценностей» [16, с. 273].

 

Советские философы в 70-х годах XX в. пришли (в ходе дискуссий) к выводу, что идеология как направляющая часть социально-философской теории есть непосредственное руководство к действию. (Это особенно чётко проявляется во время войны). Они творчески развили марксистско-ленинский подход к соотношению детерминистического, естественноисторического и ценностного (аксиологического) ракурсов в понимании процессов общественного развития. Они установили, что практически «ценности и ценностное отношение следует отличать от теории ценностей» [16, с. 275] и стали затем разрабатывать научно-философскую теорию ценностей – аксиологию [18, с. 137].

 

Идеология как классовая (групповая) система ценностей связана прежде всего с жизнью как исходной базовой ценностью. История классовой борьбы красноречиво свидетельствует, особенно во время войны, что идеологическая убеждённость человека часто становится поводом или причиной его смерти. Связь идеологии с ценностями культуры – косвенная, условная, словесно-первоначальная.

 

Обратимся теперь к категории «воспитание». Академическое определение этого научного понятия находим в российском Большом академическом словаре: «Воспитание. Целенаправленное развитие человека, включающее освоение культуры, ценностей и норм общества. Осуществляется через образование, а также организацию жизнедеятельности определённых общностей…» [4, с. 227].

 

Воспитательный процесс как источник ценности культуры более тесно (по существу и исторически), чем образование, связан с общественным производством жизни и, стало быть, ценностями жизни.

 

Воспитание как целенаправленное действие родителей, общины, общества начинается с момента появления человеческого ребёнка на свет. Лишь элементы образования начинают сопровождать этот детский жизненный процесс. Большое значение при этом имеет фактор сословно-классовой принадлежности ребёнка, подростка. Значимы также природные основы интеллекта вступающего в жизнь индивида. Материальная основа воспитания имеет биосоциальный характер и органически связана с миром ценностей жизни. Поэтому историки материальной культуры различных народов могут многое рассказать о духовной и социальной сторонах «отошедшей жизни» этих народов.

 

Среди ценностей культуры видное место занимает вера в извечность и непобедимость добра. Психике ребёнка изначально присуща вера в доброту мира, куда он пришел по доброй воле своих родителей. Воспитанием на чувственном уровне это вера выражается в канонах религии, а на уровне разума взрослеющего человека такая вера формирует тягу к справедливости как акту торжества правды в человеческих отношениях.

 

О традиционном движении русского народа и всей России по пути добра и справедливости хорошо написал доктор философских наук Г. А. Зюганов [9, с. 276–288]. В этом плане он отметил прежде всего заслуги русского православия: «Без высочайшей морали Православия невозможно было бы пережить многочисленные тяготы, выпавшие на долю нашего народа» [9, с. 276–277]. Высокой духовности был исполнен патриотизм Русской православной церкви, проявленный в самом начале и в ходе Великой Отечественной войны советского народа 1941–1945 годов, что по достоинству было оценено Советским государством, восстановившим на Руси патриаршество и все гуманистические функции РПЦ в социалистическом обществе СССР.

 

На пути к новой России лидер КПРФ подчеркнул: «Православие – источник соборности россиян, их патриотизма и державности. Оно во многом предопределило и особенности русского коммунизма, ставшего для миллионов граждан СССР современным вариантом христианской веры в светлое будущее для всех праведников. Жить по правде, любить ближнего своего, выполнять другие заповеди, совпадающие с христианскими, учила и коммунистов, и беспартийных лучшая, бóльшая часть бывшей КПСС» [9, с. 278]. Но эти качества народного православия с 80-х годов XX века стали нивелироваться частью служителей РПЦ в угоду новоявленным олигархам либерального капитализма на развалинах СССР. Исподволь стала возрождаться идеологическая, надстроечная в антисоветском духе функция РПЦ и других конфессий на территории Российской Федерации, СНГ.

 

Рассматривая тройственное деление ценности культуры, В. П. Тугаринов указывает на диалектическую сложность понятия «духовные ценности» и показывает далее, что «под духовными ценностями надо понимать ценности науки, морали и искусства», этих продуктов «деятельности идеологов, поставляющих обществу требуемые ему (или будущему) обществу идеи, мысли, теории» [16, с. 281]. При этом наш профессор подчёркивает, что иные «продукты» такой деятельности (идеологической по сути) «могут быть и неценностями», а в итоге определяет: «Под духовными ценностями в науке, в морали и в искусстве понимается то, что объективно необходимо, полезно для общества или личности» [16, с. 282].

 

При рассмотрении многообразных ценностей культуры В. П. Тугаринов выдвигает и обосновывает очень важное положение аксиологии: «В качестве [общего признака и критерия ценностей] для науки выступает истина, для морали – добро, а для искусства – красота. Это – те понятия, в которых выражаются сущность, смысл и цель каждой из названных форм общественного сознания» [16, с. 282]. Из соответствующих суждений моего учителя в области научной философии можно сделать основополагающий вывод: истина, добро и красота суть базовые ценности культуры.

 

Далее советский философ-новатор рассматривает важный вопрос о различении не только «ценностей и неценностей», но и об «объективном критерии» ценностей «подлинных» (действительных) и «ложных» (мнимых). Объективным критерием материальных ценностей культуры является полезность для человека или общества (социальной группы). «В области же социально-политических и духовных ценностей… в качестве… [такого критерия] выступает понятие общественного прогресса и прогресса личности» [16, с. 283]. С учётом конкретно-исторического и классового моментов полезности в качестве объективного критерия здесь и выступает критерий прогрессивности как критерий, претендующий на общечеловеческое значение» [16, с. 283]. Фундаментальные диалектико-материалистические суждения профессора Василия Петровича Тугаринова о проблемах аксиологии имеют и ныне методологическое значение для решения актуальных задач социалистического реформирования российского среднего и высшего образования. Особенно это важно в условиях решительного перехода нашей образовательной системы от ущербного «болонского» процесса к культивированию лучших достижений советского образовательного процесса. Итак, о взаимосвязи базовых ценности культуры.

 

3.1. Об истине

Российский «Большой энциклопедический словарь» дает следующее академическое определение: «Истина, соответствие знания действительности; объективное содержание эмпирического опыта и теоретического познания… В современной логике и методологии науки классическая трактовка истины как соответствия знания действительности дополняется понятием правдоподобности – степени истинности и соответственно ложности гипотез и теорий» [4, с. 466].

 

Исторический путь к истине сложен и своеобразен у каждого народа. Он пролегает обычно через развитие «здравого смысла», то есть по ступеням здравого рассудка, выраженным в пословицах и поговорках, в мудрости старейшин. Традиции такого рассудка системно представлены в канонах мировых религий; в частности, основатель христианства учил: «Аз есмь путь, и истина, и жизнь». Однако уже в первых цивилизациях открывается и совершенствуется в последующих общественных формациях самый эффективный и практически полезный способ добычи и углубления объективных истин в разных областях познания – научное исследование. «Наука, – писал В. П. Тугаринов, – освещая великие тайны природы, человеческих отношений и его бытия, возвышает человеческий дух, пробуждает в нём высокие чувства, интеллектуальные запросы, уважение к индивиду как к носителю разума» [16, с. 270].

 

При формировании в Европе XVIII–XIX веков индустриального общества производство научных знаний приобретает институциональный характер: рождаются академии наук; государства организуют систему высшего образования, которая становится источником подготовки учёных как профессионалов научного познания. Производимые ими истины обретают в новой информации статус ценностей жизни.

 

Формирование индустриального общества и его развитие с помощью научного разума преобразуют и статус философии. Любомудрие единичных талантов при развитии системы высшего/научного образования превращается в интеллектуальную миссию осмысления перспектив соединения научной теории с практикой интенсивного развития общественной жизни.

 

Научная философия, как указывал профессор В. П. Тугаринов, учит «понимать сложность взаимоотношений между теорией и практикой и многообразие различных функций науки. Главнейшие из них – познавательная, просветительная, воспитательная и практическая… Та или иная функция может выдвигаться на первый план в зависимости от потребностей общественной жизни, от того, “что нужно человеку”. В этом широком смысле практическая функция является определяющей» [16, с. 270].

 

При переходе в постиндустриальное общество существенно возрастает ценность образования, особенно высшего. В этом ракурсе положение постсоветской России драматично. Разгромлена советская система народного образования. Россия скатилась уже на 53-е место в мире по уровню образования, а доля наукоемкого производства сократилось до 0,3 %. «Реформа науки, – отмечает председатель ЦК КПРФ, руководитель фракции в Госдуме Г. А. Зюганов, – превратилась в погром науки. Малограмотные люди пытаются руководить академиками, а научные институты блокированы вне производственной и исследовательской базы. Фундаментальная наука обескровлена и наглухо отделена от прикладных исследований. Всё это, по сути, является преступлением против крайне необходимой модернизации страны» [см: 11].

 

В свое время, осмысливая существующую драматическую ситуацию после преступного развала СССР, бывший вице-президент РАН, академик Ж. И. Алфёров написал об этом справедливую книгу «Власть без мозгов. Отделение науки от государства» [см.: 2]. Ж. И. Алфёров был единственным из депутатов Государственной думы РФ, кто имел звания лауреата Ленинской и Нобелевской премий по физике (фракция КПРФ).

 

3.2. О справедливости

Речь идёт о благе, связующем истину с добром, то есть о базовой ценности второго порядка.

 

Академическое определение справедливости гласит: «Справедливость, категория морально-правового и социально-политического сознания, понятие о должном, связанное с исторически меняющимися представлениями о неотъемлемых правах человека» [4, с. 1139]. В социологии это понятие выражает соответствие между реальной значимостью различных индивидов и социальных групп и их социальным положением в данном обществе, между трудом и вознаграждением. В юриспруденции оно выражает соответствие между правами и обязанностями, деянием и воздаянием, между преступлением и наказанием. Справедливость становится ценностью, если указанные соответствия обретают в оценке субъекта положительную значимость. Русская ценностная традиция выражается требованием «жить по правде», судить провинившегося человека «по совести» (а не по формальному «закону») или поступать в сложной ситуации «по-божески» (у верующих). При отсутствии указанных соответствий положение вещей оценивается как несправедливое. Вернее же, по нашему мнению, отсутствие справедливости означает неценность, то есть нейтральную оценку.

 

Интересно отметить, что ростовские философы не отважились определять сущность справедливости как явления высокой культуры человеческих отношений. Правда, профессор В. Е. Давидович считает, что «культура – действительность, с точки зрения ценностей» [18, с. 239].

 

Вышеозначенное позволяет считать справедливость понятием сродни истине, добру, красоте (как правде жизни). Сообразно всем приведённым суждениям философов, а также юристов можно отнести справедливость к базовым ценностям культуры. Гуманистический смысл анализируемого понятия склоняет нас к такому классификационному суждению.

 

Профессор В. П. Тугаринов относил справедливость к группе социально-политических ценностей наряду с равенством, свободой, человечностью, безопасностью и миром [см.: 16, с. 277]. Он подчёркивал, что значительную роль марксистская теория ценностей должна сыграть в юридической науке. «Общая теория ценностей, по нашему мнению, – пиcал Василий Петрович в 1968 г., – должна прежде всего дать юридической науке основу для более глубокого понимания ценности человека, его жизни и достоинства» [16, с. 291].

 

В указанных мною трудах С. Ю. Глазьева, В. П. Занина, Г. А. Зюганова также можно видеть отнесение справедливости к ценностям жизни и культуры.

 

3.3. О добре

Содержание этой древнейший философской категории настолько популярно и многозначно, что широчайшим образом толкуется во всевозможных словарях. В российском Большом энциклопедическом словаре в этом ракурсе указано: «Добро и зло, наиболее общие понятия морального сознания, категории этики, характеризующие положительные и отрицательные нравственные ценности» [4, с. 365]. Близко к этому в Кратком философском словаре написано: «Добродетель – центральная категория античной этики и христианского учения о святости, означающая: 1) благоприобретенный навык воли к добру; 2) подражание Божественным совершенствам» [18, с. 335–336].

 

Следовательно, добро есть абсолютное свойство человеческой деятельности, связанное с её культурным атрибутом. Поэтому профессор В. П. Тугаринов в своих работах относил добро к основным ценностям культуры. В. П. Тугаринов отмечает и практическое значение добра: «Ценность добра, например, выражается в непосредственной пользе доброго поступка» [16, с. 335]. Однако положительное значение добра как базовой культурной ценности шире и глубже: оно имеет историческое, общественное и личное значение для развития жизни людей.

 

В связи с методологической позицией В. П. Тугаринова в аксиологии мы можем отнестись критически к указанному выше определению зла как отрицательной нравственной ценности. Если ценность есть продукт положительной оценки определённого явления, вещи, свойства, предмета, то их отрицательная или нейтральная оценка рождает лишь «неценность», то есть отсутствие статуса ценности, как и считает В. П. Тугаринов. Лишь в ином, инфернальным мире (Сатаны, Дьявола, Мефистофеля и т. д.) зло есть «ценность». То же относится и к виртуальному миру – информационному, художественному, фантастическому. Всё это – за пределами научной философии.

 

Можно в итоге отметить, что на основе логической дедукции добра как базовой ценности культуры допустимо рассуждать о социальных, политических, духовных ценностях. Возможно построение кластеров экономических, нравственных, правовых, технических, медицинских и т. п. ценностей как культурных продуктов определённого способа производства материальной жизни цивилизованного общества.

 

3.4. О красоте

Одно из существенных отличий человеческого мира от мира неживой и живой природы во всей истории Космоса – гуманистическое созерцание, разумное познание и почти божественное иногда сотворение красоты. Этот феномен фиксируется и осознается человечеством в фольклоре, художественной литературе, искусстве и философии всех народов. Плодом мудрого понимания красоты в философии является категория прекрасного, чаще всего сочетаемого с категорией добра. В частности, русские народные сказки и русско-славянский эпос – исходное свидетельство такого сочетания.

 

Наукой с математической точностью установлено, что объективной основой красоты выступает мировая гармония бытия материи. В российском Большом энциклопедическом словаре записано: «Гармония, соразмерность частей, слияние различных компонентов объекта в единое органичное целое» [4, с. 252]. Осознание гармоничности строения природного мира и предметного мира человека есть плод глубокого познания этих миров в ходе исторического развития культуры всего человечества.

 

В эстетике как разделе научной философии это выражается в эволюции дихотомии основных категорий эстетики – прекрасное ⟷ безобразное.

 

Стало быть, сущность красоты как базовой ценности культуры может быть зафиксирована нами как гармоничная структура объекта, формирующая совершенство очертаний конкретных предметов, вещей, явлений. Такое формирующее действие принадлежит человеку, а в религии приписывается Богу.

 

Одним из объективных критериев красоты профессор В. П. Тугаринов считал «объективную целесообразность устройства» тела человека, животного или машины. Он пишет, в частности: «Стройная человеческая фигура, например, говорит нам о высокой способности её к труду, борьбе, любви и деторождению, о её жизнеспособности» [16, с. 337]. Или ещё: «Реактивный самолёт, ракета, судно на подводных крыльях красивы, так как они своим внешним видом свидетельствуют о способности преодолевать пространство» [16, с. 338].

 

К «красоте целесообразности», по Тугаринову, относятся «и прекрасные поступки, героические действия и т. п., вызывающие у нас не только моральный, но и эстетический отзвук в силу своей высокой социальной значимости». К этому же виду красоты «относится “красота труда”, “техническая эстетика”, эстетика быта и пр.» [16, с. 338].

 

Прекрасное – это эстетическое переживание, понимание красоты. О его значении для жизни любого человека профессор В. П. Тугаринов написал: «Чувство прекрасного, как источник наслаждения и элемент счастья, должно рассматриваться и как самоцель, как ценность самодовлеющая, вне зависимости от всего остального. Однако значение прекрасного не только наслажденческое, гедонистическое, но и воспитательное, эвдемонистическое.

 

Эстетическое воспитание – это не только средство усиления радости жизни, но и средство подъема всех сторон жизни личности» [16, с. 336].

 

Воспитание и образование органически связано с красотой. Верно написал В. П. Тугаринов: «Воспитание красоты имеет три главных значения: познавательное, воспитательное и “наслажденческое”. При всей важности двух первых сторон последняя есть, однако, специфическая и определяющая сторона эстетического… Красоту же люди ищут ради наслаждения, радости» [16, с. 336].

 

Часто красоту понимают как объект искусства, но это далеко не так. Любая творческая деятельность человека протекает и «по законам красоты» (К. Маркс). О красоте как фундаментальной ценности культуры душевно написал профессор В. П. Тугаринов: «…под красотой мы понимаем свойство некоторых явлений внешнего мира и внутреннего мира человека, а также предметов искусства давать нам особый вид чувственно-духовной радости, или наслаждения (эстетического наслаждения)» [16, с. 337].

 

Если в морали как форме общественного сознания ведущей категорией выступает добро, то в эстетике как разделе философии ведущей категорией предстает прекрасное. По сути своей оно есть переживание, субъективное восприятие красоты жизни как таковой. «Человек, – пишет В. П. Тугаринов, – испытывает радость не только от сознания ценности и важности своей деятельности (радость творчества и радость моральная), но и “просто” наслаждается видом жизни (красота объективная) и воспроизведением жизни (красота искусства) …» [16, с. 339]. Иначе говоря, красота как базовая ценность есть продукт контакта морально воспитанного человека с эстетическими свойствами действительности – природной, социальной, экологической.

 

Русский философ – глава нашей революционной демократии в XIX веке Николай Гаврилович Чернышевский, диалектико-материалистическую позицию которого в философии высоко ценил Карл Маркс, одним из первых в своей революционной деятельности демонстрировал единство ценностей жизни и ценностей культуры. В. И. Ульянов (Ленин) считал его одним из своих главных учителей. Не случайно программные книги этих двух выдающихся деятелей русской революции имели одинаковое название – «Что делать?».

 

Н. Г. Чернышевский выдвинул гениальную формулу: «Прекрасное есть жизнь». С позиций диалектического материализма её конкретизировали и развивали Г. В. Плеханов, В. И. Ленин, философы-большевики.

 

С позиции абстрактного гуманизма понятие красоты попытался осмыслить в своих произведениях Ф. М. Достоевский. Доныне в России ему приписывается формула: «Красота спасёт мир». Однако аксиологически позицию автора романа «Идиот» надо уточнить. Там князь-гуманист Мышкин произносит нечто подобное, глядя на фотографию русской мятущейся красавицы Настасьи Филипповны, и добавляет существенное: «Ах, кабы добра она была!». Очевидно, что Достоевский видел (и показал в своих произведениях) органическую связь красоты и добра как фундаментальных ценностей русской православной культуры.

 

Академик РАН Владимир Игоревич Арнольд, выдающийся российский математик, лауреат Ленинской премии (1965), обеспокоенный либеральной реформой образования в постсоветской России, написал в 2003 году книгу, где подверг доказательной и резкой критике Министерство образования России, выпустившее в 2002 г. двухтомный проект «Стандарты общего образования» [см.: 3].

 

В красноречиво озаглавленной работе «Новый обскурантизм и российское просвещение» высокоинтеллектуальный русский ученый-патриот разоблачает американизированный смысл установления вводимых стандартов – образовать не «гуманистов-творцов», а квалифицированных потребителей материальных благ. Ведь начитанный и образованный человек вреден для «экономики общества потребления», когда, как пишет академик, «страдают доходы хозяев жизни, – вот они и стараются не допустить культурности и образованности (которые, вдобавок, мешают им манипулировать населением, как лишённым интеллекта стадом)».

 

Как настоящий советский академик, В. И. Арнольд высмеивает предлагаемые «стандарты» по литературе, русскому языку, физике, химии, биологии, технике, математике, истории. В итоге он написал: «Надежду вселяет лишь то, что существующие пока тысячи прекрасно подготовленных учителей будут продолжать выполнять свой долг и обучать [добытым наукой истинам] новые поколения школьников, несмотря на любые приказы Министерства. Здравый смысл сильнее бюрократической дисциплины. Надо только не забывать нашим замечательным учителям достойно платить за их подвиг» [цит. по: газета «Новый Петербург», № 9, 06.03.2014. – С. 6].

 

Этими глубокими философскими суждениями академика В. И. Арнольда можно достойно закончить раздел нашего повествования о ценностях культуры.

 

4. Личность как бесценный продукт образовательно-воспитательного процесса

Аксиологический анализ процесса становления и развития личности весьма сложен и слабо представлен в нашей философско-социологической литературе. В рамках данной статьи можно высказать лишь несколько соображений относительно формирования личности в ходе современного образовательно-воспитательного процесса и созревания индивидуальности в условиях информационального общества.

 

Понятием «личность» обозначается качество не всякого человека и не в любом его возрасте, ибо биографии всех прошедших по Земле личностей свидетельствуют: личностью люди не рождаются, а становятся в определённой общественной среде. Только в общественном бытии отдельный человек (индивид) становится субъектом отношений и сознательной деятельности. Академическое определение сущности личности как философской категории гласит: «Личность, устойчивая система социально значимых черт, характеризующих индивида как члена общества или общности» [4, с. 653]. В том же российском Большом энциклопедическом словаре даётся структурно- функциональное определение бытия личности. Генетически оно «определяется данной системой общественных отношений, культурой и обусловлено также биологическими особенностями» [4, с. 653].

 

Из всех этих научных суждений следует, что личность есть живой интеграл тройственной природы человека и, стало быть, предстаёт перед философом как универсальная ценность жизни и культуры. Поэтому научная аксиология может рассматривать любую личность как высший и бесценный продукт образовательно-воспитательного процесса.

 

Целевым объектом единства образования и воспитания в цивилизованном обществе выступает личность как триединая сущность социализированного индивида. Исходной ипостасью бытия личности является биологическая природа человеческого индивида. Ведущей ипостасью её бытия выступает социальная сущность человека как «ансамбля общественных отношений» (К. Маркс). Синтезирующая ипостась личности взрослого человека – его духовность в единстве определённой веры (эмоциональный уровень) и рассудка, ума (уровень разума).

 

История любого народа свидетельствует, что главным социальным условием воспроизводства его материальной жизни (основания общественного бытия) выступает воспитание индивида как субъекта труда, познания и общения. Промежуточным итогом формирования личности индивида становится, как правило, приспособление его к определённому виду деятельности на линии конкретного общественного отношения (экономического, социального, политического, идеологического). Итогом такого приспособления становится обретение личностью определённой социальной роли в общественно-практической жизни людей.

 

В такой ситуации образование (общее среднее, средне-специальное, высшее) становится духовным средством жизни личности, необходимым для выполнения соответствующей социальной роли. Череда этих ролей образует жизненный путь личности – в рамках истории народа, области культуры (профессии), жизни человечества (см., например, серию книг-биографий «Жизнь замечательных людей»). Стало быть, образование призвано наращивать и выражать духовное богатство личности, уровень которого обусловливается многообразием исполняемых ею прижизненно социальных ролей. В этом аспекте важно ленинское напутствие в адрес советской молодёжи (1920 г.): «Коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество».

 

Таким образом можно считать, что реальная жизнь личности есть динамический продукт исторически взаимосвязанных образовательных и воспитательных процессов определённого общественного характера.

 

В цивилизованных обществах воспитательный процесс осуществляется в формах народных традиций и функций государственных учреждений. Основные направления организации воспитательного процесса связаны с освоением и умножением базовых ценностей жизни (сама жизнь, здоровье, средства жизни, свобода). Что касается образовательного процесса, то в этих обществах преобладает государственная организация освоения личностью ценностей культуры. В меру общественного прогресса государство может обеспечивать не только освоение ценностей мировой и своей национальной культуры, но и умножение традиций культуры своей страны, особенно в различных формах самообразования.

 

История различных цивилизованных обществ богата десятками личностей, обладающих разными уровнями духовного богатства – от нищих духом богатеев до харизматичных талантов из низших сословий. Такое разнообразие особенно характерно для политических публичных деятелей и для так называемых «мастеров культуры». Связано это обстоятельство, как правило, с многообразием освоенных данной личностью ценностей жизни и культуры и с масштабом шкалы ценностей культуры, встроенной в мировоззрение конкретной личности. Многообразие ценностей в известной мере служит критерием оценки духовного богатства личности. В связи с этим профессор В. П. Тугаринов отмечает: «Ограниченность личности выражается в ограниченном числе и характере её жизненных ценностей, жизненных интересов» [16, с. 276]. На практике это означает, что активная жизненная позиция деятельного человека позволяет ему разумно преодолевать внешние препятствия на пути к новым жизненным ценностям и тем самым гармонизировать структуру своей личности в интересах профессиональной группы, класса, родной страны. И наоборот, пассивное поведение, социальное равнодушие обедняют личность, сужают диапазон её патриотизма и нивелируют вклад этого человека в благополучие своей страны. Академик РАН С. Ю. Глазьев в книге «Геноцид» вскрыл причины нарастающего обнищания народа России, катастрофического вымирания её населения, особенно русских, и понижения качества жизни трудящихся в условиях замедления экономического роста в стране с жирующим олигархатом [см.: 5].

 

Особую ценность книге С. Ю. Глазьева придаёт содержание третьей части, где научно характеризуется стратегия будущего экономического роста России в первой половине XXI века [см.: 5, с. 220–298]. С философско-аксиологической позиции исключительно ценны соображения академика в разделе о государственном стимулировании экономического роста России в условиях рождения информационального общества глобального масштаба.

 

По существу, в этом разделе своей книги Сергей Юрьевич с позиций марксистско-ленинской политэкономии прогнозирует интенсивный рост производства материальной жизни народов России в фазе «обновлённого социализма» (об этом в Программе КПРФ). Именно тогда, в конце XX столетия в кризисной России зарождалось марксистское мировоззрение современного Глазьева – академика РАН.

 

В соответствии с личностной парадигмой в четвёртой части нашей статьи можно показать, каким образом академик С. Ю. Глазьев связывает государственное / социалистическое стимулирование политэкономического роста обновлённой России с коммунистической программой формирования гармонической личности у всех граждан «неороссийского» общества.

 

Прежде всего автор «Геноцида» указывает на определяющее значение социальной среды в формировании личности как первичного элемента групповых акторов информационального общества. Затем указывается, что решающую роль в этом процессе играет кардинально обновлённая культурная образовательно-воспитательная политика государства.

 

Отмечается также необходимость «поддержания высоких стандартов общественной и личной нравственности…». Обобщая факторы перехода ассоциированного русского человека в качественно новое историческое состояние, С. Ю. Глазьев пишет, что приведение социально-экономической политики Российского государства «в соответствие с традиционными ценностями русской духовной культуры, освоение современной формы национальной идеи России…» является «…необходимым условием преодоления кризиса и перехода к экономическому росту…» [5, с. 297].

 

Развитие марксистской методологии политэкономического исследования материальной жизни глобального постиндустриального общества позволило академику С. Ю. Глазьеву уже в конце XX века предвидеть, что необходимая «гармонизация общественного развития и духовное обогащение людей» в сочетании «с внедрением современных технологий образования… обеспечат России важнейшие конкурентные преимущества в экономике XXI в. – высокое качество человеческого фактора, интеллектуализацию общественного производства, гармонию общественных отношений» [5, с. 297–298].

 

В последующих своих трудах С. Ю. Глазьев разрабатывает по существу плановую стратегию прогресса материальной жизни народов России в парадигме базовых ценностей национальной культуры нашей Родины.

 

Следует отметить, что современное образование есть система культурных учреждений, предназначенных для передачи в массовое сознание тех научно-теоретических знаний, которые обретены в ходе завершённых научных исследований. По сути, основная функция образовательной системы – обучение будущих специалистов научно обоснованным действиям в той или иной области общественно-исторической практики. Такая ретрансляция научных знаний о мире происходит традиционно в процессе воспитания, то есть целенаправленной подготовки нового поколения людей к продуктивной деятельности в существующей социокультурной среде.

 

Единство процессов обучения и воспитания закономерно присутствует во всех цивилизованных формах образования – на начальной, средней, высшей и постдипломной ступенях формирования человеческого интеллекта. Становление личности, выявление её талантов протекает обычно неравномерно на всех этих ступенях. Яркое свидетельство тому – непредсказуемое формирование гения или странная судьба таланта из народных, порой самых глубоких, низов.

 

В аксиологическом направлении проблему интеллектуального развития личности русского человека в начале XXI века обсуждает С. Ю. Глазьев. Особенно ценно то, что делает он это в прогностическом аспекте. Он пишет: «Ценности массового потребления, индивидуального богатства, индивидуализма заменяются ценностями гармонии человеческих отношений, глобальной безопасности, защиты природы, интеллектуального творчества. В новом образе жизни происходит синтез технологии и культуры – культурные и нравственные особенности тех или иных народов становятся важными факторами международной конкуренции» [5, с. 297].

 

Для успешного развития российской социально-экономической системы в информационную эпоху решающее значение имеет, по Глазьеву, «…сочетание рационализма и духа свободы с традиционными ценностями высокой культуры, духовности и социальной ответственности». Созидание «нового технологического уклада» требует эффективного раскрытия богатого духовного/ научно-гуманистического потенциала России.

 

В духе высокой поэзии воспринимается научно-гуманистический прогноз академика С. Ю. Глазьева: «Русский характер и российская духовность могут сыграть решающую роль в естественном вхождении России в будущую мировую цивилизацию в качестве одной из лидирующих стран. Традиционные для русских качества: коллективизм, бескорыстие, стремление помочь ближнему, “всемирная отзывчивость”, жертвенность – составляют ключевые элементы новой организации общественного производства, лишённой “экономического эгоизма”, основанной на принципах взаимопомощи, сотрудничества и доверия» [5, с. 297].

 

Завершая в последней части нашей статьи обоснование личностного подхода к аксиологической характеристике образовательно-воспитательного процесса в информационном обществе, можно сделать некоторое обобщение. Дело в том, что фракция КПРФ в Госдуме давно предлагает единороссовским парламентариям принять разработанный именитыми российскими учёными и педагогами фундаментальный законопроект «Образование для всех». В нём на основе научно-реалистического обобщения исторического опыта российской и советской систем образования заложен фундамент для коренного реформирования нынешней системы образования в России.

 

Считаю, что в философского-аксиологическом аспекте традиции русско-советского образования тройственны: 1) научное обеспечение праведного построения жизни народа; 2) ориентация нравственного поведения личности на высшую справедливость; 3) обучение каждого поколения сотворению жизни по законам красоты. В социалистическом обществе информационной эпохи государственная организация образования сопрягается с воспитательным процессом череды поколений единого народа при помощи «всеобщего интеллекта» (К. Маркс).

 

Перефразируя формулу древнегреческого софиста Протагора о человеке как мере всех вещей, можно смело заявить: «Русский человек XXI века есть мера всех вещей, как они существовали, как они бытуют и как они при коммунизме осуществятся».

 

Список литературы

1. Алексеев П. В. Философы России XIX–XX столетий. Биографии, идеи, труды. – М.: Академический Проект, 2002. – 1152 с.
2. Алфёров Ж. И. Власть без мозгов. Отделение науки от государства. – М.: Родина, 2021. – 256 с.
3. Арнольд В. И. Новый обскурантизм и российское просвещение. – М.: Фазис, 2003. – 60 с.
4. Большой энциклопедический словарь / глав. ред. А. М. Прохоров. – М.: Научное издательство «Большая российская энциклопедия»; СПб.: «Норинт», 2004. – 1456 с.
5. Глазьев С. Ю. Геноцид. – М.: ТЕРРА, 1998. – 320 с.
6. Гриценко В. С. Труд в постиндустриальном обществе: монография. – Пермь: ПНИПУ, 2013. – 210 с.
7. Жданов Ю. А., Давидович В. Е. Сущность культуры. – Ростов-на-Дону: Наука-Пресс, 2005. – 428 с.
8. Занин В. П., Угланов А. И. Общество социальной справедливости нам по карману // Аргументы недели. – 2023. – № 24, среда 21 июня. – С. 6.
9. Зюганов Г. А. Россия – родина моя. Идеология государственного патриотизма. – М.: Информ-печать, 1996. – 336 с.
10. Зюганов Г. А. Уроки жизни. – Москва, 1997. – 388 с.
11. Зюганов Г. А. На рубеже тысячелетий: судьба России в современном мире. – М.: Мысль, 2001. – 573 с.
12. Комаров В. Д., Григорьев И. Л. Совокупный рабочий класс как создатель социалистического общества. – СПб.: Астерион, 2014. – 116 с.
13. Ленин В. И. Избранные произведения: в 3-х т. Т. 1. – М.: Политиздат, 1980. – 855 с.
14. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 30 т. Т. 23. – Изд. 2-е. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. – 907 с.
15. Социалистический образ жизни / редколлегия: Г. Е. Глезерман, М. Н. Руткевич, С. С. Вишневский. – М.: Госполитиздат, 1980. – 319 с.
16. Тугаринов В. П. Избранные философские труды. – СПб.: Издательство Ленинградского университета, 1998. – 344 с.
17. Федотова В. Г. Хорошее общество. – М.: Прогресс-Традиция, 2005. – 544 с.

18. Философия. Краткий тематический словарь / ред. Т. П. Матяш, В. П. Яковлев. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2001. – 416 с.

19. Философский энциклопедический словарь / гл. ред. Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. – М.: Советская Энциклопедия, 1983. – 840 с.

 

References

1. Alexeev P. V. Philosophers of Russia of the XIX–XX centuries. Biographies, Ideas, Works [Filosofy Rossii XIX–XX stoletiy. Biografii, idei, trudy]. Moscow: Akademicheskiy Proekt, 2002, 1152 p.

2. Alferov Z. I. Power Without Brains. Separation of Science from the State [Vlast bez mozgov. Otdelenie nauki ot gosudarstva]. Moscow: Rodina, 2021, 256 p.

3. Arnold V. I. New Obscurantism and Russian Enlightenment [Novyy obskurantizm i rossiyskoe prosveschenie]. Moscow: Fazis, 2003, 60 p.

4. Prokhorov A. M. (Ed.) Big Encyclopedic Dictionary [Bolshoy entsiklopedicheskiy slovar]. Moscow: Nauchnoe izdatelstvo “Bolshaya rossiyskaya entsiklopediya”; Saint Petersburg: “Norint”, 2004, 1456 p.

5. Glazyev S. Y. Genocide [Genotsid]. Moscow: TERRA, 1998, 320 p.

6. Gritsenko V. S. Work in Post-Industrial Society [Trud v postindustrialnom obschestve]. Perm: PNIPU, 2013, 210 p.

7. Zhdanov Y. A., Davidovich V. E. Essence of Culture [Suschnost kultury]. Rostov-on-Don: Nauka-Press, 2005, 428 p.

8. Zanin V. P., Uglanov A. I. Social Justice Society We Can Afford [Obschestvo sotsialnoy spravedlivosti nam po karmanu]. Argumenty nedeli (Arguments of the Week), 2023, no. 24, p. 6.

9. Zyuganov G. A. Russia – My Homeland. Ideology of the State Patriotism [Rossiya – rodina moya. Ideologiya gosudarstvennogo patriotizma]. Moscow: Inform-pechat, 1996, 336 p.

10. Zyuganov G. A. Life Lessons [Uroki zhizni]. Moscow, 1997, 388 p.

11. Zyuganov G. A. At the Turn of the Millennium: The Fate of Russia in the Modern World [Na rubezhe tysyacheletiy: sudba Rossii v sovremennom mire]. Moscow: Mysl, 2001, 573 p.

12. Komarov V. D., Grigoriev I. L. Cumulative Working Class as the Creator of Socialist Society [Sovokupnyy rabochiy klass kak sozdatel sotsialisticheskogo obschestva]. Saint Petersburg: Asterion, 2014, 116 p.

13. Lenin V. I. Selected Works: in 3 vol. Vol. 1 [Izbrannye proizvedeniya: v 3 t. T. 1]. Moscow: Politizdat, 1980, 855 p.

14. Marx K, Engels F. Works: in 30 vol. Vol. 23. 2nd edition [Sochineniya: v 30 t. T. 23. – Izd. 2-e.]. Moscow: Gosudarstvennoe izdatelstvo politicheskoy literatury, 1960, 907 p.

15. Glezerman G. E., Rutkevich M. N., Vishnevsky S. S. (Eds.) Socialist Way of Life [Sotsialisticheskiy obraz zhizni]. Moscow: Gospolitizdat, 1980, 319 p.

16. Tugarinov V. P. Selected Philosophical Works [Izbrannye filosofskie trudy]. Saint Petersburg: Izdatelstvo Leningradskogo Universiteta, 1998, 344 p.

17. Fedotova V. G. Good Society [Khoroshee obschestvo]. Moscow: Progress-Traditsiya, 2005, 544 p.

18. Matyash T. P., Yakovlev V. P. (Eds.) Philosophy. Brief Thematic Dictionary [Filosofiya. Kratkiy tematicheskiy slovar]. Rostov-on-Don: Feniks, 2001, 416 p.

19. Ilichev L. F., Fedoseev P. N., Kovalev S. M., Panov V. G. (Eds.) Philosophical Encyclopedic Dictionary [Filosofskiy entsiklopedicheskiy slovar]. Moscow: Sovetskaya Entsiklopediya, 1983, 840 p.