Психология и педагогика

УДК 159.956; 159.942; 612.821

 

Забродин Олег Николаевич – федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Первый Санкт- Петербургский государственный медицинский университет имени академика И. П. Павлова» Министерства здравоохранения Российской Федерации, кафедра анестезиологии и реаниматологии, старший научный сотрудник, доктор медицинских наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: ozabrodin@yandex.ru

197022, Россия, Санкт-Петербург, ул. Льва Толстого, д. 6–8,

тел.: +7 950 030 48 92.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Существующие определения интуиции показывают, что представления о ней чересчур психологизированы, лишены психофизиологической основы.

Результаты: Интуиция может рассматриваться как проявления эмоционального резонанса или диссонанса, которые способны давать импульс к творческому процессу. Подтверждением этому представляется, например, взаимосвязь двух известных произведений А. Грина и Д. Конрада. Повесть «Алые паруса» Александр Грин создал как антитезу, противопоставление повести Джозефа Конрада «Фрейя семи островов» под влиянием эмоционального диссонанса. При внешнем сходстве сюжета: девушка, корабль, капитан – социальное содержание повести Д. Конрада приводит к неизбежному крушению не только корабля «Бонито», но и личной жизни Фрейи и Джеспера. Напротив, повесть А. Грина представляется созданной под влиянием эмоционального диссонанса сказкой, эмоциональным протестом писателя против несчастливой судьбы героев повести Д. Конрада.

Выводы: На примере сравнения двух литературных произведений, сопоставление которых породило эмоциональный диссонанс, имеющий психофизилогическую составляющую, можно представить, как отрицательная эмоция, связанная с прочтением «Фрейи…», вызвала у А. Грина творческий импульс, мотивацию к созданию нового произведения «Алые паруса» – антитезы «Фрейе семи островов» Д. Конрада.

 

Ключевые слова: эмоциональные резонанс и диссонанс; А. Грин; «Алые паруса»; Д. Конрад; «Фрейя семи островов»; антитеза.

 

The Concept of Intuition as an Emotional Resonance or Dissonance in Its Literary Application. “Scarlet Sails” by A. Grin as the Antithesis of “Freya of the Seven Isles” by J. Conrad

 

Zabrodin Oleg Nicolievich – The First Saint Petersburg State Medical University named after Academician I. P. Pavlov of the Ministry of Health of the Russian Federation, Department of Anaesthesiology and Reanimatology, Senior Researcher, Doctor of Medical Sciences, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: ozabrodin@yandex.ru

6–8, Leo Tolstoy st., Saint Petersburg, 197022, Russia,

tel.: +7 950 030 48 92.

Abstract

Background: The existing concepts of intuition show that they are usually formulated in a psychological rather than in psycho-physiological way.

Results: Intuition is a manifestation of emotional resonance or dissonance, which can give impetus to the creative process. Confirmation of this is, for example, the relationship between the two well-known stories written by A. Grin and J. Conrad. Alexander Grin created his love story “Scarlet Sails” as an antithesis, the opposition to Joseph Conrad’s novella “Freya of the Seven Isles”, being under the influence of emotional dissonance. Despite the external similarity of the plot: the girl, the ship, the captain – the social content of J. Conrad’s story leads not only to the inevitable shipwreck of the Bonito, but also to the catastrophe in Freya and Jasper’s personal lives. By contrast, the story written by A. Grin seems to be a fairy tale created under the influence of emotional dissonance, an emotional protest of the writer against the unhappy fate of the main characters in J. Conrad’s story.

Conclusion: While comparing the two literary works, one can imagine how a negative emotion connected with the reading of “Freya…” caused the emotional dissonance and motivated A. Grin to write a new novella “Scarlet Sails”, the antithesis of “Freya of the Seven Isles” by J. Conrad.

 

Keywords: emotional resonance and dissonance; A. Grin; “Scarlet Sails”; J. Conrad; “Freya of the Seven Isles”; antithesis.

 

Существует известное определение интуиции: «Интуиция – способность, свойство человека понимать, формулировать и проникать в смысл событий, ситуаций, объектов посредством инсайда, озарения, одномоментного подсознательного вывода, основанного на воображении, эмпатии и предшествующем опыте; “чутье”, проницательность». Другие определения: «Интуиция – это способ познания истины путем ее прямого усмотрения без доказательств». «Интуитивные решения возникают в результате долгих раздумий над решением вопроса». Таким образом, наряду с непосредственным мгновенным постижением (узрением, озарением) в интуиции признают и последовательное, дискурсивное познание с помощью логических умозаключений.

 

Психологи отмечают, что формирование интуитивного решения происходит вне прямого сознательного контроля. К такому определению близко высказывание известного американского философа Дэниэла Деннета: «Интуиция – это попросту знание о чем-то без понимания того, как это знание получено». Обращает на себя внимание, что в определениях понятия «интуиция» упор делается на психологическую, в частности, интеллектуальную его сторону. Эмоции как «двигатели» интеллектуального процесса в понятиях интуиции отсутствуют. Таким образом, представления об интуиции крайне психологизированы, лишены психофизиологической основы.

 

Несовершенство имеющихся определений заставило нас предложить концепцию интуиции как проявления эмоционального резонанса или диссонанса. В обоих случаях предполагается наличие, по крайней мере, двух явлений, не обязательно внешне друг с другом связанных, восприятие которых вызывает сходные эмоции. Доминирующей при этом является эмоция, точнее – влечение (мотивация) – это стремление к поставленной цели, например, страстное желание ученого, изобретателя, найти решение какой-то проблемы, задачи.

 

Наиболее простым примером и, быть может, моделью эмоционального резонанса как источника интуиции представляется эмоциональная реакция, возникающая при восприятии двух сходных музыкальных мелодий. При хорошей музыкальной памяти можно привести много примеров таких совпадений.

 

Примером может служить почти «донотное» совпадение темы первой части 25 фортепьянного концерта Моцарта и мелодии «Марсельезы», созданной Руже де Лилем. Созданию «Марсельезы» Стефан Цвейг посвятил новеллу «Гений одной ночи». Совпадение мелодий, точнее, связанных с ними эмоциональных реакций, порождает их усиление (резонанс) и наплыв мыслей, ассоциаций, направленных на выяснение связи между двумя мелодиями (шире – явлениями). Был ли знаком Руже де Лиль с 25 концертом Моцарта? Вероятно – знаком, поскольку он, страстный любитель музыки, играл на скрипке и фортепьяно. Сознательно ли он трансформировал тему 25 концерта в походную песню-марш Рейнской армии, позднее названную «Марсельезой», или мелодия пришла к нему в виде внезапной находки в процессе импровизации? Таким образом, эмоциональный резонанс побуждает к исследованиям, поиску, анализу, конечной целью которого является нахождение причинной связи между явлениями.

 

Надо сказать, что к творческому поиску может привести и эмоциональный диссонанс – совпадение противоречивых чувств – приятия и неприятия, побуждающий к преодолению создавшейся отрицательной реакции. В случаях эмоционального резонанса и диссонанса происходит усиление эмоции, разница состоит лишь в ее положительной или отрицательной направленности. В качестве эмоционального диссонанса как импульса к творчеству может служить сопоставление двух литературных произведений – «Алых парусов» Александра Грина и «Фрейи семи островов» Джозефа Конрада.

 

По прочтении повести Джозефа Конрада «Фрейя семи островов» [см.: 1] преследовало эмоциональное чувство острого сожаления, протеста против жизненной несправедливости, не давшей возможности воссоединиться ее героям – Фрейе и Джесперу. Как спасительное противопоставление возникает в памяти повесть «Алые паруса» Александра Грина [см.: 2] и предположение о том, что она могла быть написана в качестве протеста-альтернативы повести Д. Конрада. Константин Паустовский в своем известном очерке об Александре Грине [см.: 3] отмечает влияние на последнего Джозефа Конрада. По-видимому, и «Фрейя семи островов» была знакома А. Грину. Рискну предположить, что и общие польские корни Д. Конрада (Коженевского) и А. Грина (Гриневского) способствовали интересу последнего к Д. Конраду и его произведениям. Творчество Д. Конрада было близко по содержанию автору «Алых парусов»: романтика южных морей, цельные, колоритные характеры «морских волков» и т. п.

 

Из психологии, точнее – психофизиологии, в частности, из работ Э. Блейлера [см.: 4] и В. С. Дерябина [см.: 5] известно, что сильные эмоции, аффекты порождают обилие психических ассоциаций, отбор которых определяется господствующей эмоцией. В связи с этим возникла мысль, что в случае появления двух сходных эмоций по поводу различных, порой внешне не связанных друг с другом явлений, происходит усиление этих эмоций, сопровождающееся наплывом соответствующих ассоциаций. Это побуждает искать и находить связи между указанными явлениями, в частности, заставило нас вчитаться в повести Д. Конрада и А. Грина, искать сходство в характерах героев, чтобы пройти путь переживаний, быть может, побудивший А. Грина к созданию «Алых парусов». Здесь речь не идет о доскональном исследовании: «Когда А. Грин прочел “Фрейю”? Не непосредственно ли перед написанием “Алых парусов”? Что говорили современники об истории создания этой повести А. Грина?».

 

Данная публикация может рассматриваться как попытка ретроспективного анализа возможных творческих импульсов, которые могли возникнуть у А. Грина при знакомстве с «Фрейей семи островов» Д. Конрада. Не будучи филологом и литературоведом, не претендую на профессиональный критический анализ обоих произведений. Данный опыт – творчество читателя.

 

Прежде всего, о сюжете повести Д. Конрада. Предприимчивый старый Нельсон (или Нильсон, как неоднократно повторяет автор) живет со своей 18-летней дочерью на одном из маленьких островов Архипелага (по-видимому, Молукского архипелага – голландской колонии), группа которых получила название Семи островов. Свой остров Нельсон арендовал у султана и вложил деньги в обработку земли. Он панически боялся голландских властей, в частности, их представителя – 40-летнего лейтенанта Химскирха, который командует маленькой канонерской лодкой с целью слежения за торговцами.

 

Молодой Джеспер Эллен – капитан удивительно быстрого и красивого брига «Бонито», трогательно влюблен во Фрейю, но старик Нельсон не слишком к нему благосклонен. Химскирх – человек зловредный, испытывает к Фрейе не столь романтические чувства, но Нельсон с его боязнью потерять свое «маленькое поместье» не препятствует ему бывать в своем доме и видеть Фрейю.

 

Фрейя, любящая Джеспера, откладывает побег с ним на «Бонито» с целью обвенчаться, боясь огорчить отца и повредить его делу. Химскирх обвиняет Джеспера Эллена в незаконной торговле, берет на буксир его бриг «Бонито», который гибнет, натолкнувшись на риф.

 

Повесть Конрада – реалистическое произведение с детально разработанными характерами героев, в отличие от «Алых парусов» – повести-сказки, лишенной подобной конкретности. Можно даже подумать, что рассказанное А. Грином происходит во вневременном пространстве, однако автор упоминает ассортимент лавки «Детский базар»: «миниатюрные отчетливые автомобили, электрические наборы, аэропланы и двигатели». Отличие обоих произведений проявляется и в некой приземленности, конкретности образа Фрейи и ее отношений к влюбленному в нее Джесперу. В них не было ничего сказочного, в отличие от романтической отстраненности образов Ассоль и Грея.

 

Понимаю, что анализ двух художественных произведений труден для читателя, который, не имея в руках обоих, вынужден довериться попытке убедить его.

 

Известно, что в советский период большинство изданий художественной литературы сопровождалось подробным предисловием или послесловием к книге, которые подготавливали читателя к ее восприятию и оценке. При этом обычно делался упор на социальные аспекты произведения и подчеркивались идеологические недочеты авторов, особенно зарубежных, которые обычно стихийно правильно отражали жизнь, но еще не доросли до понимания исторического материализма и социалистического реализма. Этому сопутствовал подробный пересказ произведения, о сюжете которого вполне можно было судить из чтения Предисловия или Послесловия. Как правило, их мало кто читал, но авторы их имели свой «хлеб». Справедливости ради надо отметить, что авторы предисловий и послесловий были тогда, как правило, исследователями творчества публикуемых авторов – профессионалами.

 

Быть может, настанет время, когда чтение литературных произведений станет творческим процессом, в котором за знакомством с одним неизбежно будет следовать приобщение к другому (эмоциональный резонанс!).

 

У Д. Конрада Фрейя – разумная девушка, по-женски стремящаяся стать хозяйкой и славного брига, и его порывистого и по-юношески неразумного капитана Джеспера. «Но я его (Джеспера – О. З.) немножко приручила… Я бы никогда не позволила ему подчинить меня своей воле». В отношении Фрейи к Джесперу было много материнского. Фрейя относилась к нему как к милому, но неразумному ребенку. В отличие от Ассоль, Фрейя по-взрослому самостоятельна: «Никто не может меня унести. Даже ты. Я не из тех девушек, которых уносят…» (здесь и далее – курсив мой. – О. З.).

 

Можно говорить о своеобразной инверсии, произошедшей в «Алых парусах», в которых романтическая Ассоль – пленница мечты, принимает образ жаждущего воссоединиться с любимой Джеспера, а сказочный спаситель Грей становится преемником надежности Фрейи. Об этом, казалось бы, говорит созвучие имен Фрейя и Грей. Таким образом, Фрейя как дарительница счастья у Д. Конрада и формально и фактически трансформировалась в Грея «Алых парусов».

 

Как во «Фрейе семи островов», так и в «Алых парусах» корабль (во «Фрейе» – бриг, в «Алых прусах» – трехмачтовый галиот) становится символом. У Д. Конрада: «У него (Джеспера – О. З.) имелся бриг, который, казалось, был пропитан духом Фрейи… этому бригу выпал великолепный жребий служить любви, исполненной великой прелести, любви, способной сделать все пути земные надежными, легкими и лучезарными… он любил свое судно – дом его грез. Он наделил его частицей души Фрейи. Палуба была подножьем их любви. Обладание бригом смиряло его страсть ласкающей уверенностью в счастье, уже завоеванное».

 

Представление об «Алых парусах» как о своеобразном счастливом варианте «Фрейи семи островов» усиливается при сопоставлении двух отрывков из обоих произведений: У Д. Конрада Фрейя Джесперу: «Я тебе обещала… я сказала, что приду… и я приду по своей собственной воле. Ты будешь ждать меня на борту. Я поднимусь на борт одна, подойду к тебе и скажу: “Я здесь, дитя!”». У А. Грина Ассоль: «Она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича:

– Я здесь, я здесь! Это я!..

Ассоль,… запыхавшись, сказала:

– Совершенно такой.

– И ты тоже, дитя мое! – сказал Грей. – Вот, я пришел. Узнала ли ты меня?».

 

Казалось бы, в образах Фрейи и Ассоль мало общего, кроме связи сюжетом: девушка – корабль – капитан, увозящий в счастливую жизнь, страну мечты. Но вот: «Химскирх никогда ее (Фрейю – О. З.) не видел вот такой как сейчас – с гладко зачесанными волосами и тяжелой белокурой косой, спускающейся по спине, и вся она дышала юностью, стремительностью и силой». Не эти ли слова в свое время стали для А. Грина лейтмотивом образа Ассоль? Думается, что не только они. У Д. Конрада: «Когда-то бриг был обителью ликующей надежды, а теперь – склоненный, необитаемый, неподвижный – он вздымался над пустынным горизонтом как символ отчаяния». Представляется, что А. Грин, уже эмоционально заряженный повестью Д. Конрада, дойдя до этих слов, мог получить мощный импульс протеста и, вместе с тем, – созидания: бриг вновь станет обителью ликующей надежды, и воплотится она в Алых парусах, и неосуществленное счастье станет воплощенной мечтой. Вот он – эмоциональный импульс к творчеству, когда все существо, личность художника захвачены главным – стремлением сделать счастье двух любящих вечной реальностью.

 

Заканчивает повесть Д. Конрад словами: «Меня охватила мучительная жалость при мысли о бедной девушке, побежденной в борьбе с нелепостями трех мужчин и под конец усомнившейся в самой себе». Что касается «нелепостей» старика Нельсона, то они, как отмечает сам Д. Конрад, были во многом социально обусловлены, а именно страхом потерять свое «маленькое поместье». Как отмечает автор: «Сердце, охваченное этим своеобразным страхом, способно сопротивляться рассудку, чувствам, и насмешке. Оно – кремень».

 

В процессе написания этой статьи возникла мысль, что «Корзина с еловыми шишками» К. Паустовского [6] написана под прямым влиянием «Алых парусов» А. Грина: тут и добрый композитор Эдвард Григ, встретивший в лесу девочку Дагни, подобно тому, как собиратель народных песен Эгль встретил в лесу девочку Ассоль… Эгль подарил Ассоль мечту о сказочном принце, который увезет ее через много лет на прекрасном белом корабле под алыми парусами в блестящую страну. Эдвард Григ обещал Дагни Педерсен к дню ее совершеннолетия прекрасную музыку, которая будет украшать всю ее последующую жизнь…

 

Данную статью можно в известной мере отнести к психофизиологии творчества. В ней на примере сопоставления двух литературных произведений, породившего эмоциональный диссонанс, можно представить, как отрицательная эмоция, связанная с прочтением «Фрейи…», вызвала у А. Грина творческий импульс, мотивацию к созданию нового произведения «Алые паруса» – антитезу «Фрейе семи островов» Д. Конрада.

 

Предложенная концепция интуиции как проявления эмоционального резонанса, возникшая подсознательно, интуитивно (автор приносит извинения читателю за тавтологию), получила научные подтверждения в книге В. С. Дерябина «Чувства Влечения Эмоции» [5, с. 170]: «При сложении однородных чувств может получиться мощное их усиление; основной характер сложному чувству придает одно какое-нибудь господствующее чувство (например, “сверхценная идея” ученого, художника), а остальные чувства только более или менее видоизменяют характер господствующего». Там же автор неоднократно подчеркивает, что аффективность (чувства, влечения – мотивации, эмоции) интегрирует внимание, мышление и активность с целью избежать переживаний отрицательного чувственного тона, связанных с неудовлетворенной актуализированной потребностью, и добиться ее удовлетворения.

 

Список литературы

1. Конрад Д. Фрейя семи островов // Избранные произведения в 2-х томах. Том 2. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. – С. 385–460.

2. Грин А. Алые паруса // Собрание сочинений в 6 томах. Том 3. – М.: Правда, 1965. – С. 3–65.

3. Паустовский К. Г. Жизнь Александра Грина // Собрание сочинений в 8-ми томах. Т. 8: Литературные портреты, очерки. – М.: Художественная литература, 1970. – С. 67–83.

4. Блейлер Э. Аффективность, внушаемость и паранойя. – Одесса, 1929. – 140 с.

5. Дерябин В. С. Чувства Влечения Эмоции: О психологии, психопатологии и физиологии эмоций. – М.: ЛКИ, 2013. – 224 с.

6. Паустовский К. Г. Корзина с еловыми шишками // Собрание сочинений в 8-ми томах. Т. 7: Литературные портреты, очерки. – М.: Художественная литература, 1969. – С. 466–474.

 

References

1. Konrad D. Freya of the Seven Isles [Freyya semi ostrovov]. Izbrannye proizvedeniya v 2-kh tomakh. Tom 2 (Selected Works in 2 Vol. Vol. 2). Moskow, Gosudarstvennoe izdatelstvo khudozhestvennoy literatury, 1959, pp. 385–460.

2. Grin А. Scarlet Sails [Аlye parusa]. Sobranie sochineniy v 6 tomakh. Tom 3 (Collected Works in 6 Vol. Vol. 3). Moskow, Pravda, 1965, pp. 3–65.

3. Paustovskiy K. G. Life of Alexander Green [Zhizn Аleksandra Grina]. Sobranie sochineniy v 8-mi tomakh. T. 8: Literaturnye portrety, ocherki (Collected Works in 8 Vol. Vol. 8: Literary Portraits, Sketches). Moskow, Khudozhestvennaya literatura, 1970, pp. 67–83.

4. Bleuler E. Affectivity, Suggestibility and Paranoia [Affektivnost, vnushaemost i paranoyya]. Odessa, 1929, 140 p.

5. Deryabin V. S. Feelings, Inclinations, Emotions. About Psychology, Psychopathology and Physiology of Emotions [Chuvstva, vlecheniya, emotsii. O psikhologii, psikhopatologii i fiziologii emotsiy]. Moscow, LKI, 2013, 224 p.

6. Paustovskiy K. G. A Basket of Fir Cones [Korzina s elovymi shishkami]. Sobranie sochineniy v 8-mi tomakh. T. 7: Literaturnye portrety, ocherki (Collected Works in 8 Vol. Vol. 7: Literary Portraits, Sketches). Moskow, Khudozhestvennaya literatura, 1969, pp. 466–474.

 
Ссылка на статью:
Забродин О. Н. Концепция интуиции как эмоционального резонанса или диссонанса в ее литературоведческом приложении. «Алые паруса» А. Грина как антитеза «Фрейе семи островов» Д. Конрада // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2018. – № 1. – С. 88–95. URL: http://fikio.ru/?p=3076.

 
© О. Н. Забродин, 2018

УДК 159.942; 612.78; 81-13; 801; 53.8; 5309

 

Зиновьева Елена Иннокентьевна – федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет», филологический факультет, кафедра русского языка как иностранного и методики его преподавания, профессор, доктор филологических наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: e.i.zinovieva@spbu.ru

199134, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11,

тел: +7 (921) 995-46-40.

Кузнецов Юрий Александрович – федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет», филологический факультет, кафедра русского языка как иностранного и методики его преподавания, доцент, кандидат филологических наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: rki1@yandex.ru

199134, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11,

тел: +7 (911) 722-91-90.

Шахматова Марина Алексеевна – федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет», филологический факультет, кафедра русского языка как иностранного и методики его преподавания, доцент, кандидат филологических наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: shahmarina@mail.ru

199134, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11,

тел: +7 (911) 973-09-92.

Бакшеева Юлия Витальевна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра радиотехнических систем, доцент, кандидат технических наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: baksheyeva@rambler.ru

190000, Россия, Санкт-Петербург, ул. Большая Морская, 67,

тел: +7 (921) 935-29-18.

Данилова Ирина Михайловна – Федеральное государственное предприятие «Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии им. Д. И. Менделеева», лаборатория метрологического обеспечения компьютеризированных датчиков и измерительных систем, инженер 1-ой категории, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: danilova@vniim.ru.

190005, Россия, Санкт-Петербург, Московский пр., д. 19,

тел: +7 (911) 991-22-85.

Сапожникова Ксения Всеволодовна – Федеральное государственное предприятие «Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии им. Д. И. Менделеева», лаборатория метрологического обеспечения компьютеризированных датчиков и измерительных систем, заместитель руководителя лаборатории, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: k.v.s@vniim.ru

190005, Россия, Санкт-Петербург, Московский пр., д. 19,

тел: +7 (921) 306-61-26.

Тайманов Роальд Евгеньевич – Федеральное государственное предприятие «Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии им. Д. И. Менделеева», лаборатория метрологического обеспечения компьютеризированных датчиков и измерительных систем, руководитель лаборатории, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: taymanov@vniim.ru

190005, Россия, Санкт-Петербург, Московский пр., д. 19,

тел: +7 (812) 948-54-61.

Авторское резюме

Задача исследования: Рассмотрена возможность использования разработанной ранее модели измерения эмоций в музыке для автоматического распознавания эмоций в речи.

Состояние вопроса: В плане просодических (интонационных и связанных с акцентами) аспектов проявления и восприятия эмоций, лингвистами ведутся исследования как в области синтеза речи по технологиям преобразования текста в речь, так и в области разработки методов распознавания эмоций в звучащей речи. Подавляющее большинство известных работ использует экспертные оценки, причем используемые модели не опираются на «механизм» формирования эмоций. Результаты этих работ не позволяют учитывать интонации при автоматическом переводе речи с одного языка на другой и облегчить обучение иностранным языкам.

Цель исследования: Целью данной работы является обоснование метода распознавания эмоций, передаваемых при произнесении отдельных слов русского языка, с использованием модели измерений, отражающей «механизм» возникновения эмоций при прослушивании музыки.

Результаты: С использованием модели измерения эмоций, предложенной ранее, проведены эксперименты по распознаванию положительной и отрицательной эмоциональной окраски при произнесении слова в различных фразах. Выявлены маркеры, позволяющие автоматически распознавать эмоции в речи по результатам анализа инфранизкочастотного спектра нелинейно преобразованных звучаний ее фрагментов.

Область применения результатов: Возможность измерения эмоций в звучащей речи на основе их объективной количественной оценки и распознавания открывает в лингвистике новые перспективы учета интонаций при автоматическом переводе речи с одного языка на другой, а также способствует облегчению процесса обучения иностранным языкам, ораторскому искусству, актерскому мастерству и культуре речи.

Выводы: Модель измерения эмоций, отражающая «механизм» их формирования, может быть эффективно использована в области лингвистики.

 

Ключевые слова: измерение; лингвистика; распознавание эмоций в звучащей речи; модель измерений; нелинейное преобразование звучаний.

 

Metrological Approach to Emotion Recognition in Sounding Speech

 

Zinovieva Elena Innokentievna – Saint Petersburg State University, Faculty of Philology, Department of Russian as a Foreign Language and Methodology of its Teaching, Professor, Doctor of Letters, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: e.i.zinovieva@spbu.ru

11, Universitetskaya emb., Saint Petersburg, 199134, Russia,

tel: +7 (921) 995-46-40.

Kuznetsov Yuri Aleksandrovich – Saint Petersburg State University, Faculty of Philology, Department of Russian as a Foreign Language and Methodology of its Teaching, Associate Professor, Ph. D. (Philology), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: rki1@yandex.ru

11, Universitetskaya emb., Saint Petersburg, 199134, Russia,

tel: +7 (911) 722-91-90.

Shakhmatova Marina Alekseyevna – Saint Petersburg State University, Faculty of Philology, Department of Russian as a Foreign Language and Methodology of its Teaching, Associate Professor, Ph. D. (Philology), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: shahmarina@mail.ru

11, Universitetskaya emb., Saint Petersburg, 199134, Russia,

tel: +7 (911) 973-09-92.

Baksheeva Yuliya Vitalievna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of Radio Engineering Systems, Associate Professor, PhD (technical sciences), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: baksheyeva@rambler.ru

67, Bolshaya Morskaya st., Saint Petersburg, 190000, Russia,

tel: +7 (921) 935-29-18.

Danilova Irina Mikhailovna – D. I. Mendeleyev Institute for Metrology, Laboratory for Metrological Assurance of Computerized Sensors and Measuring Systems, 1st category engineer, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: danilova@vniim.ru

 19, Moskovsky pr., Saint Petersburg, 190005, Russia,

tel: +7 (911) 991-22-856.

Sapozhnikova Kseniya Vsevolodovna – D. I. Mendeleyev Institute for Metrology, Laboratory for Metrological Assurance of Computerized Sensors and Measuring Systems, Deputy head of laboratory, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: k.v.s@vniim.ru

19, Moskovsky pr., Saint Petersburg, 190005, Russia,

tel: +7 (812) 306-61-26.

Taymanov Roald Evgenievich – D. I. Mendeleyev Institute for Metrology, Laboratory for Metrological Assurance of Computerized Sensors and Measuring Systems, Head of laboratory, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: taymanov@vniim.ru

19, Moskovsky pr., Saint Petersburg, 190005, Russia,

tel: +7 (812) 948-54-61.

Abstract

Problem: The authors of the paper consider the possibility of using the emotion measurement model developed earlier with regard to music for automatic recognizing emotions in speech.

Background: In terms of prosodic (referred to intonations and accents) aspects of manifestation and perception of emotions, linguists conduct studies both in the field of speech synthesis based on text-to-speech technologies and in that of developing methods for recognizing emotions in sounding speech. The great majority of publications apply expert estimations, but the models used do not rely upon the “mechanism” for emotion formation. The results of these studies are not helpful in considering the intonations of speech being automatically interpreted to another language and do not lead to facilitating foreign languages learning.

Purpose: The purpose of this study is to justify the method of recognizing emotions transmitted when pronouncing certain words of the Russian language, using the measurement model that reflects the “mechanism” of emotion generation when listening to music.

Results: Applying the emotion measurement model proposed earlier, several experiments have been conducted to produce positive and negative emotional effect when pronouncing a word in various phrases. Revealed speech fragment markers enable automatic recognition of speech emotions using the results of the infra-low-frequency spectrum analysis of nonlinearly converted sounds.

Research implications: The possibility to measure emotions in sounding speech based on their objective quantification and recognition leads to new prospects in linguistics for taking into account intonations in the automatic interpretation of speech, as well as for contributing to foreign languages, oratory, acting skills, and culture of speech learning.

Conclusion: The emotions measurement model reflecting the “mechanism” of their formation can be efficiently used in the linguistics sphere.

 

Keywords: measurement; music perception; emotions; measurement model; nonlinear conversion of sound ensembles.

 

Введение

Анализ происхождения эмоций и их развития в процессе эволюции живых существ привел к представлению об эмоции как о многопараметрической величине, определяемой частотами и амплитудами одной или нескольких нейрофизиологических реакций, именуемых эмоциогенными. Именно эти реакции вызывают переход к состоянию, которое позволяет идентифицировать характер эмоции по ощущению или поведению субъекта [27] – крику от ужаса, удивленному взгляду, смеху и т. д.

 

Внешние проявления эмоций сформировались в процессе эволюции в качестве древнейшего языка, с помощью которого другим членам популяции рефлекторно, например, посредством движения тела или его части, передавалась информация о появлении опасности, необычного явления, пищи и т. д., что способствовало выживанию популяции. Естественно, что ценность этой информации тем выше, чем меньше интервал времени между восприятием стимула, рождающего эмоцию, и ее внешним проявлением. По оценкам [6], для человека этот интервал составляет не менее 2,5–3,0 с. Однако длительность формирования нейрофизиологических реакций, вызывающих эмоцию, должна быть намного короче длительности последующей мышечной реакции, т. е. составлять не более 1,0–1,5 с. Поскольку при распознавании эмоций в музыке и в звучащей речи внешние проявления их восприятия слушателем для целей проводимого исследования несущественны, далее эмоцией именуется вызывающая ее эмоциогенная реакция или сформированная на соответствующем интервале их совокупность, а последовательность нескольких таких «эмоций» именуется «эмоциональным образом».

 

Приведенное выше представление об эмоциях дало возможность перейти к объективной количественной оценке и распознаванию ожидаемых эмоций, рождаемых музыкой, т. е. к их измерению [1; 2; 23; 26; 28–30], а полученные результаты открыли новые области исследований, связанные с анализом, воспроизведением и воздействием звуков.

 

К числу этих областей относятся: медицина (педиатрия, гериатрия, психиатрия и т. д.), психология (нейропсихология, педагогическая психология), музыкальная акустика и ряд других.

 

В педиатрии измерение эмоций (в процессе развития ребенка с первых дней после рождения) по его вокализациям, например, по звучанию плача, должно позволить на ранних стадиях диагностировать отклонения в развитии, причем как негативные, в частности, связанные с родовыми травмами, так и позитивные, позволяющие в перспективе разработать методы усиления врожденных творческих способностей.

 

С помощью средства измерений эмоций станет возможным объективно оценивать выразительность звучания музыкального инструмента, что в недалеком будущем откроет перспективу серийного производства инструментов, не уступающих изделиям Страдивари и Амати.

 

Лингвистика также нуждается в подобных методах и средствах.

 

Измерение эмоций, выраженных в звучании слова или фразы, создаст основу для учета интонаций при автоматическом переводе речи с одного языка на другой, а также облегчит обучение иностранным языкам.

 

Целью данной работы является обоснование метода распознавания эмоций, передаваемых при произнесении отдельных слов русского языка, с использованием модели измерений, отражающей «механизм» возникновения эмоций при прослушивании музыки [2; 27].

 

1. Основные направления исследований в области воспроизведения и распознавания эмоций в речи

Обзор зарубежных и отечественных источников показывает, что большинство исследований, связанных с эмоциями применительно к задачам лингвистики, опирается на анализ текстов. В этих исследованиях рассматриваются проблемы эмоциональной языковой картины мира, коммуникации эмоций, корреляции лексиконов эмоций различных языков мира, национально-культурная специфика выражения эмоций, сокрытие, имитация, симуляция эмоций, проблемы эмоциональности в семантике слова и т. д. [4; 8–11; 15; 16; 18–20; 22; 24] (здесь и далее ссылки носят иллюстративный, а не исчерпывающий характер).

 

В плане просодических (интонационных и связанных с акцентами) аспектов проявления эмоций, ведутся исследования в области:

– синтеза речи по технологиям преобразования текста в речь;

– методов распознавания эмоций в звучащей речи.

 

В частности, авторы [31] представляют метод преобразования текста, содержащего туристическую информацию на китайском и отчасти английском языках, в речь. Для этого предлагается в общем случае применять трехмерную модель экспертного оценивания с осями:

– ось У – «удовольствие – неудовольствие», характеризующая отличие позитивного и негативного эмоциональных состояний;

– ось В – «возбуждение – отсутствие возбуждения», которая относится к «комбинации физической активности и ментальной осторожности»;

– ось Д – «доминирование – подчинение», относящаяся к «степени управляемости» в описании экспрессивности.

 

Значения по каждой оси могут меняться от «1» до «-1». В конкретных текстах туристической тематики значения У и В менялись от «0» до «1». Ось Д, необходимая, согласно [31], при синтезе речи интерактивного характера, оказалась незначимой для использованного типа текстов.

 

В каждом предложении были выбраны эмоционально окрашенные слова. Их значения по осям У и В определялись с помощью трех экспертов.

 

Текст был прочитан диктором и записан. Для анализа акустических особенностей, которые ассоциируются с просодией, авторы использовали следующие характеристики:

– интонации: среднее значение, диапазон, изменение уровня (повышение – понижение);

– интенсивность: среднее значение и диапазон среднего квадратического значения энергии;

– плавность: продолжительность пауз между эмоционально окрашенными словами;

– скорость речи: количество слогов в минуту.

 

Были найдены отличия между выразительной и невыразительной речью по этим параметрам, а также корреляции между значениями У и В.

 

В результате создан алгоритм, который предназначен для преобразования нейтральной речи в выразительную согласно параметрам и значениям входного текста. (Следует заметить, что выразительность речи должна способствовать усилению ее логической аргументации. Однако при использовании предложенного в [31] алгоритма эта связь не очевидна. С этой позиции обоснование алгоритма вызывает серьезные возражения).

 

Авторы [21] изучают различия между 4 стилями речи, адресованной детям (диктовка и чтение сказок) и взрослым (чтение романов и политических речей) на французском языке. Рассматривались такие просодические особенности, как количество слогов на одну акцентированную и интонационную фразу, распределение ударных слогов, высота регистра, скорость артикуляции, продолжительность пауз и т. д. Найденные закономерности предназначены для адаптации синтезируемой речи к определенной группе слушателей.

 

Исследователи [25] рассматривают процессы восприятия речи, акустических образов и произношения посредством нейрофизиологических методов, показывая, что фонемы (минимальные смыслоразличительные единицы языка, не имеющие самостоятельного лексического или грамматического значения) обрабатываются как дискретные единицы, являющиеся уникальными продуктами их акустических и артикуляционных особенностей, несмотря на неразделенный поток речевого сигнала. При этом чувствительность к звучащей речи характерна для широкой области коры головного мозга. Чувствительность зависит как от базовых процессов, так и от процессов высокого порядка и является результатом совместной активности различных областей головного мозга.

 

В русле нейрофизиологического подхода в исследовании интонации работают и авторы [17]. Они исследовали межполушарные взаимоотношения при восприятии человеком различных типов интонаций русского языка. Результаты статистического анализа задержек в восприятии и ошибок испытуемых подтвердили преимущество правого полушария в восприятии эмоциональных интонаций. Восприятие предложений с различным логическим ударением осуществлялось, в большей степени, левым полушарием. Полученные данные также свидетельствуют о разной степени вовлеченности полушарий мозга человека при восприятии и анализе просодических характеристик речи у мужчин и у женщин.

 

Для создания алгоритмов распознавания эмоций в звучащей речи в основном используются спектрально-временные, кепстральные, амплитудно-частотные методы, методы на основе нелинейной динамики, вейвлет-анализа речевого сигнала и опорных векторов [3; 5; 13; 14].

 

Однако, как убедительно показано в [14], невозможно правильно распознавать и идентифицировать различные эмоции, основываясь только на одних простых спектральных характеристиках звукового сигнала.

 

В [12] рассматривается связь эффективности передачи эмоций в речи с акустическими и лингвистическими характеристиками. Автор, поддерживая идеи В. П. Морозова и И. А. Алдошиной, считает, что «способы выражения эмоций являются общечеловеческими, т. е. можно предположить, что существует некий единый код». При этом, поскольку «при речевом общении основной задачей является передача смыслового содержания, то эмоциональный аккомпанемент является как бы вторым планом, воспринимаемым подсознанием. Это связано с тем, что невербальные способы общения имеют более древнее эволюционное происхождение».

 

В [12] предлагается следующий алгоритм определения эмоционального состояния человека по речи:

– квантование и фильтрация звучания речи гребенкой из 24 фильтров;

– представление речевого сигнала в виде последовательности значений кратковременных энергетических спектров;

– определение параметров, характеризующих речевой поток;

– определение эмоции по предложенной функциональной зависимости.

 

К сожалению, и в этой работе обоснование эффективности предложенного алгоритма не приведено.

 

Созданию алгоритма распознавания эмоций в звучащей речи посвящена и статья [3]. В ней высказана мысль, что формальные критерии хотя и позволяют успешно дифференцировать отдельные эмоции по речевым образцам, не могут дать общей картины изменения текущего эмоционального состояния человека. Необходима система, достаточно полно моделирующая процесс восприятия эмоций человеком, которая учитывает совокупность разных аспектов их проявления, в том числе, в речи.

 

«Аппарат анализа речевого сигнала должен, хотя бы в некоторой степени, воспроизводить процессы, позволяющие нервной системе человека правильно распознавать всю гамму эмоций, т. е. необходима антропоморфная модель эмоций» (антропоморфной, по-видимому, именуется модель, отображающая реальные процессы рождения эмоций у человека). Автор предлагает 4-х-мерную структуру (вариант модели экспертного оценивания), связывает ее с результатами работ П. В. Симонова и называет антропоморфной.

 

Первые две ее оси определяют оценку ситуации: ось 1 – по знаку (хорошо, полезно, приятно или плохо, вредно, неприятно), ось 2 – по степени информационной определенности (уверенность – удивление), 3-я и 4-ая оси связаны с побуждением: ось 3 – притяжение, ось 4 – отвержение (оборонительная реакция), активное (агрессия) или пассивное избегание (страх).

 

В экспериментах [3] по распознаванию эмоций в качестве стимулов использовались слова «да» и «нет», произносимые с различной эмоциональной окраской. Даже такие короткие одноударные слова, как свидетельствует практика актерского мастерства, вполне могут адекватно и полно отражать весь спектр эмоциональных проявлений. Согласно [3], эти слова, по сравнению с другими, несут более определенное и не зависящее от контекста значение, но, в то же время, они более нейтральны и допускают больше вариантов эмоциональной окраски при их произнесении.

 

Для звукового фрагмента с помощью быстрого преобразования Фурье в скользящем окне со сглаживанием вычислялась последовательность мгновенных спектров мощности сигнала, показатель микро-вариативности (стандартное отклонение) амплитуды на каждой частоте, а затем определялась интегральная оценка путем усреднения последнего показателя по частоте.

 

Алгоритм, использованный в [3], напоминает описанный в [31].

 

В [3] показано, что параметры речевого сигнала хорошо согласуются с психофизиологической моделью эмоций, но отмечено, что необходимо дополнительное исследование универсальности выделенных параметров речевого сигнала по отношению к специфике голоса диктора и различным речевым высказываниям.

 

Согласно [3], предложенная модель антропоморфна, поскольку отражает субъективное отношение человека, и нейротропна, поскольку отражает нейронные механизмы, что позволяет количественно описать и наглядно представить изменения текущего эмоционального состояния человека.

 

К сожалению, из [3] неясно, что понимается в этой работе под эмоцией, какие эмоции были заложены в используемые стимулы, как происходит формирование эмоций, правомерно ли утверждение об антропоморфности предложенного алгоритма. Более поздних работ автора [3], касающихся развития этой темы, найти не удалось.

 

При этом нельзя не согласиться с позицией, выраженной в [3], что эффективная модель распознавания эмоций должна быть «антропоморфной» и, соответственно, отражать реальные процессы формирования эмоций.

 

2. Обоснование модели измерений

В основе первой ступени модели измерений (рис. 1), используемой при проведении исследований, лежит гипотеза авторов [2; 29] о том, что эволюционно эмоции произошли от простейших реакций первых живых существ на Земле в ответ на воздействие окружающей среды. При этом, поскольку жизнь зародилась в воде, первыми органами «общения» с внешним миром были органы осязания, а первыми воздействиями окружающего мира на организм – инфранизкочастотные (ИНЧ) колебания – в силу плотности воды как среды распространения сигнала.

 

Рис. 1. – Первая ступень модели измерения [2]

 

Древнейшим (базовым) эмоциям соответствовали рефлекторные проявления, разнообразие которых было резко ограничено временем формирования соответствующих нейрофизиологических реакций.

 

Выход земноводных и рептилий из воды на сушу, где плотность среды резко меньше, привел к падению чувствительности к колебаниям, важным для выживания. Однако ИНЧ колебания водной и земной поверхностей модулируют колебания воздуха в звуковом диапазоне.

 

Согласно предложенной гипотезе, возможность приема жизненно важных колебаний живыми существами на суше в процессе эволюции была реализована с помощью органов слуха, позволивших принимать модулированные колебания звукового диапазона, а также последующей их демодуляции в центральной нервной системе путем нелинейного преобразования. Из преобразованных колебаний стали выделяться ИНЧ комбинационные колебания, стимулирующие возникновение базовых эмоций. У млекопитающих частоты этих реакций сохранены генетически в форме частот биоритмов мозга. В процессе эволюции число базовых эмоций и связанных с ними биоритмов возросло, диапазон воспринимаемых частот колебаний, влияющих на формирование эмоций, расширился до 30–50 Гц.

 

Используемая в исследовании модель измерений отражает механизм возникновения эмоций и поэтому является инструментом, позволяющим не только объяснять имеющиеся феномены, но и генерировать новое научное знание.

 

3. Методика проведения измерительного эксперимента

Для проведения эксперимента была отобрана группа студентов филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Для всех испытуемых русский язык являлся родным.

 

Был подготовлен список фраз (таблица 1), характеризующихся эмоциональной окраской (положительной или отрицательной), которую нужно было передать интонационно. Участники эксперимента читали эти фразы; при этом осуществлялась запись на диктофон [7].

 

Таблица 1. Фразы с эмоциональной окраской, предложенные для озвучивания

 

4. Методика обработки данных и обсуждение результатов

Обработка данных включала этапы, соответствующие модели измерений (рис. 1). Нелинейное преобразование проводилось путем возведения исходного аудиосигнала в степень. Полученный сигнал переводился в частотную область с помощью преобразования Фурье. При проведении исследования было принято решение отказаться от прямого анализа спектров сигналов после нелинейного преобразования. Был предложен более простой и информативный подход, предполагающий вычисление доли Р мощности, приходящейся на каждый из поддиапазонов биоритмов, в процентах относительно рассматриваемого диапазона биоритмов (от 0,6 до 40 Гц):

,

где f1 и f2 – границы поддиапазона биоритмов.

 

Первый этап анализа записей привел к выводу, что многие фразы произнесены интонационно нейтрально, а в ряде случаев, в длинных фразах с правильно выдержанной эмоциональной окраской на исследуемое слово не сделано эмоциональное ударение.

 

Невыразительное озвучивание нивелирует различия фраз с полярной эмоциональной окраской. Поэтому для дальнейшего анализа было отобрано около 150 фраз, произнесенных эмоционально.

 

Второй этап анализа ставил целью определить, как разбивать частотную зону биоритмов на отдельные поддиапазоны, в которых следует вычислять мощность. Было проанализировано два варианта разбиения (рис. 2) при усреднении результатов по всем участникам:

– стандартное разбиение на 5 поддиапазонов: Дельта (0,6–4 Гц), Тета (4–8 Гц), Альфа (8–12 Гц), Бета-1 (12–20 Гц) и Бета-2 (20–40 Гц);

– разбиение на 11 поддиапазонов: Дельта-1 (0,6–2 Гц), Дельта-2 (2–4 Гц), Тета-1 (4–6 Гц), Тета-2 (6–8 Гц), Альфа-1 (8–10 Гц), Альфа-2 (10–12 Гц), Бета‑1_1 (12–16 Гц), Бета-1_2 (16–20 Гц), Бета-2_1 (20–25 Гц), Бета-2_2 (25–30 Гц) и Бета-2_3 (30–40 Гц).

 

Рис. 2. – Разбиение диапазона биоритмов на поддиапазоны

 

Как показал анализ, использование стандартного разбиения скрывает часть информации. Поэтому на следующих этапах исследования использовалось разбиение диапазона биоритмов на одиннадцать поддиапазонов.

 

Третий этап был посвящен ответу на вопрос, какими статистическими характеристиками предпочтительнее пользоваться – средним арифметическим или медианой. Такой вопрос возник из прошлого опыта работы, когда при обработке ЭЭГ испытуемых оказалось, что более адекватно экспериментальные данные можно оценивать с помощью медианы, а не среднего арифметического [28].

Анализ показал, что в данном случае существенной разницы нет. В дальнейшем в качестве статистической характеристики была использована общепринятая – среднее арифметическое.

 

Четвертый этап должен был дать ответ на основной вопрос: есть ли разница в полученных результатах между положительной и отрицательной эмоцией в голосе при произнесении одного и того же слова «удовольствие» (рис. 3).

 

Рис. 3. – Спектр средней относительной мощности ИНЧ колебаний нелинейно преобразованного звучания слова «удовольствие», произнесенного с «положительной и «отрицательной» эмоциональной окраской

 

Отмечено, что для звучаний с положительной эмоциональной окраской мощность в поддиапазоне Тета-1 превышает мощность в поддиапазонах Дельта-2, Тета-2 и Альфа-1, в то время как для звучаний с отрицательной эмоциональной окраской все наоборот. Поэтому отношения мощностей

,,могут служить так называемыми «маркерами» – признаками, позволяющими определить знак эмоции: граничные значения маркеров больше 1 показывают, что эмоция положительна, а значения меньше 1 говорят об отрицательной эмоции.

 

В ходе дальнейшего исследования были проанализированы также «сложные маркеры» – произведения указанных отношений – для выявления сочетаний, наиболее устойчиво характеризующих «знак» эмоции. При этом для повышения достоверности оценок граничные значения маркеров были выбраны следующими: для отрицательной эмоции – меньше 1, для положительной эмоции – больше 2. Расчеты показали, что в этом случае наилучший результат, представленный в таблице 2, достигается при использовании сложного маркера

.

 

Таблица 2. Сравнительный анализ эффективности маркеров эмоций

Маркер	Вероятность правильного распознавания отрицательной эмоции, %	Вероятность правильного распознавания положительной эмоции, %
	78	60
	80	76
	44	92
	100	100
	57	97
	62	100

 

Естественно, что при выборе других граничных значений маркеров соответствующие вероятности изменятся.

 

Заключение

Модель измерения эмоций, отражающая «механизм» их формирования, может быть использована для исследований в области лингвистики эмоций.

 

Выявлены маркеры, позволяющие автоматически распознавать эмоции в речи (по результатам анализа инфранизкочастотного спектра нелинейно преобразованных звучаний ее фрагментов).

 

Проведенное исследование является первым шагом в направлении, имеющем значительные научные и практические перспективы. Полученные результаты открывают возможности усовершенствования методов:

– автоматического перевода – оценка эмоциональной окраски речи позволяет более точно осуществлять перевод;

– обучения иностранным языкам – становится доступной интонационная коррекция и отработка адекватной интонационной окраски речи;

– обучения ораторскому искусству, актерскому мастерству и даже культуре речи – может быть реализована система с обратной связью (аналогичная биологической обратной связи) для отработки правильной интонации с мгновенным анализом эмоциональной окраски произносимых слов и фраз.

 

Возможно применение рассмотренного выше подхода и в ряде других направлений, связанных с лингвистикой.

 

Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ 15-04-00565.

 

Список литературы

1. Бакшеева Ю. В., Данилова И. М., Сапожникова К. В., Тайманов Р. Е. Метрологический подход к обоснованию нелинейного характера процесса формирования эмоций // XVIII международная научно-техническая конференция «НЕЙРОИНФОРМАТИКА-2016». − Москва. − 2016. − С. 222–231.

2. Бакшеева Ю. В, Сапожникова К. В, Тайманов Р. Е. Измерения как способ понимания языка музыки. Особенности экспериментального исследования // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2015. – № 4. – С. 39–53. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://fikio.ru/?p=1949 (дата обращения 01.09.2017).

3. Вартанов А. В. Антропоморфный метод распознавания эмоций в звучащей речи // Национальный психологический журнал. − 2013. − № 2(10). – С. 69–79.

4. Голованевский А. Л. Оценочность и ее отражение в политическом и лексикографическом дискурсах (на материале русского языка) // Филологические науки. – 2002. − № 3.− С. 78–87.

5. Горшков Ю. Г. Обработка речевых сигналов на основе вейвлетов // T-Comm: Телекоммуникации и транспорт. – 2015 .– № 2. – С. 46–53.

6. Гузиков Б. М., Альтман Я. А. Алянчикова Ю. О., Громыко Д. И., Голубев А. А. Восприятие коротких музыкальных отрывков человеком // Сенсорные системы. – 2004. − № 3. − С. 239–250.

7. Зиновьева Е. И., Кузнецов Ю. А., Шахматова М. А., Бакшеева Ю. В., Данилова И. М., Сапожникова К. В., Тайманов Р. Е. Эмоциональность языковых единиц как измеряемая величина // Международный научный семинар «Язык, музыка и компьютерные технологии». − Санкт-Петербург. − 2017. − С. 44–47.

8. Карасик В. И. Языковой круг: Личность, концепты, дискурс. – М.: Гнозис, 2004. – 390 с.

9. Маклакова Е. А. Типы семантических компонентов и аспектно-структурный подход к описанию семантики слова. – Воронеж: «Истоки», 2013. – 32 с.

10. Маклакова Е. А., Стернин И. А. Теоретические проблемы семной семасиологии. – Воронеж: «Истоки», 2013. – 277 с.

11. Попова З. Д., Стернин И. А. Семемный и семный анализ как методы семасиологии // Язык и национальное сознание. – № 12. – Воронеж: «Истоки», 2009. – С. 4–9.

12. Розалиев В. Л. Построение модели эмоций по речи человека // Известия Волгоградского государственного технического университета. – 2007. −Том: 3. − № 9 (35). – С. 65–68.

13. Романенко Р. Ю. Вейвлет-анализ речевых сигналов. Успехи современной радиоэлектроники // Зарубежная радиоэлектроника. – 2010. – № 12. – С. 51–54.

14. Сидоров К. В., Филатов Н. Н. Анализ признаков эмоционально окрашенной речи // Вестник Тверского государственного технического университета. – 2012. – № 20. – С. 26–31.

15. Тарасова О. Д. Основные направления исследования эмоций в лингвистике // Вестник МГОУ. Серия: Лингвистика. – 2015. – № 3. – С. 38–45.

16. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. – М.: Наука, 1986. – 143 с.

17. Черниговская Т. В., Светозарова Н. Д., Токарева Т. И., Третьяков Д. А., Озерский П. В., Стрельников К. Н. Специализация полушарий мозга в восприятии интонаций русского языка // Физиология человека. – 2000. − № 2.− С. 24–29. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.genlingnw.ru/Staff/Chernigo/publicat/FelixFIN.pdf (дата обращения 01.09.2017).

18. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 1987. – 192 с.

19. Шаховский В. И. О лингвистике эмоций // Язык и эмоции: Сборник научных трудов / Волгоградский государственный педагогический университет. – Волгоград: Перемена, 1995. – С. 3–15.

20. Шаховский В. И. Эмоциональная / эмотивная компетенция в межкультурной коммуникации // Аксиологическая лингвистика: проблемы изучения культурных концептов и этносознания / Отв. ред. Н. А. Красавский. – Волгоград, 2002. – С. 3–10.

21. Avanzi M., Christodoulides G., Lolive D., Delais-Roussarie E., Barbot N. Towards the Adaptation of Prosodic Models for Expressive Text-To-Speech Synthesis // ISCA 2014. – Singapore. – 14–18 September 2014. DOI: 10.13140/2.1.4640.3848.

22. Avetisyan H., Bruna O., Holub J. Overview of Existing Algorithms for Emotion Classification. Uncertainties in Evaluations of Accuracies // IMEKO 2016 TC1-TC7-TC13. – IOP Publishing Journal of Physics, Conference Series 772. – 2016. DOI:10.1088/1742-6596/772/1/012039.

23. Baksheeva Yu., Bazanova O., Kostromina S., Nikolenko E., Sapozhnikova K., Taymanov R. Neurophysiological Markers of Tonalities // Ninth Triennial Conference of the European Society for the Cognitive Sciences of Music. – Manchester, UK. – 2015. – pp. 202–203.

24. Bruna O., Avetisyan H., Holub J. Emotion Models for Textual Emotion Classification // IMEKO 2016. – IOP Publishing. – Journal of Physics. – Conference Series 772. – 2016. DOI:10.1088/1742-6596/772/1/012063.

25. Rampinini A., Ricciardi E. In Favor of the Phonemic Principle: a Review of Neurophysiological and Neuroimaging Explorations // Studi & Saggi Linguistici. – 2017. – № 55 (1). – pp. 95–123. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.researchgate.net/publication/315657311_In_Favor_of_the_Phonemic_Principle_a_Review_of_Neurophysiological_and_Neuroimaging_Explorations_In_Studi_Saggi_Linguistici_55_1_95-123 (дата обращения 01.09.2017).

26. Sapozhnikova K., Taymanov R. About a Measuring Model of Emotional Perception of Music // Proceedings of the XVII IMEKO World Congress. – Dubrovnik, Croatia. – 2003. – рр. 2049–2053.

27. Sapozhnikova K., Taymanov R., Baksheeva Iu., Kostromina S., Gnedykh D., Danilova I., Cosimi Corleto (Ed.) Metrological Approach to Measurements of Emotions Being Expected in Response to Acoustic Impacts // Proceedings of the 18th International Congress of Metrology, EDP sciences, Web of Conferences. – Paris, France. – September 19–21. – 2017. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://cfmetrologie.edpsciences.org/articles/metrology/abs/2017/01/metrology_metr2017_10006/metrology_metr2017_10006.html (дата обращения 01.09.2017). DOI: 10.1051/metrology/201710006.

28. Taymanov R., Baksheeva Yu., Sapozhnikova K., Chunovkina A. Measurement Model as a Means for Studying the Process of Emotion Origination // Journal of Physics: Conference Series (JPCS). − 2016. − 772. − Art. 012036. − 6 p. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://iopscience.iop.org/article/10.1088/1742-6596/772/1/012036 (дата обращения 01.09.2017). DOI: 10.1088/1742-6596/772/1/012036.

29. Taymanov R, Sapozhnikova K. Improvement of Traceability of Widely-Defined Measurements in the Field of Humanities // Measurement Science Review. – 2010. – Vol. 10. – № 3. – pp. 78–88.

30. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurement of Multiparametric Quantities at Perception of Sensory Information by Living Creatures // EPJ Web of Conferences. – 2014. – Vol. 77. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.epj-conferences.org/articles/epjconf/pdf/2014/14/epjconf_icm2014_00016.pdf (дата обращения 01.09.2017). DOI: 10.1051/epjconf/20147700016.

31. Yang H., Meng H. M., Cai L. Modeling the Acoustic Correlates of Expressive Elements in Text Genres for Expressive Text-to-Speech Synthesis // INTERSPEECH 2006 and 9th International Conference on Spoken Language Processing. INTERSPEECH 2006. – ICSLP. – Vol. 4. – 2006. – pp. 1806–1809.

 

References

1. Baksheeva Yu. V., Danilova I. M., Sapozhnikova K. V., Taymanov R. E. Metrological Approach to the Justification of the Nonlinear Nature of the Process of Emotions’ Formation [Metrologicheskiy podhod k obosnovaniyu nelineynogo haraktera protsessa formirovaniya emotsiy]. XVIII mezhdunarodnaya nauchno-tekhnicheskaya konferentsiya “NEYROINFORMATIKA-2016” (XVIII International Scientific-Technical Conference “NEUROINFORMATICS-2016”). Moscow, 2016, pp. 222–231.

2. Baksheeva Yu. V., Sapozhnikova K. V., Taymanov R. E. Measurement as a Way of Understanding the Language of Music. Features of Experimental Studies [Izmereniya kak sposob ponimaniya yazyka muzyki. Osobennosti eksperimentalnogo issledovaniya]. Filosofiya i gumanitarnye nauki v informatsionnom obschestve (Philosophy and Humanities in the Information Society), 2015, № 4, pp. 39–53. Available at: http://fikio.ru/?p=1949 (accessed 01 September 2017).

3. Vartanov A. V. Anthropomorphic Method of Emotion Recognition in the Speech [Antropomorfnyy metod raspoznavaniya emotsiy v zvuchaschey rechi]. Natsionalnyy psikhologicheskiy zhurnal (National Psychological Journal), 2013, No 2(10), pp. 69–79.

4. Golovanevskiy A. L. Evaluation and Its Reflection in Political and Lexicographical Discourses (in the Russian Language) [Otsenochnost i ee otrazhenie v politicheskom i leksikograficheskom diskursakh (na materiale russkogo yazyka)]. Filologicheskie nauki (Philological Sciences), 2002, № 3, pp. 78–87.

5. Gorshkov Yu. G. Processing of Speech Signals Based on Wavelet [Obrabotka rechevykh signalov na osnove veyvletov]. Telekommunikacii i transport (Telecommunications and Transport), 2015, № 2, pp. 46–53.

6. Guzikov B. M., Altman J. A., Alyanchikova Yu. O., Gromyko D. I., Goloubev A. A. Perception of Short Musical Fragments in Humans [Vospriyatie korotkikh muzykalnykh otryvkov chelovekom]. Sensornye sistemy (Sensor Systems), 2004, № 3, pp. 239–250.

7. Zinovyeva E. I., Kuznetsov Yu.  A., Shahmatova M. A., Baksheeva Yu. V., Danilova I. M., Sapozhnikova K. V., Taymanov R. E. Emotionality of Language Units as the Measured Value [Emotsionalnost yazykovykh edinits kak izmeryaemaya velichina]. Mezhdunarodnyy nauchnyy seminar “Yazyk, muzyka i kompyuternye tekhnologii” (International Workshop “Language, Music and Computer Technologies”). Saint Petersburg, 2017, pp. 44–47.

8. Karasik V. I. The Language Circle: Personality, Concepts, Discourse [Yazykovoy krug: Lichnost, kontsepty, diskurs]. Moscow, Gnozis, 2004, 390 p.

9. Maklakova E. A. Types of Semantic Components and an Aspect-Structural Approach to the Description of Word Semantics. [Tipy semanticheskikh komponentov i aspektno-strukturnyy podkhod k opisaniyu semantiki slova]. Voronezh, Istoki, 2013, 32 p.

10. Maklakova E. A., Sternin I. A. Theoretical Problems of Component Semasiology [Teoreticheskie problemy semnoy semasiologii]. Voronezh, Istoki, 2013, 277 p.

11. Popova Z. D., Sternin I. A. Sememe and Component Analysis as Methods of Semasiology [Sememnyy i semnyy analiz kak metody semasiologii]. Yazyk i natsionalnoe soznanie (Language and National Consciousness), № 12, Voronezh, Istoki, 2009, pp. 4–9.

12. Rozaliev V. L. The Construction of a Model of Emotion by Human Speech [Postroenie modeli emotsiy po rechi cheloveka]. Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta (IzvestiyaVolgogradStateTechnicalUniversity), 2007, Vol. 3, No 9 (35), pp. 65–68.

13. Romanenko R. Yu. Wavelet Analysis of Speech Signals. The Successes of Modern Radioelectronics [Veyvlet-analiz rechevykh signalov. Uspekhi sovremennoy radioelektroniki]. Zarubezhnaya radioelektronika (Foreign Radioelectronics), 2010, № 12, pp. 51–54.

14. Sidorov K. V., Filatov N. N. Analysis of the Signs of Emotionally Colored Speech [Analiz priznakov emotsionalno okrashennoy rechi]. Vestnik Tverskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta (Bulletin of the TverStateTechnicalUniversity), 2012, № 20, pp. 26–31.

15. Tarasova O. D. Main Trends in the Study of Emotions in Linguistics [Osnovnye napravleniya issledovaniya emotsiy v lingvistike]. Vestnik MGOU. Seriya: Lingvistika (Bulletin MGOU. Series: Linguistics), 2015, № 3, pp. 38–45.

16. Teliya V. N. Connotative Aspect of Semantics of Nominative Units [Konnotativnyy aspekt semantiki nominativnykh edinits]. Moscow, Nauka, 1986, 143 p.

17. Chernigovskaya T. V., Svetozarova N. D., Tokareva T. I., Tretyakov D. A., Ozerskiy P. V., Strelnikov K. N. Specialization of the Cerebral Hemispheres in the Perception of Intonation of the Russian Language [Spetsializatsiya polushariy mozga v vospriyatii intonatsiy russkogo yazyka]. Fiziologiya Cheloveka (Human Physiology), 2000, № 2, pp. 24–29. Available at: http://www.genlingnw.ru/Staff/Chernigo/publicat/FelixFIN.pdf (accessed 01 September 2017).

18. Shakhovskiy V. I. Categorization of Emotions in the Language Lexico-semantic System [Kategorizatsiya emotsiy v leksiko-semanticheskoy sisteme yazyka]. Voronezh, VGU, 1987, 192 p.

19. Shakhovskiy V. I. About Linguistics of Emotions [O lingvistike emotsiy]. Yazyk i emotsii: Sbornik nauchnykh trudov. Volgogradskiy gosudarstvennyy pedagogicheskiy universitet (Language and Emotions: a Collection of Scientific Works. State Pedagogic University). Volgograd, Peremena, 1995, pp. 3–15.

20. Shakhovskiy V. I., Krasavskiy N. A. (Ed.) Emotional / Emotive Competence in Intercultural Communication [Emotsionalnaya / emotivnaya kompetentsiya v mezhkulturnoy kommunikatsii]. Aksiologicheskaya lingvistika: problemy izucheniya kulturnykh kontseptov i etnosoznaniya (Axiological Linguistics: Problems of Study of Cultural Concepts and Ethno-consciousness). Volgograd, 2002, pp. 3–10.

21. Avanzi M., Christodoulides G., Lolive D., Delais-Roussarie E., Barbot N. Towards the Adaptation of Prosodic Models for Expressive Text-To-Speech Synthesis. ISCA 2014, 14–18 September 2014, Singapore. DOI: 10.13140/2.1.4640.3848.

22. Avetisyan H., Bruna O., Holub J. Overview of Existing Algorithms for Emotion Classification. Uncertainties in Evaluations of Accuracies. IMEKO 2016 TC1-TC7-TC13, IOP Publishing, Journal of Physics, Conference Series, 772, 2016. DOI:10.1088/1742-6596/772/1/012039.

23. Baksheeva Yu., Bazanova O., Kostromina S., Nikolenko E., Sapozhnikova K., Taymanov R. Neurophysiological Markers of Tonalities. Ninth Triennial Conference of the European Society for the Cognitive Sciences of Music. Manchester, UK, 2015, pp. 202–203.

24. Bruna O., Avetisyan H., Holub J. Emotion Models for Textual Emotion Classification. IMEKO 2016. TC1-TC7-TC13, IOP Publishing, Journal of Physics, Conference Series, 772, 2016. DOI:10.1088/1742-6596/772/1/012063

25. Rampinini A., Ricciardi E. In Favor of the Phonemic Principle: a Review of Neurophysiological and Neuroimaging Explorations. Studi & Saggi Linguistici, 2017, Vol. 55 (1), pp. 95–123. Available at: https://www.researchgate.net/publication/315657311_In_Favor_of_the_Phonemic_Principle_a_Review_of_Neurophysiological_and_Neuroimaging_Explorations_In_Studi_Saggi_Linguistici_55_1_95-123 (accessed 01 September 2017).

26. Sapozhnikova K., Taymanov R. About a Measuring Model of Emotional Perception of Music. Proceedings of the XVII IMEKO World Congress. Dubrovnik, Croatia, 2003, рр. 2049–2053.

27. Sapozhnikova K., Taymanov R., Baksheeva Yu., Kostromina S., Gnedykh D., Danilova I., Cosimi Corleto (Ed.) Metrological Approach to Measurements of Emotions Being Expected in Response to Acoustic Impacts, Proceedings of the 18th International Congress of Metrology, EDP sciences, Web of Conferences, Paris, France, September 19–21, 2017. Available at: https://cfmetrologie.edpsciences.org/articles/metrology/abs/2017/01/metrology_metr2017_10006/metrology_metr2017_10006.html (accessed 01 September 2017). DOI: https://doi.org/10.1051/metrology/201710006.

28. Taymanov R., Baksheeva Yu., Sapozhnikova K., Chunovkina A. Measurement Model as a Means for Studying the Process of Emotion Origination. Journal of Physics: Conference Series (JPCS). 2016, 6 p. Available at: http://iopscience.iop.org/article/10.1088/1742-6596/772/1/012036 (accessed 01 September 2017). DOI: 10.1088/1742-6596/772/1/012036.

29. Taymanov R, Sapozhnikova K. Improvement of Traceability of Widely-Defined Measurements in the Field of Humanities. Measurement Science Review, 2010, Vol. 10, No 3, pp. 78–88.

30. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurement of Multiparametric Quantities at Perception of Sensory Information by Living Creatures. EPJ Web of Conferences. 2014, Vol. 77. Available at: http://www.epj-conferences.org/articles/epjconf/pdf/2014/14/epjconf_icm2014_00016.pdf. (accessed 01 September 2017). DOI: 10.1051/epjconf/20147700016.

31. Yang H., Meng H. M., Cai L. Modeling the Acoustic Correlates of Expressive Elements in Text Genres for Expressive Text-to-Speech Synthesis. INTERSPEECH 2006 and 9th International Conference on Spoken Language Processing. INTERSPEECH 2006, ICSLP, 4, 2006, pp. 1806–1809.

 
Ссылка на статью:
Зиновьева Е. И., Кузнецов Ю. А., Шахматова М. А., Бакшеева Ю. В., Данилова И. М., Сапожникова К. В., Тайманов Р. Е. Метрологический подход к распознаванию эмоций в звучащей речи // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2017. – № 3. – С. 63–82. URL: http://fikio.ru/?p=2810.

 
© Е. И. Зиновьева, Ю. А. Кузнецов, М. А. Шахматова, Ю. В. Бакшеева, И. М. Данилова, К. В. Сапожникова, Р. Е. Тайманов, 2017

УДК 53.082.9; 159.9.072

 

Шишкин Игорь Федорович – Федеральное государственное унитарное предприятие «Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии им. Д. И. Менделеева» Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии Министерства промышленности и торговли Российской Федерации, научно-исследовательская лаборатория теоретической метрологии, главный научный сотрудник, доктор технических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: nikhsihs@ipa-spb.com

190005, Российская Федерация, Санкт-Петербург Московский пр., 19,

тел.: +7 921 742 35 85.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Исторически познание идеального мира происходило с большим запозданием по сравнению с познанием материального мира. В результате стали накапливаться негативные явления, угрожающие существованию нашей цивилизации. Поэтому разработка гносеологии субъективной реальности является сейчас одной из ключевых философских задач.

Если следовать тому, что «…наука начинается с тех пор, как начинают измерять», то для того, чтобы гносеология субъективной реальности была наукой, а не беллетристикой, начинать нужно с создания ее метрологического обеспечения.

Результаты: Количественные измерения в области социально-гуманитарных наук должны опираться на теорию измерения нематериальных свойств (НМС). Ключевым в этой теории является использование субъективного мнения людей в качестве единицы измерения. Иными словами, это означает выбор мнения эксперта в качестве единицы измерения НМС по шкале порядка.

Использование мнения, не имеющего фиксированного размера, в качестве единицы измерения означает, что измерения НМС выполняются на основе децентрализованного воспроизведения единицы измерения. Различные алгоритмы обработки экспериментальных данных позволяют увеличить объем полезной информации. Так, при измерении НМС экспертной комиссией можно дифференцированно учесть квалификацию, важность, значимость, авторитетность или весомость мнений экспертов с помощью весовых коэффициентов (расстановка приоритетов). Правовая легитимность результатов измерений гарантируется нормами Конституции Российской Федерации и Международного права.

Область применения результатов: Измерения нематериальных свойств позволяют поставить на строгую количественную основу исследования в области общественных и гуманитарных наук. Появляется возможность интерполяции и экстраполяции – предсказания обозримого будущего, что является одной из задач продуктивной научной деятельности.

Выводы: Традиционное для метрологии пространство измерений для метрологического жизнеобеспечения в объективной реальности (с помощью материальных средств измерений) должно быть дополнено отдельной ветвью метрологического жизнеобеспечения в субъективной реальности (с помощью нематериальных измерительных операций).

 

Ключевые слова: объективная и субъективная реальности; нематериальные свойства; измерение нематериальных свойств; эксклюзивность измерений нематериальных свойств; легитимность результатов измерений.

 

Metrology of Subjective Reality

 

Shishkin Igor Fedorovich – D. I. Mendeleev Institute of Metrology, Research Laboratory of Theoretical Metrology, Chief Researcher, Doctor of Engineering, Professor, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: nikhsihs@ipa-spb.com

19, Moskovsky pr., Saint Petersburg, 190005, Russia,

tel: +7 921 742 35 85.

Abstract

Background: Historically, the cognition of the ideal world occurred with a great delay in comparison with the cognition of the material world. As a result, negative phenomena threatening the existence of our civilization began to accumulate. Therefore, the development of the epistemology of subjective reality is now one of the key philosophical challenges.

If we follow the fact that “… science begins as soon as we start to measure,” in this case, for the epistemology of subjective reality to be science, not fiction, it is necessary to start with the creation of its metrological basis.

Results: Quantitative measurements in the field of social sciences and humanities should be based on the theory of measurement of non-material properties. The key factor in this theory is the use of people’s subjective opinion as a unit of measurement. In other words, this is the choice of the expert’s opinion as the unit of measurement of non-material properties according to the ranking scale.

Using an opinion that does not have a fixed size as a unit of measurement means that the non-material properties measurements are performed based on the de-centralized reproduction of the unit of measurement. Various algorithms for processing experimental data can increase the amount of useful information. Thus, when a non-material property is measured by the expert commission, it is possible to take into account the qualifications, importance, significance, authority or weight of experts’ opinions using factor scores (prioritization), in a different way. The norms of the Constitution of the Russian Federation and International Law guarantee the legitimacy of measurement results.

Implications: Measurements of non-material properties make it possible to provide a rigorous quantitative basis for research in the field of social sciences and humanities. There appears a possibility of interpolation and extrapolation – the prediction of the near future, which is one of the tasks of productive research.

Conclusion: Traditional metrological measurements for life support in objective reality (with the help of material measuring instruments) should be supplemented with a separate branch of metrological life support in subjective reality (with the help of non-material measurement operations).

 

Keywords: objective and subjective reality; non-material properties; measurement of non-material properties; the exclusivity of measurements of non-material properties; legitimacy of measurement results.

 

Философами отмечается фундаментальная асимметрия в познавательной и практической деятельности людей, выражающаяся в том, что на протяжении всего периода развития цивилизации их усилия были направлены на изучение, освоение и преобразование в своих интересах преимущественно материального мира [1]. Это объяснялось сначала борьбой с силами дикой природы за выживание, а затем стремлением к повышению качества жизни. До изучения, освоения и изменения в своих интересах идеального мира долгое время дело не доходило. В результате стали накапливаться негативные явления, граничащие с абсурдом, ибо люди часто не ведали, что творят, а если и знали, что это зло, то не могли остановиться, побороть свои эгоистические устремления и безволие. Указанная асимметрия привела к таким кризисным явлениям, как угроза экологического коллапса, угрожающего существованию цивилизации, риску ее самоуничтожения в результате войн с применением оружия массового поражения.

 

Основной проблемой философии является решение вопроса о первичности одного из двух вышеупомянутых миров. Вопрос о реальности каждого из них не стоит. В последнее время они получили названия объективной и субъективной реальностей. По определению В. И. Ленина, «…материя есть объективная реальность…» [2]. Субъективная реальность – это представление о мире, сформированное в сознании каждого человека. Она имеет нематериальный характер и состоит из убеждений, умозаключений, впечатлений, мысленных изображений, воображаемых событий, мыслей и мнений о нематериальных свойствах (НМС) объектов и явлений материального и идеального миров. Субъективная реальность является отражением объективной реальности. Связь между объективной и субъективной реальностями осуществляется посредством информации, согласно принципу инвариантности последней по отношению к материальным и нематериальным носителям. Информация поступает в сознание человека извне и непосредственно, либо после осмысления (переработки с помощью мышления), ассоциируется с информацией, хранящейся в памяти, и ретроспективным прогнозом, превращаясь в субъективную реальность. Наглядное представление об объективной и субъективной реальностях можно получить из следующих простых примеров.

 

Пример 1. Вы приехали в гости на машине и оставили ее под окнами квартиры. Через некоторое время заглянули в окно.

Объективная реальность: «Ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет». Объективная реальность располагает к живому созерцанию и абстрактному мышлению.

Субъективная реальность: машины нет, ее либо украли, либо увезли на эвакуаторе. Субъективная реальность требует немедленных действий, направленных на розыск автомобиля.

 

Пример 2.

Объективная реальность: лесное озеро.

Субъективная реальность:

– по мнению приезжих из города – прекрасное место для отдыха, замечательные виды;

– по мнению местных жителей – гиблое место, несколько человек уже утонуло;

– по мнению работников соц. обеспечения – отличное место для строительства турбазы;

– по мнению экологов – природный заповедник, хозяйственная деятельность запрещена;

– по мнению охотников и рыболовов – заказник; охота и рыбалка могут быть разрешены;

– по мнению спортсменов – место для тренировок и соревнований по водным видам спорта;

– по мнению военных – полигон для тренировок по преодолению водных преград;

– по мнению пожарных – пожарный водоем;

– и т.д., и т.п.

 

Материальным носителем субъективной реальности служит мозг человека. Субъективная реальность информационно изоморфна (идентична) состояниям головного мозга (избирательной активации нейронов, топологии нейронных сетей, функциональному картированию мозга). Представление о различных взглядах на реальность можно получить из табл. 1.

 

Таблица 1. Структура мироздания

Объективная реальность	Субъективная реальность	Виртуальная реальность
Возникла в результате Большого взрыва и представляет собой окружающий нас материальный мир. В нем действуют естественные законы природы, в неодинаковой степени проявляющиеся в разных условиях.	Возникла с появлением человека и является отражением окружающего мира в его сознании. Субъективные реальности всех людей в совокупности образуют ноосферу – сферу (пространство) разума, нематериальный идеальный мир. В нем действуют законы общественной жизни и их кодексы, моральные и этические правила и нормы, национальные и конфессиональные традиции в рамках отдельных территорий и государств, обеспечивающие легитимность принимаемых решений и предпринимаемых действий.	Возникла с появлением компьютеров и является моделью, позволяющей производить расчеты, как в материальном, так и в идеальном мирах. В ней действуют аксиомы, теоремы и правила формальной логики и математики.

 

В результате упомянутой асимметрии в познании объективной и субъективной реальностей последняя в настоящее время изучена плохо. Гносеология субъективной реальности находится в зачаточном состоянии. Ее разработка считается одной из ключевых философских задач [1].

 

«…Наука начинается с тех пор, как начинают измерять» – Д. И. Менделеев. Ему же принадлежит и другое важное замечание: «В природе мера и вес суть главные орудия познания». Поэтому, чтобы гносеология субъективной реальности была наукой, а не беллетристикой, начинать нужно с создания ее метрологического обеспечения.

 

Метрология – наука об измерениях. За много веков она прошла путь от антропометрических мер до использования фундаментальных физических констант и высокостабильных квантовых эффектов для обеспечения единства, точности, правильности и достоверности результатов измерений. В соответствии с общемировым трендом метрология развивалась асимметрично в направлении метрологического обеспечения жизнедеятельности в объективной реальности, хотя еще у древних греков было более глубокое понимание вопроса. В частности, Протагор, живший за 4 века до нашей эры, считал, что «человек есть мера всех вещей, существующих… и несуществующих…».

 

Предметной областью традиционной (ортодоксальной) метрологии является измерение физических величин (ФВ), под которыми понимаются свойства, общие в качественном отношении многим физическим объектам и явлениям материального мира, но в количественном отношении индивидуальные для каждого из них. В субъективной реальности, существующей только в сознании людей, таких величин нет. Здесь можно говорить только об НМС, под которыми в дальнейшем будем понимать отражение в субъективной реальности свойств объектов и явлений материального мира.

 

Точно так же, как ФВ подразделяются на основные и производные, НМС могут быть простыми и составными. Простые НМС являются отдельными элементами составных; составные – состоят из набора простых или составных нижнего уровня. Например, такое составное НМС, как С – самостоятельность человека, включает в себя набор простых НМС: У – уверенность, Р – решительность, О – ответственность, К – компетентность (рис. 1).

 

Рисунок 1. Формирование НМС

 
Составляющими интеллигентности человека являются простые НМС его натуры: культурность, вежливость, воспитанность, тактичность.

 

Информация об объективной реальности поступает от рецепторов человека в мозг и отражается в его сознании с помощью мышления. Сознание является функцией головного мозга, обеспечивающей прием, хранение, обработку и использование информации, т. е. информационное взаимодействие человека с окружающей средой. Посредством мысленных операций «абстрагирование», «конкретизация» и «обобщение» в сознании формируются представления о простых НМС на основе их проявлений (признаков) в материальном мире. С помощью мысленных операций «анализ» и «синтез» осуществляется декомпозиция и комплексирование составных НМС на разных уровнях интеграции.

 

НМС, как и ФВ, могут быть выражены в большей или меньшей степени, т. е. тоже имеют количественную характеристику (размер), что предполагает возможность сравнения их по этому показателю, т. е. измерения, так как 2-я аксиома метрологии гласит: «Измерение суть сравнение размеров опытным путем» [3]. При этом не уточняется, каким образом сравниваются размеры, с помощью каких приспособлений, приборов или даже может быть без них. На законодательном уровне утверждено следующее определение измерения: «Измерение – совокупность операций, выполняемых для определения количественного значения величины» [4]. Таким образом, наличие «сравнения» в номенклатуре мысленных операций, входящих в арсенал мышления, является необходимым и достаточным для измерения НМС.

 

Представление о размере НМС отличается от представления о размере ФВ. У ФВ это объективное понятие. При измерении ФВ по шкалам интервалов и отношений неизвестный, но объективно существующий (истинный!) размер сравнивается с известным, тоже существующим объективно и принятым за единицу. Он воспроизводится эталоном. Информация о нем по ступеням поверочных схем передается всем без исключения средствам измерений, хранится в них и используется при измерениях («Без априорной информации измерение невозможно» – 1-я аксиома метрологии [3]). Сравнение отклика средства измерений с откликом на воздействие ФВ, размер которой равен нулю (т. е. она отсутствует), используется при измерениях по шкале порядка для обнаружения ФВ. Средства измерений, предназначенные для обнаружения ФВ, называются индикаторами. Теория индикатора как средства измерений по шкале порядка изложена в [3].

 

В субъективной реальности ничего объективного нет, в том числе и размеров. Нет ни вещественных эталонов, ни материальных средств измерений. Измерения выполняются человеком (экспертом), который сам в этом случае играет роль средства измерений. Единственным размером НМС, априорная информация о котором легко и самостоятельно (т. е. децентрализовано) воспроизводится в его сознании, является размер, равный нулю. Он соответствует представлению о том, что этого НМС нет. Такое представление может храниться в памяти эксперта (если оно получено в результате жизненного опыта) или может быть передано ему при обучении и подготовке к выполнению измерений. Сравнивая информацию о нем с информацией, поступающей извне во время измерительного эксперимента, эксперт может сформулировать свое мнение (принять решение) о том, есть НМС, или нет, т. е. выполнить как индикатор измерение по шкале порядка. В общем случае результат такого измерения с помощью знака дизъюнкции || записывается следующим образом: 0||1, где 0 соответствует отсутствию НМС, а 1 – его обнаружению. Это означает выбор мнения эксперта в качестве единицы измерения НМС по шкале порядка.

 

Использование мнения, не имеющего фиксированного размера, в качестве единицы измерения означает, что измерения НМС выполняются на основе децентрализованного воспроизведения единицы измерения. Ничего необычного в этом нет. Такое уже было при использовании антропометрических мер.

 

Количество измерительной информации можно увеличить, перейдя к многократному измерению. Для этого нужно получить массив экспериментальных данных. Он формируется одним из следующих способов.

 

1. Измерение выполняется экспертной комиссией. Согласно 3-й аксиоме метрологии [3], результат измерения является случайным. Это значит, что эксперты могут иметь разные мнения. Тогда результат многократного измерения будет выглядеть, например, так, как это представлено в табл. 2.

 

Таблица 2. Результат многократного измерения при равнозначимых мнениях экспертов

Эксперты	Мнения
1	1
2	0
3	1
4	1
5	1
6	0
7	1
8	1
9	0
10	1
Результат	0,7

 

Он получен путем деления числа обнаружений на общее число мнений членов экспертной комиссии. Результатами прямых измерений по шкале порядка в табл. 2 являются мнения экспертов. На этой измерительной шкале не определены никакие математические операции. Но результат многократного измерения получен путем математических действий не с мнениями, а с их числом. Он представляет собой эмпирическую вероятность того, что НМС есть. Для теории измерений это новая количественная характеристика, показывающая, насколько единодушно это свойство признается экспертным сообществом. Она является безразмерной и при измерении любых НМС ее числовые значения находятся в интервале [0; 1].

 

2. При измерении экспертом составного или простого НМС, имеющего несколько признаков, выполняется однократное измерение каждой составляющей или каждого признака. Массивом экспериментальных данных в таком случае является общее их число. Обнаружение любой составляющей или любого признака считается обнаружением НМС. Поэтому результат измерения получается путем деления числа обнаружений на общее число мнений эксперта, равное числу составляющих или признаков. Это эмпирическая вероятность того, что НМС есть. Она является количественной характеристикой НМС, показывающей, насколько всеобъемлюще это свойство представлено своими составляющими или признаками. Безразмерные числовые значения такой характеристики также всегда находятся в интервале [0; 1]. В качестве иллюстрации в табл. 3 приведен пример подобного измерения.

 

Таблица 3. Измерение экспертом составного или простого НМС

Составляющие или  признаки  НМС  Эксперт	I	II	III	IV	Результат измерения
Иванов	0	0	1	0	0,25

 

3. При измерении экспертной комиссией составного или простого НМС, имеющего несколько признаков, массив экспериментальных данных может выглядеть, например, так, как это показано в табл. 4.

 

Таблица 4. Пример массива экспериментальных данных

Составляющие или  признаки  НМС  Эксперты	I	II	III	IV
1	1	1	1	1
2	0	0	0	0
3	0	0	1	0
4	1	0	1	1
5	1	0	1	0

 

Результат измерения равен числу обнаружений, деленному на общее число мнений: 10/(4×5)=0,5 Это количественная характеристика (размер) измеряемой НМС – эмпирическая вероятность обнаружения членами экспертной комиссии измеряемого свойства, учитывающая оба фактора: 1 – насколько единогласно это свойство признается экспертной комиссией, и 2 – насколько полно это свойство представлено своими составляющими или признаками.

 

Массив экспериментальных данных, представленный в табл. 4, позволяет получить много полезной информации. Так, если в состав комиссии входят эксперты, занимающиеся набором персонала для предприятий и организаций различного профиля, то их собственное мнение для них важнее обезличенного мнения комиссии. Тогда при измерении, например, интеллигентности человека экспериментальные данные, представленные в табл. 4, могут быть обработаны следующим образом (см. табл. 5):

 

Таблица 5. Измерение интеллигентности членами экспертной комиссии

Признаки  НМС  Эксперты	Культурность	Вежливость	Воспитанность	Тактичность	Результат измерения
1	1	1	1	1	1,00
2	0	0	0	0	0,00
3	0	0	1	0	0,25
4	1	0	1	1	0,75
5	1	0	1	0	0,50

 

Нет никакого сомнения в том, что первый эксперт пригласит такого человека на работу, несмотря на невысокий результат измерения его интеллигентности экспертной комиссией.

 

Экспертная комиссия может дать полезные рекомендации человеку, проходящему профотбор. Для этого экспериментальные данные, полученные при измерении интеллигентности (см. табл. 4), следует обработать следующим образом (см. табл. 6):

 

Таблица 6. Измерение экспертной комиссией признаков интеллигентности

Признаки  НМС  Эксперты	Культурность	Вежливость	Воспитанность	Тактичность
1	1	1	1	1
2	0	0	0	0
3	0	0	1	0
4	1	0	1	1
5	1	0	1	0
Результаты измерений	0,6	0,2	0,8	0,4

 

Указание экспертной комиссии на недостаточную вежливость человека будет для него не лишним.

 

Из результата измерения интеллигентности экспертной комиссией, равного 0,5 (он получается также путем усреднения результатов, содержащихся в последнем столбце табл. 5 или последней строке табл. 6), такие следствия не вытекают.

 

При измерении НМС экспертной комиссией можно дифференцированно учесть квалификацию, важность, значимость, авторитетность или весомость мнений экспертов с помощью весовых коэффициентов. Эта процедура называется расстановкой приоритетов. Важность сама по себе является НМС и в качестве такового может быть измерена. Сначала остановимся на случае, когда весовые коэффициенты мнений экспертов установлены директивно, как это показано в табл. 7. Сумма весовых коэффициентов должна равняться 1. Тогда сумма весовых коэффициентов всех положительных мнений будет числовым значением результата измерения НМС экспертной комиссией (табл. 8).

 

Таблица 7. Расстановка приоритетов

Эксперты	Весовой коэффициент
1	0,1
2	0,05
3	0,20
4	0,02
5	0,01
6	0,15
7	0,09
8	0,03
9	0,30
10	0,05
Сумма весовых коэффициентов	1,00

 

Таблица 8. Результат измерения при неравнозначимых мнениях

Эксперты	Мнения
1	0,1
2	0
3	0,20
4	0,02
5	0,01
6	0
7	0,09
8	0,03
9	0
10	0,05
Сумма весовых коэффициентов	0,50

 

Видно, что этот результат существенно (на 20 %) отличается от того, который был получен, когда все члены комиссии считались одинаково квалифицированными и авторитетными специалистами (табл. 2).

 

Теперь покажем, как важность может быть измерена. Если, например, эксперты по-разному оценивают важность составляющих НМС, то свою точку зрения они могут представить ранжированным рядом, расставив (и пронумеровав) составляющие в порядке возрастания их предпочтительности. Сумма предпочтений называется рангом. Пусть, предположим, точки зрения экспертов представлены ранжированными рядами, сведенными в табл. 9, где ранг 1 означает предпочтение по сравнению с отсутствием составляющей. Предпочтение представляет собой мнение, а мнение – это единица измерения. Поэтому результатом измерения важности отдельной составляющей каждым экспертом является доля набранных ею предпочтений в общей сумме рангов. Эти результаты приведены в табл. 10. Их можно использовать в качестве весовых коэффициентов мнений экспертов и усредненного мнения экспертной комиссии относительно важности, значимости или весомости составляющих НМС.

 

Таблица 9. Таблица рангов

Составляющие  интеллиген-  тности  Эксперты	Культурность	Вежливость	Воспитанность	Тактичность	Сумма рангов
1	4	2	3	1	10
2	4	1	3	2	10
3	3	4	1	2	10
4	4	1	2	3	10
5	4	3	2	1	10

 

Таблица 10. Таблица весовых коэффициентов

Составляющие  интеллиген-  тности  Эксперты	Культурность	Вежливость	Воспитанность	Тактичность	Сумма весовых коэффициентов
1	0,4	0,2	0,3	0,1	1,0
2	0,4	0,1	0,3	0,2	1,0
3	0,3	0,4	0,1	0,2	1,0
4	0,4	0,1	0,2	0,3	1,0
5	0,4	0,3	0,2	0,1	1,0
Усредненные весовые коэффициенты по мнению экспертной комиссии	0,38	0,22	0,22	0,18	1,0

 

Тогда результаты измерения интеллигентности будут выглядеть так, как это показано в табл. 11 и 12. Они отличаются от результатов, приведенных в табл. 5 и 6.

 

Таблица 11. Результаты измерения интеллигентности по мнениям экспертов

Составляющие  интеллиген-  тности  Эксперты	Культурность	Вежливость	Воспитанность	Тактичность	Результат измерения интеллигентности
1	0,4	0,2	0,3	0,1	0,250
2	0	0	0	0	0,000
3	0	0	0,1	0	0,025
4	0,4	0	0,2	0,3	0,225
5	0,4	0	0,2	0	0,150
Результаты измерения составляющих интеллигентности	0,24	0,04	0,16	0,08	0,130

 

Таблица 12. Результаты измерения интеллигентности по мнению экспертной комиссии

Составляющие  интеллиген-  тности  Эксперты	Культурность	Вежливость	Воспитанность	Тактичность	Результат измерения интеллигентности
1	0,38	0,22	0,22	0,18	0,250
2	0	0	0	0	0,000
3	0	0	0,22	0	0,055
4	0,38	0	0,22	0,18	0,195
5	0,38	0	0,22	0	0,150
Результаты измерения составляющих интеллигентности	0,270	0,044	0,176	0,072	0,130

 

Измерения НМС, как и органолептические, относятся к экспертным, но имеют существенные отличия. Это в полном смысле слова уникальные и неповторимые измерения. Вполне уместно назвать их эксклюзивными [5–8]. Их результаты справедливы только здесь и сейчас. Они отражают индивидуальную точку зрения лица, их выполняющего, или поименного коллектива (экспертной комиссии) в текущий момент времени, в конкретном месте, при определенных обстоятельствах и условиях их получения. Результаты эксклюзивных измерений являются субъективными потому, что субъективным является сам размер измеряемой величины. Он не имеет объективного числового значения. Эксклюзивность измерений уменьшается при любом усреднении экспериментальных данных и повышается при расстановке приоритетов с помощью весовых коэффициентов. Представление о разновидностях экспертных измерений можно получить из табл. 13.

 

Таблица 13. Разновидности экспертных измерений

Органолептические измерения	Измерения нематериальных свойств
Применяются при измерениях ФВ – свойств объектов и явлений материального мира.	Выполняются при измерениях НМС – нематериальных свойств объектов и явлений как материального, так и идеального мира.
Выполняются по измерительным шкалам интервалов и отношений.	Выполняются по измерительной шкале порядка.
Измерения представляют собой сравнения с размером, принятым за единицу.	Измерения представляют собой сравнения с размером, равным нулю, что эквивалентно отсутствию НМС, или с другими размерами.
Единица измерения воспроизводится эталоном.	Единицей измерения служит мнение одного человека – результат однократного измерения.
Информация о размере единицы передается от эталона экспертам.	Мнение эксперта не имеет конкретного размера.
Измерения выполняются на основе централизованного воспроизведения единиц.	Измерения выполняются на основе децентрализованного воспроизведения единицы.
Результат измерения представляет собой число единиц.	Результат измерения представляет собой число мнений о наличии НМС, выраженное в процентах или относительных единицах.
Результаты измерений являются объективными. Они сходятся и воспроизводятся.	Результаты измерений являются субъективными. Они не сходятся и не воспроизводятся. Такие измерения называются эксклюзивными.
Объективность результатов измерений обеспечивается ФЗ от 26.06.08 № 102.	Легитимность эксклюзивных измерений гарантируется Конституцией РФ.

 

Требование обеспечения единства эксклюзивных измерений несостоятельно. Их результаты субъективны, не сходятся и не воспроизводятся. Такие измерения выходят за рамки применимости закона [4], но не из правового поля законодательной метрологии, в которое входит Основной закон государства – Конституция РФ. Легитимность (правомерность, законность) результатов эксклюзивных измерений гарантируется пунктом 3 статьи 29 этого закона: «Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них». Аналогичная норма содержится в Международном праве: «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их…» – ст. 19 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948 г.

 

С учетом измерений НМС структура общего пространства измерений может быть представлена такой, как это показано на рис. 2.

 

Рисунок 2. Пространство измерений

 

Здесь левая ветвь относится к метрологическому жизнеобеспечению в объективной реальности (с помощью материальных средств измерений), а правая – к метрологическому жизнеобеспечению в субъективной реальности (с помощью нематериальных измерительных операций).

 

Эксклюзивность измерений в субъективной реальности нужно понять и принять. С этим нужно научиться жить. Нужно научиться уважать мнения других, понимая, что они правы со своей точки зрения. Нельзя оказывать на них давление. Это может привести к конфликту. В вузах нашей страны ведется подготовка бакалавров и магистров по направлению высшего профессионального образования «Конфликтология». Изданы учебники по дисциплине «Конфликтология: управление конфликтами». Любой конфликт начинается с расхождения во мнениях и может перейти в стадию противостояния, противоборства, противодействия (вплоть до вооруженного). Управление конфликтами наиболее эффективно на стадии расхождения во мнениях. Известно (в изложении М. Ю. Лермонтова), к чему привел конфликт между общественным и личным мнением А. С. Пушкина:

«Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!».

 

Через 4 года в результате межличностного конфликта с Н. С. Мартыновым погиб и автор этих строк.

 

Неумение управлять конфликтами на стадии расхождения во мнениях, являющихся результатами измерений НМС, привело ко многим кровопролитным войнам и продолжает сказываться на методах борьбы с инакомыслием и терроризмом. Поэтому возможность измерений НМС нельзя недооценивать.

 

В заключение можно привести примеры, показывающие значение эксклюзивных измерений в жизни общества.

 

Пример 3. В июле 2002 г. над Боденским озером на юге Германии столкнулись два самолета. В авиакатастрофе архитектор из Северной Осетии Виталий Калоев потерял всю свою семью – жену, 10-летнего сына и 4-летнюю дочь. Через полтора года он убил диспетчера, по вине которого произошло столкновение авиалайнеров, нанеся ему 12 ножевых ранений. Суд Цюриха приговорил Калоева к 8 годам тюремного заключения.

В 2007 г. Калоева досрочно освободили за примерное поведение. На родине в Осетии его встретили как национального героя. Через год назначили заместителем министра строительства и архитектуры Осетии. В этой должности он проработал до выхода на пенсию.

В начале 2017 г. корреспонденты газеты «Комсомольская правда» обратились к Виталию Константиновичу по телефону с вопросом: «Не жалеете ли Вы сегодня о своем поступке?». «Не жалею», – ответил Калоев.

Несоизмерима вина Калоева по мнению разных сообществ.

 

Пример 4. На рис. 3 приведены данные социологического опроса, проведенного Левада-Центром 20–23 января 2017 г. по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения объемом 1600 человек в 137 населенных пунктах 48 регионов страны. Здесь же показаны результаты опросов за предыдущие годы. Вопрос, на который отвечали респонденты, формулировался так: «Какие чувства вызывает у вас личность И. В. Сталина?».

Разброс мнений очевиден. Но общая тенденция изменения общественного мнения выражена четко: плохое забывается, а признание хорошего возрастает. Казалось бы, ничего нового. То же самое можно сказать об Иване Грозном, Петре I, Николае II… Но одно дело сказать вообще, а другое дело – оценить количественно.

 

Рисунок 3. Результаты социологического исследования

 

Измерения НМС позволяют поставить на строгую количественную основу многие общественные и гуманитарные науки. Появляется возможность интерполяции и экстраполяции – предсказания обозримого будущего, что является одной из задач продуктивной научной деятельности.

 

Список литературы

1. Дубровский Д. И. Гносеология субъективной реальности // Философские науки. – № 4. – 2011. – С. 1–6.

2. Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм: критические заметки об одной реакционной философии. – М.: Политиздат, 1984. – 384 с.

3. Шишкин И. Ф. Теоретическая метрология. Ч. 1. Общая теория измерений: Учебник для вузов. – 4-е изд., перераб. и доп. – СПб.: Изд-во «Питер», 2010. – 192 с.

4. Федеральный закон от 26.06.2008 № 102-ФЗ «Об обеспечении единства измерений».

5. Шишкин И. Ф. Измерения нефизических величин (измерения в ноосфере) // Экономика качества. – 2016. – № 2 (14) – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://eq-journal.ru/pdf/14/Шишкин%20И.%20Ф._правка.pdf (дата обращения 10.08.2017).

6. Shishkin I. F. Measurements of Non-Physical Quantities // Journal of Physics: Conference Series 772 (2016) 012029. – С. 1–6.

7. Шишкин И. Ф. Измерения в ноосфере // XXVI национальный научный симпозиум с международным участием «Метрология и метрологическое обеспечение 2016». Сборник докладов / Технический ун-т, София. – 7–11 сентября 2016 г. – Созополь, Болгария. – С. 28–34.

8. Shishkin I. F. Exclusive Measurements. 27th International Scientific Symposium “Metrology and Metrology Assurance 2017”. Proceedings of the Symposium / TechnicalUniversity. – Sofia. – 8–12 September 2017. – Sozopol, Bulgaria. – pp. 26–34.

 

References

1. Dubrovskiy D. I. Gnosiology of Subjective Reality [Gnoseologiya subektivnoy realnosti]. Filosofskie nauki (Russian Journal of Philosophical Sciences), № 4, 2011, pp. 1–6.

2. Lenin V. I. Materialism and Empiriocriticism. Critical Comments on a Reactionary Philosophy [Materializm i empiriokrititsizm: kriticheskie zametki ob odnoy reaktsionnoy filosofii]. Moscow, Politizdat, 1984, 384 p.

3. Shishkin I. F. Theoretical Metrology. Part 1. The General Theory of Measurements [Teoreticheskaya metrologiya. Chast 1. Obschaya teoriya izmereniy]. Saint Petersburg, Piter, 2010, 192 p.

4. Federal Law of 26.06.2008 № 102-FZ “On Ensuring the Unity of Measurements” [Federalnyy zakon ot 26.06.2008 № 102-FZ “Ob obespechenii edinstva izmereniy”].

5. Shishkin I. F. Measurements of Non-Physical Quantities (Measurements in Noosphere) [Izmereniya nefizicheskikh velichin (izmereniya v noosfere)]. Ekonomika kachestva (Economics of Quality), 2016, № 2 (14). Available at: http://eq-journal.ru/pdf/14/Шишкин%20И.%20Ф._правка.pdf (accessed 10 August 2017).

6. Shishkin I. F. Measurements of Non-Physical Quantities. Journal of Physics, Conference Series 772 (2016) 012029. – pp. 1–6.

7. Shishkin I. F. Measurements in Noosphere [Izmereniya v noosfere]. XXVI natsionalnyy nauchnyy simpozium s mezhdunarodnym uchastiem “Metrologiya i metrologicheskoe obespechenie 2016”. Sbornik dokladov (26-th International Scientific Symposium “Metrology and Metrology Assurance 2016”. Proceedings of the Symposium). TechnicalUniversity, Sofia, 7–11 September 2016, Sozopol, Bulgaria, pp. 28–34.

8. Shishkin I. F. Exclusive Measurements. 27th International Scientific Symposium “Metrology and Metrology Assurance 2017”. Proceedings of the Symposium. TechnicalUniversity, Sofia, 8–12 September 2017, Sozopol, Bulgaria, pp. 26–34.

 
Ссылка на статью:
Шишкин И. Ф. Метрология субъективной реальности // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2017. – № 3. – С. 83–100. URL: http://fikio.ru/?p=2745.

 
© И. Ф. Шишкин, 2017

УДК 53.08+612.85+78

 

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ. (Проект «Формирование измерительной модели, связывающей музыкальное воздействие с эмоциями слушателей» № 15-04-00565).

 

Бакшеева Юлия Витальевна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра бортовой радиоэлектронной аппаратуры, доцент, кандидат технических наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: baksheyeva@rambler.ru

190000, Россия, Санкт-Петербург, ул. Большая Морская, 67,

тел: +7 (812) 494-70-22.

Сапожникова Ксения Всеволодовна – Федеральное государственное унитарное предприятие «Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии им. Д. И. Менделеева», лаборатория компьютеризированных датчиков и измерительных систем, заместитель руководителя лаборатории, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: k.v.s@vniim.ru

190005, Россия, Санкт-Петербург, Московский пр., д. 19,

тел: +7 (812) 948-54-61.

Тайманов Роальд Евгеньевич – Федеральное государственное унитарное предприятие «Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии им. Д. И. Менделеева», лаборатория компьютеризированных датчиков и измерительных систем, руководитель лаборатории, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: taymanov@vniim.ru

190005, Россия, Санкт-Петербург, Московский пр., д. 19,

тел: +7 (812) 948-54-61.

Авторское резюме

Состояние вопроса: При оценке эмоциональной выразительности музыки музыковеды в настоящее время опираются, в основном, на экспертные мнения. Однако для дальнейшего развития теории музыки и разработки способов усиления ее воздействия на слушателей эффективнее были бы объективные методы количественной оценки на основе измерительной модели, выявляющие в музыке характерную языковую структуру. Это даст возможность по записи исполнения измерить наиболее вероятные параметры процесса возникновения и развития эмоций у предполагаемого слушателя.

Результаты: В музыке «закодированы» эмоции, и важнейшая операция по их расшифровке – нелинейное преобразование воспринятых звучаний. Построена модель измерений эмоций, ожидаемых при прослушивании музыки, включающая в себя три ступени. Модель отображает вероятный «механизм» формирования эмоций. На первой ее ступени происходит рождение базовых эмоций, на второй – общечеловеческих (базовых эмоциональных образов, число которых ограничено). На третьей ступени формируются культурно-обусловленные эмоциональные образы, связанные с особенностями национального менталитета и культуры, историей семьи, личными воспоминаниями и т. п. Измерения нейрофизиологических реакций мозга дает возможность разработать и обосновать шкалу базовых эмоций и раскрыть ее связь с диапазоном частот биоритмов мозга.

Область применения результатов: Исследования на основе предложенной измерительной модели открывают новые возможности для прикладных работ в области теории музыки и музыковедения, теории музыкальных инструментов, медицины, автоматического перевода речи, эмоциональной настройки человека, инструментального контроля уровня развития его эмоциональной сферы и т. п.

Выводы: Первые эксперименты по измерению эмоционального содержания некоторых фрагментов музыки, подтвердившие основные теоретические представления, дали основание для вывода об эффективности выбранного направления разработки измерительной модели, связывающей музыкальное воздействие с эмоциями слушателей.

 

Ключевые слова: измерение; восприятие музыки; эмоции; измерительная модель; биоритмы мозга; нелинейное преобразование звучаний.

 

Measurements as a Way of Interpreting the Language of Music. The Features of Experimental Study

 

Baksheeva Yulya Vitalevna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of On-board Radioelectronic Systems, associate professor, Ph. D. (technical sciences), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: baksheyeva@rambler.ru

67, Bolshaya Morskaya ul., Saint Petersburg, Russia, 190000,

tel: +7 (812) 494-70-22.

Sapozhnikova Kseniya Vsevolodovna – D. I. Mendeleyev Institute for Metrology, Laboratory for Computerized Sensors and Measuring Systems, deputy head of laboratory, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: k.v.s@vniim.ru

19, Moskovsky pr., Saint Petersburg, Russia, 190005,

tel: +7 (812) 948-54-61.

Taymanov Roald Evgenevich – D. I. Mendeleyev Institute for Metrology, Laboratory for Computerized Sensors and Measuring Systems, head of laboratory, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: taymanov@vniim.ru

19, Moskovsky pr., Saint Petersburg, Russia, 190005,

tel: +7 (812) 948-54-61.

Abstract

Background: Interpretation of the language of music as the language of communication implies that a special structure exists in music, which is representative for language. While estimating the emotional expressiveness of music, expert opinions are generally taken into consideration. However, for the further musical theory development and its influence improvement on listeners, some objective methods of estimation on the basis of a measurement model, which indicates a special language structure, seem to be more effective. This interpretation makes it possible to measure, according to the performance recording, the most probable parameters of the process of emotion generation and development, which a potential listener can experience.

Results: Emotions are coded in music; the most important operation to decode them is a nonlinear conversion of perceived sound ensembles. The proposed model of emotion measurement includes three stages. The model reflects the probable ‘mechanism’ of emotion generation. In the first stage the generation of basic emotions occurs, in the second one human emotions appear (i. e. basic emotional images, the number of which is limited). In the third stage some culture-oriented emotional images are conjured up, they being associated with national mentality and culture, family history, personal reminiscences, etc. The measurement of some neurophysiologic reactions enables us to provide and verify the scale of basic emotions and to show its relationship with the range of brain biorhythm frequency.

Research implications: The study conducted on the basis of the measurement model proposed gives some new opportunities for applied investigations in musical theory and musicology, musical instrument theory, medicine, computer translation, human emotional mood, etc.

Conclusion: The first experiments on emotional content measurement of some pieces of music have confirmed the effectiveness of the measurement model proposed. It helps to understand the connection between musical influence and listener emotions.

Keywords: measurement; music perception; emotions; measurement model; brain biorhythms; nonlinear conversion of sound ensembles.

 

Введение

Философ А. Шопенгауэр и поэт Г. Лонгфелло едины в определении музыки как всемирного языка, не требующего перевода и говорящего не о вещах, а о различных эмоциях. Однако объяснений, почему этот язык эмоций понимают во всем мире, сегодня нет.

 

При оценке эмоциональной выразительности музыки, т. е. ее способности передать эмоции, музыковеды используют, в основном, экспертные оценки. Анализ влияния на такую оценку отдельных структурных и исполнительских элементов музыкального воздействия вызывает затруднения, связанные с необходимостью в этом случае отделить влияние факторов, характеризующих услышанное (структура фрагмента, диапазон частот, ритм, специфика исполнения – агогика, громкостная динамика, тембр, интонирование и т. д.), от воздействия факторов, характеризующих слушателя (физическое состояние, настроение, музыкальная подготовка, наличие воспоминаний об этой музыке, ассоциации с ней и т. п.). Задача осложнена и тем, что ассоциации, возникающие при восприятии музыки, могут носить личный характер, а нередко они связаны с историей общества и его культурой, могут объединить или разделить слушателей.

 

Для дальнейшего развития теории музыки, методов усиления ее воздействия на слушателей, наконец, для совершенствования музыкальных инструментов сегодняшние подходы к оценке эмоциональной выразительности музыки, по мнению авторов, малоэффективны. Эмоциональная выразительность музыки определяется богатством и взаимосвязанностью эмоций, возбуждаемых ею у слушателей. Как определить, имея лишь запись исполняемой музыки, какой спектр эмоций она вызовет у потенциального среднестатистического слушателя, принадлежащего к определенной социокультурной группе? Подсказка содержится в известной фразе лорда Кельвина: «Каждая вещь известна лишь в той степени, в какой ее можно измерить».

 

Эту фразу для рассматриваемой ситуации можно трактовать как необходимость выявить в музыке характерную для языка структуру, содержащую ограниченный ряд простейших компонентов, стимулирующих рождение эмоций, и неопределенное множество последовательностей из групп таких компонентов, увеличивающих эмоциональную выразительность услышанного.

 

Такое понимание дает основание для построения модели измерений, которая, в свою очередь, даст возможность измерения по записи исполнения музыки наиболее вероятных параметров процесса возникновения и развития эмоций у ее предполагаемого слушателя.

 

Любые измерения предполагают, прежде всего, строгое определение измеряемой величины.

 

Общепринятого определения термина «эмоция» сегодня нет: различные авторы используют несовпадающие его трактовки [2; 3; 6; 7].

 

Наиболее убедительной представляется трактовка эмоции как рефлекторной психофизиологической реакции, связанной с проявлением пристрастного отношения человека (или животного) к возникшей ситуации и к обусловленным этим отношением его действиям, способствующим сохранности организма и популяции. Это определение близко к тому, которое предложено Е. П. Ильиным [3, с. 35]. Внешнее проявление эмоции ориентировано на передачу информации об отношении к возникшей ситуации другим членам популяции. Оно может отличаться в зависимости от ситуации, а применительно к человеку, и от его воли. Когда речь идет об эмоциях, возникающих в процессе прослушивания музыки, внешние проявления не обязательно важны. Неслучайным является выражение «слушать музыку, затаив дыхание». Для того, чтобы исключить ту часть реакции, которая связана с формированием внешнего проявления эмоции, за основное внутреннее проявление эмоции принимается характерная нейрофизиологическая реакция, регистрируемая на электроэнцефалограмме (ЭЭГ).

 

Метрологи до недавнего времени теорией музыки не занимались, хотя, по существу, многие положения этой теории опираются на экспериментально установленные (т. е. полученные в результате измерений) факты. В частности, установленный в древности эффект гармонии при прослушивании звуков, частоты которых находятся в целочисленном соотношении, и дискомфорт при их отличии от этого соотношения дал основание для построения пифагорейского строя. Позднее выяснилось, что звучание основных интервалов такого строя при расширении звукоряда и усложнении структуры музыки вызывает ощущение «фальши». Это обстоятельство потребовало оценки границ допустимых отклонений соотношений звуков от их целочисленных значений, что привело к созданию равномерно-темперированного строя.

 

Изучение возможности измерения наиболее вероятных параметров процесса возникновения и развития эмоций при прослушивании музыки требует разработки модели измерений.

 

В настоящей статье рассматривается вариант модели измерений ожидаемых эмоций, программа исследований, направленных на ее обоснование и предварительные результаты первого ее этапа.

 

1. Модель измерений ожидаемых эмоций

Эмоции, как и многие другие величины, характеризующие человека, – функции значений разных величин. Для измерения ожидаемых эмоций надо установить их связь с определяющими эмоции величинами, значения которых могут быть измерены при сегодняшнем уровне развития науки и техники. Установление этих связей означает разработку модели измерений, которая, по существу, является моделью «механизма» формирования эмоций.

 

Разработка модели опиралась на представление о том, как эмоции развивались в процессе эволюции нервной системы животных и их связей в социуме. Это представление сформировалось у авторов на основе известных сведений и на ряде выдвинутых ими гипотез, позволивших согласовать эти сведения [5; 9–11].

 

Жизнь зародилась в воде, и ощущением, обеспечивающим «общение» с внешним миром, было лишь осязание. Для выживания популяции память о значимых воздействиях окружающего мира на животных и жизненно важных ответных реакциях на них необходимо было сохранить. Вследствие инерционности эффекта осязания такие воздействия и реакции по динамическим характеристикам могли относиться только к инфранизкочастотному и низкочастотной части звукового (далее – ИНЧ) диапазона. Память о значимых воздействиях (далее – сигналах-стимулах) и полезной реакции на них – древнейших «эмоциях», вероятно, была закреплена генетически путем формирования соответствующих по частоте биоритмов. (Передача информации, закодированной по частоте, как следует из теории радиосвязи, обеспечивает ее повышенную надежность).

 

В процессе эволюции животные вышли на сушу и оказались в значительно менее плотной среде, что повлекло за собой создание органов восприятия и воспроизведения более высокочастотных звуковых воздействий.

 

«Изобретенное» природой сочетание нелинейного преобразования звуковых воздействий и инерционности при восприятии результата преобразования позволило использовать полученные ранее знания о жизненно важных ИНЧ воздействиях и необходимой реакции на них. Такой механизм обеспечил формирование комбинационных ИНЧ колебаний, несущих необходимую информацию, из нелинейно преобразованных звуковых воздействий.

 

При передаче этой информации от одного животного другим с помощью биолингвистических звуковых сигналов их адресность (близко или далеко находятся члены популяции, которым направлена передаваемая информация), по-видимому, должна определяться зоной частот энергетического максимума звучания: более высокие частоты в звуковом диапазоне голосового аппарата способствуют увеличению направленности и, соответственно, дальности передачи информации.

 

Выживание вида на каждой следующей ступени эволюции требовало все большей дифференциации возникающих ситуаций и, соответственно, все большего количества психофизиологических реакций на них, в том числе обусловленных памятью о последствиях прошлых действий. Поскольку частоты сигналов-стимулов ограничены диапазоном, примерно, от единиц до 30–50 Гц, наиболее вероятно, что обогащение эмоций стало происходить на начальной стадии путем повышения частот биоритмов, а затем – за счет формирования эмоций несколькими сигналами-стимулами. Такие сложные эмоции авторы именуют эмоциональными образами.

 

Содержательная эмоциональная информация у более развитых животных, вероятно, стала формироваться на основе объединения образов в определенной последовательности. На высших ступенях развития биосферы структура эмоционального биолингвистического общения должна напоминать структуру речи – с ограниченным набором звуков, большим количеством слов и передачей содержательной информации фразами.

 

Изложенное выше представление о развитии эмоций согласуется с их классификацией [7], которая выделяет эмоции:

– основные (базовые) – врожденные и всеобщие, регулируемые подкорковой частью мозга;

– высшие когнитивные, связанные с той частью коры мозга, которая сформировалась в последние 5–10 миллионов лет (по нашей терминологии – базовые эмоциональные образы);

– культурно-обусловленные, сформированные воспитанием.

 

Из рассмотренного выше представления об эволюции эмоций следует, что их возбудителями являются сигналы-стимулы, выделяемые в мозгу в результате нелинейного преобразования услышанных звучаний и последующей селекции ИНЧ комбинационных колебаний. Это положение позволило приступить к разработке модели измерений, но далее оказалось необходимым выдвинуть ряд дополнительных гипотез:

– для получения необходимого эффекта при звучании меняющихся по частоте звуков, на нелинейное преобразование должна поступать смесь звуков, непосредственно воспринимаемых и задержанных, услышанных на 0,15–0,3 сек. ранее (задержка соответствует длительности формирования эмоций, оцененной в [1]);

– эмоциональная окраска сигналов-стимулов должна соответствовать шкале базовых эмоций, которая, в свою очередь, должна быть согласована с частотами биоритмов мозга (возможно, что при этом наименования градаций этой шкалы будут уточнены);

– в модели должны присутствовать три отличающиеся ступени, формирующие различные типы эмоций по [7], причем две последние ступени должны предусматривать распознавание образов.

 

Изложенные выше положения дали возможность построить 3-х ступенчатую модель измерений ожидаемых эмоций при прослушивании музыки (рис.1), в которой:

– на 1-й ступени происходит рождение базовых эмоций;

– на 2-й – появляются общечеловеческие (базовые) эмоциональные образы, число которых ограничено;

– на 3-й – формируются культурно-обусловленные эмоциональные образы, связанные с особенностями национального менталитета и культуры, историей семьи, воспоминаниями и т. д.

 

 

Рис.1. Модель измерений ожидаемых эмоций при прослушивании музыки.

 

Эта модель может быть описана следующим алгоритмом.

 

1-я ступень:

– запоминание услышанных звучаний (на 0,15 – 0,3 с);

– смешение услышанного звучания с ранее запомненным;

– нелинейное преобразование смешанных колебаний;

– селекция комбинационных ИНЧ колебаний;

– идентификация (по частоте) эмоциональной окраски сигналов-стимулов, отличающихся заметно повышенным, сравнительно с остальным спектром, уровнем;

– при достаточно малой скорости изменения частоты этих компонентов – формирование соответствующей базовой эмоции.

 

2-я ступень:

– при последовательном поступлении базовых эмоций от 1-ой ступени – формирование их в группы от 2-х до 3-х в зависимости от скорости поступления;

– идентификация эмоциональной окраски этих групп путем сопоставления их с базовыми эмоциональными образами; при достаточно малой скорости изменения этих групп – формирование базового эмоционального образа.

 

3-я ступень:

– при поступлении базовых эмоциональных образов и эмоций от 2-й ступени – сравнение их групп (по-видимому, включающих не более 3-х в каждой) и попытка идентификации с культурно-обусловленными образами, фиксированными в ассоциативной памяти.

 

Различие эмоций по сложности и происхождению структурирует поток эмоций, возникающий при прослушивании музыки, способствуя восприятию ее эмоционального содержания.

 

2. Программа исследований

Исследования, направленные на обоснование измерительной модели, целесообразно разделить на этапы:

1. Проверка, а при необходимости – корректировка предложенной модели измерений в части, связанной с формированием сигналов-стимулов, рождающих базовые эмоции.

2. Разработка и обоснование шкалы базовых эмоций и ее связи с диапазоном частот биоритмов мозга. (Предполагается за основу взять классическую шкалу Изарда [2]. В процессе исследования вероятна ее коррекция, поскольку связь градаций классической шкалы с частотами биоритмов не установлена. Известна шкала, связывающая активированные биоритмы бодрствующего человека с его настроением, но градации этой шкалы не адекватны градациям шкалы Изарда).

3. Разработка и обоснование шкалы сложных эмоций – базовых эмоциональных образов, формируемых группами базовых эмоций.

4. Разработка и обоснование шкалы сложных, культурно-обусловленных эмоций – эмоциональных образов, формируемых группами базовых эмоций.

5. Исследование эффективности сформированной модели измерений для количественной оценки эмоциональной выразительности музыкальных фрагментов и решения ряда прикладных задач в области музыковедения, психологии, медицины и некоторых других.

 

На последнем этапе предполагается осуществить объективный анализ эмоциональной выразительности музыкальных фрагментов в различном исполнении.

 

Каждый этап предполагает разработку эффективных методик экспериментов с обязательным учетом разнообразных факторов, влияющих на результат, – метрологических, психологических, музыковедческих и нейрофизиологических.

 

В частности, на начальной стадии первого этапа потребовалось разработать методику, позволяющую достоверно оценить связь между теоретически предсказанной и экспериментально полученной на ЭЭГ нейрофизиологической реакцией на определенные звуковые воздействия, которые – согласно модели – должны приводить к формированию сигналов-стимулов с известными частотами.

 

Опыт разработки этой методики иллюстрирует метрологические особенности измерений в выполняемом исследовании.

 

Эксперименты проводились с участием нейрофизиологов, докторов биологических наук О. М. Базановой и Е. Д. Николенко, а в качестве испытуемых принимали участия заинтересованные лица разного пола и возраста.

 

Звуковые воздействия (предъявления) представляли собой тонические трезвучия. Для исключения влияния субъективных факторов на их воспроизведение трезвучия были синтезированы на компьютере. Принятая в первых экспериментах стандартная методика предусматривала запись ЭЭГ в тишине с открытыми и закрытыми глазами, а затем предъявление испытуемому, глаза которого должны были быть закрыты, серий по 20 одинаковых воздействий с паузами между ними.

 

На основе записей ЭЭГ, полученных приборами БОСЛАБ и МИЦАР, с помощью преобразования Фурье со скользящим окном были построены спектрограммы, использованные далее для анализа.

 

3. Методики исследований с применением ЭЭГ и перспективы их совершенствования

Эксперименты подтвердили, что испытуемых нужно выбирать из молодежи, поскольку с возрастом увеличивается сопротивление костей черепа и падает чувствительность измерений электрических проявлений нейрофизиологической реакции. При этом эксперименты выявили, что у самых молодых испытуемых после звукового воздействия на ЭЭГ появляются биоритмы с предсказанными частотами.

 

Стремление к сокращению трудозатрат на проведение экспериментов и к повышению достоверности их результатов вызвало необходимость критически проанализировать использованную методику и провести поиск путей ее оптимизации.

 

Анализ типичной спектрограммы, полученной у испытуемого с закрытыми глазами в тишине (рис. 2), показывает, что на ЭЭГ влияет множество разнородных процессов.

 

 

Рис 2. Пример типичной спектрограммы, построенной по ЭЭГ, записанной у испытуемого с закрытыми глазами в тишине. По оси Х – время, с., по оси Y – частота, Гц. Цветом кодируется относительное значение спектральных составляющих (от 0 до 1).

 

На спектрограмме видны фрагменты с ярко выраженным максимумом альфа-ритма в зоне, примерно, 12–13 Гц, синхронные всплески в широкой полосе частот, по-видимому, физиологической природы, а также всплески случайного характера на разных частотах, вызванные возникшими мыслям и другими причинами.

 

В такой ситуации обработка всей совокупности данных неэффективна. Целесообразно, опираясь на принятую модель измерений и четко сформулированную цель эксперимента, ограничить при обработке результатов область анализа.

 

На стадии подготовки эксперимента необходима также предварительная «калибровка» испытуемых. Ее цель – приведение их в нейтральное (в эмоциональном отношении) состояние. Кроме того, если эксперимент предполагает анализ реакций на предъявляемые звуковые воздействия, полезно предусмотреть измерение частоты максимума альфа-ритма испытуемого и подобрать такие звуковые воздействия, чтобы частота вызванных ими реакций не совпадала с частотой максимума его альфа-ритма.

 

Формирование ряда звуковых предъявлений требует учета специфики работы мозга. Мозг всегда ищет новую информацию и быстро «теряет интерес» к тому, что уже известно. В процессе проведения эксперимента было зафиксировано, что ожидаемая реакция в мозгу возникала после первого предъявления, обычно отсутствовала при последующих (рис. 3), но иногда возникала как бы случайно в ответ на более поздние предъявления. Вывод: звуковые воздействия следует объединять в группы с разными ИНЧ компонентами, образуемыми после нелинейного преобразования, причем предъявлять их надо в неизвестном испытуемому порядке.

 

Рис. 3. Пример реакции мозга на предъявления трезвучия соль-мажор длительностью 1,5 с. (ИНЧ компонента – 8,5 Гц): слева – первое предъявление, справа – второе предъявление.

 

Существенный фактор – длительность прослушивания ряда предъявлений. Опасна потеря внимания к звуковым воздействиям, отвлечение испытуемого на собственные ощущения и размышления, если предъявлений слишком много и длительность эксперимента велика. Подготовка к эксперименту занимает заметное время, вследствие чего сокращение количества предъявлений мало влияет на его длительность, но снижает эффективность. Выход из этой ситуации может быть связан с формированием интереса испытуемого к предъявляемым разнообразным звучаниям. Например, интерес может возникнуть в ответ на стимулируемое предложение найти закономерности в их распределении во времени, в особенностях звучания и т. д.

 

Облегчить выделение нейрофизиологической реакции, связанной с рождением эмоции, от множества похожих, но обусловленных иными причинами, могут специальные меры, например, подача звуковых возбуждений в функции от дыхания, задержка дыхания по команде и т. д.

 

Особенность выбора метода обработки данных обусловлена нестационарным характером нейрофизиологического процесса, регистрируемого на ЭЭГ, и значительным уровнем нестационарных помех, вызванных нейрофизиологическими процессами, не связанными с формированием эмоции.

 

Для ослабления влияния помех при обработке результатов целесообразно:

– ограничить рассматриваемый диапазон частот относительно узкой зоной, где ожидается появление реакции;

– при необходимости – выявить корреляцию между ИНЧ частью воздействия и реакцией;

– наконец, провести дополнительные измерения мышечной реакции, частоты сердечных сокращений, частоты дыхания, температуры и выполнить совместную с ними обработку сигналов ЭЭГ с фильтрацией явных помех.

 

Среди известных и широко распространенных методов обработки нестационарных процессов – преобразование Фурье в скользящем окне (спектрограмма) и вэйвлет-преобразование. Ни тот, ни другой метод нельзя признать полностью удовлетворительным для решаемой задачи.

 

В исследуемой модели измерений используется понятие частоты, что стимулирует применение преобразования Фурье как более соответствующее рассматриваемой задаче.

 

Преобразование Фурье в скользящем окне имеет простой физический смысл, не требует значительных вычислительных ресурсов, имеет хорошее быстродействие. Однако оно обладает разной точностью для компонентов с разными частотами в исследуемом процессе. Большое значение имеет форма временно́го окна и его длительность. Эффективный выбор этих параметров предполагает предварительную, пусть гипотетическую, информацию о процессе.

 

Вэйвлет-преобразование в настоящее время широко используется как в задачах анализа, так и при обработке сигналов. Однако существует много разновидностей вэйвлетов, причем при использовании разных вэйвлетов будут получены разные результаты, что делает результаты не абсолютными, а относительными. Перевод масштаба вэйвлета в частоту – дополнительная операция.

 

Один из перспективных вариантов – применение так называемого «сложного базиса» [8]. Основная цель его применения состоит в поиске преобразования исходного сигнала ЭЭГ, дающего малое число составляющих. Исходный Фурье-спектр – недостаточно информативен: большое число спектральных гармонических составляющих не позволяет составить адекватное представление об истинных основных частотах сложных по форме колебания, содержащих обертона. Поэтому представляется перспективным использование сложного базисного сигнала, синтезированного из исходных гармонических. В итоге, спектр исследуемого сигнала будет содержать малое число составляющих, что позволит выделять основные компоненты в составе реакции мозга, а также предоставит возможности для сравнительного анализа тонкой структуры сигналов-стимулов. Подобный подход представляется интересным при анализе веретенообразного характера альфа-ритма, оценке спектра ИНЧ компоненты предъявляемого звукового воздействия и пр.

 

Рассмотренные выше программа работ и методы ее реализации могут корректироваться с учетом результатов, получаемых в ходе выполнения работы.

 

Заключение

Первые эксперименты дали основание для уверенности в том, что измерительная модель, связывающая музыкальное воздействие с эмоциями слушателей, может быть разработана.

 

Упрощенная шкала, связывающая активированные биоритмы бодрствующего человека с его настроением, дала возможность с помощью специальной программы опробовать работу первой ступени модели измерений. Оказалось возможным «прочитать» эмоциональное содержание этнической африканской музыки и колокольных звонов, сопровождающих похороны и праздники, увидеть разницу в темпах эмоционального развития младенцев по их вокализациям [5; 8–11].

 

Коллектив, сформированный для выполнения работы, включает увлеченных темой метрологов и нейрофизиологов, математика и психологов, музыковедов и арт-терапевтов. Это обстоятельство дает основание рассчитывать, что в течение ближайших лет будут получены новые интересные результаты.

 

Исследования на основе предложенной измерительной модели открывают большие возможности для последующих прикладных работ в области:

– теории музыки и музыковедения;

– теории музыкальных инструментов;

– автоматического перевода речи;

– медицины;

– эмоциональной настройки человека;

– инструментального контроля уровня развития эмоциональной сферы человека;

– этологии и т. д.
 

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект «Формирование измерительной модели, связывающей музыкальное воздействие с эмоциями слушателей» № 15-04-00565).

 

Список литературы

1. Варягина О., Хроматиди А., Браттико Э., Новицкий Н., Терваниеми М. Негативность рассогласования как показатель изменения тональной схемы последовательности аккордов // Сенсорные системы. – 2006. – Т. 20. – № 3. – С. 180–186.

2. Изард К. Э. Психология эмоций / Пер. с англ. – СПб.: Питер. – 2006. – 464 с.

3. Ильин Е. П. Эмоции и чувства. 2-е изд. (Серия «Мастера психологии»). – СПб.: Питер, 2013. – 783 с.

4. Лэнгле А. Что движет человеком? Экзистенциально-аналитическая теория эмоций / Пер. с нем. 2-е изд. – М.: Генезис, 2009. – 235 с.

5. Тайманов Р. Е., Сапожникова К. В. Новые научные направления в метрологии // Мир измерений. – 2012. – № 2 (132). – С. 40–47.

6. Экман П. Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь. 2-е изд. (Серия «Сам себе психолог») / СПб.: Питер, 2010. – 334 с.

7. Эванс Д. Эмоции / Пер. с франц. – М.: Астрель; АСТ, 2008. – 192 с.

8. Baksheeva Yu., Sapozhnikova K., Taymanov R. Model for Emotion Measurements in Acoustic Signals and Its Analysis // Advances in Mathematical and Computational Tools in Metrology and Testing X. Series on Advances in Mathematics for Applied Sciences. – Singapore: World Scientific, 2015. – Vol. 86. – pp. 90–97.

9. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurements Enable Some Riddles of Sounds to Be Revealed // Key Engineering Materials. – 2014. – Vol. 613. – pp. 482–491. DOI: 10.4028/www.scientific.net/KEM.613.482.

10. Taymanov R, Sapozhnikova K. Improvement of Traceability of Widely-Defined Measurements in the Field of Humanities // Measurement Science Review. – Vol. 10. – 2010. – № 3. – pp. 78–88.

11. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurement of Multiparametric Quantities at Perception of Sensory Information by Living Creatures // EPJ Web of Conferences. – 2014. – Vol. 77. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.epj-conferences.org/articles/epjconf/pdf/2014/14/epjconf_icm2014_00016.pdf (дата обращения 04.07.2015). DOI: 10.1051/epjconf/20147700016.

 

References

1. Varyagina O., Khromatidi A., Brattiko E., Novitskiy N., Tervaniemi M. Missmatch Negativity as Indicator of Changing Tonal Scheme of Chord Sequence [Negativnost rassoglasovaniya kak pokazatel izmeneniya tonalnoy skhemy posledovatelnosti akkordov]. Sensornye sistemy (Sensor systems), Vol. 20, 2006, № 3, pp. 180–186.

2. Izard С. Е. The Psychology of Emotions [Psikhologiya emotsiy], Saint Petersburg, Piter, 2006, 464 p.

3. Ilin E. P. Emotions and Feelings [Emotsii i chuvstva]. Saint Petersburg, Piter, 2013, 783 p.

4. Längle A. What Drives a Man? The Existential-Analytic Theory of Emotions [Chto dvizhet chelovekom? Ekzistentsialno-analiticheskaya teoriya emotsiy], Moscow, Genezis, 2009, 235 p.

5. Taymanov R. E., Sapozhnikova K. V. New Trends in Metrology [Novye nauchnye napravleniya v metrologii]. Mir izmereniy (The Measurements World), 2012, № 2 (132), pp. 40–47.

6. Ekman P. Emotions Revealed: Recognizing Faces and Feelings to Improve Communication and Emotional Life [Psikhologiya emotsiy. Ya znayu, chto ty chuvstvuesh]. Saint Petersburg, Piter, 2010, 334 p.

7. Evans D. Emotion [Emotsii]. Moscow, Astrel, AST, 2008, 192 p.

8. Baksheeva Yu., Sapozhnikova K., Taymanov R. Model for Emotion Measurements in Acoustic Signals and Its Analysis. Advances in Mathematical and Computational Tools in Metrology and Testing X. Series on Advances in Mathematics for Applied Sciences, Singapore, World Scientific, 2015, Vol. 86, pp. 90–97.

9. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurements Enable Some Riddles of Sounds to Be Revealed. Key Engineering Materials, 2014, Vol. 613, pp 482–491. DOI: 10.4028/www.scientific.net/KEM.613.482.

10. Taymanov R., Sapozhnikova K. Improvement of Traceability of Widely-Defined Measurements in the Field of Humanities. Measurement Science Review. 2010, Vol. 10, № 3, pp. 78–88.

11. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurement of Multiparametric Quantities at Perception of Sensory Information by Living Creatures. EPJ Web of Conferences, 2014, Vol. 77, Article Number 00016. Available at: http://www.epj-conferences.org/articles/epjconf/pdf/2014/14/epjconf_icm2014_00016.pdf (accessed 04 July 2015). DOI: 10.1051/epjconf/20147700016.

 
Ссылка на статью:
Бакшеева Ю. В., Сапожникова К. В., Тайманов Р. Е. Измерения как способ понимания языка музыки. Особенности экспериментального исследования // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2015. – № 4. – С. 39–53. URL: http://fikio.ru/?p=1949.

 
© Ю. В. Бакшеева, К. В. Сапожникова, Р. Е. Тайманов, 2015

УДК 316.6

 

Пекарникова Маргарита Марковна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра рекламы и современных коммуникаций, доцент, кандидат экономических наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: margarita.pekarnikova@gmail.com.

196135, Россия, Санкт-Петербург, ул. Гастелло, д.15,

тел.: 8(812) 708-42-13

Авторское резюме

Состояние вопроса: Среди важнейших потребностей человека современные исследователи выделяют потребности в аффилиации (заводить дружбу, испытывать привязанность, сотрудничать), формировании индивидуального пространства, самопрезентации. Информационные технологии, используемые в Интернете, создали небывалые возможности удовлетворения этих потребностей посредством виртуальной реальности.

Результаты: Общение через Интернет позволяет компенсировать фрустрацию и недостижимость в реальной (оффлайновой) жизни важных для человека эмоций, выйти за пределы своей социальной идентичности, преодолеть дефицит общения. Так, ведение блога выбирают ради самоутверждения, самоуважения и создания желаемого образа в виртуальной реальности. Виртуальная коммуникация в социальных сетях проходит в специфическом пространственно-временном континууме, характеризующемся ограничением сенсорного переживания, анонимностью, уравниванием социальных статусов, эффектом вневременности, добровольностью контактов, предубежденным восприятием информации через фантомы виртуальных образов, формированием упрощенных стереотипов поведения. Особым средством самопрезентации выступают аватарки, принципы построения которых сильно зависят от гендерной принадлежности пользователя сети.

Область применения результатов: Понимание механизмов генерирования индивидуального виртуального пространства позволяет целенаправленно использовать его позитивные свойства и находить пути нейтрализации негативных воздействий в процессе работы с информационными сетями, при ведении рекламных кампаний и т. п.

Выводы: В интернет-общении активно транслируются стандартные взгляды и цели, которые человек ставит перед собой. С одной стороны, такой способ существования помогает человеку перестать быть самим собой и избавиться от осознанного страха одиночества. С другой стороны, жизнь в режиме постоянного сравнения порождает неудовлетворенность существующей ситуацией.

 

Ключевые слова: социальная сеть; виртуальная реальность; виртуальное пространство; виртуальная личность; самопрезентация.

 

Generating Individual Virtual Space: the Psychological Aspect

 

Pekarnikova Margarita Markovna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Departmet of advertisement and modern communication, associate professor, Ph.D. (economics), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: margarita.pekarnikova@gmail.ru

15, Gastello st., Saint Petersburg, Russia, 196135,

tel: +7(812) 708-42-13.

Abstract

Background: Contemporary researchers consider the needs for affiliation (friendship, affection, cooperation), individual space generation and self-presentation to be among the most important human needs. The emergence of new technologies, the Internet in particular, has led to the creation of new ways to meet these needs.

Results: The communication via the Internet allows people to compensate their frustration and some important emotions which are impossible in real (offline) life, and to exceed the limits of their social identity and overcome relation deficit. Thus, blogging is chosen in sake of self-assertion, self-respect, and desired image formation in virtual reality. Virtual communication in social networks takes place in special spatial-temporal continuum characterized by sensitive experience limitation, anonymity, social status equality, extra temporariness effect, voluntary contacts, prejudiced information perception via phantoms of virtual images, simplified stereotypes of behavior. Avatars, the construction principles of which strongly depend on gender identification of the network user, are the particular means of self-presentation.

Research limitations: Understanding mechanisms of virtual space generating gives an opportunity to use its positive characteristics purposefully and to find some ways which can neutralize negative effects while operating with information networks, advertizing, etc.

Conclusions: Standard views and aims formulated by man are actively translated via Internet communication. On the one hand, this existence mode helps man not to keep within the limits of his personality and to get rid of the fear of solitude. On the other hand, a permanent comparison with others leads to dissatisfaction with any existing situation.

 

Key words: social network; virtual reality; virtual space; virtual personality; self-presentation.

 

Человеческая деятельность в значительной степени является социальной и, как правило, неразрывно связана с межличностной коммуникацией. В качестве базовой потребности многие ученые выделяют потребность в аффилиации («Заводить дружбу и испытывать привязанность. Радоваться другим людям и жить вместе с ними. Сотрудничать и общаться с ними. Любить. Присоединяться к группам» [11]). Появление новых технологий и изменение ритма жизни привело к формированию новых способов удовлетворения этой потребности. Сегодня пользователю Интернета предлагают различные виды виртуальной коммуникации, создающие удобную иллюзию совместного существования с другими пользователями. В настоящее время «Интернет стал той коммуникативной средой, где человек сам создает информацию и знание» [1]. Эволюция Интернета как среды общения – двусторонний процесс. С одной стороны, она обусловлена уровнем развития технологий, а с другой – развитием социальных потребностей пользователей в их новом качестве: не только потребителя, но и создателя того или иного контента.

 

Почему люди выбирают общение через Интернет? Можно выделить следующие причины:

1. недостаточно общения в реальных контактах;

2. возможность реализации качеств личности, проигрывание ролей, переживание эмоций, по тем или иным причинам фрустрированных в реальной жизни;

3. неудовлетворенность реальной социальной идентичностью и желание избавиться от нее;

4. переживание эмоций, по тем или иным причинам недостижимым в реальной (оффлайновой) жизни.

 

В настоящее время развитие веб-технологий и web 2.0 выводит Интернет-общение пользователей на качественно новый уровень. Появляются новые сервисы, расширяются возможности общения и совместной работы, создания своего пространства.

 

Одним из сервисов, позволяющих рассказывать о своей жизни и наблюдать за жизнями других людей, расслабиться и выплеснуть наружу накопившееся, поделиться своими соображениями и мыслями в разных сферах без боязни получить в ответ упрек или непонимание, является ведение блога.

 

Блоги – от англ. web blog «сетевой журнал» – это форма электронного ведения записей, инетрнет-дневник. Автор имеет возможность публиковать фото, видео и др. контент. Записи в блоге становятся доступными всем посетителям, которые могут общаться с автором посредством комментариев. В свою очередь автор может управлять степенью открытости записей, регулируя доступ к ним, определять круг своих интересов, общаться с другими авторами. Так создаются виртуальные клубы по интересам – сообщества, выбираются так называемые «френды» (полноценными друзьями они не являются, поэтому обычно не рекомендуют переводить слово на русский язык), которые обмениваются записями на специальной странице — «френдоленте».

 

К настоящему моменту существует несколько моделей ведения дневников в ЖЖ:

– как дневник — использование «по прямому назначению». Автор публикует записи, касающиеся его собственной жизни, текущих событий и мыслей, без особой оглядки на реакцию аудитории, резонанс и обсуждение не являются самоцелью.

– форум: автор помещает свои записи как повод для общения и обсуждения. Записи, как правило, короткие, информативные, иногда провокационные. Часто они бывают адресованы конкретным лицам или группам лиц.

– как место публикаций. Данные сообщества используются как место для размещения своих произведений.

– как концептуальный проект: автор, как правило, анонимен или виртуален. Произведением в этом случае является «дневник» в целом.

– как рекламный носитель: «хозяин» такого дневника часто дает ссылки на какие-нибудь сайты, или рассказывает о магазинах, заведениях, кинотеатрах и проч.

– как сообщество, или форум — когда дневник ведут члены сообщества, а не один автор [3].

Мотивы для ведения блога могут быть весьма разнообразны:

– самоутверждение как психотерапевтическая функция (тренинг индивидуальности, возможность получить эмоциональную разрядку, так называемый катарсис);

– самовыражение и реализация своего творческого потенциала и креативности;

– создания желаемого образа в виртуальной реальности.

 

По мнению исследователей Интернет-пространства, конструирование виртуальной личности (англоязычный аналог данного понятия – virtual identity) является наиболее типичной стратегией саморепрезентации в сети. В реальном социальном взаимодействии человек более ограничен в возможностях управления информацией о себе рамками реально воспринимаемого собеседником пола, внешности, признаков социального статуса, профессии, национальности, возраста. В Интернете же, по словам самих пользователей, «все зависит от твоего умения быть разным, и от желания быть таковым». Невидимость означает возможность изменения внешнего облика, а также позволяет полностью редуцировать невербальные проявления.

 

Ещё одним сервисом, позволяющим создать свое индивидуальное пространство в Интернете, стали социальные сети.

 

Под социальной сетью понимают интерактивный многопользовательский сайт, контент которого наполняется посетителями. Это сайт с возможностью указания какой-либо информации об отдельном человеке, по которой аккаунт пользователя смогут найти другие участники сети. Одна из характерных особенностей социальных сетей – это система «друзей» и «групп». Как правило, социальная сеть предлагает набор стандартных сервисов: хранение личной карточки с контактными данными, онлайновая адресная книга, онлайновый органайзер, который доступен с любого компьютера, хранилище мультимедийных данных пользователя, возможность ограничивать общение с нежелательными персонами и т. д. То есть человек получает как бы собственное «место жительства» в Интернете.

 

Термин социальная сеть был введён в 1954 году социологом из «Манчестерской школы» Джеймсом Барнсом в работе «Классы и собрания в норвежском островном приходе», вошедшую в сборник «Человеческие отношения». Он развил и дополнил изобретенный в 30-е годы подход к исследованию взаимосвязей между людьми с помощью социограмм, то есть визуальных диаграмм, в которых отдельные лица представлены в виде точек, а связи между ними – в виде линий [8].

 

Онлайновые социальные сети изменили природу Интернет сообществ, добавив слой личной информации и взаимоотношений.

 

Для большинства пользователей Интернета посещение социальных сетей стало нормой, привычкой и обычным делом. Чаще всего целью является общение с родственниками, коллегами, единомышленниками, поиск утраченных контактов: одноклассников, старых знакомых, родственников, живущих далеко. Но не менее востребованы знакомства в сети, так как общение в Интернете снижает психологический барьер. Гораздо проще «добавить в друзья» или прокомментировать фотографию, нежели подойти на улице и познакомиться. К тому же информация на страничке сразу заменяет и даже отменяет этапы знакомства, так как сразу известны интересы, увлечения, место работы/учебы и т. д. И теперь первое впечатление о человеке складывается при просмотре страницы в социальной сети, информация на которой нередко бывает выдуманной.

 

Появление социальных сетей привело к значительному расширению дружеского круга (как минимум до трехсот человек), что, возможно, ведет за собой и некоторую трансформацию самого понятия «дружба». Из-за увеличения числа социальных связей время, уделяемое каждому конкретному другу, и содержательная наполненность коммуникации сокращается [2]. Возможно, скоро придется говорить о появлении новых форм дружеского общения, которые со временем могут изменить представление о дружбе в целом. Может ли быть человек одинок, когда в его социальную сеть входят более трехсот человек? Испытывает ли он избыток общения?

 

Г. Рейнголд описывает суть повседневной коммуникации в Сети следующим образом. В виртуальных сообществах люди делают то же самое, что делают в реальной жизни. Но при этом их тела находятся вне взаимодействия. В виртуальном пространстве физически нет того, кого можно поцеловать, и нет того, кто бьет вас кулаком в нос [9]. Как правило, пользователи сетей больше времени проводят в общении с людьми, которых знают по реальному оффлайновому миру, а многие новые знакомые – это друзья друзей или люди, входящие в сеть людей, которым они доверяют. Мерилом социального статуса в социальных сетях является количество друзей.

 

По мнению М. Маклюэна, предсказавшего наступление эры слуховизуального типа постписьменной культуры на основе телеэлектронной видеотехники, «визуальный человек» стремится к отдаленным целям, мечтая воплотить в жизнь по-энциклопедически усовершенствованные программы, в то время как новый «электронный человек» выбирает диалог и незамедлительную вовлеченность в общение [1].

 

Сайты социальных сетей организуют контекст не только для контента, но также и для людей, с которыми мы взаимодействуем онлайн. Сдвиг онлайнового поведения происходит от деятельности по интересам к действиям в сообществах. Участники социальных сетей регулярно заходят в сети не только общаться со знакомыми, но и для того, чтобы посетить группы по интересам. Можно выделить социальные сети делового общения (linkedin.com, moikrug.ru и др.) и личного общения (vkontakte.ru, facebook.com, odnoklassniki.ru, my.mail.ru и др.).

 

Следует отметить некоторые специфические характеристики виртуального пространства, определяющие психологические переживания «жителя» социальной реалии [6]:

– ограниченное сенсорное переживание (общение в Интернете это комбинация слуха и зрения);

– анонимность;

– уравнивание статусов (социальный статус, здоровье, расовая принадлежность – никак не влияют на успешность жизни в сети. Большее значение принимают коммуникативные способности);

– виртуальное время. При общении через Интернет партнеры имеют значительно больше времени для обдумывания и составления ответа. Обсуждению подлежат только актуальные в данный момент для собеседников вопросы и темы, а то, что являлось предметом дискуссии вчерашнего дня, не представляет для них интереса. Своевременный доступ к злободневной информации, незамедлительная реакция на происходящее и желание вынести на всеобщее обсуждение личные проблемы определяют характер взаимоотношений в новом коммуникативном пространстве:

– феномен «постоянной фиксации». Поскольку все сетевые интеракции запечатлеваются как документы, человек имеет возможность постоянно фиксировать весь ход диалога или полилога, возвращаясь к отдельным моментам, заново переживая то, что однажды испытал впервые. Таким образом, проявляется эффект «вневременности», или одновременного присутствия прошедшего и настоящего, что позволяет вернуться в любой фрагмент прошлого; можно сказать, что виртуальная реальность дана пользователю в ее целостности;

– постоянные ссылки на опубликованные материалы. Малоприметная, но очень важная особенность, благодаря которой существенно возрастает значение каждого действия и каждого слова, опубликованного в сети. Теперь мы всегда можем вернуться и посмотреть на действия, которые человек совершал в прошлом;

– добровольность, желательность контактов, возможность их прерывания в любой момент;

– виртуальное общение происходит в определенном пространственно-временном континууме. С одной стороны, географические расстояния не имеют значения для виртуальной коммуникации; окружающее пространство «сжимается» до размеров экрана монитора. С другой стороны, происходит расширение границ, возникает возможность перемещаться в виртуальном пространстве по всему миру. Наряду с этим имеет место феномен растяжения — конденсации времени. При общении «в реальном режиме» ситуативное время может растягиваться до бесконечности, переживаться как актуальное «здесь и сейчас». В ситуации общения off-line время также растягивается «от письма до ответа», воспринимаясь как один диалог;

– зависимость пользователя в процессе общения в сети Интернет от технических устройств может приводить к ощущению «черной дыры», которое часто сопровождается агрессией, беспокойством, тревогой. Сбои в электронике, неосознанно воспринимаемые как «неотвратимость судьбы», вызывают у пользователя чувство бессилия, невозможности полного контроля над ситуацией;

– в сетевых коммуникациях отсутствие визуального восприятия собеседника приводит к тому, что происходит предубежденное восприятие информации. В результате человек «слышит то, что хочет услышать» и оказывается окруженным фантомами виртуальных образов, являющихся, по сути, проекцией собственных чувств и мыслей. Как совершенно справедливо замечает В. В. Миронов, происходит общение ради общения: «Общение без насыщения смыслами. Гипотетично, в будущем — это общение со своим зеркальным отображением, причем по заданным стереотипам коммуникации. Царство мертвой тождественности при огромной внешней активности» [7]. Расширяется псевдокультурное поле коммуникаций, где господствуют упрощенные заранее заданные стереотипы поведения, которые делают общение общедоступным, удобным, но одновременно лишают диалог всякого значения, участие само по себе становится формой коммуникации без необходимости передачи какого-либо смысла. Виртуальная реальность коммуникации оказывается не чем иным, как замаскированным под диалог монологом, в котором два или несколько участников говорят сами с собой, полагая, что они избавлены таким образом от мучительного одиночества;

– появление кнопок Like («мне нравится») и Share («поделиться») привело к тому, что копировать чужие идеи стало настолько просто, что отпадает всякая необходимость придумывать свои. При живом общении, пересказывая чужую мысль, реплику, мы неизбежно слегка искажаем смысл, но при этом можем сделать мысль доходчивее и привнести свой оттенок смысла [12].

 

Следует отметить, что при создании своей виртуальной личности возникает парадоксальная ситуация – с одной стороны человек хочет влиться в виртуальное сообщество, а с другой стороны он боится, как бы его личная информация не была использована кем-то против него. Молодое поколение, в отличие от старшего, не так строго относится к приватности и границам вокруг себя, предпочитает открытые способы коммуникации, включающие фото и пр.

 

Социальная сеть является областью, в которой происходит контролируемая и управляемая самопрезентация, позволяющая воплотить все недостижимые в реальности мечты о себе «хорошем» или «плохом». Под самопрезентацией обычно подразумевают поведенческое выражение эмоциональных и когнитивных элементов Я-концепции, сообщение во внешний мир какой-либо информации о себе осознанно или нет [4].

 

Долгое время считалось, что Интернет это место демонстрации своего идеального «Я», но современные исследования показывают, что люди удивительно честны при отображении в сети своей истинной личности [12].

 

Чаще всего пользователи социальных сетей опускают некую нежелательную информацию о себе, нежели искажают. Ощущение того, что большинство «жителей» сети представлены улучшенной версией себя настоящего, складывается из-за того, что люди показывают себя только в моменты успеха, а периоды неудач, как правило, не демонстрируются. Жизнь «в режиме сравнения», ориентация на самых успешных «друзей» приводит пользователей к бесконечному наращиванию имитационных успехов, социальному стрессу и невозможности принять свои результаты.

 

Особое место в самопрезентации в сети занимают аватарки пользователей. Очевидно, что существенное влияние на выбор аватарки оказывает пол пользователя. В погоне за красотой российские пользователи женского пола выбирают рекламные образцы гламурных красавиц. Девушки-пользователи сети выбирают сексуально-агрессивные аватарки, в том числе приуменьшая или преувеличивая свой возраст. Аватарки молодых пользователей Интернета могут быть рассмотрены как иллюстрация теории асинхронной эволюции полов В. А. Геодакяна: девушки стремятся приукрасить действительность, в том числе посредством аватарок, для юношей доминантное значение имеет соревновательность любого процесса, соперничество и желанная победа [5].

 

Люди в принципе склоны искать общества других людей. Раньше это позволяло выжить, а сейчас окружающие направляют жизнь человека, рассказывают о целях, которые человек должен себе ставить, что он должен хотеть, социальные сети активно помогают в трансляции стандартных целей. Это приводит к иллюзии, что человек знает, чего хочет, тогда как на самом деле он хочет того, чего должен хотеть в соответствии с общепринятым шаблоном, вызывают поиск таких связей с миром, которые уничтожат его индивидуальность: “Индивид перестает быть самим собой; он полностью усваивает тип личности, предлагаемый ему общепринятым шаблоном, и становится точно таким же, как все остальные… Исчезает различие между собственным Я и окружающим миром, а вместе с тем и осознанный страх перед одиночеством и бессилием” [10].

 

Список литературы

1. Асмус Н. Г. Интернет-дискурс в свете нового типа коммуникации – компьютерного общения // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: тезисы международной научно-практической конференции – Челябинск, 2001. – С. 74 – 75.

2. Влияние через социальные сети / под ред. Е. Г. Алексеевой. – М. ФОКУС-МЕДИА, 2010. – 200 с.

3. Выгонский С. И. Обратная сторона Интернета: психология работы с компьютером и сетью. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2010. – 316 с.

4. Жичкина А. Е. Самопрезентация в виртуальной реальности и особенности идентичности подростка-пользователя Интернета / Жичкина А. Е., Белинская Е. П. // Образование и информационная культура. – М. – 2000. – С. 431 – 460.

5. Затулий А. И., Бурнаева Е. М. Гендерные идеалы: особенности самопрезентации пользователей Интернета / А. И. Затулий, Е. М. Бурнаева // Вестник ТОГУ. – 2012. № 1 (24). – С. 297 – 304.

6. Миронов В. В. Современное коммуникационное пространство как фактор трансформации культуры и философии // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. – 2006. – № 4. – С. 34 – 48.

7. Сулер Дж. Люди превращаются в Электроников: Основные психологические характеристики виртуального пространства. // Психология из первых рук – [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.flogiston.ru/projects/translate/electronic.shtml (дата обращения 20.03.2014).

8. Фриндте В., Келер Т. Публичное конструирование «Я» в опосредованном компьютерном общении / В. Фриндте, Т. Келер // Гуманитарные исследования в Интернете / под ред. А. Е. Войскунского. – М.: Можайск-Терра. – 2000. – С. 40 – 54.

9. Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: АСТ, Астрель, 2011. – 288 с.

10. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. Т. 1. – М.: Педагогика, 1986. – 408 с.

11. Dean J. Can You Trust a Facebook Profile? // Psychology Studies Relevant to Everyday Life from PsyBlog – [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.spring.org.uk/2010/02/can-you-trust-a-facebook-profile.php (дата обращения 20.03.2014).

12. Pagel М. Infinite stupidity. // Edge – [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.edge.org/conversation/infinite-stupidity-edge-conversation-with-mark-pagel (дата обращения 20.03.2014).

 

References

1. Asmus N. G Internet Discourse in the Light of a New Type of Communication – Computer Communication [Internet-diskurs v svete novogo tipa kommunikatsii – kompyuternogo obscheniya]. Slovo, vyskazyvanie, tekst v kognitivnom, pragmaticheskom i kulturologicheskom aspektakh: tezisy mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii (Word, Utterance, the Text in the Cognitive, Pragmatic and Cultural Aspects: Theses of International Scientific and Practical Conference). Chelyabinsk, 2001. pp. 74 – 75.

2. Alekseeva E. G Influence Through Social Networks. [Vliyanie cherez sotsialnye seti]. Moscow, Fokus-Media, 2010, 200 p.

3. Vygonskiy S. I. The Reverse Side of the Internet: the Psychology of Work with Computer and Network. [Obratnaya storona Interneta: psikhologiya raboty s kompyuterom i setyu]. Rostov-na-Donu, Feniks, 2010, 316 p.

4. Zhichkina A. E. Self-presentation in Virtual Reality and Identity Features of a Teenage Internet User. [Samoprezentatsiya v virtualnoy realnosti i osobennosti identichnosti podrostka-polzovatelya Interneta]. Obrazovanie i informatsionnaya kultura (Education and Informational Culture), Moscow, 2000, pp. 431 – 460.

5. Zatuliy A. I., Burnaeva E. M. Gender Ideals: Self-presentation Features of Internet Users. [Gendernye idealy: osobennosti samoprezentatsii polzovateley Interneta], Vestnik TOGU, 2012, № 1 (24), pp. 297 – 304.

6. Mironov V. V. Modern Communication Space as a Factor of Transformation of Culture and Philosophy. [Sovremennoe kommunikatsionnoe prostranstvo kak faktor transformatsii kultury i filosofii]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 7. Filosofiya (The MoscowUniversity Herald. Series 7. Philosophy), 2006, № 4. pp. 34 – 48.

7. Suler J. People Turn into Electronics: Basic Psychological Characteristics of the Virtual Space. [Lyudi prevraschayutsya v Elektronikov: Osnovnye psikhologicheskie kharakteristiki virtualnogo prostranstva]. Available at: http://www.flogiston.ru/projects/translate/electronic.shtml (accessed 20 March 2013).

8. Frindte V., Keler T. Public Construction of the ‘I’ in Computer-mediated Communication [Publichnoe konstruirovanie “Ya” v oposredovannom kompyuternom obschenii]. Gumanitarnye issledovaniya v Internete (Humanitarian Research on Internet), Moscow, 2000, pp. 40 – 54.

9. Fromm E. Escape from Freedom. [Begstvo ot svobody]. Moscow, AST, Astrel, 2011, 288 p.

10. Hekhauzen. H. Motivation and Activities. Vol. 1 [Motivatsiya i deyatelnost. T. 1]. Moscow, Pedagogika, 1986, 408 p.

11. Dean J. Can You Trust a Facebook Profile? Available at: http://www.spring.org.uk/2010/02/can-you-trust-a-facebook-profile.php (accessed 20 March 2013).

12. Pagel М. Infinite stupidity. Available at: http://www.edge.org/conversation/infinite-stupidity-edge-conversation-with-mark-pagel (accessed 20 March 2013).

 
Ссылка на статью:
Пекарникова М. М. Генерирование индивидуального виртуального пространства: психологический аспект // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2014. – № 1. – С. 95–104. URL: http://fikio.ru/?p=969.

 
© М. М. Пекарникова, 2014

УДК 159.956

 

Малькова Марина Владимировна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра истории и философии, старший преподаватель, Санкт-Петербург, Россия.

 E-mail: malkovaguap@mail.ru

 196135, Россия, Санкт-Петербург, ул. Гастелло, д.15,

 тел.: 8(812) 494-70-61.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Интуиция рассматривается многими науками. Вокруг нее образовался целый круговорот нередко исключающих друг друга концепций. Интуиция рассматривается с точки зрения различных философских направлений (интуитивизма, материализма, рационализма). Она связана с малоосознанными процессами. Поэтому интуиция – непременная составляющая творческого процесса, в частности научного творчества.

Результаты: Интуиция (от лат. intueri – внимательно смотреть, исследовать) – способность не прибегая к развернутым рассуждениям находить ответы на вопросы. Она характеризуется внезапным озарением, догадкой, связана со способностью индивида к экстраполяции, переносу знаний в новые ситуации.

Область применения результатов: Рассмотрен подход к проблеме интуиции в научном творчестве как интеллектуальной интуиции, определены характерные черты научной интуиции.

Выводы: Интуитивное постижение возможно только на основе логического анализа. Необходимо предварительное накопление опыта и знаний до интуитивного озарения и логическое оформление результатов последнего в научном творчестве.

 

Ключевые слова: интуиция; самопознание; логика; научное творчество; чувственная интуиция; интеллектуальная интуиция; научная интуиция.

 

The Problem of Intuition in Scientific Creativity

 

Marina Vladimirovna Malkovа – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of Philosophy and History, assistant professor, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: malkovaguap@mail.ru

15, Gastello st., St. Petersburg, Russia, 196135,
tel: +7 (812) 494 70 61.

Abstract

Background: Intuition is studied by many sciences. Around it a variety of often mutually exclusive concepts has been formed. Intuition is considered from the viewpoint of different philosophical trends, intuitional, materialistic, rational being included. It is associated with subconscious processes. So, intuition is an indispensable component of the creative process, scientific creativity in particular.

Results: Intuition (from lat. intueri – to look attentively, to study) is an ability to answer the questions without extended discussions. It is characterized by sudden insight, conjecture and is associated with the ability of the individual to extrapolation, knowledge transfer in a new situations.

Research implications: An approach to the problem of intuition in scientific creativity as intellectual intuition is considered. The characteristic features of scientific intuition are determined.

Conclusions: Intuitive comprehension is possible only on the basis of logical analysis. Preliminary accumulation of experience and knowledge prior to intuitive insight is necessary, the results of the former being constituted in scientific creativity.

 

Keywords: intuition; self-knowledge; logic; scientific creativity; sensory intuition; intellectual intuition; scientific intuition.

 

Проблема интуиции опирается на богатейшее философское наследие. Пожалуй, немногие философские проблемы в своем развитии претерпевали такие качественные изменения и подвергались анализу представителей самых различных областей знания. Вопрос об интуиции часто оказывался предметом острой борьбы между сторонниками материализма и идеализма. Вокруг него образовался целый круговорот нередко исключающих друг друга концепций.

 

В истории философии понятие “интуиция” вследствие своей неопределенности часто обозначало вообще способность непосредственного постижения [1]. Непосредственное усмотрение истины с помощью органов чувств считалось ее первоначальной формой. Интуитивное знание непосредственно, то есть оно не требует доказательства; источником этого знания является чувственность (чувствительность) отражающая внешний и внутренний мир человека. Анри-Луи Беpгсон (1859 – 1941 гг.), родоначальник философской школы “интуитивизма”, признавал только чувственную интуицию (см.: “Вpемя и свобода воли”, “Матеpия и память”, “Твоpческая эволюция”); он утверждал, что:

- pазум, как пpодукт эволюции, способен познать неживую пpиpоду, но не жизнь; для познания эволюция дала человеку “интуицию” (или инстинкт), “сочувствие”, или “вчувствование”, “эстетическую интуицию”, “симпатию”;

- интеллект отpажает не сущность, а только отношения между вещами. Если подойти к этой разновидности непосредственного знания научно, то оно есть не что иное, как восприятие, которое включает в себя элементарные мыслительные процессы (сравнение, анализ и синтез), которые совершаются посредством образа воспринимаемого предмета и представлений памяти, ассоциативно всплывающих в сфере сознания [2].

 

Впервые черты философской проблематики в вопросе об интуиции наметились в учениях Платона и Аристотеля. Именно здесь была отвергнута чувственная природа интуитивного познания. Интуиция была как бы перенесена в сферу абстрактного мышления. Они пpизнавали только интуицию, дающую фундаментальные и самоочевидные истины (в естествознании и математике это – аксиомы) и не противопоставляли интуитивное мышление логическому. Интуиция рассматривалась ими как высший род знания, но знания все же интеллектуального.

 

Однако первостепенную значимость в качестве высшей способности к познавательной деятельности интуиция приобретает в философии нового времени. Френсис Бэкон – родоначальник английского материализма XVII в. – занимает в истории философии особое место. С его произведениями в науку пришли нерешенные проблемы познания и метода. Не решаясь использовать чувственную интуицию древних, он скептически относился и к интеллектуальной интуиции средневековья. Зато его разработка индуктивного метода была необходимой предпосылкой исторической эволюции проблемы интуиции.

 

В роли полноправной и полнокровной философской концепции интуитивное знание выступило в эпоху рационализма XVII в. От натурализма Ф. Бэкона материалистическая линия пройдет затем через Т. Гоббса к Б. Спинозе. Естествознание и математика XVII в. вступили в эпоху так называемого механистического естествознания с господствующим в нем метафизическим способом мышления.

 

Бурное развитие естествознания и математики в XVII в. выдвинуло перед наукой целый ряд гносеологических проблем: о переходе от единичных фактов к общим и необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и математики, о природе математических понятий и аксиом и т.д. Требовались новые методы в теории познания, которые позволяли бы определить источники необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. В результате в философской науке интерес к методам научного исследования повысился и появились теории интеллектуальной интуиции.

 

Отправным пунктом рационалистической концепции было разграничение знания на опосредованное и непосредственное, т.е. интуитивное, являющееся необходимым моментом в процессе научного исследования. Появление такого рода знания, по мнению рационалистов, было обусловлено тем, что в научном познании (и особенно в математическом) можно натолкнуться на такие положения, которые не могут быть доказаны и принимаются без доказательств. Это прямое усмотрение истины вошло в историю философии как учение о существовании истин особого рода, достигаемых прямым, «интеллектуальным усмотрением» без помощи доказательств.

 

Различные трактовки и подходы к проблеме интуиции в истории философии начиная с ХVII в. развивались в диалектической взаимосвязи с задачами, выдвигаемыми естественными науками и математикой. Новые открытия требовали от философии более строгой, научно обоснованной методологии и глубокого изучения способностей человеческого разума. Прямого усмотрения сущности вещей с помощью интеллектуальной интуиции было явно недостаточно для естествознания, которое к ХVIII в. перешло от простого собирания и описания фактов к опыту, эксперименту и научному доказательству.

 

С точки зрения материалистической диалектики интеллектуальная интуиция есть постижение ума, она не тождественна чувственному созерцанию (чувственной интуиции), поэтому ее название есть образное выражение. “Однако в этом выражении, – пишет В. Ф. Асмус, – кроется глубокий смысл: оно содержит, во-первых, мысль о происхождении абстракций и постижений ума из лежащих в их основе чувственных созерцаний; во-вторых, мысль о том, что в составе постижений ума имеются истины, которые ум признает не на основании доказательства, а просто усмотрением мыслимого в них содержания. Достаточно вникнуть в это содержание – и тотчас возникает непреложное сознание его истинности. Такие истины хотя и не созерцаются чувственным зрением, однако осознаются как истины, непосредственно отражающие действительность. От чувственных интуиций их отличает интеллектуальный характер постижения. Сближает их с чувственными интуициями непосредственность, с какой (в сознании современного человека) мыслится их содержание. Эта непосредственность, независимость содержания от доказательства придает интеллектуальному постижению характер максимальной очевидности”[3].

 

Значительный вклад в разработку диалектико-материалистической концепции интеллектуальной интуиции внес М. Бунге. Интеллектуальная интуиция подразделяется им на подвиды в зависимости от ее своеобразия в различных проблемных и интеллектуальных ситуациях.

 

С точки зрения философии и психологии одной из наиболее интересных является разновидность интеллектуальной интуиции, отождествляемой Бунге с “творческим воображением”. “Его называют творческим, – пишет он, – ибо оно – способность творить понятия и системы понятий, которым может ничто не соответствовать в ощущениях, хотя бы даже они и соответствовали чему-нибудь в реальности, а также потому, что оно вызывает к жизни нешаблонные идеи” [4]. Эта творческая интуиция создает гипотезы, новые технические изобретения и пути экспериментального исследования.

 

Предчувствие, интуитивное “озарение” сознания, творческое воображение, инсайт или антиципация – все это один и тот же процесс синтеза нового знания, новой гипотетической идеи из материала прошлого опыта (своего или коллективного, как утверждает Юнг). М. Бунге различает еще ряд разновидностей интеллектуальной интуиции:

- интуиция как ускоренное умозаключение (интуиция Р. Декарта и других рационалистов);

- интуиция как способность к синтезу;

- интуиция как здравое суждение (fronesis).

 

При глубоком анализе таких явлений можно прийти к выводу, что они или стороны, грани эмоционально насыщенной интуиции как “озарения”, сознания новой идеи, или же частные ее случаи, в которых отдельные стороны (например, эмоциональность) сведены к минимуму, а другие (например, логическое содержание или степень осознанности) представлены более четко. Никакое научное открытие или техническое изобретение невозможно без предваряющего его знания и последующей логической обработки.

 

К характерным чертам научной интуиции относятся:

1. Принципиальная невозможность получения искомого результата посредством прямого логического вывода.

2. Принципиальная невозможность получения искомого результата посредством чувственного познания окружающего мира.

3. Безотчетная уверенность в абсолютной истинности результата (это никоим образом не снимает необходимости дальнейшей логической обработки и экспериментальной проверки).

4. Внезапность и неожиданность полученного результата.

5. Непосредственная очевидность результата.

6. Неосознанность механизмов творческого акта, путей и методов, приведших ученого от начальной постановки проблемы к готовому результату.

7. Необычайная легкость, невероятная простота и скорость пройденного пути от исходных посылок к открытию.

8. Ярко выраженное чувство самоудовлетворения от осуществления процесса интуиции и глубокого удовлетворения от полученного результата.

 

Итак, все, что совершается интуитивно, должно быть внезапно, неожиданно, непосредственно, очевидно, неосознанно, быстро, безотчетно, легко, вне логики и созерцания, и в то же время – само по себе логично и основано на предшествующем чувственном опыте.

 

Иногда сознательный поиск может быть тщетным и даже подавить интуицию; но само интуитивное постижение возможно только на основе логического анализа. Нужно их диалектическое единство.

 

Очень часто пеpеход от уpовня сознания на уpовень самосознания может быть очень затяжным; это имеет место особенно у тех ученых, у котоpых “констpуктивное мышление” пpеобладает над “кpитическим” (мысль А. Эйнштейна).

 

Пpактика pешения задач и научных пpоблем показала, что многие идеи, составляющие суть данного откpытия, или же идеи плана pешения (как частный элемент озаpения), являются новыми не вообще, а лишь в данных условиях, для данной конкpетной пpоблемной ситуации.

 

Таким образом, можно предположить, что многие научные откpытия совеpшаются путем пеpеноса pанее известных идей, подходов, планов к pешению новых пpоблем. Эти идеи, пеpевоплощаясь соответственно новым условиям и выpажая новое пpедметное содеpжание, пpиобpетают самостоятельное существование. Это одновpеменно обобщение того общего, что есть между обеими задачами.

 

Интуитивные компоненты в большей или меньшей степени присутствуют практически во всех видах научного творчества. Поэтому совершенно очевидно, что если интуиция помогает в получении нового знания, то, каким бы таинственным и непостижимым ни казался этот механизм, им нужно пытаться управлять.

 

Любой ученый на начальном этапе своего научного становления пользуется трудами предшественников – логически выстроенными теориями, составляющими науку «сегодняшнего дня». Следует лишний раз подчеркнуть важность предварительного накопления опыта и знаний до интуитивного озарения и необходимость логического оформления результатов последнего в научном творчестве.

 

Список литературы

1. Сорокин Б. Ф. Философия и психология творчества: научно-методическое пособие для аспирантов и молодых преподавателей Орёл: Изд-во: Орловский государственный университет, 2000. – 104 с.

2. Бергсон А. Собрание сочинений; пер. с фр. М. Булгакова; перераб. Б. Бычковским. – Изд. 2-е. – Т. 1 Творческая эволюция. СПб: Изд. М. И. Семёнова – 1913. – 331 с.

3. Асмус В. Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М.: Мысль, 1965. – 312c.

4. Бунге М. Интуиция и наука. М.: Прогресс, 1967. – 188 с.

 

References

1. Sorokin B. F Philosophy and Psychology of Creativity [Filosofiya i psikhologiya tvorchestva]. Orel, Orlovskiy gosudarstvennyy universitet, 2000, 104 p.

2. Bergson A. Creative Evolution [Tvorcheskaya evolyutsiya]. Sobranie sochineniy, Tom 1 (Collected Works, Vol. 1). Saint Petersburg, Izdatelstvo M. I. Semenova, 1913, 331 p.

3. Asmus V. F. The Problem of Intuition in Philosophy and Mathematics [Problema intuitsii v filosofii i matematike]. Moscow, Mysl, 1965, 312 p.

4. Bunge M. Intuition and science [Intuitsiya i nauka]. Moscow, Progress, 1967, 188 p.

 
Ссылка на статью:
Малькова М. В. Проблема интуиции в научном творчестве // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2014. – № 1. – С. 105–110. URL: http://fikio.ru/?p=934.

 
© М. В. Малькова, 2014