Психология и педагогика

УДК 53.08+612.85+78

 

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ. (Проект «Формирование измерительной модели, связывающей музыкальное воздействие с эмоциями слушателей» № 15-04-00565).

 

Бакшеева Юлия Витальевна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра бортовой радиоэлектронной аппаратуры, доцент, кандидат технических наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: baksheyeva@rambler.ru

190000, Россия, Санкт-Петербург, ул. Большая Морская, 67,

тел: +7 (812) 494-70-22.

Сапожникова Ксения Всеволодовна – Федеральное государственное унитарное предприятие «Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии им. Д. И. Менделеева», лаборатория компьютеризированных датчиков и измерительных систем, заместитель руководителя лаборатории, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: k.v.s@vniim.ru

190005, Россия, Санкт-Петербург, Московский пр., д. 19,

тел: +7 (812) 948-54-61.

Тайманов Роальд Евгеньевич – Федеральное государственное унитарное предприятие «Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии им. Д. И. Менделеева», лаборатория компьютеризированных датчиков и измерительных систем, руководитель лаборатории, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: taymanov@vniim.ru

190005, Россия, Санкт-Петербург, Московский пр., д. 19,

тел: +7 (812) 948-54-61.

Авторское резюме

Состояние вопроса: При оценке эмоциональной выразительности музыки музыковеды в настоящее время опираются, в основном, на экспертные мнения. Однако для дальнейшего развития теории музыки и разработки способов усиления ее воздействия на слушателей эффективнее были бы объективные методы количественной оценки на основе измерительной модели, выявляющие в музыке характерную языковую структуру. Это даст возможность по записи исполнения измерить наиболее вероятные параметры процесса возникновения и развития эмоций у предполагаемого слушателя.

Результаты: В музыке «закодированы» эмоции, и важнейшая операция по их расшифровке – нелинейное преобразование воспринятых звучаний. Построена модель измерений эмоций, ожидаемых при прослушивании музыки, включающая в себя три ступени. Модель отображает вероятный «механизм» формирования эмоций. На первой ее ступени происходит рождение базовых эмоций, на второй – общечеловеческих (базовых эмоциональных образов, число которых ограничено). На третьей ступени формируются культурно-обусловленные эмоциональные образы, связанные с особенностями национального менталитета и культуры, историей семьи, личными воспоминаниями и т. п. Измерения нейрофизиологических реакций мозга дает возможность разработать и обосновать шкалу базовых эмоций и раскрыть ее связь с диапазоном частот биоритмов мозга.

Область применения результатов: Исследования на основе предложенной измерительной модели открывают новые возможности для прикладных работ в области теории музыки и музыковедения, теории музыкальных инструментов, медицины, автоматического перевода речи, эмоциональной настройки человека, инструментального контроля уровня развития его эмоциональной сферы и т. п.

Выводы: Первые эксперименты по измерению эмоционального содержания некоторых фрагментов музыки, подтвердившие основные теоретические представления, дали основание для вывода об эффективности выбранного направления разработки измерительной модели, связывающей музыкальное воздействие с эмоциями слушателей.

 

Ключевые слова: измерение; восприятие музыки; эмоции; измерительная модель; биоритмы мозга; нелинейное преобразование звучаний.

 

Measurements as a Way of Interpreting the Language of Music. The Features of Experimental Study

 

Baksheeva Yulya Vitalevna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of On-board Radioelectronic Systems, associate professor, Ph. D. (technical sciences), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: baksheyeva@rambler.ru

67, Bolshaya Morskaya ul., Saint Petersburg, Russia, 190000,

tel: +7 (812) 494-70-22.

Sapozhnikova Kseniya Vsevolodovna – D. I. Mendeleyev Institute for Metrology, Laboratory for Computerized Sensors and Measuring Systems, deputy head of laboratory, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: k.v.s@vniim.ru

19, Moskovsky pr., Saint Petersburg, Russia, 190005,

tel: +7 (812) 948-54-61.

Taymanov Roald Evgenevich – D. I. Mendeleyev Institute for Metrology, Laboratory for Computerized Sensors and Measuring Systems, head of laboratory, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: taymanov@vniim.ru

19, Moskovsky pr., Saint Petersburg, Russia, 190005,

tel: +7 (812) 948-54-61.

Abstract

Background: Interpretation of the language of music as the language of communication implies that a special structure exists in music, which is representative for language. While estimating the emotional expressiveness of music, expert opinions are generally taken into consideration. However, for the further musical theory development and its influence improvement on listeners, some objective methods of estimation on the basis of a measurement model, which indicates a special language structure, seem to be more effective. This interpretation makes it possible to measure, according to the performance recording, the most probable parameters of the process of emotion generation and development, which a potential listener can experience.

Results: Emotions are coded in music; the most important operation to decode them is a nonlinear conversion of perceived sound ensembles. The proposed model of emotion measurement includes three stages. The model reflects the probable ‘mechanism’ of emotion generation. In the first stage the generation of basic emotions occurs, in the second one human emotions appear (i. e. basic emotional images, the number of which is limited). In the third stage some culture-oriented emotional images are conjured up, they being associated with national mentality and culture, family history, personal reminiscences, etc. The measurement of some neurophysiologic reactions enables us to provide and verify the scale of basic emotions and to show its relationship with the range of brain biorhythm frequency.

Research implications: The study conducted on the basis of the measurement model proposed gives some new opportunities for applied investigations in musical theory and musicology, musical instrument theory, medicine, computer translation, human emotional mood, etc.

Conclusion: The first experiments on emotional content measurement of some pieces of music have confirmed the effectiveness of the measurement model proposed. It helps to understand the connection between musical influence and listener emotions.

Keywords: measurement; music perception; emotions; measurement model; brain biorhythms; nonlinear conversion of sound ensembles.

 

Введение

Философ А. Шопенгауэр и поэт Г. Лонгфелло едины в определении музыки как всемирного языка, не требующего перевода и говорящего не о вещах, а о различных эмоциях. Однако объяснений, почему этот язык эмоций понимают во всем мире, сегодня нет.

 

При оценке эмоциональной выразительности музыки, т. е. ее способности передать эмоции, музыковеды используют, в основном, экспертные оценки. Анализ влияния на такую оценку отдельных структурных и исполнительских элементов музыкального воздействия вызывает затруднения, связанные с необходимостью в этом случае отделить влияние факторов, характеризующих услышанное (структура фрагмента, диапазон частот, ритм, специфика исполнения – агогика, громкостная динамика, тембр, интонирование и т. д.), от воздействия факторов, характеризующих слушателя (физическое состояние, настроение, музыкальная подготовка, наличие воспоминаний об этой музыке, ассоциации с ней и т. п.). Задача осложнена и тем, что ассоциации, возникающие при восприятии музыки, могут носить личный характер, а нередко они связаны с историей общества и его культурой, могут объединить или разделить слушателей.

 

Для дальнейшего развития теории музыки, методов усиления ее воздействия на слушателей, наконец, для совершенствования музыкальных инструментов сегодняшние подходы к оценке эмоциональной выразительности музыки, по мнению авторов, малоэффективны. Эмоциональная выразительность музыки определяется богатством и взаимосвязанностью эмоций, возбуждаемых ею у слушателей. Как определить, имея лишь запись исполняемой музыки, какой спектр эмоций она вызовет у потенциального среднестатистического слушателя, принадлежащего к определенной социокультурной группе? Подсказка содержится в известной фразе лорда Кельвина: «Каждая вещь известна лишь в той степени, в какой ее можно измерить».

 

Эту фразу для рассматриваемой ситуации можно трактовать как необходимость выявить в музыке характерную для языка структуру, содержащую ограниченный ряд простейших компонентов, стимулирующих рождение эмоций, и неопределенное множество последовательностей из групп таких компонентов, увеличивающих эмоциональную выразительность услышанного.

 

Такое понимание дает основание для построения модели измерений, которая, в свою очередь, даст возможность измерения по записи исполнения музыки наиболее вероятных параметров процесса возникновения и развития эмоций у ее предполагаемого слушателя.

 

Любые измерения предполагают, прежде всего, строгое определение измеряемой величины.

 

Общепринятого определения термина «эмоция» сегодня нет: различные авторы используют несовпадающие его трактовки [2; 3; 6; 7].

 

Наиболее убедительной представляется трактовка эмоции как рефлекторной психофизиологической реакции, связанной с проявлением пристрастного отношения человека (или животного) к возникшей ситуации и к обусловленным этим отношением его действиям, способствующим сохранности организма и популяции. Это определение близко к тому, которое предложено Е. П. Ильиным [3, с. 35]. Внешнее проявление эмоции ориентировано на передачу информации об отношении к возникшей ситуации другим членам популяции. Оно может отличаться в зависимости от ситуации, а применительно к человеку, и от его воли. Когда речь идет об эмоциях, возникающих в процессе прослушивания музыки, внешние проявления не обязательно важны. Неслучайным является выражение «слушать музыку, затаив дыхание». Для того, чтобы исключить ту часть реакции, которая связана с формированием внешнего проявления эмоции, за основное внутреннее проявление эмоции принимается характерная нейрофизиологическая реакция, регистрируемая на электроэнцефалограмме (ЭЭГ).

 

Метрологи до недавнего времени теорией музыки не занимались, хотя, по существу, многие положения этой теории опираются на экспериментально установленные (т. е. полученные в результате измерений) факты. В частности, установленный в древности эффект гармонии при прослушивании звуков, частоты которых находятся в целочисленном соотношении, и дискомфорт при их отличии от этого соотношения дал основание для построения пифагорейского строя. Позднее выяснилось, что звучание основных интервалов такого строя при расширении звукоряда и усложнении структуры музыки вызывает ощущение «фальши». Это обстоятельство потребовало оценки границ допустимых отклонений соотношений звуков от их целочисленных значений, что привело к созданию равномерно-темперированного строя.

 

Изучение возможности измерения наиболее вероятных параметров процесса возникновения и развития эмоций при прослушивании музыки требует разработки модели измерений.

 

В настоящей статье рассматривается вариант модели измерений ожидаемых эмоций, программа исследований, направленных на ее обоснование и предварительные результаты первого ее этапа.

 

1. Модель измерений ожидаемых эмоций

Эмоции, как и многие другие величины, характеризующие человека, – функции значений разных величин. Для измерения ожидаемых эмоций надо установить их связь с определяющими эмоции величинами, значения которых могут быть измерены при сегодняшнем уровне развития науки и техники. Установление этих связей означает разработку модели измерений, которая, по существу, является моделью «механизма» формирования эмоций.

 

Разработка модели опиралась на представление о том, как эмоции развивались в процессе эволюции нервной системы животных и их связей в социуме. Это представление сформировалось у авторов на основе известных сведений и на ряде выдвинутых ими гипотез, позволивших согласовать эти сведения [5; 9–11].

 

Жизнь зародилась в воде, и ощущением, обеспечивающим «общение» с внешним миром, было лишь осязание. Для выживания популяции память о значимых воздействиях окружающего мира на животных и жизненно важных ответных реакциях на них необходимо было сохранить. Вследствие инерционности эффекта осязания такие воздействия и реакции по динамическим характеристикам могли относиться только к инфранизкочастотному и низкочастотной части звукового (далее – ИНЧ) диапазона. Память о значимых воздействиях (далее – сигналах-стимулах) и полезной реакции на них – древнейших «эмоциях», вероятно, была закреплена генетически путем формирования соответствующих по частоте биоритмов. (Передача информации, закодированной по частоте, как следует из теории радиосвязи, обеспечивает ее повышенную надежность).

 

В процессе эволюции животные вышли на сушу и оказались в значительно менее плотной среде, что повлекло за собой создание органов восприятия и воспроизведения более высокочастотных звуковых воздействий.

 

«Изобретенное» природой сочетание нелинейного преобразования звуковых воздействий и инерционности при восприятии результата преобразования позволило использовать полученные ранее знания о жизненно важных ИНЧ воздействиях и необходимой реакции на них. Такой механизм обеспечил формирование комбинационных ИНЧ колебаний, несущих необходимую информацию, из нелинейно преобразованных звуковых воздействий.

 

При передаче этой информации от одного животного другим с помощью биолингвистических звуковых сигналов их адресность (близко или далеко находятся члены популяции, которым направлена передаваемая информация), по-видимому, должна определяться зоной частот энергетического максимума звучания: более высокие частоты в звуковом диапазоне голосового аппарата способствуют увеличению направленности и, соответственно, дальности передачи информации.

 

Выживание вида на каждой следующей ступени эволюции требовало все большей дифференциации возникающих ситуаций и, соответственно, все большего количества психофизиологических реакций на них, в том числе обусловленных памятью о последствиях прошлых действий. Поскольку частоты сигналов-стимулов ограничены диапазоном, примерно, от единиц до 30–50 Гц, наиболее вероятно, что обогащение эмоций стало происходить на начальной стадии путем повышения частот биоритмов, а затем – за счет формирования эмоций несколькими сигналами-стимулами. Такие сложные эмоции авторы именуют эмоциональными образами.

 

Содержательная эмоциональная информация у более развитых животных, вероятно, стала формироваться на основе объединения образов в определенной последовательности. На высших ступенях развития биосферы структура эмоционального биолингвистического общения должна напоминать структуру речи – с ограниченным набором звуков, большим количеством слов и передачей содержательной информации фразами.

 

Изложенное выше представление о развитии эмоций согласуется с их классификацией [7], которая выделяет эмоции:

– основные (базовые) – врожденные и всеобщие, регулируемые подкорковой частью мозга;

– высшие когнитивные, связанные с той частью коры мозга, которая сформировалась в последние 5–10 миллионов лет (по нашей терминологии – базовые эмоциональные образы);

– культурно-обусловленные, сформированные воспитанием.

 

Из рассмотренного выше представления об эволюции эмоций следует, что их возбудителями являются сигналы-стимулы, выделяемые в мозгу в результате нелинейного преобразования услышанных звучаний и последующей селекции ИНЧ комбинационных колебаний. Это положение позволило приступить к разработке модели измерений, но далее оказалось необходимым выдвинуть ряд дополнительных гипотез:

– для получения необходимого эффекта при звучании меняющихся по частоте звуков, на нелинейное преобразование должна поступать смесь звуков, непосредственно воспринимаемых и задержанных, услышанных на 0,15–0,3 сек. ранее (задержка соответствует длительности формирования эмоций, оцененной в [1]);

– эмоциональная окраска сигналов-стимулов должна соответствовать шкале базовых эмоций, которая, в свою очередь, должна быть согласована с частотами биоритмов мозга (возможно, что при этом наименования градаций этой шкалы будут уточнены);

– в модели должны присутствовать три отличающиеся ступени, формирующие различные типы эмоций по [7], причем две последние ступени должны предусматривать распознавание образов.

 

Изложенные выше положения дали возможность построить 3-х ступенчатую модель измерений ожидаемых эмоций при прослушивании музыки (рис.1), в которой:

– на 1-й ступени происходит рождение базовых эмоций;

– на 2-й – появляются общечеловеческие (базовые) эмоциональные образы, число которых ограничено;

– на 3-й – формируются культурно-обусловленные эмоциональные образы, связанные с особенностями национального менталитета и культуры, историей семьи, воспоминаниями и т. д.

 

 

Рис.1. Модель измерений ожидаемых эмоций при прослушивании музыки.

 

Эта модель может быть описана следующим алгоритмом.

 

1-я ступень:

– запоминание услышанных звучаний (на 0,15 – 0,3 с);

– смешение услышанного звучания с ранее запомненным;

– нелинейное преобразование смешанных колебаний;

– селекция комбинационных ИНЧ колебаний;

– идентификация (по частоте) эмоциональной окраски сигналов-стимулов, отличающихся заметно повышенным, сравнительно с остальным спектром, уровнем;

– при достаточно малой скорости изменения частоты этих компонентов – формирование соответствующей базовой эмоции.

 

2-я ступень:

– при последовательном поступлении базовых эмоций от 1-ой ступени – формирование их в группы от 2-х до 3-х в зависимости от скорости поступления;

– идентификация эмоциональной окраски этих групп путем сопоставления их с базовыми эмоциональными образами; при достаточно малой скорости изменения этих групп – формирование базового эмоционального образа.

 

3-я ступень:

– при поступлении базовых эмоциональных образов и эмоций от 2-й ступени – сравнение их групп (по-видимому, включающих не более 3-х в каждой) и попытка идентификации с культурно-обусловленными образами, фиксированными в ассоциативной памяти.

 

Различие эмоций по сложности и происхождению структурирует поток эмоций, возникающий при прослушивании музыки, способствуя восприятию ее эмоционального содержания.

 

2. Программа исследований

Исследования, направленные на обоснование измерительной модели, целесообразно разделить на этапы:

1. Проверка, а при необходимости – корректировка предложенной модели измерений в части, связанной с формированием сигналов-стимулов, рождающих базовые эмоции.

2. Разработка и обоснование шкалы базовых эмоций и ее связи с диапазоном частот биоритмов мозга. (Предполагается за основу взять классическую шкалу Изарда [2]. В процессе исследования вероятна ее коррекция, поскольку связь градаций классической шкалы с частотами биоритмов не установлена. Известна шкала, связывающая активированные биоритмы бодрствующего человека с его настроением, но градации этой шкалы не адекватны градациям шкалы Изарда).

3. Разработка и обоснование шкалы сложных эмоций – базовых эмоциональных образов, формируемых группами базовых эмоций.

4. Разработка и обоснование шкалы сложных, культурно-обусловленных эмоций – эмоциональных образов, формируемых группами базовых эмоций.

5. Исследование эффективности сформированной модели измерений для количественной оценки эмоциональной выразительности музыкальных фрагментов и решения ряда прикладных задач в области музыковедения, психологии, медицины и некоторых других.

 

На последнем этапе предполагается осуществить объективный анализ эмоциональной выразительности музыкальных фрагментов в различном исполнении.

 

Каждый этап предполагает разработку эффективных методик экспериментов с обязательным учетом разнообразных факторов, влияющих на результат, – метрологических, психологических, музыковедческих и нейрофизиологических.

 

В частности, на начальной стадии первого этапа потребовалось разработать методику, позволяющую достоверно оценить связь между теоретически предсказанной и экспериментально полученной на ЭЭГ нейрофизиологической реакцией на определенные звуковые воздействия, которые – согласно модели – должны приводить к формированию сигналов-стимулов с известными частотами.

 

Опыт разработки этой методики иллюстрирует метрологические особенности измерений в выполняемом исследовании.

 

Эксперименты проводились с участием нейрофизиологов, докторов биологических наук О. М. Базановой и Е. Д. Николенко, а в качестве испытуемых принимали участия заинтересованные лица разного пола и возраста.

 

Звуковые воздействия (предъявления) представляли собой тонические трезвучия. Для исключения влияния субъективных факторов на их воспроизведение трезвучия были синтезированы на компьютере. Принятая в первых экспериментах стандартная методика предусматривала запись ЭЭГ в тишине с открытыми и закрытыми глазами, а затем предъявление испытуемому, глаза которого должны были быть закрыты, серий по 20 одинаковых воздействий с паузами между ними.

 

На основе записей ЭЭГ, полученных приборами БОСЛАБ и МИЦАР, с помощью преобразования Фурье со скользящим окном были построены спектрограммы, использованные далее для анализа.

 

3. Методики исследований с применением ЭЭГ и перспективы их совершенствования

Эксперименты подтвердили, что испытуемых нужно выбирать из молодежи, поскольку с возрастом увеличивается сопротивление костей черепа и падает чувствительность измерений электрических проявлений нейрофизиологической реакции. При этом эксперименты выявили, что у самых молодых испытуемых после звукового воздействия на ЭЭГ появляются биоритмы с предсказанными частотами.

 

Стремление к сокращению трудозатрат на проведение экспериментов и к повышению достоверности их результатов вызвало необходимость критически проанализировать использованную методику и провести поиск путей ее оптимизации.

 

Анализ типичной спектрограммы, полученной у испытуемого с закрытыми глазами в тишине (рис. 2), показывает, что на ЭЭГ влияет множество разнородных процессов.

 

 

Рис 2. Пример типичной спектрограммы, построенной по ЭЭГ, записанной у испытуемого с закрытыми глазами в тишине. По оси Х – время, с., по оси Y – частота, Гц. Цветом кодируется относительное значение спектральных составляющих (от 0 до 1).

 

На спектрограмме видны фрагменты с ярко выраженным максимумом альфа-ритма в зоне, примерно, 12–13 Гц, синхронные всплески в широкой полосе частот, по-видимому, физиологической природы, а также всплески случайного характера на разных частотах, вызванные возникшими мыслям и другими причинами.

 

В такой ситуации обработка всей совокупности данных неэффективна. Целесообразно, опираясь на принятую модель измерений и четко сформулированную цель эксперимента, ограничить при обработке результатов область анализа.

 

На стадии подготовки эксперимента необходима также предварительная «калибровка» испытуемых. Ее цель – приведение их в нейтральное (в эмоциональном отношении) состояние. Кроме того, если эксперимент предполагает анализ реакций на предъявляемые звуковые воздействия, полезно предусмотреть измерение частоты максимума альфа-ритма испытуемого и подобрать такие звуковые воздействия, чтобы частота вызванных ими реакций не совпадала с частотой максимума его альфа-ритма.

 

Формирование ряда звуковых предъявлений требует учета специфики работы мозга. Мозг всегда ищет новую информацию и быстро «теряет интерес» к тому, что уже известно. В процессе проведения эксперимента было зафиксировано, что ожидаемая реакция в мозгу возникала после первого предъявления, обычно отсутствовала при последующих (рис. 3), но иногда возникала как бы случайно в ответ на более поздние предъявления. Вывод: звуковые воздействия следует объединять в группы с разными ИНЧ компонентами, образуемыми после нелинейного преобразования, причем предъявлять их надо в неизвестном испытуемому порядке.

 

Рис. 3. Пример реакции мозга на предъявления трезвучия соль-мажор длительностью 1,5 с. (ИНЧ компонента – 8,5 Гц): слева – первое предъявление, справа – второе предъявление.

 

Существенный фактор – длительность прослушивания ряда предъявлений. Опасна потеря внимания к звуковым воздействиям, отвлечение испытуемого на собственные ощущения и размышления, если предъявлений слишком много и длительность эксперимента велика. Подготовка к эксперименту занимает заметное время, вследствие чего сокращение количества предъявлений мало влияет на его длительность, но снижает эффективность. Выход из этой ситуации может быть связан с формированием интереса испытуемого к предъявляемым разнообразным звучаниям. Например, интерес может возникнуть в ответ на стимулируемое предложение найти закономерности в их распределении во времени, в особенностях звучания и т. д.

 

Облегчить выделение нейрофизиологической реакции, связанной с рождением эмоции, от множества похожих, но обусловленных иными причинами, могут специальные меры, например, подача звуковых возбуждений в функции от дыхания, задержка дыхания по команде и т. д.

 

Особенность выбора метода обработки данных обусловлена нестационарным характером нейрофизиологического процесса, регистрируемого на ЭЭГ, и значительным уровнем нестационарных помех, вызванных нейрофизиологическими процессами, не связанными с формированием эмоции.

 

Для ослабления влияния помех при обработке результатов целесообразно:

– ограничить рассматриваемый диапазон частот относительно узкой зоной, где ожидается появление реакции;

– при необходимости – выявить корреляцию между ИНЧ частью воздействия и реакцией;

– наконец, провести дополнительные измерения мышечной реакции, частоты сердечных сокращений, частоты дыхания, температуры и выполнить совместную с ними обработку сигналов ЭЭГ с фильтрацией явных помех.

 

Среди известных и широко распространенных методов обработки нестационарных процессов – преобразование Фурье в скользящем окне (спектрограмма) и вэйвлет-преобразование. Ни тот, ни другой метод нельзя признать полностью удовлетворительным для решаемой задачи.

 

В исследуемой модели измерений используется понятие частоты, что стимулирует применение преобразования Фурье как более соответствующее рассматриваемой задаче.

 

Преобразование Фурье в скользящем окне имеет простой физический смысл, не требует значительных вычислительных ресурсов, имеет хорошее быстродействие. Однако оно обладает разной точностью для компонентов с разными частотами в исследуемом процессе. Большое значение имеет форма временно́го окна и его длительность. Эффективный выбор этих параметров предполагает предварительную, пусть гипотетическую, информацию о процессе.

 

Вэйвлет-преобразование в настоящее время широко используется как в задачах анализа, так и при обработке сигналов. Однако существует много разновидностей вэйвлетов, причем при использовании разных вэйвлетов будут получены разные результаты, что делает результаты не абсолютными, а относительными. Перевод масштаба вэйвлета в частоту – дополнительная операция.

 

Один из перспективных вариантов – применение так называемого «сложного базиса» [8]. Основная цель его применения состоит в поиске преобразования исходного сигнала ЭЭГ, дающего малое число составляющих. Исходный Фурье-спектр – недостаточно информативен: большое число спектральных гармонических составляющих не позволяет составить адекватное представление об истинных основных частотах сложных по форме колебания, содержащих обертона. Поэтому представляется перспективным использование сложного базисного сигнала, синтезированного из исходных гармонических. В итоге, спектр исследуемого сигнала будет содержать малое число составляющих, что позволит выделять основные компоненты в составе реакции мозга, а также предоставит возможности для сравнительного анализа тонкой структуры сигналов-стимулов. Подобный подход представляется интересным при анализе веретенообразного характера альфа-ритма, оценке спектра ИНЧ компоненты предъявляемого звукового воздействия и пр.

 

Рассмотренные выше программа работ и методы ее реализации могут корректироваться с учетом результатов, получаемых в ходе выполнения работы.

 

Заключение

Первые эксперименты дали основание для уверенности в том, что измерительная модель, связывающая музыкальное воздействие с эмоциями слушателей, может быть разработана.

 

Упрощенная шкала, связывающая активированные биоритмы бодрствующего человека с его настроением, дала возможность с помощью специальной программы опробовать работу первой ступени модели измерений. Оказалось возможным «прочитать» эмоциональное содержание этнической африканской музыки и колокольных звонов, сопровождающих похороны и праздники, увидеть разницу в темпах эмоционального развития младенцев по их вокализациям [5; 8–11].

 

Коллектив, сформированный для выполнения работы, включает увлеченных темой метрологов и нейрофизиологов, математика и психологов, музыковедов и арт-терапевтов. Это обстоятельство дает основание рассчитывать, что в течение ближайших лет будут получены новые интересные результаты.

 

Исследования на основе предложенной измерительной модели открывают большие возможности для последующих прикладных работ в области:

– теории музыки и музыковедения;

– теории музыкальных инструментов;

– автоматического перевода речи;

– медицины;

– эмоциональной настройки человека;

– инструментального контроля уровня развития эмоциональной сферы человека;

– этологии и т. д.
 

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект «Формирование измерительной модели, связывающей музыкальное воздействие с эмоциями слушателей» № 15-04-00565).

 

Список литературы

1. Варягина О., Хроматиди А., Браттико Э., Новицкий Н., Терваниеми М. Негативность рассогласования как показатель изменения тональной схемы последовательности аккордов // Сенсорные системы. – 2006. – Т. 20. – № 3. – С. 180–186.

2. Изард К. Э. Психология эмоций / Пер. с англ. – СПб.: Питер. – 2006. – 464 с.

3. Ильин Е. П. Эмоции и чувства. 2-е изд. (Серия «Мастера психологии»). – СПб.: Питер, 2013. – 783 с.

4. Лэнгле А. Что движет человеком? Экзистенциально-аналитическая теория эмоций / Пер. с нем. 2-е изд. – М.: Генезис, 2009. – 235 с.

5. Тайманов Р. Е., Сапожникова К. В. Новые научные направления в метрологии // Мир измерений. – 2012. – № 2 (132). – С. 40–47.

6. Экман П. Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь. 2-е изд. (Серия «Сам себе психолог») / СПб.: Питер, 2010. – 334 с.

7. Эванс Д. Эмоции / Пер. с франц. – М.: Астрель; АСТ, 2008. – 192 с.

8. Baksheeva Yu., Sapozhnikova K., Taymanov R. Model for Emotion Measurements in Acoustic Signals and Its Analysis // Advances in Mathematical and Computational Tools in Metrology and Testing X. Series on Advances in Mathematics for Applied Sciences. – Singapore: World Scientific, 2015. – Vol. 86. – pp. 90–97.

9. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurements Enable Some Riddles of Sounds to Be Revealed // Key Engineering Materials. – 2014. – Vol. 613. – pp. 482–491. DOI: 10.4028/www.scientific.net/KEM.613.482.

10. Taymanov R, Sapozhnikova K. Improvement of Traceability of Widely-Defined Measurements in the Field of Humanities // Measurement Science Review. – Vol. 10. – 2010. – № 3. – pp. 78–88.

11. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurement of Multiparametric Quantities at Perception of Sensory Information by Living Creatures // EPJ Web of Conferences. – 2014. – Vol. 77. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.epj-conferences.org/articles/epjconf/pdf/2014/14/epjconf_icm2014_00016.pdf (дата обращения 04.07.2015). DOI: 10.1051/epjconf/20147700016.

 

References

1. Varyagina O., Khromatidi A., Brattiko E., Novitskiy N., Tervaniemi M. Missmatch Negativity as Indicator of Changing Tonal Scheme of Chord Sequence [Negativnost rassoglasovaniya kak pokazatel izmeneniya tonalnoy skhemy posledovatelnosti akkordov]. Sensornye sistemy (Sensor systems), Vol. 20, 2006, № 3, pp. 180–186.

2. Izard С. Е. The Psychology of Emotions [Psikhologiya emotsiy], Saint Petersburg, Piter, 2006, 464 p.

3. Ilin E. P. Emotions and Feelings [Emotsii i chuvstva]. Saint Petersburg, Piter, 2013, 783 p.

4. Längle A. What Drives a Man? The Existential-Analytic Theory of Emotions [Chto dvizhet chelovekom? Ekzistentsialno-analiticheskaya teoriya emotsiy], Moscow, Genezis, 2009, 235 p.

5. Taymanov R. E., Sapozhnikova K. V. New Trends in Metrology [Novye nauchnye napravleniya v metrologii]. Mir izmereniy (The Measurements World), 2012, № 2 (132), pp. 40–47.

6. Ekman P. Emotions Revealed: Recognizing Faces and Feelings to Improve Communication and Emotional Life [Psikhologiya emotsiy. Ya znayu, chto ty chuvstvuesh]. Saint Petersburg, Piter, 2010, 334 p.

7. Evans D. Emotion [Emotsii]. Moscow, Astrel, AST, 2008, 192 p.

8. Baksheeva Yu., Sapozhnikova K., Taymanov R. Model for Emotion Measurements in Acoustic Signals and Its Analysis. Advances in Mathematical and Computational Tools in Metrology and Testing X. Series on Advances in Mathematics for Applied Sciences, Singapore, World Scientific, 2015, Vol. 86, pp. 90–97.

9. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurements Enable Some Riddles of Sounds to Be Revealed. Key Engineering Materials, 2014, Vol. 613, pp 482–491. DOI: 10.4028/www.scientific.net/KEM.613.482.

10. Taymanov R., Sapozhnikova K. Improvement of Traceability of Widely-Defined Measurements in the Field of Humanities. Measurement Science Review. 2010, Vol. 10, № 3, pp. 78–88.

11. Taymanov R., Sapozhnikova K. Measurement of Multiparametric Quantities at Perception of Sensory Information by Living Creatures. EPJ Web of Conferences, 2014, Vol. 77, Article Number 00016. Available at: http://www.epj-conferences.org/articles/epjconf/pdf/2014/14/epjconf_icm2014_00016.pdf (accessed 04 July 2015). DOI: 10.1051/epjconf/20147700016.

 
Ссылка на статью:
Бакшеева Ю. В., Сапожникова К. В., Тайманов Р. Е. Измерения как способ понимания языка музыки. Особенности экспериментального исследования // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2015. – № 4. – С. 39–53. URL: http://fikio.ru/?p=1949.

 
© Ю. В. Бакшеева, К. В. Сапожникова, Р. Е. Тайманов, 2015

УДК 316.6

 

Пекарникова Маргарита Марковна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра рекламы и современных коммуникаций, доцент, кандидат экономических наук, Санкт-Петербург, Россия.

E-mail: margarita.pekarnikova@gmail.com.

196135, Россия, Санкт-Петербург, ул. Гастелло, д.15,

тел.: 8(812) 708-42-13

Авторское резюме

Состояние вопроса: Среди важнейших потребностей человека современные исследователи выделяют потребности в аффилиации (заводить дружбу, испытывать привязанность, сотрудничать), формировании индивидуального пространства, самопрезентации. Информационные технологии, используемые в Интернете, создали небывалые возможности удовлетворения этих потребностей посредством виртуальной реальности.

Результаты: Общение через Интернет позволяет компенсировать фрустрацию и недостижимость в реальной (оффлайновой) жизни важных для человека эмоций, выйти за пределы своей социальной идентичности, преодолеть дефицит общения. Так, ведение блога выбирают ради самоутверждения, самоуважения и создания желаемого образа в виртуальной реальности. Виртуальная коммуникация в социальных сетях проходит в специфическом пространственно-временном континууме, характеризующемся ограничением сенсорного переживания, анонимностью, уравниванием социальных статусов, эффектом вневременности, добровольностью контактов, предубежденным восприятием информации через фантомы виртуальных образов, формированием упрощенных стереотипов поведения. Особым средством самопрезентации выступают аватарки, принципы построения которых сильно зависят от гендерной принадлежности пользователя сети.

Область применения результатов: Понимание механизмов генерирования индивидуального виртуального пространства позволяет целенаправленно использовать его позитивные свойства и находить пути нейтрализации негативных воздействий в процессе работы с информационными сетями, при ведении рекламных кампаний и т. п.

Выводы: В интернет-общении активно транслируются стандартные взгляды и цели, которые человек ставит перед собой. С одной стороны, такой способ существования помогает человеку перестать быть самим собой и избавиться от осознанного страха одиночества. С другой стороны, жизнь в режиме постоянного сравнения порождает неудовлетворенность существующей ситуацией.

 

Ключевые слова: социальная сеть; виртуальная реальность; виртуальное пространство; виртуальная личность; самопрезентация.

 

Generating Individual Virtual Space: the Psychological Aspect

 

Pekarnikova Margarita Markovna – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Departmet of advertisement and modern communication, associate professor, Ph.D. (economics), Saint Petersburg, Russia.

E-mail: margarita.pekarnikova@gmail.ru

15, Gastello st., Saint Petersburg, Russia, 196135,

tel: +7(812) 708-42-13.

Abstract

Background: Contemporary researchers consider the needs for affiliation (friendship, affection, cooperation), individual space generation and self-presentation to be among the most important human needs. The emergence of new technologies, the Internet in particular, has led to the creation of new ways to meet these needs.

Results: The communication via the Internet allows people to compensate their frustration and some important emotions which are impossible in real (offline) life, and to exceed the limits of their social identity and overcome relation deficit. Thus, blogging is chosen in sake of self-assertion, self-respect, and desired image formation in virtual reality. Virtual communication in social networks takes place in special spatial-temporal continuum characterized by sensitive experience limitation, anonymity, social status equality, extra temporariness effect, voluntary contacts, prejudiced information perception via phantoms of virtual images, simplified stereotypes of behavior. Avatars, the construction principles of which strongly depend on gender identification of the network user, are the particular means of self-presentation.

Research limitations: Understanding mechanisms of virtual space generating gives an opportunity to use its positive characteristics purposefully and to find some ways which can neutralize negative effects while operating with information networks, advertizing, etc.

Conclusions: Standard views and aims formulated by man are actively translated via Internet communication. On the one hand, this existence mode helps man not to keep within the limits of his personality and to get rid of the fear of solitude. On the other hand, a permanent comparison with others leads to dissatisfaction with any existing situation.

 

Key words: social network; virtual reality; virtual space; virtual personality; self-presentation.

 

Человеческая деятельность в значительной степени является социальной и, как правило, неразрывно связана с межличностной коммуникацией. В качестве базовой потребности многие ученые выделяют потребность в аффилиации («Заводить дружбу и испытывать привязанность. Радоваться другим людям и жить вместе с ними. Сотрудничать и общаться с ними. Любить. Присоединяться к группам» [11]). Появление новых технологий и изменение ритма жизни привело к формированию новых способов удовлетворения этой потребности. Сегодня пользователю Интернета предлагают различные виды виртуальной коммуникации, создающие удобную иллюзию совместного существования с другими пользователями. В настоящее время «Интернет стал той коммуникативной средой, где человек сам создает информацию и знание» [1]. Эволюция Интернета как среды общения – двусторонний процесс. С одной стороны, она обусловлена уровнем развития технологий, а с другой – развитием социальных потребностей пользователей в их новом качестве: не только потребителя, но и создателя того или иного контента.

 

Почему люди выбирают общение через Интернет? Можно выделить следующие причины:

1. недостаточно общения в реальных контактах;

2. возможность реализации качеств личности, проигрывание ролей, переживание эмоций, по тем или иным причинам фрустрированных в реальной жизни;

3. неудовлетворенность реальной социальной идентичностью и желание избавиться от нее;

4. переживание эмоций, по тем или иным причинам недостижимым в реальной (оффлайновой) жизни.

 

В настоящее время развитие веб-технологий и web 2.0 выводит Интернет-общение пользователей на качественно новый уровень. Появляются новые сервисы, расширяются возможности общения и совместной работы, создания своего пространства.

 

Одним из сервисов, позволяющих рассказывать о своей жизни и наблюдать за жизнями других людей, расслабиться и выплеснуть наружу накопившееся, поделиться своими соображениями и мыслями в разных сферах без боязни получить в ответ упрек или непонимание, является ведение блога.

 

Блоги – от англ. web blog «сетевой журнал» – это форма электронного ведения записей, инетрнет-дневник. Автор имеет возможность публиковать фото, видео и др. контент. Записи в блоге становятся доступными всем посетителям, которые могут общаться с автором посредством комментариев. В свою очередь автор может управлять степенью открытости записей, регулируя доступ к ним, определять круг своих интересов, общаться с другими авторами. Так создаются виртуальные клубы по интересам – сообщества, выбираются так называемые «френды» (полноценными друзьями они не являются, поэтому обычно не рекомендуют переводить слово на русский язык), которые обмениваются записями на специальной странице — «френдоленте».

 

К настоящему моменту существует несколько моделей ведения дневников в ЖЖ:

– как дневник — использование «по прямому назначению». Автор публикует записи, касающиеся его собственной жизни, текущих событий и мыслей, без особой оглядки на реакцию аудитории, резонанс и обсуждение не являются самоцелью.

– форум: автор помещает свои записи как повод для общения и обсуждения. Записи, как правило, короткие, информативные, иногда провокационные. Часто они бывают адресованы конкретным лицам или группам лиц.

– как место публикаций. Данные сообщества используются как место для размещения своих произведений.

– как концептуальный проект: автор, как правило, анонимен или виртуален. Произведением в этом случае является «дневник» в целом.

– как рекламный носитель: «хозяин» такого дневника часто дает ссылки на какие-нибудь сайты, или рассказывает о магазинах, заведениях, кинотеатрах и проч.

– как сообщество, или форум — когда дневник ведут члены сообщества, а не один автор [3].

Мотивы для ведения блога могут быть весьма разнообразны:

– самоутверждение как психотерапевтическая функция (тренинг индивидуальности, возможность получить эмоциональную разрядку, так называемый катарсис);

– самовыражение и реализация своего творческого потенциала и креативности;

– создания желаемого образа в виртуальной реальности.

 

По мнению исследователей Интернет-пространства, конструирование виртуальной личности (англоязычный аналог данного понятия – virtual identity) является наиболее типичной стратегией саморепрезентации в сети. В реальном социальном взаимодействии человек более ограничен в возможностях управления информацией о себе рамками реально воспринимаемого собеседником пола, внешности, признаков социального статуса, профессии, национальности, возраста. В Интернете же, по словам самих пользователей, «все зависит от твоего умения быть разным, и от желания быть таковым». Невидимость означает возможность изменения внешнего облика, а также позволяет полностью редуцировать невербальные проявления.

 

Ещё одним сервисом, позволяющим создать свое индивидуальное пространство в Интернете, стали социальные сети.

 

Под социальной сетью понимают интерактивный многопользовательский сайт, контент которого наполняется посетителями. Это сайт с возможностью указания какой-либо информации об отдельном человеке, по которой аккаунт пользователя смогут найти другие участники сети. Одна из характерных особенностей социальных сетей – это система «друзей» и «групп». Как правило, социальная сеть предлагает набор стандартных сервисов: хранение личной карточки с контактными данными, онлайновая адресная книга, онлайновый органайзер, который доступен с любого компьютера, хранилище мультимедийных данных пользователя, возможность ограничивать общение с нежелательными персонами и т. д. То есть человек получает как бы собственное «место жительства» в Интернете.

 

Термин социальная сеть был введён в 1954 году социологом из «Манчестерской школы» Джеймсом Барнсом в работе «Классы и собрания в норвежском островном приходе», вошедшую в сборник «Человеческие отношения». Он развил и дополнил изобретенный в 30-е годы подход к исследованию взаимосвязей между людьми с помощью социограмм, то есть визуальных диаграмм, в которых отдельные лица представлены в виде точек, а связи между ними – в виде линий [8].

 

Онлайновые социальные сети изменили природу Интернет сообществ, добавив слой личной информации и взаимоотношений.

 

Для большинства пользователей Интернета посещение социальных сетей стало нормой, привычкой и обычным делом. Чаще всего целью является общение с родственниками, коллегами, единомышленниками, поиск утраченных контактов: одноклассников, старых знакомых, родственников, живущих далеко. Но не менее востребованы знакомства в сети, так как общение в Интернете снижает психологический барьер. Гораздо проще «добавить в друзья» или прокомментировать фотографию, нежели подойти на улице и познакомиться. К тому же информация на страничке сразу заменяет и даже отменяет этапы знакомства, так как сразу известны интересы, увлечения, место работы/учебы и т. д. И теперь первое впечатление о человеке складывается при просмотре страницы в социальной сети, информация на которой нередко бывает выдуманной.

 

Появление социальных сетей привело к значительному расширению дружеского круга (как минимум до трехсот человек), что, возможно, ведет за собой и некоторую трансформацию самого понятия «дружба». Из-за увеличения числа социальных связей время, уделяемое каждому конкретному другу, и содержательная наполненность коммуникации сокращается [2]. Возможно, скоро придется говорить о появлении новых форм дружеского общения, которые со временем могут изменить представление о дружбе в целом. Может ли быть человек одинок, когда в его социальную сеть входят более трехсот человек? Испытывает ли он избыток общения?

 

Г. Рейнголд описывает суть повседневной коммуникации в Сети следующим образом. В виртуальных сообществах люди делают то же самое, что делают в реальной жизни. Но при этом их тела находятся вне взаимодействия. В виртуальном пространстве физически нет того, кого можно поцеловать, и нет того, кто бьет вас кулаком в нос [9]. Как правило, пользователи сетей больше времени проводят в общении с людьми, которых знают по реальному оффлайновому миру, а многие новые знакомые – это друзья друзей или люди, входящие в сеть людей, которым они доверяют. Мерилом социального статуса в социальных сетях является количество друзей.

 

По мнению М. Маклюэна, предсказавшего наступление эры слуховизуального типа постписьменной культуры на основе телеэлектронной видеотехники, «визуальный человек» стремится к отдаленным целям, мечтая воплотить в жизнь по-энциклопедически усовершенствованные программы, в то время как новый «электронный человек» выбирает диалог и незамедлительную вовлеченность в общение [1].

 

Сайты социальных сетей организуют контекст не только для контента, но также и для людей, с которыми мы взаимодействуем онлайн. Сдвиг онлайнового поведения происходит от деятельности по интересам к действиям в сообществах. Участники социальных сетей регулярно заходят в сети не только общаться со знакомыми, но и для того, чтобы посетить группы по интересам. Можно выделить социальные сети делового общения (linkedin.com, moikrug.ru и др.) и личного общения (vkontakte.ru, facebook.com, odnoklassniki.ru, my.mail.ru и др.).

 

Следует отметить некоторые специфические характеристики виртуального пространства, определяющие психологические переживания «жителя» социальной реалии [6]:

– ограниченное сенсорное переживание (общение в Интернете это комбинация слуха и зрения);

– анонимность;

– уравнивание статусов (социальный статус, здоровье, расовая принадлежность – никак не влияют на успешность жизни в сети. Большее значение принимают коммуникативные способности);

– виртуальное время. При общении через Интернет партнеры имеют значительно больше времени для обдумывания и составления ответа. Обсуждению подлежат только актуальные в данный момент для собеседников вопросы и темы, а то, что являлось предметом дискуссии вчерашнего дня, не представляет для них интереса. Своевременный доступ к злободневной информации, незамедлительная реакция на происходящее и желание вынести на всеобщее обсуждение личные проблемы определяют характер взаимоотношений в новом коммуникативном пространстве:

– феномен «постоянной фиксации». Поскольку все сетевые интеракции запечатлеваются как документы, человек имеет возможность постоянно фиксировать весь ход диалога или полилога, возвращаясь к отдельным моментам, заново переживая то, что однажды испытал впервые. Таким образом, проявляется эффект «вневременности», или одновременного присутствия прошедшего и настоящего, что позволяет вернуться в любой фрагмент прошлого; можно сказать, что виртуальная реальность дана пользователю в ее целостности;

– постоянные ссылки на опубликованные материалы. Малоприметная, но очень важная особенность, благодаря которой существенно возрастает значение каждого действия и каждого слова, опубликованного в сети. Теперь мы всегда можем вернуться и посмотреть на действия, которые человек совершал в прошлом;

– добровольность, желательность контактов, возможность их прерывания в любой момент;

– виртуальное общение происходит в определенном пространственно-временном континууме. С одной стороны, географические расстояния не имеют значения для виртуальной коммуникации; окружающее пространство «сжимается» до размеров экрана монитора. С другой стороны, происходит расширение границ, возникает возможность перемещаться в виртуальном пространстве по всему миру. Наряду с этим имеет место феномен растяжения — конденсации времени. При общении «в реальном режиме» ситуативное время может растягиваться до бесконечности, переживаться как актуальное «здесь и сейчас». В ситуации общения off-line время также растягивается «от письма до ответа», воспринимаясь как один диалог;

– зависимость пользователя в процессе общения в сети Интернет от технических устройств может приводить к ощущению «черной дыры», которое часто сопровождается агрессией, беспокойством, тревогой. Сбои в электронике, неосознанно воспринимаемые как «неотвратимость судьбы», вызывают у пользователя чувство бессилия, невозможности полного контроля над ситуацией;

– в сетевых коммуникациях отсутствие визуального восприятия собеседника приводит к тому, что происходит предубежденное восприятие информации. В результате человек «слышит то, что хочет услышать» и оказывается окруженным фантомами виртуальных образов, являющихся, по сути, проекцией собственных чувств и мыслей. Как совершенно справедливо замечает В. В. Миронов, происходит общение ради общения: «Общение без насыщения смыслами. Гипотетично, в будущем — это общение со своим зеркальным отображением, причем по заданным стереотипам коммуникации. Царство мертвой тождественности при огромной внешней активности» [7]. Расширяется псевдокультурное поле коммуникаций, где господствуют упрощенные заранее заданные стереотипы поведения, которые делают общение общедоступным, удобным, но одновременно лишают диалог всякого значения, участие само по себе становится формой коммуникации без необходимости передачи какого-либо смысла. Виртуальная реальность коммуникации оказывается не чем иным, как замаскированным под диалог монологом, в котором два или несколько участников говорят сами с собой, полагая, что они избавлены таким образом от мучительного одиночества;

– появление кнопок Like («мне нравится») и Share («поделиться») привело к тому, что копировать чужие идеи стало настолько просто, что отпадает всякая необходимость придумывать свои. При живом общении, пересказывая чужую мысль, реплику, мы неизбежно слегка искажаем смысл, но при этом можем сделать мысль доходчивее и привнести свой оттенок смысла [12].

 

Следует отметить, что при создании своей виртуальной личности возникает парадоксальная ситуация – с одной стороны человек хочет влиться в виртуальное сообщество, а с другой стороны он боится, как бы его личная информация не была использована кем-то против него. Молодое поколение, в отличие от старшего, не так строго относится к приватности и границам вокруг себя, предпочитает открытые способы коммуникации, включающие фото и пр.

 

Социальная сеть является областью, в которой происходит контролируемая и управляемая самопрезентация, позволяющая воплотить все недостижимые в реальности мечты о себе «хорошем» или «плохом». Под самопрезентацией обычно подразумевают поведенческое выражение эмоциональных и когнитивных элементов Я-концепции, сообщение во внешний мир какой-либо информации о себе осознанно или нет [4].

 

Долгое время считалось, что Интернет это место демонстрации своего идеального «Я», но современные исследования показывают, что люди удивительно честны при отображении в сети своей истинной личности [12].

 

Чаще всего пользователи социальных сетей опускают некую нежелательную информацию о себе, нежели искажают. Ощущение того, что большинство «жителей» сети представлены улучшенной версией себя настоящего, складывается из-за того, что люди показывают себя только в моменты успеха, а периоды неудач, как правило, не демонстрируются. Жизнь «в режиме сравнения», ориентация на самых успешных «друзей» приводит пользователей к бесконечному наращиванию имитационных успехов, социальному стрессу и невозможности принять свои результаты.

 

Особое место в самопрезентации в сети занимают аватарки пользователей. Очевидно, что существенное влияние на выбор аватарки оказывает пол пользователя. В погоне за красотой российские пользователи женского пола выбирают рекламные образцы гламурных красавиц. Девушки-пользователи сети выбирают сексуально-агрессивные аватарки, в том числе приуменьшая или преувеличивая свой возраст. Аватарки молодых пользователей Интернета могут быть рассмотрены как иллюстрация теории асинхронной эволюции полов В. А. Геодакяна: девушки стремятся приукрасить действительность, в том числе посредством аватарок, для юношей доминантное значение имеет соревновательность любого процесса, соперничество и желанная победа [5].

 

Люди в принципе склоны искать общества других людей. Раньше это позволяло выжить, а сейчас окружающие направляют жизнь человека, рассказывают о целях, которые человек должен себе ставить, что он должен хотеть, социальные сети активно помогают в трансляции стандартных целей. Это приводит к иллюзии, что человек знает, чего хочет, тогда как на самом деле он хочет того, чего должен хотеть в соответствии с общепринятым шаблоном, вызывают поиск таких связей с миром, которые уничтожат его индивидуальность: “Индивид перестает быть самим собой; он полностью усваивает тип личности, предлагаемый ему общепринятым шаблоном, и становится точно таким же, как все остальные… Исчезает различие между собственным Я и окружающим миром, а вместе с тем и осознанный страх перед одиночеством и бессилием” [10].

 

Список литературы

1. Асмус Н. Г. Интернет-дискурс в свете нового типа коммуникации – компьютерного общения // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: тезисы международной научно-практической конференции – Челябинск, 2001. – С. 74 – 75.

2. Влияние через социальные сети / под ред. Е. Г. Алексеевой. – М. ФОКУС-МЕДИА, 2010. – 200 с.

3. Выгонский С. И. Обратная сторона Интернета: психология работы с компьютером и сетью. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2010. – 316 с.

4. Жичкина А. Е. Самопрезентация в виртуальной реальности и особенности идентичности подростка-пользователя Интернета / Жичкина А. Е., Белинская Е. П. // Образование и информационная культура. – М. – 2000. – С. 431 – 460.

5. Затулий А. И., Бурнаева Е. М. Гендерные идеалы: особенности самопрезентации пользователей Интернета / А. И. Затулий, Е. М. Бурнаева // Вестник ТОГУ. – 2012. № 1 (24). – С. 297 – 304.

6. Миронов В. В. Современное коммуникационное пространство как фактор трансформации культуры и философии // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. – 2006. – № 4. – С. 34 – 48.

7. Сулер Дж. Люди превращаются в Электроников: Основные психологические характеристики виртуального пространства. // Психология из первых рук – [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.flogiston.ru/projects/translate/electronic.shtml (дата обращения 20.03.2014).

8. Фриндте В., Келер Т. Публичное конструирование «Я» в опосредованном компьютерном общении / В. Фриндте, Т. Келер // Гуманитарные исследования в Интернете / под ред. А. Е. Войскунского. – М.: Можайск-Терра. – 2000. – С. 40 – 54.

9. Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: АСТ, Астрель, 2011. – 288 с.

10. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. Т. 1. – М.: Педагогика, 1986. – 408 с.

11. Dean J. Can You Trust a Facebook Profile? // Psychology Studies Relevant to Everyday Life from PsyBlog – [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.spring.org.uk/2010/02/can-you-trust-a-facebook-profile.php (дата обращения 20.03.2014).

12. Pagel М. Infinite stupidity. // Edge – [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.edge.org/conversation/infinite-stupidity-edge-conversation-with-mark-pagel (дата обращения 20.03.2014).

 

References

1. Asmus N. G Internet Discourse in the Light of a New Type of Communication – Computer Communication [Internet-diskurs v svete novogo tipa kommunikatsii – kompyuternogo obscheniya]. Slovo, vyskazyvanie, tekst v kognitivnom, pragmaticheskom i kulturologicheskom aspektakh: tezisy mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii (Word, Utterance, the Text in the Cognitive, Pragmatic and Cultural Aspects: Theses of International Scientific and Practical Conference). Chelyabinsk, 2001. pp. 74 – 75.

2. Alekseeva E. G Influence Through Social Networks. [Vliyanie cherez sotsialnye seti]. Moscow, Fokus-Media, 2010, 200 p.

3. Vygonskiy S. I. The Reverse Side of the Internet: the Psychology of Work with Computer and Network. [Obratnaya storona Interneta: psikhologiya raboty s kompyuterom i setyu]. Rostov-na-Donu, Feniks, 2010, 316 p.

4. Zhichkina A. E. Self-presentation in Virtual Reality and Identity Features of a Teenage Internet User. [Samoprezentatsiya v virtualnoy realnosti i osobennosti identichnosti podrostka-polzovatelya Interneta]. Obrazovanie i informatsionnaya kultura (Education and Informational Culture), Moscow, 2000, pp. 431 – 460.

5. Zatuliy A. I., Burnaeva E. M. Gender Ideals: Self-presentation Features of Internet Users. [Gendernye idealy: osobennosti samoprezentatsii polzovateley Interneta], Vestnik TOGU, 2012, № 1 (24), pp. 297 – 304.

6. Mironov V. V. Modern Communication Space as a Factor of Transformation of Culture and Philosophy. [Sovremennoe kommunikatsionnoe prostranstvo kak faktor transformatsii kultury i filosofii]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 7. Filosofiya (The MoscowUniversity Herald. Series 7. Philosophy), 2006, № 4. pp. 34 – 48.

7. Suler J. People Turn into Electronics: Basic Psychological Characteristics of the Virtual Space. [Lyudi prevraschayutsya v Elektronikov: Osnovnye psikhologicheskie kharakteristiki virtualnogo prostranstva]. Available at: http://www.flogiston.ru/projects/translate/electronic.shtml (accessed 20 March 2013).

8. Frindte V., Keler T. Public Construction of the ‘I’ in Computer-mediated Communication [Publichnoe konstruirovanie “Ya” v oposredovannom kompyuternom obschenii]. Gumanitarnye issledovaniya v Internete (Humanitarian Research on Internet), Moscow, 2000, pp. 40 – 54.

9. Fromm E. Escape from Freedom. [Begstvo ot svobody]. Moscow, AST, Astrel, 2011, 288 p.

10. Hekhauzen. H. Motivation and Activities. Vol. 1 [Motivatsiya i deyatelnost. T. 1]. Moscow, Pedagogika, 1986, 408 p.

11. Dean J. Can You Trust a Facebook Profile? Available at: http://www.spring.org.uk/2010/02/can-you-trust-a-facebook-profile.php (accessed 20 March 2013).

12. Pagel М. Infinite stupidity. Available at: http://www.edge.org/conversation/infinite-stupidity-edge-conversation-with-mark-pagel (accessed 20 March 2013).

 
Ссылка на статью:
Пекарникова М. М. Генерирование индивидуального виртуального пространства: психологический аспект // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2014. – № 1. – С. 95–104. URL: http://fikio.ru/?p=969.

 
© М. М. Пекарникова, 2014

УДК 159.956

 

Малькова Марина Владимировна – федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения», кафедра истории и философии, старший преподаватель, Санкт-Петербург, Россия.

 E-mail: malkovaguap@mail.ru

 196135, Россия, Санкт-Петербург, ул. Гастелло, д.15,

 тел.: 8(812) 494-70-61.

Авторское резюме

Состояние вопроса: Интуиция рассматривается многими науками. Вокруг нее образовался целый круговорот нередко исключающих друг друга концепций. Интуиция рассматривается с точки зрения различных философских направлений (интуитивизма, материализма, рационализма). Она связана с малоосознанными процессами. Поэтому интуиция – непременная составляющая творческого процесса, в частности научного творчества.

Результаты: Интуиция (от лат. intueri – внимательно смотреть, исследовать) – способность не прибегая к развернутым рассуждениям находить ответы на вопросы. Она характеризуется внезапным озарением, догадкой, связана со способностью индивида к экстраполяции, переносу знаний в новые ситуации.

Область применения результатов: Рассмотрен подход к проблеме интуиции в научном творчестве как интеллектуальной интуиции, определены характерные черты научной интуиции.

Выводы: Интуитивное постижение возможно только на основе логического анализа. Необходимо предварительное накопление опыта и знаний до интуитивного озарения и логическое оформление результатов последнего в научном творчестве.

 

Ключевые слова: интуиция; самопознание; логика; научное творчество; чувственная интуиция; интеллектуальная интуиция; научная интуиция.

 

The Problem of Intuition in Scientific Creativity

 

Marina Vladimirovna Malkovа – Saint Petersburg State University of Aerospace Instrumentation, Department of Philosophy and History, assistant professor, Saint Petersburg, Russia.

E-mail: malkovaguap@mail.ru

15, Gastello st., St. Petersburg, Russia, 196135,
tel: +7 (812) 494 70 61.

Abstract

Background: Intuition is studied by many sciences. Around it a variety of often mutually exclusive concepts has been formed. Intuition is considered from the viewpoint of different philosophical trends, intuitional, materialistic, rational being included. It is associated with subconscious processes. So, intuition is an indispensable component of the creative process, scientific creativity in particular.

Results: Intuition (from lat. intueri – to look attentively, to study) is an ability to answer the questions without extended discussions. It is characterized by sudden insight, conjecture and is associated with the ability of the individual to extrapolation, knowledge transfer in a new situations.

Research implications: An approach to the problem of intuition in scientific creativity as intellectual intuition is considered. The characteristic features of scientific intuition are determined.

Conclusions: Intuitive comprehension is possible only on the basis of logical analysis. Preliminary accumulation of experience and knowledge prior to intuitive insight is necessary, the results of the former being constituted in scientific creativity.

 

Keywords: intuition; self-knowledge; logic; scientific creativity; sensory intuition; intellectual intuition; scientific intuition.

 

Проблема интуиции опирается на богатейшее философское наследие. Пожалуй, немногие философские проблемы в своем развитии претерпевали такие качественные изменения и подвергались анализу представителей самых различных областей знания. Вопрос об интуиции часто оказывался предметом острой борьбы между сторонниками материализма и идеализма. Вокруг него образовался целый круговорот нередко исключающих друг друга концепций.

 

В истории философии понятие “интуиция” вследствие своей неопределенности часто обозначало вообще способность непосредственного постижения [1]. Непосредственное усмотрение истины с помощью органов чувств считалось ее первоначальной формой. Интуитивное знание непосредственно, то есть оно не требует доказательства; источником этого знания является чувственность (чувствительность) отражающая внешний и внутренний мир человека. Анри-Луи Беpгсон (1859 – 1941 гг.), родоначальник философской школы “интуитивизма”, признавал только чувственную интуицию (см.: “Вpемя и свобода воли”, “Матеpия и память”, “Твоpческая эволюция”); он утверждал, что:

- pазум, как пpодукт эволюции, способен познать неживую пpиpоду, но не жизнь; для познания эволюция дала человеку “интуицию” (или инстинкт), “сочувствие”, или “вчувствование”, “эстетическую интуицию”, “симпатию”;

- интеллект отpажает не сущность, а только отношения между вещами. Если подойти к этой разновидности непосредственного знания научно, то оно есть не что иное, как восприятие, которое включает в себя элементарные мыслительные процессы (сравнение, анализ и синтез), которые совершаются посредством образа воспринимаемого предмета и представлений памяти, ассоциативно всплывающих в сфере сознания [2].

 

Впервые черты философской проблематики в вопросе об интуиции наметились в учениях Платона и Аристотеля. Именно здесь была отвергнута чувственная природа интуитивного познания. Интуиция была как бы перенесена в сферу абстрактного мышления. Они пpизнавали только интуицию, дающую фундаментальные и самоочевидные истины (в естествознании и математике это – аксиомы) и не противопоставляли интуитивное мышление логическому. Интуиция рассматривалась ими как высший род знания, но знания все же интеллектуального.

 

Однако первостепенную значимость в качестве высшей способности к познавательной деятельности интуиция приобретает в философии нового времени. Френсис Бэкон – родоначальник английского материализма XVII в. – занимает в истории философии особое место. С его произведениями в науку пришли нерешенные проблемы познания и метода. Не решаясь использовать чувственную интуицию древних, он скептически относился и к интеллектуальной интуиции средневековья. Зато его разработка индуктивного метода была необходимой предпосылкой исторической эволюции проблемы интуиции.

 

В роли полноправной и полнокровной философской концепции интуитивное знание выступило в эпоху рационализма XVII в. От натурализма Ф. Бэкона материалистическая линия пройдет затем через Т. Гоббса к Б. Спинозе. Естествознание и математика XVII в. вступили в эпоху так называемого механистического естествознания с господствующим в нем метафизическим способом мышления.

 

Бурное развитие естествознания и математики в XVII в. выдвинуло перед наукой целый ряд гносеологических проблем: о переходе от единичных фактов к общим и необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и математики, о природе математических понятий и аксиом и т.д. Требовались новые методы в теории познания, которые позволяли бы определить источники необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. В результате в философской науке интерес к методам научного исследования повысился и появились теории интеллектуальной интуиции.

 

Отправным пунктом рационалистической концепции было разграничение знания на опосредованное и непосредственное, т.е. интуитивное, являющееся необходимым моментом в процессе научного исследования. Появление такого рода знания, по мнению рационалистов, было обусловлено тем, что в научном познании (и особенно в математическом) можно натолкнуться на такие положения, которые не могут быть доказаны и принимаются без доказательств. Это прямое усмотрение истины вошло в историю философии как учение о существовании истин особого рода, достигаемых прямым, «интеллектуальным усмотрением» без помощи доказательств.

 

Различные трактовки и подходы к проблеме интуиции в истории философии начиная с ХVII в. развивались в диалектической взаимосвязи с задачами, выдвигаемыми естественными науками и математикой. Новые открытия требовали от философии более строгой, научно обоснованной методологии и глубокого изучения способностей человеческого разума. Прямого усмотрения сущности вещей с помощью интеллектуальной интуиции было явно недостаточно для естествознания, которое к ХVIII в. перешло от простого собирания и описания фактов к опыту, эксперименту и научному доказательству.

 

С точки зрения материалистической диалектики интеллектуальная интуиция есть постижение ума, она не тождественна чувственному созерцанию (чувственной интуиции), поэтому ее название есть образное выражение. “Однако в этом выражении, – пишет В. Ф. Асмус, – кроется глубокий смысл: оно содержит, во-первых, мысль о происхождении абстракций и постижений ума из лежащих в их основе чувственных созерцаний; во-вторых, мысль о том, что в составе постижений ума имеются истины, которые ум признает не на основании доказательства, а просто усмотрением мыслимого в них содержания. Достаточно вникнуть в это содержание – и тотчас возникает непреложное сознание его истинности. Такие истины хотя и не созерцаются чувственным зрением, однако осознаются как истины, непосредственно отражающие действительность. От чувственных интуиций их отличает интеллектуальный характер постижения. Сближает их с чувственными интуициями непосредственность, с какой (в сознании современного человека) мыслится их содержание. Эта непосредственность, независимость содержания от доказательства придает интеллектуальному постижению характер максимальной очевидности”[3].

 

Значительный вклад в разработку диалектико-материалистической концепции интеллектуальной интуиции внес М. Бунге. Интеллектуальная интуиция подразделяется им на подвиды в зависимости от ее своеобразия в различных проблемных и интеллектуальных ситуациях.

 

С точки зрения философии и психологии одной из наиболее интересных является разновидность интеллектуальной интуиции, отождествляемой Бунге с “творческим воображением”. “Его называют творческим, – пишет он, – ибо оно – способность творить понятия и системы понятий, которым может ничто не соответствовать в ощущениях, хотя бы даже они и соответствовали чему-нибудь в реальности, а также потому, что оно вызывает к жизни нешаблонные идеи” [4]. Эта творческая интуиция создает гипотезы, новые технические изобретения и пути экспериментального исследования.

 

Предчувствие, интуитивное “озарение” сознания, творческое воображение, инсайт или антиципация – все это один и тот же процесс синтеза нового знания, новой гипотетической идеи из материала прошлого опыта (своего или коллективного, как утверждает Юнг). М. Бунге различает еще ряд разновидностей интеллектуальной интуиции:

- интуиция как ускоренное умозаключение (интуиция Р. Декарта и других рационалистов);

- интуиция как способность к синтезу;

- интуиция как здравое суждение (fronesis).

 

При глубоком анализе таких явлений можно прийти к выводу, что они или стороны, грани эмоционально насыщенной интуиции как “озарения”, сознания новой идеи, или же частные ее случаи, в которых отдельные стороны (например, эмоциональность) сведены к минимуму, а другие (например, логическое содержание или степень осознанности) представлены более четко. Никакое научное открытие или техническое изобретение невозможно без предваряющего его знания и последующей логической обработки.

 

К характерным чертам научной интуиции относятся:

1. Принципиальная невозможность получения искомого результата посредством прямого логического вывода.

2. Принципиальная невозможность получения искомого результата посредством чувственного познания окружающего мира.

3. Безотчетная уверенность в абсолютной истинности результата (это никоим образом не снимает необходимости дальнейшей логической обработки и экспериментальной проверки).

4. Внезапность и неожиданность полученного результата.

5. Непосредственная очевидность результата.

6. Неосознанность механизмов творческого акта, путей и методов, приведших ученого от начальной постановки проблемы к готовому результату.

7. Необычайная легкость, невероятная простота и скорость пройденного пути от исходных посылок к открытию.

8. Ярко выраженное чувство самоудовлетворения от осуществления процесса интуиции и глубокого удовлетворения от полученного результата.

 

Итак, все, что совершается интуитивно, должно быть внезапно, неожиданно, непосредственно, очевидно, неосознанно, быстро, безотчетно, легко, вне логики и созерцания, и в то же время – само по себе логично и основано на предшествующем чувственном опыте.

 

Иногда сознательный поиск может быть тщетным и даже подавить интуицию; но само интуитивное постижение возможно только на основе логического анализа. Нужно их диалектическое единство.

 

Очень часто пеpеход от уpовня сознания на уpовень самосознания может быть очень затяжным; это имеет место особенно у тех ученых, у котоpых “констpуктивное мышление” пpеобладает над “кpитическим” (мысль А. Эйнштейна).

 

Пpактика pешения задач и научных пpоблем показала, что многие идеи, составляющие суть данного откpытия, или же идеи плана pешения (как частный элемент озаpения), являются новыми не вообще, а лишь в данных условиях, для данной конкpетной пpоблемной ситуации.

 

Таким образом, можно предположить, что многие научные откpытия совеpшаются путем пеpеноса pанее известных идей, подходов, планов к pешению новых пpоблем. Эти идеи, пеpевоплощаясь соответственно новым условиям и выpажая новое пpедметное содеpжание, пpиобpетают самостоятельное существование. Это одновpеменно обобщение того общего, что есть между обеими задачами.

 

Интуитивные компоненты в большей или меньшей степени присутствуют практически во всех видах научного творчества. Поэтому совершенно очевидно, что если интуиция помогает в получении нового знания, то, каким бы таинственным и непостижимым ни казался этот механизм, им нужно пытаться управлять.

 

Любой ученый на начальном этапе своего научного становления пользуется трудами предшественников – логически выстроенными теориями, составляющими науку «сегодняшнего дня». Следует лишний раз подчеркнуть важность предварительного накопления опыта и знаний до интуитивного озарения и необходимость логического оформления результатов последнего в научном творчестве.

 

Список литературы

1. Сорокин Б. Ф. Философия и психология творчества: научно-методическое пособие для аспирантов и молодых преподавателей Орёл: Изд-во: Орловский государственный университет, 2000. – 104 с.

2. Бергсон А. Собрание сочинений; пер. с фр. М. Булгакова; перераб. Б. Бычковским. – Изд. 2-е. – Т. 1 Творческая эволюция. СПб: Изд. М. И. Семёнова – 1913. – 331 с.

3. Асмус В. Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М.: Мысль, 1965. – 312c.

4. Бунге М. Интуиция и наука. М.: Прогресс, 1967. – 188 с.

 

References

1. Sorokin B. F Philosophy and Psychology of Creativity [Filosofiya i psikhologiya tvorchestva]. Orel, Orlovskiy gosudarstvennyy universitet, 2000, 104 p.

2. Bergson A. Creative Evolution [Tvorcheskaya evolyutsiya]. Sobranie sochineniy, Tom 1 (Collected Works, Vol. 1). Saint Petersburg, Izdatelstvo M. I. Semenova, 1913, 331 p.

3. Asmus V. F. The Problem of Intuition in Philosophy and Mathematics [Problema intuitsii v filosofii i matematike]. Moscow, Mysl, 1965, 312 p.

4. Bunge M. Intuition and science [Intuitsiya i nauka]. Moscow, Progress, 1967, 188 p.

 
Ссылка на статью:
Малькова М. В. Проблема интуиции в научном творчестве // Философия и гуманитарные науки в информационном обществе. – 2014. – № 1. – С. 105–110. URL: http://fikio.ru/?p=934.

 
© М. В. Малькова, 2014